Он размахивал бутылкой. Вот выдался денек!
- Марсала. Вы любите марсалу, синьорина? Немного марсалы.
У американки был недовольный вид.
- Очень нужно было тебе с ним связываться, - сказала она мужу. - Я не понимаю ни одного слова. Он же пьян.
Молодой человек делал вид, что не слышит Педуцци, а в то же время думал: какого черта далась ему эта марсала? Это ведь любимое вино Манси Бирболи.
- Geld [деньги (нем.)], - произнес в конце концов Педуцци, хватая американца за рукав.
Он улыбнулся, не смея быть настойчивым, но желая заставить американца действовать.
Молодой человек вынул бумажник из кармана и протянул ему десять лир. Педуцци поднялся по ступенькам в лавку, где на вывеске было написано: "Продажа местных и заграничных вин". Лавка была заперта.
- Закрыта до двух часов, - неодобрительно сказал какой-то прохожий.
Педуцци спустился по ступенькам.
- Не беда, - сказал он. - Достанем в "Конкордии".
Они все рядом пошли по дороге, направляясь к "Конкордии". На крыльце "Конкордии", где были свалены заржавленные санки-бобслей, молодой человек спросил у него:
- Was wollen sie? [Что угодно? (нем.)]
Педуцци протянул ему бумажку в десять лир, сложенную в несколько раз.
- Ничего, - сказал он. - Так, что-нибудь.
Он растерялся.
- Может, марсалу. Я не знаю. Марсалы бы...
Дверь "Конкордии" захлопнулась за американцем и его женой.
- Три рюмочки марсалы, - сказал американец продавщице, стоявшей за стойкой.
- Две, хотите вы сказать? - спросила девушка.
- Нет, - ответил американец, - три: одну для vecchio [старик (итал.)].
- О, - сказала она, - для vecchio? - и засмеялась, доставая бутылку. Потом налила мутную жидкость в три рюмки.
Американка сидела у стены, на которой висели газеты. Муж поставил перед ней рюмку.
- Выпей немножко. Может быть, тебе будет лучше.
Она молча смотрела на рюмку. Американец вышел из комнаты с рюмкой для Педуцци, но не нашел его.
- Не знаю, где он, - сказал он, входя обратно в комнату и держа рюмку в руке.
- Ему бы четверть, - сказала жена.
- А сколько стоит четверть литра? - спросил американец продавщицу.
- Белого? Лира.
- Нет, марсалы. И это туда же, - сказал он, протягивая ей рюмку, которая предназначалась для Педуцци, и свою.
Девушка стала лить вино через воронку.
- А теперь нужно бутылку, чтобы захватить вино с собой, - сказал американец.
Продавщица пошла искать бутылку. Все это ее очень забавляло.
- Мне очень жаль, что у тебя испортилось настроение, Тайни, - сказал американец. - Очень жалею, что поднял этот разговор за завтраком. В сущности, мы говорили об одном и том же, но с разных точек зрения.
- Какая разница? - сказала она. - В конце концов, мне безразлично.
- Тебе не холодно? - спросил он. - Почему ты не надела второй свитер?
- На мне уже и так три.
В комнату вошла продавщица с узкой темной бутылкой в руках и вылила туда марсалу. Американец заплатил еще пять лир. Они вышли. Продавщицу все это забавляло. Педуцци прохаживался взад и вперед в конце улицы, где было не так ветрено, держа в руках удочки.
- Пойдем, - сказал он. - Я понесу удочки. Что за беда, если кто-нибудь нас увидит? Нас никто не тронет. В Кортино меня никто не тронет. Я всех знаю в municipio [городской совет (итал.)]. Я бывший солдат. Все в городе любят меня. Я торгую лягушками. Ну что же, что запрещено удить рыбу? Наплевать! Сущая ерунда, Не волнуйтесь. Крупная форель, говорю я вам, и сколько угодно.
Они спустились с холма к реке. Город остался позади. Солнце спряталось, и накрапывал дождь.
- Вот там, - сказал Педуцци, показывая на девушку, стоявшую на пороге дома, мимо которого они проходили, - meine Tochter [моя дочка (нем.)].
- Какой доктор? - сказала американка. - Разве он хочет показать нам своего доктора?
- Он говорит Tochter, - сказал американец.
Девушка, на которую показывал Педуцци, вошла в дом.
Они спустились с холма через поле, потом повернули и пошли вдоль берега реки. Педуцци говорил быстро, многозначительно подмигивая. Они шли рядом, и американка чувствовала, как от Педуцци пахнет вином. Один раз он даже толкнул ее локтем. Он говорил то на диалекте Ампеццо, то на немецко-тирольском диалекте. Он никак не мог сообразить, какой же язык его спутники лучше понимают, и поэтому говорил на обоих. Но когда американец произнес "ja, ja" [да, да (нем.)], Педуцци решил окончательно перейти на тирольский. Молодые люди ничего не понимали.
- Когда мы проходили по городу, все нас видели. За нами, наверное, следит речная охрана. Очень жалею, что мы в это дело впутались. Да еще этот старый дурак вдребезги пьян.
- А у тебя, конечно, не хватает духу вернуться назад, - сказала американка. - Тебе непременно нужно идти с ним дальше.
- А ты бы вернулась? Возвращайся домой, Тайни.
- Я останусь с тобой. Уж если садиться в тюрьму, так, по крайней мере, вместе.