Владыка Л'аэртэ тихо ахнул, но все признаки были налицо: неестественная бледность кожи, дико расширенные зрачки, неподвижный взгляд, тонкие и почти прозрачные нити умело налаженных уз… невозможно ошибиться! Это настоящее, полноценное, поразительно ловко осуществленное Единение! Грамотно воплощенный в жизнь план! Точнее, давно задуманный план, ради которого, похоже, упрямый мальчишка и согласился на эту грешную учебу!!!! Тир! Да как же ты смог?!!
Тирриниэль торопливо проверил чужой резерв и в отчаянии прикусил губу: он был почти пуст. Юный гений, в дикой спешке творя свою сумасшедшую задумку, исчерпал себя почти до дна, пытаясь вырвать из чужой памяти тяжело давшееся признание. Один на один, против мощнейшей защиты могущественного сородича. Ее даже опытному магу нелегко преодолеть, а его и вовсе едва не убило. Лишь в самый последний момент мальчик сумел удержаться на краю, да и то с трудом. Еле дышит, двуликий сорванец! Чуть не сорвался в небытие! Даже сейчас стоит, опасно качаясь на грани безумия, и все еще не смеет отступить от бездонной пропасти. Или… быть может, просто не умеет этого делать?!
От последней мысли Перворожденный стремительно побледнел: конечно же! Откуда ему уметь, если он всего пару дней как научился пользоваться Огнем?!
- О, Бездна… не может быть… Тир! Да что же ты творишь, безумец?! - Владыка эльфов внутренне содрогнулся и быстрее молнии метнулся к тяжело дышащему юноше. Торопливо перевернул, провел иссохшей рукой над лицом, коснулся груди и мгновенно понял: плохо дело. - Торк! Нет, не сейчас! Только не вздумай уходить! Слушай меня, вернись… вернись, мой мальчик, и позволь мне помочь! Дай руку! Тебе еще рано туда, ты нужен здесь! Тир, ты МНЕ нужен! Всем нам!!
Но от него нет ответа. Похоже, мальчик просто не слышит. Или слышит, но не верит. А насильно его не вернешь - сопротивляется, неразумный, недоверчивый эльфенок. Да еще упорно, настойчиво, будто подсмотренное прошлое не дает протянуть руку в ответ. Ненавидит, похоже, и потому отстраняется, не замечая, что почти достиг опасной кромки между жизнью и смертью. Едва вмешаешься магией, попробуешь заставить, как он наверняка оттолкнет или даже отшатнется - слишком непримирим и независим. Слишком горд. После чего исчезнет в пучине собственного безумия. Сгорит от бушующего внутри Огня. Умрет, хоть и был рожден бессмертным. И этого никак нельзя допустить. О, Бездна!! Как… ну, как его убедить?!!
Тирриниэль с силой сжал виски, дико страшась опоздать, но и не видя подходящего способа помочь так, чтобы не убить собственного внука. Все еще сомневаясь, качаясь, подобно маятнику на сильном ветру, потому что от этого выбора зависела жизнь последнего наследника древнего Рода. Единственной надежды всего Темного Леса. Он крепко зажмурился, чуть не впервые в жизни истово молясь Создателю, чтобы помог принять правильное решение, и… вдруг наткнулся пальцами на что-то металлическое. Мгновение постаревший Владыка оторопело стоял на коленях, неверяще ощупывая тяжелый обруч с крупным изумрудом посередине, после чего внезапно посветлел лицом, без колебаний сдернул Венец Силы, а потом вложил в нехорошо похолодевшую ладонь.
- Вот. Возьми, мальчик, это поможет!
Снова нет ответа. Ни вздоха, ни движения, ни крохотного проблеска в широко распахнутых глазах.
- ТИР!! Ну же, доверься мне хоть немного!!! Возьми - там только чистая сила, которой тебе хватит, чтобы вернуться. Слышишь?! Не отталкивай меня, мальчик. Ты слишком слаб, чтобы бороться самостоятельно. Возьми! Пожалуйста… - Владыка до крови прикусил губу, лихорадочно ища выход, а потом встрепенулся. - Тебя ждет Милле!!! Ты помнишь ее?!! МИЛЛЕ! Она здесь, совсем рядом, и она сильно расстроится, если ты погибнешь! Милле… слышишь меня, Тир? Она ждет тебя! Вернись хотя бы ради нее!!
Милле…
Родное имя все-таки сделало свое дело: юноша очень медленно и крайне неохотно, но сжал руку в кулак. После чего слегка расслабился и прерывисто вздохнул, ощущая, как отступает бездна обрушившегося на него безумия. Машинально коснулся спрятанной в изящном амулете мощи, бездумно забрал все до капли и только тогда перестал походить, наконец, на оживший труп. А вскоре даже сумел открыть глаза и странно посмотреть на искаженное искренним ужасом лицо сородича.
Тирриниэль дрожащей рукой утер выступившую на лбу испарину и облегченно перевел дух.
- Ну, слава Создателю: живой… не вздумай больше так рисковать! Нет, это просто невероятно! Немыслимо! С ума можно сойти от твоих способностей! Полноценное Единение… и так рано! В первый же день! Ты просто чудом живой остался! Сумасшедший! Ну, пришел в себя, горе мое?
- Не… у-ве-рен… - хрипло прошептал Тир, судорожно хватая ртом густой и тягучий, как мед, воздух. - Торк! Никогда так плохо раньше не было… вот уж не думал, что у тебя голова такая дурная… как же трещит теперь… ох, до чего ж погано…
- Ничего, скоро отпустит, - устало выдохнул Владыка, неловко присев рядом и все еще утирая влажное от пота лицо. - Ты молодой, сильный. Первый раз всегда тяжело. Да и Роща поможет. Потерпи немного.
- Первый раз, говоришь? - со стоном приподнялся Тир, одной рукой придерживая ломящийся от боли затылок, а второй протягивая спасительный обруч. - На, забирай свою железку! Кажется, я и без нее слишком много хватанул. Торк, ты не мог думать немного потише?!
Тирриниэль тяжело вздохнул. Вот и решилась его главная проблема сама собой: кто бы мог подумать, что этот самородок вдруг сумеет вызвать его на полноценное Единение?! Спонтанно! Одной лишь силой воли! С ходу, хотя обычно для этого нужны годы постоянной практики! Нет, все-таки удивительный мальчик! Способный, действительно уникальный! Какая сила, какая поразительная ловкость! И ведь наверняка давно готовился, эльфеныш! Умный, зараза, аж завидно. И скрытный, на удивление. Просто время выбирал, усыплял бдительность разговорами, заставил отвлечься, расслабиться, увел мысль в нужную ему сторону… а потом чуть не погиб. К'саш!! Но какой же он все-таки молодец!! Ох, как ловко обвел вокруг пальца! А я ведь его проглядел. Упустил такой чудный талант. Ну, Тир! Ну, сорванец!
- Сам дурак… - измученно простонал Тир, неуверенно садясь. - Хватит думать о чем ни попадя: я еще не совсем отошел.
- Ну что? Все прочитал, ловкач? - скрывая смущение, усмехнулся Тирриниэль. - Скажи спасибо, что не спалило тебя на месте, умник, а то остались бы мы без наследника.
Юноша, неприязненно покосившись, тоже заметно помрачнел.
- Нет, не все. Но многое. Особенно то, чего предпочел бы никогда не видеть.
- Теперь ты меня ненавидишь?
Тир только вздохнул.
- Если честно… не знаю.
- Не знаешь?! - неподдельно изумился Темный Владыка. - Ты только что считал меня, как раскрытую книгу, походя обманул и нагло обставил, хотя этим немногие могут похвастаться. Увидел все, что я не хотел бы раскрывать даже перед смертью, и все еще не можешь разобраться: хочешь ты меня прибить после этого или нет?!
- Не знаю, - угрюмо повторил юноша, сердито сверкая зелеными глазами. - Не решил еще.
- Вот нахал! - неожиданно расхохотался Тирриниэль, пряча за неуместным весельем неимоверное облегчение. - Причем, нахал редкостный! Самоуверенный и дерзкий! Выпотрошил меня, как малолетнего юнца! Опозорил перед предками! Шустро полазил в голове и еще осмеливаешься огрызаться! И кто ты после этого?! Настоящий наглец!
- Прямо как ты!
- Возможно, - все еще смеясь, согласился эльф. - Вся наша порода такая - непримиримая и дико упрямая. Начиная с самого Изиара. Так откуда ты узнал про Единение?
- Оттуда.
- А точнее?
Тир неожиданно резко развернулся и сердито уставился на удачно облапошенного родича.
- Слушай, ты можешь хоть бы минуту помолчать и дать мне время спокойно подумать?! Мне и так нелегко сидеть рядом и справляться с тем, что бурлит у тебя в мыслях! Думаешь, приятно вспоминать то, от чего тебя самого с души воротит? Слышать твое мнение насчет меня? Или твоих Хранителей, которым ты, кстати, не всем доверяешь? У тебя хоть капля совести есть?!
- Есть, - внезапно посерьезнел Владыка. - Но ты тоже хорош: вошел слишком быстро и слишком глубоко. Хорошо, что хоть додумался тронуть одну единственную тему, а то сгорел бы на месте, и никто бы тогда не помог.
- Что я, дурак: лезть без подготовки?! Зря тебя расспрашивал, что ли, столько времени?
- Не злись. Но я честно не ожидал от тебя такой прыти.
- Еще бы ты ожидал! - неприязненно буркнул Тир, утирая лицо рукавом. - Просто мне нужно было сделать все сегодня, пока Милле далеко и пока ты не сообразил, что именно я задумал. Ты же наши мысли можешь прочитать? Особенно здесь?
- Могу, - неохотно признался Тирриниэль, водружая на законное место свой обруч и осторожно поднимаясь на ноги. - В Роще, как ты уже понял, наша сила становится особенно послушной. Надо только сосредоточиться.
- Ага. Для того ты меня сюда и завел!
- Верно, но ты оказался быстрее. И, кстати, уже очень неплохо умеешь закрываться. Интересно, кто тебя этому научил?
Юноша засопел, насупился, сердито зыркнул по сторонам и умолк.
- Ладно, как знаешь, - устало вздохнул Темный Владыка. - Но раз уж так получилось, и ты знаешь то, что я не решился бы сказать напрямую… может, продолжим? Если, конечно, ты все еще хочешь учиться.
- Все равно больше не у кого. Поклянись, что не станешь нас с Милле читать!
- А разве ты поверишь мне на слово? - удивился Тирриниэль.
- Придется, - хмуро сказал юный эльф. - Я еще не во всем разобрался, но некоторые вещи все же усвоил. Особенно то, что касается меня, Милле и Вала. Спасибо, что не стал использовать Вала - поверь, я это действительно ценю. И не вздумай трогать мою девушку - она не должна переживать за наши с тобой споры. А чтобы ты удержался от соблазна, учти: я защиту поставил. Такую, что сразу узнаю, если кто-топосмеет ее нарушить. Из магов здесь есть только мы с тобой да твои Хранители, но тех я никогда не оставлю с ней наедине.
- Защиту?! Когда ты успел?!
- А я способный, - хмыкнул Тир.
- К'саш! Мальчик, ты уже во второй раз меня поражаешь! - искренне восхитился Тирриниэль.
- Надеюсь, не в последний… и еще одно: я НЕ прощаю тебя, эльф, за то, что случилось здесь двести лет назад. Слышишь? Не прощаю, но в чем-то понимаю. Тем более, ничего нового я для себя сегодня не открыл. За исключением твоей пассивной роли в этой гнусной истории и того, что ты уже давно и искренне сожалеешь. Не думай, что это что-то изменит и ты сможет убедить нас остаться, но… на учебу я согласен.
- А я не прошу большего, - покорно вздохнул Владыка эльфов, мысленно изумляясь собственной покладистости и тому, как быстро этот хитроумный ловкач сумел его поразить в самое сердце.
- Пока - нет.
- Тир, не говори со мной, как с кровным врагом, - неожиданно кротко попросил правитель. - Ты и так знаешь слишком много, чтобы я утаивал от тебя какую-то мелочь. Если тебе станет легче, я извинюсь. Хочешь? Если это поможет, я сделаю. Я действительно сожалею о случившемся.
- Передо мной бесполезно извиняться, - довольно прохладно отозвался юноша. - Для этого есть более достойные кандидатуры. И они, между прочим, гораздо важнее для твоего Леса, чем я.
Тирриниэль странно кашлянул.
- И кто же они, позволь спросить?
- Узнаешь, когда придет время. А сейчас, если не возражаешь, я бы хотел вернуться - голова гудит, как медный котел. Совсем не соображаю, что делаю, а вводить тебя в искушение попробовать мою защиту на прочность… не хочу. Да и Милле наверняка скучает. Мы вернемся к этому вечером, идет?
- Это означает, что мы достигли некоего компромисса в нашем споре? - на всякий случай уточнил Владыка Л'аэртэ.
Тир на секунду задумался, но потом быстро кивнул.
- Пожалуй.
- Хорошо, ступай.
- Благодарю. До вечера, Тирриниэль.
- До вечера, Тир.
Юноша коротко поклонился, отдавая дань уважения древней Роще и ее хозяину, после чего быстро развернулся и легким, пружинистым шагом покинул священное для каждого Перворожденного место, старательно скрывая подрагивающие от слабости руки и незаметно морщась от дичайшей боли в истерзанной голове. Что ж, неплохо получилось. Этот раунд оказался за ним, но битва еще не выиграна. Им с Милле придется приложить немало усилий, чтобы Темные начали воспринимать их всерьез, но начало уже положено. Кажется, своей сумасшедшей выходкой он добился, чего хотел: выяснил правду, как собирался, и громко заявил о себе, как о достойном противнике. Пусть, не самом опасном, но его, по крайней мере, начали уважать и считаться. А в сложившейся ситуации это уже немало.
Владыка Тирриниэль немного постоял в окружении молчаливых деревьев, задумчиво хмуря брови и изредка касаясь погасшего изумруда в золотом Венце. Иногда неслышно шептал что-то под нос, временами озадаченно качал головой. Но чаще слабо улыбался, словно сетуя на свою недальновидность, и все еще восхищался ловким соперником. Пускай, слишком юным для таких серьезных игр, но уже неплохо держащим удары и (Торк возьми!) сумевшим его вывести из равновесия. Случайно, на удачу, конечно, но все же сумел. А заодно, нечаянно приоткрыл крохотную часть той непроницаемой завесы, которой сумел окружить себя и свою прелестную подружку.
- До вечера, мой мальчик, - замедленно повторил в пустоту древний эльф. - И все же… мне бы очень хотелось взглянуть на тех смертных, которые смогли научить тебя полноценному Единению. Кто знает так много о моем народе. Кто смог научить тебя так красиво играть. А также на тех счастливцев, для кого ты хотя бы иногда снимаешь свою защиту… весьма и весьма неплохую, надо признать… и позволяешь безнаказанно читать свои мысли.
Владыка зачем-то снова снял опустевший символ своей прежней мощи, недоуменно потрогал пальцами вплавленный в него изумруд, а затем вздохнул. Хорошо, что Тир пока не знает, насколько сильно умудрился укоротить жизнь своего ближайшего родича. Хорошо, что не догадался, какая цена была уплачена сегодня за его возвращение. Но еще более странно, что я отдал ему амулет-накопитель и даже не задумался о том, что творю. Так испугался, что напрочь позабыл о своем истекающем времени и отдал самое дорогое, что только было! Сразу, без задней мысли, без страха и сомнений…
Старею, наверное?
- Потрясающе, - пробормотал он неслышно, неверяще коснувшись мертвого камня. - Почти до дна выкачал, гений. Играючи. Походя, хотя я не успел снять защиту. Что же у него за резервы, если за пару секунд способны вместить целый месяц моей жизни?! И какими же они будут всего через пару недель, когда меня не станет, а сила Родового Ясеня перейдет к нему полностью?..
Мелисса испуганно вздохнула и, сильно вздрогнув, очнулась.
- Глава 14 Этим утром Белка была в ударе: еще до того, как небольшой отряд покинул гостеприимный Бекровель, она успела довести Перворожденных до белого каления. И не только тем, что от самых ворот "Пастушки" беспрерывно мурлыкала под нос три самых омерзительных куплета "Откровений", делая вид, что не слышит внятного зубовного скрежета за спиной. Не тем, что с невинным видом вдруг свернула в совершенно неправильную сторону и, притворяясь оглохшей на оба уха, заставила остальных следовать за собой. Даже не тем, что "случайно" угодила прямиком на Центральный рынок и моментально затерялась там даже на могучей спине Карраша, а потом истошно верещала, требуя найти ее и вывести за руку из "этого ужасного места". Да так, что прохожие в панике шарахались прочь. Не-е-ет. Довела остроухих она немного позже. Причем так, что Стражи всерьез заопасались за их душевное здоровье.
Конечно, ее быстро отыскали (да она не особо-то и пряталась), после чего Таррэн даже побурчал что-то долженствующее случаю, а Шранк рискнул погрозить громадным кулаком, мысленно ломая голову над причиной, по которой коварная Гончая затащила их в этот шумный бедлам, где от истошных воплей зазывал уже спустя пару минут начинало дико ломить виски. Однако Белка не зря считалась гением всяческих подстав и непредсказуемых гадостей, потому что, едва завидев черные макушки Темных над бескрайним людским морем, во весь голос ответила на его молчаливый вопрос. А потом с самым наглым видом занялась праздничной распродажей. Иными словами, громко принялась расхваливать спешащий навстречу "живой" товар в количестве аж шести штук (даму попрошу не трогать, самому нравится!), одного недоделка (не смотрите на его разбойничью физиономию, потому как это - специально наведенная личина) и еще одного тихого, скромного и очень молчаливого эльфа, которого просто грех было не заметить.
- Обратите внимание, уважаемые дамы и господа! Вот они - прекрасные и возвышенные! Мудрые и всеведущие! Всезнающие и понимающие нелюди, рискнувшие представить себя на ваш беспристрастный суд!..
Таррэн мысленно охнул и вполголоса посоветовал Ирташу прибавить шагу, проявив просто вопиющую бесцеремонность и некрасиво пихнуть несколько десятков толстых спин, отделяющих его от лихо резвящейся Гончей. Нет, самому ему было сто раз плевать на ошарашенные морды вокруг, но вот Корвину, Сартасу и Маликону явно не стоило знать, что она вполне способна устроить тут целый аттракцион и бесшабашно распродать их драгоценные уши на игрушки для человеческих малышей. Причем, что самое обидное для них, за сущие гроши!
- Вы только посмотрите на эти лица! На них застыла мудрость веков! И запечатлелся замысел Творца в тот миг, когда он создавал наш прекрасный мир! Именно в этих глазах отражается поступь Рока! Именно в них сияет грозный огонь неумолимой Судьбы! И именно там при ближайшем рассмотрении можно понять, кто ты и для чего был рожден, узреть миг собственного появления на свет и узнать дату собственной смерти…
Перворожденные, с немалым трудом пробираясь к вожделенному помосту, сооруженному Белкой из спины верного скакуна и собственных длинных ног, дружно зашипели. Проклятый сопляк! Мало того, что из-за него задержались, так еще и срамит на весь город! И смертных, как назло, полно! Будто специально приперлись в нарядах и дорогих украшениях, чтобы полюбоваться на этот дерзкий развод. Но народ уже заинтересовался, начал с любопытством вертеть головами, что-то прикидывать про себя. Кто-то задумчиво пощупал кошель, явно просчитывая, сколько запросят уважаемые "господа" за такую редкую услугу. Нет, шарлатанов, конечно, в округе хватало. Настоящие маги тоже были, но драли они за свои услуги просто безбожно. А эльфы все еще славятся на Лиаре, как самые честные существа. Интересно, сколько возьмут остроухие, раз уж заслали на оживленную площадь такого заметного глашатая?
- Не знаю, для чего был рожден Белик, - процедил раскрасневшийся от ярости Аззар. - Но вот дату его смерти могу с точностью до минуты сказать хоть сейчас! Атталис, держи меня, пока я не кинулся чем-нибудь тяжелым!
- Спешите, дамы и господа! Только один день в Бекровеле, и больше такой возможности вам никогда не представится! - вдохновенно вещала она. - Узнать свое прошлое, увидеть будущее, понять настоящее… и всего за два золотых! Торопитесь! Наши великие и могучие уже близко! Вот! Вот они, уважаемые! Они идут, спешат облагодетельствовать вас своими познаниями! Все расскажут! Все сделают! И это за каких-то жалких два золотых! Спешите видеть! Прием посетителей строго ограничен! Первым двум десяткам цену снизим до одной монеты!..
- Убейте его! - простонал Маликон, остро сожалея, что не может одним махом перескочить через проклятую площадь, которая все никак не кончалась. - Линнувиэль, сделай что хочешь, только пусть он умолкнет, а то я убью его сам! Хоть огонь метни, заклинатель!
Младший Хранитель скорбно вздохнул.
- Если я это сделаю, половина города ляжет в руинах.
- Дамы и господа!..
- Небо! Да заткните же его кто-нибудь!!!
- Спешите и проникайтесь! Трепещите и благоговейте!..
- Таррэн!!!
- Сюда! Все сюда! А вот и они, наши остроухие спасители и благодетели! Дамы и госпо… эй!
Таррэн, наконец, добрался до смирно стоящего в окружении толпы зевак Карраша и под многочисленными взглядами (недоуменными, веселыми и откровенно злыми) стремительным рывком сдернул свою пару с седла. После чего сграбастал ее в объятия, игнорируя возмущенный писк, без единого звука развернулся и так же быстро покинул взволнованно загудевшую площадь. Лицо намеренно держал бесстрастно-каменным, руки к мечам не поднимал, Карраша в поводу не тащил (тот и сам с невозмутимой мордой трусил следом), но народ расступался с такой поспешностью, будто он метал громы и молнии.
В какой-то момент в спину донесся неуверенный ропот, но Темный эльф не останавливался, потому что прекрасно знал: Белка, если что-то начинала делать, неизменно делала это на совесть. И раз уж она приняла личину Белика, то будет следовать ей во всем. До конца. Никогда не выйдет из роли, сольется с образом полностью и на какое-то время действительно станет гадким, дерзким, гораздым на подлости пацаном. Собственно, только поэтому еще никто не догадался. Хотя, если честно, ее любимая маска уже начинала доставлять определенное беспокойство.
- На выход, - коротко скомандовал эльф, едва добравшись до остальных, и следом за гневно раздувающими ноздри сородичами поспешил покинуть Бекровель, пока никто не сообразил, что их просто напросто надули. Белка у него в руках активно трепыхалась, правдоподобно пищала, барахталась и приглушенно возмущалась, силясь выбраться из кольца железных рук и добавить что-нибудь еще сверх того, что уже успела. Но Таррэн держал крепко, прижимал ее обеими руками, заставляя пыхтеть себе в грудь, отчаянно вырываться и бубнить что-то нечленораздельное. Сам же продолжал упорно молчать, незаметно грозя счастливо похрюкивающему Воеводе внушительным кулаком. Осторожно косился на "мудрых и возвышенных", до последнего опасаясь гневной вспышки. И только когда ворота злополучного города остались далеко позади, рассвирепевшие эльфы слегка успокоили расшатанные нервы, а Гончая подозрительно притихла, рискнул отнять слегка занемевшие руки и взглянуть ей в глаза.
- Что? - невинно хлопнула она ресницами, устраиваясь поудобнее.
- Кажется, кое-кто собирался сбавить обороты? - вполголоса осведомился Таррэн, красноречиво поглядывая в сторону Темных. - Кажется, кое-кто хотел слегка притихнуть, или нет?
- О! Не будь занудой! Не порти это замечательное утро! Смотри, как красиво - травка зеленеет, птички поют, эльфы вокруг пре… гм, красные и ужасно злые… романтика! Что может быть лучше?
- Малыш…
- Ну, что такого? Я, между прочим, стараюсь быть хорошим, потому что вообще сперва хотел распродать их тушки на чучела! А потом передумал и решил дать им возможность заработать. Да ты подумай сам: куда нам нужны целых шестеро ушастых? Мне и тебя одного хватит, Шранку эльфы вовсе без надобности. Карраш тоже брезгует. А кормить-то их чем-то надо! Пусть бы отрабатывали паек! Нет, Мирену не трогай - я ее не имел в виду. Она хорошая и добрая. Пускай едет. А вот тех злобных типов надо больше гонять, чтоб не толстели! И вообще, я же о них забочусь! Где это видано: толстый эльф?! Правильно, нет таких! Вот я и прикладываю все усилия, чтобы держать их в форме!
- Смотри, не переутомись, - подозрительно серьезно посоветовал Шранк. - Вдруг перестараешься, головку напечет, ножки натрудишь…
- Таррэн, он у меня такой заботливый, правда? - немедленно умилилась Белка. - А может, просто завидует нашим остроухим друзьям? Ну, что им я внимание уделяю, а ему нисколечко? Не волнуйся, друг мой, я сейчас исправлюсь!
Воевода внутренне содрогнулся.
- Да зачем тебе беспокоиться? Отдыхай, расслабляйся после трудов праведных.
- А я не устал.
- Тогда песенку спой, яблочко съешь.
- Где? Какое яблочко? - внезапно оживилась Белка. - У тебя разве есть?
- На, - Шранк торопливо бросил заранее припасенное яблоко и с облегчением вздохнул: кажись, все. Опасность миновала… но тут злосчастный плод со свистом полетел ему в лоб и едва не попал. К счастью, хорошая реакция позволила вовремя уклониться и перехватить отвергнутый фрукт, не то бродить бы ему потом с огромной шишкой.
- Зеленое, - невозмутимо пояснила Белка свой отказ, а потом снова встрепенулась. - Слушай, а может нам его эльфам подсунуть? Они злые, горячие… глядишь, к обеду как раз испечется? Линни! Эй, Линни! Друг мой ушастый, ты слышишь? Окажи услугу - поджарь яблочко, а то меня что-то на сладкое потянуло!
У Младшего Хранителя нервно дернулась щека и чуть потемнели глаза, но не больше.
- Извини, - неестественно ровно отозвался он. - Я не специалист по запеканию яблок на полном ходу.
- А если мы остановимся, сможешь?
- Разве что уголек останется.
От прозвучавшей возмутительной клички и невероятно спокойной реакции собрата Сартас, ожидающий закономерного взрыва, странно поперхнулся и неприлично разинул рот. А у Маликона и Корвина изумленно округлились глаза: что-о-о?! Неужели наш гордый Хранитель Знаний пал так низко, что будет терпеливо сносить от дрянного полукровки это позорное "Линни"?!! Он спятил?! Совсем рехнулся?!! Превращать имя своего Рода в полное посмешище?!!!
- Линни, ну, хотя бы попробуй, - заныла Белка. - А я тебе больше одуванчики в уши совать не буду. Честно-честно! И даже дрейк, что вчера специально заготовил, не стану использовать! Все равно не пропадет - у нас тут еще много кандидатов на мое пристальное внимание… Линни, ну, не будь гадом!
Линнувиэль неторопливо обернулся.
- Хорошо. Только яблоко надо держать в руках, иначе ничего не получится. Справишься?
- Я-то? - подозрительно прищурилась Гончая. - Гм… а меня не изжарит на месте?
- Не знаю. Я же сказал: не специалист.
- А вдруг заденешь?
- Так я ж случайно, - невозмутимо сообщил Линнувиэль, с искренним злорадством наблюдая за проступившим на ее лице нескрываемым разочарованием. А вот тебе! Не ожидал, мелкий пакостник? Думал, я опять взбеленюсь и еще раз тебя порадую?!!
Белка обиженно надулась.
- Плохой эльф! Фу! Таррэн, давай его накажем!
- За что? - спрятал улыбку Таррэн. - Он же не отказывается помочь.
- Он хочет меня поджарить!
- Так ведь не со зла, - философски пожал плечами Шранк. - Он же сказал, что может лишь попробовать. Хочешь рискнуть? Давай, а мы посмотрим.
- Нет уж, - буркнула она, внимательно изучая непроницаемую физиономию резко поумневшего Хранителя. - Я лучше прогуляюсь в тишине и одиночестве. С Каррашиком на пару. Развлекусь. Пробегусь, поохочусь немного. Попугаю зверье, как водится, порычу в свое удовольствие, кровушки чьей-нибудь напьюсь… Таррэн, можно? Ну, скажи, что разрешаешь! Пож-жалу-йста-а!! Ты же пустишь нас побегать на воле? Правда, мой дорогой ушастик? Ты ведь не будешь против?
Темный эльф, завидев отличную возможность хотя бы на пару часов отделить свою пару от пылающих жаждой мести сородичей, торопливо кивнул.
- Конечно, малыш. Бегите, развейтесь.
- Спасибо, ты - настоящий друг! - радостно возопила она, неожиданно просияв, как начищенный золотой. - Каррашик, ты слышал?! Нам разрешили побыть одним!! Вдвоем! Йо-о-х-хоу!!! Мы с тобой одной крови… будем. Да! Наконец-то! И-и-е-х-х-а!!..
Белка кубарем скатилась с Ирташа, одним движением взлетела на спину возбужденно раздувшего ноздри мимикра и с силой сжала черные бока, заставив его встать на дыбы и замолотить по воздуху громадными копытами.
- Без остановок, Карраш!! Вперед!! Мы свободны! Пока, Шранк! Пока, Мирена! Линни, прости, что покидаю тебя так рано… обещаю, что по возвращении непременно сделаю какой-нибудь неожиданный подарок! Ты ведь так мило хотел мне помочь! - Карраш с тяжелым стуком встал на все четыре копыта и со странной признательностью взглянул на слегка растерявшегося от такого восторга Таррэна, а она удивительно мягко улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза. Очень долгим, загадочным взором, где за внешней радостью пряталась тихая светлая грусть.
- До ночи не жди - раньше просто не управимся, - предупредила Гончая. - Но я тебе весточку оставлю на следующем пригорке, ладно? Ты наверняка его помнишь по прошлому разу: там еще дуб приметный есть. И не волнуйся по пустякам. Все будет хорошо: Каррашу можно верить.
Таррэн машинально кивнул, смутно ощущая некую недоговоренность, но она уже отвернулась и, припав к могучей шее мимикра, всего за несколько ударов сердца скрылась за поворотом дороги. Он пожевал губами, отчего-то начиная сожалеть, что согласился отпустить эту неразлучную парочку. Но эльфы и так на взводе с самого утра - злые, красные от ярости, с подрагивающими пальцами, настойчиво тянущимися к оружию. Скоро даже его присутствие перестанет оказывать свое отрезвляющее действие, потому что сегодня Линнувиэль впервые опасно захолодел и странно подобрался. Плохой признак: значит, они едва держатся, чтобы не разразиться банальной площадной бранью прямо перед очами наследника престола и, наплевав на приличия, скопом попытать удавить изводящее их день за днем наглое создание. Да только Белка - не беззащитный детеныш. Если дело дойдет до выяснения отношений, скрывать ее силу станет невозможно, и вот тогда у них начнутся настоящие проблемы. Так что пусть немного побудет в стороне. Пусть отдохнет от утомительной личины, в которой становится сама не своя. Пусть развеется, порадуется, поохотится, если хочет, а Карраш присмотрит. Белка права: теперь ему действительно можно верить - ее бывший малыш повзрослел, заматерел, налился могучей силой, помноженной на искреннюю любовь к хозяйке и своей обожаемой паре. Позабыл про дурной нрав и ежедневные каверзы. Стал верным другом и надежным защитником. Он закроет ее, если потребуется. Разорвет любого дурака, рискнувшего коснуться ее даже пальцем. Рядом с ним ни одно существо на Лиаре не сможет ей навредить - мало найдется живых, кто сумеет сравниться по мощи со взрослым, свирепым, много лет назад принявшим облик хмеры мимикром. Опасным еще и тем, что всегда имел при себе не только крепкую костяную броню, но второй ряд ядовитых зубов и длинные, острые, опасно загнутые когти, чьей силе теперь не могли противостоять даже хитиновые панцири жуков-мясоедов и неимоверно прочная чешуя огненной саламандры.
Таррэн кивнул своим мыслям и снова возглавил разношерстный отряд.
Шранк одарил успокоившегося эльфа не менее странным взглядом, чем недавно Белка, прикусил губу и быстро отвернулся, так ничего не сказав вслух. Только нахмурился, как грозовая туча, а затем надолго ушел вперед, чтобы не вмешиваться в чужую жизнь и чужие решения. Не портить отношения со старым, верным, но слегка неадекватным в присутствии Белки другом, которому когда-то давно был обязан собственной шкурой. И которому этот долг до сих пор еще не сподобился вернуть. Раз остроухий спокоен, то, наверное, все хорошо. Вот только Карраш… хищный он зверь. Ловкий, стремительный, хитрый охотник, любящий следовать своим стадным инстинктам. Опасный и смертоносный, как настоящая хмера, чей нрав и привычки давно принял, как свои. Это у него в крови. Но если Белка раньше никогда не ошибалась, значит, ему все-таки можно верить?
Что ж, остается только ждать.
Спустя пару долгих часов, во время которых лесной пейзаж вокруг не поменялся ни на йоту, лесная дорога окончательно опустела, а молчание спутников стало откровенно тяготить, Таррэн ощутил какое-то смутное беспокойство. Нет, еще не тревогу, но нечто очень странное, будто бы его второе сердце ни с того ни с сего вдруг неровно застучало. Без страха и волнения, но чуть громче, чем следовало, и как-то… иначе. С азартом, что ли?
Темный эльф слегка нахмурился, но спустя несколько минут странное ощущение бесследно исчезло, будто развеянное теплым летним ветерком. И, сколько он не прислушивался, окружающая тишина нигде больше не всколыхнулась, ничем не потревожилась. В пышных кустах по-прежнему весело щебетали невидимые птахи, зеленые кроны величественных елей ласково ерошили пролетающие ветра. Звонко стрекотали кузнечики в нехоженой траве, под одним из валунов при виде проезжающих всадников возмущенно пискнула возвращающаяся с добычей полевка. С неба щедро лились солнечные лучи и ослепительно сияло прозрачное голубое небо, а долгий, петляющий среди холмов тракт оставался таким же пустынным, как прежде.
Перворожденные вроде ничего не заметили: ехали, как раньше, не подгоняя скакунов и позволяя им самим выбирать удобный темп. Даже расслабились слегка, больше не поглядывали по сторонам со зверскими выражениями на прекрасных лицах так, будто ждали от Белки внезапного возвращения и последующих за этим новых порций едких насмешек. Шранк тоже перестал шарить по придорожью странно напряженным взглядом, Ирташ пошел слегка ровнее и медленнее, даже повеселел, принявшись потряхивать черной гривой в такт своим же шагам и тихонько похрюкивать себе под нос. В общем, все выглядело очень мирным, по-крестьянски размеренным, спокойным и безопасным, однако необычное чувство все же оставило в душе эльфа неуловимый след.
Так бывает, когда на поверхности озера пробегает внезапная рябь от упавшего сверху пожелтевшего листка. Или море волнуется, чуя приближение незнакомого корабля. Так меняет тональность любовной песни скворец, завидев вдалеке непонятное движение. И так вскидывает голову чуткий олень, уловив что-то необычное в воздухе.
Таррэн не встревожился, но непонятное ощущение запомнил. А потому настороженно прислушивался и принюхивался, незаметно проглядывая весь окружающий пейзаж так, как привык делать в Проклятом Лесу: своему второму сердцу он доверял целиком и полностью. Пока что оно его ни разу не обмануло и если встрепенулось зачем-то, значит, не просто так.
- Все в порядке? - вполголоса поинтересовался Шранк, незаметно отказавшись рядом.
Темный эльф в который раз сверился с ощущениями и замедленно кивнул, за что вновь удостоился еще одного очень странного взгляда от Воеводы. Но теперь, в отличие от утреннего, он его подметил и сделал зарубку в памяти: что бы это значило?
Однако Шранк уже отвернулся, излишне поспешно отодвинувшись к краю дороги, но при этом заметно нахмурившись и как-то неодобрительно покосившись, что не понравилось Таррэну еще больше. Он уже собрался выяснить подробности, потому что отсутствие Белки всегда заставляло его чувствовать дискомфорт, а тут вовсе сердечко шалит и требует поскорее найти ее, чтобы схватить, прижать к груди и больше никуда не отпускать. Но, во-первых, это было глупо. Во-вторых, рискованно, потому что она очень не любила, когда ей мешали в ее уединении. И, наконец, в-третьих, именно этот момент выбрала Мирена, чтобы решиться на давно напрашивающийся разговор.
- Мой лорд?
На этот раз она не рискнула надевать вызывающе открытое платье с умопомрачительным декольте, к которому наследник Изиара накануне остался абсолютно равнодушен. Сегодня на ней снова был скромный дорожный костюм из узких брюк и короткой изящной курточки темно зеленого цвета, наполовину скрытой под черной бархатной накидкой. Вообще-то Темные эльфы, начисто опровергая свое название, предпочитали носить светлые тона: бежевые, золотистые, серебряные. Или белоснежные - для представителей правящего Дома. И леди Мирена не была исключением. Но сегодняшнюю, непривычную для себя гамму она выбрала не случайно. Отчасти, конечно, из практических соображений (все-таки так одежда пачкалась гораздо меньше, да и вода в реке всегда была прохладной, а расторопных служанок поблизости не наблюдалось), но в основном потому, что недавно подметила: именно эти цвета нравятся будущему Владыке. Вернее, это Белик подсказал, и она, наконец, собралась с духом, чтобы проверить его слова.
Таррэн неохотно отложил вопрос с Воеводой на "потом" и обернулся.
- Простите, мой лорд. Могу я задать вам вопрос? - неуверенно спросила эльфийка, пряча взгляд и стараясь выглядеть спокойной.
- Конечно. В чем дело?
Мирена стрельнула глазами в сторону деликатно отдалившихся сородичей и мысленно досчитала до девяти. Стыдно, конечно, так нервничать, но предыдущие неудачи значительно поколебали ее решительность и почти уничтожили большую часть того несгибаемого боевого духа, что был свойственен всем дочерям Дома Маллентэ. Да, она знала свой долг, прекрасно понимала, как это важно для всего народа, и была готова даже к смерти, чтобы исполнить возложенную Советом миссию. Однако с того момента, как ее изящная ножка ступила на территорию человеческой Заставы и встретилась с когтистой лапой голодной хмеры, как ее сперва бесцеремонно отчитал незнакомый Страж, а потом бестрепетно проигнорировали все до единого воины той проклятой крепости, уверенность в собственных силах куда-то незаметно улетучилась. Более того, Мирена начала сомневаться в том, что вообще способна ослеплять и поражать мужчин, утратила естественную привлекательность Перворожденной, перестала вызывать жадный интерес. Поблекла, одним словом, или же просто никогда не была способна на это. Может быть, даже льстила себе все эти годы. Потому что, к своему стыду, даже от своих спутников за весь недолгий путь до Пределов не сумела добиться ни одного крохотного комплимента.
Да, понятно: правила, этикет и все такое, но не могут же они быть совсем каменными?! Все сразу?! Даже жалкие смертные, которые всегда были готовы падать ниц к ее ногам?!
Оказалось, могут. И это поразило ее так, что всего за один день задорная, бойкая на язычок и острая, как осиное жало, леди незаметно превратилась в молчаливую, неуверенную в себе и слабую девушку. Чью нечеловеческую, хоть и бесспорную красоту оценил, как оказалось, лишь наглый, дерзкий, хамоватый детеныш-полукровка, еще не достигший совершеннолетия. Но при этом сумел всего лишь парой коротких фраз открыть эту неприглядную истину и во всей красе показать то, о чем ей говорили холодные глаза Стражей.
Таррэн вопросительно приподнял бровь, и эльфийка, как раз набравшаяся смелости посмотреть ему прямо в лицо, неожиданно смешалась.
- Я…
- Вам не в чем себя упрекнуть, леди, - понимающе улыбнулся он. - Я уже говорил: вы вольны в своем выборе, и никто не вправе требовать иного. Даже Владыка. Поэтому будьте спокойны: мое присутствие никак не повлияет на ваше будущее.
Мирена вздрогнула, как от удара, когда ее насквозь пронзила изумрудная зелень чужих глаз, так невероятно похожая на тяжелый взгляд Темного Владыки. В мгновение ока поняла, что молодой лорд знает ВСЕ, и внутренне сжалась. Но Таррэн не повысил голос, не засмеялся, не хмыкнул многозначительно и мерзко. Напротив, его улыбка стала еще печальнее, а во взгляде появилось сочувствие и странное понимание.
- Мой лорд, но я не для этого…
- Я знаю, - мягко перебил ее наследник Изиара. - Решение Совета трудно оспаривать, и в этом нет вашей вины. Я хорошо понимаю причины, побудившие Хранителей прислать за мной именно вас, как понимаю и то, почему для вашей охраны было выделено шестеро лучших воинов Леса и даже Младший Хранитель: вы - слишком большая драгоценность, чтобы позволить себе потерять вас по пути в Пределы.
- Но они - не моя охрана! - искренне изумилась эльфийка.
- О, нет, сударыня. Именно ваша. Или вы думаете, я не способен защитить себя сам?
Она снова смешалась и непонимающе заморгала.
- Но…
- Мне почти шесть веков, леди Мирена, - тихо сказал Таррэн. - Это не очень много для Перворожденного, но весьма немало для мужчин Дома, который я когда-то покинул. Более того, полагаю, вы хорошо знаете, кто и чему меня учил, и сколько веков это заняло. Как наверняка догадываетесь о том, что с некоторого времени мне доступна и сила Лабиринта Изиара. А значит, должны понимать, что с ней не составит труда уничтожить любого, кто вздумает разговаривать со мной неподобающим образом. В том числе, и вас.
Она испуганно округлила глаза и непроизвольно посмотрела на единственного сопровождающего ее Хранителя.
- Линнувиэль слишком молод, - спокойно добавил молодой лорд, проследив за ее взглядом. - И он не принадлежит основной ветви Рода Л'аэртэ, поэтому никогда не станет достаточно силен, чтобы противостоять мне даже в учебном поединке. Он был отправлен в Пределы только ради вас, леди, поверьте. И для того, чтобы доставить свиток в целости и сохранности. Если бы не ваше присутствие, я бы не стал с ним разговаривать, но Совет рассудил мудро, и лишь поэтому ваша просьба услышана: я никогда не отрицал красоты женщин моего народа, как никогда не стал бы губить ее понапрасну.
Леди Мирена обреченно опустила голову. Да, молодой лорд прав: когда-то его не смог одолеть даже старший сын Владыки Тирриниэля, слывший прекрасным и невероятно сильным магом. Не сумел справиться и сам правитель эльфов, хотя сильнее его, считалось, не было существа в Темном Лесу. Но теперь, выходит, есть. Да еще такой, которому под силу разметать Совет Старейшин одним коротким взглядом, сжечь дотла прежний Дом и весь Лес. Да, лорд Торриэль прав: Линнувиэль и остальные ему не соперники. Они - всего лишь сопровождающие, причем, совсем не Хранителя, как ей казалось раньше. Ведь настоящим послом нужно было быть совсем-совсем другому бессмертному. И он, этот глупый бессмертный, не сделал ничего, чтобы их миссия увенчалась успехом.
Вернее, ОНА не сделала.
- Простите, мой лорд, - прошептала Мирена, пряча отчаянно блестящие глаза.
- За что, леди?
- За то, что оказалась недостойна вас.
Таррэн неожиданно наклонился с седла и очень бережно приподнял ее изменившееся лицо кончиками пальцев. С сочувствием увидел подозрительно подрагивающие губы, крепко зажмурившиеся веки, из-под которых уже готовилась хлынуть целая запруда, и неожиданно понял, что несчастная девушка действительно верит в то, что говорит. Темная Бездна, что ей там внушили?! Что она должна его охмурить и привести обратно, как козла на веревке?!
Он осторожно стер крохотные слезинки с ее нежных щек.
- Глупая девочка… неужели ты думаешь, дело в тебе?
Эльфийка, не удержавшись, тихонько хлюпнула носом.
- Конечно: я вам неинтересна. Я не смогла вас удивить и поразить.
- Ну, почему же? Ты меня как раз удивила, - мягко улыбнулся Таррэн и, краем глаза подметив заинтересованные физиономии обернувшихся родичей, отпустил юную красавицу. Но отстраняться не спешил. - Я не ожидал, что Совет найдет столь действенный способ убедить меня не отправлять обратно это "посольство" пинком под зад. И не предполагал, что хоть кто-то из наших женщин решится. Но раз это случилось и они согласились на такой риск, значит, я им действительно ОЧЕНЬ нужен. Так что считай, что ты отлично справилась со своей задачей: я здесь, возвращаюсь вместе с вами и намерен увидеть отца.
- Это совсем не то, для чего меня посылали, - прошептала она, заворожено глядя в изумрудные глаза и в который раз поражаясь про себя их внутренней силе. Бездна, как же он красив!
- Нет, - согласился Таррэн. - Но здесь нет твоей вины, поверь. Ты - достойная дочь своего Дома, Мирена, я не отрицаю этого и искренне восхищаюсь твой смелостью и красотой. Ее невозможно не заметить и не признать, но так получилось, что между нами… ничего не будет. Это попросту невозможно, понимаешь? Потому что есть нечто, одна очень важная причина, по которой я больше не приму рядом с собой ни одну женщину. Даже такую прекрасную, как ты. Не смогу, да и не захочу: с некоторых пор для меня это стало неважным. И Совет об этом еще не знает.
- Вы…?!
- Да, - шепнул Таррэн, и по яркому блеску в его глазах Мирена мгновенно поняла - правда. А значит, у нее больше не осталось шансов: бесполезно пытаться свести с ума того, кто уже потерял разум от любви к кому-то другому. Он НЕсвободен. Но, одновременно, крылат и не знает границ своего счастья. У него уже есть одна королева, и этого не изменишь. Совет безнадежно опоздал со своей идеей…
Однако эта горькая мысль, как ни странно, не причинила боли. И даже огорчения с собой почти не принесла. Напротив, теперь, когда все определилось, наконец, ей стало гораздо спокойнее и как-то легче, что ли? Кристально ясно и совершенно понятно. Потому что мужчины, когда говорят таким голосом и так странно смотрят, не умеют лгать: он действительно нашел свое второе сердце и ни за что больше от него не откажется. В НЕЙ теперь - его радость, его страсть, его счастье, вся его жизнь. И не увидеть этого было невозможно. Как невозможно не понять, почему он на столь долгое время исчез в дебрях Проклятого Леса.
Мирена неслышно вздохнула.
- Не будет бестактностью с моей стороны, мой лорд, если я спрошу: кто она? Судя по тому, что Совет еще не знает, она не из нашего народа?
- Нет, - потаенно улыбнулся Таррэн.
- Человечка?
- Тоже нет.
- Тогда кто же?! - изумилась эльфийка, старательно вспоминая представительниц всех известных рас: Перворожденные отпадают; люди тоже; Подгорные… нет, не может быть: ни один бессмертный на такое не пойдет… карлики и тролли… бр-р, даже думать страшно. Кто еще? Феи? Оборотни? Хмеры?!! Нет-нет, совсем не то. Ну, есть еще полукровки, конечно, но они только мужского пола… да вот, вроде, и все? - Я не понимаю!
Ирташ гордо изогнул шею и потрусил дальше, старательно выбрасывая точеные ноги и всем видом изображая нечто изящное, удивительно грациозное и непередаваемо красивое. А Таррэн улыбнулся шире.
- Когда-нибудь поймешь. Но можешь быть уверена: других таких нет. Верно, Ирташ?
Мимикр согласно заурчал и мечтательно прикрыл глаза, а Мирена озадаченно нахмурила брови.
- Скажите, мой лорд, а Владыка об этом знает?
- О да, - хмыкнул эльф. - Только он и знает, но, боюсь, ему это не по нраву.
- Ясно.
- Хорошо, что ясно. Тогда у меня есть к тебе одна просьба… ты ведь не против, если я буду обращаться на "ты"?
- Нет, мой лорд, - слабо улыбнулась эльфийка, когда Таррэн незаметно ей подмигнул. - Это ваше право.
- Тогда я прошу: не распространяйся об этом разговоре остальным. В силу определенных причин мне бы не хотелось посвящать посторонних в некоторые аспекты своей жизни.
- Конечно. Как скажете.
- И будь добра обращаться ко мне по имени. После путешествия в Серые Пределы это ведь не покажется тебе слишком сложным?
- Нет, мой…
- Таррэн, - вовремя подсказал наследник Изиара, и Мирена снова неуверенно посмотрела, сомневаясь в том, что это хорошая идея. Называть наследного лорда прямо по имени?! Да в Лесу за такое своего лишат!! Хотя… то, что он решил сейчас открыться, немного льстит. И не может не радовать: выходит, ее он "посторонней" не считает?
- Просто Таррэн, - настойчиво повторил эльф, видя, что она все еще колеблется. - Лорда Торриэля больше нет, понимаешь? Он умер два с половиной века назад в Священной Роще Иллиарэль Илле Даэри, а его ветвь на Родовом Ясене исчезла и вряд ли возродится. Я - Отреченный, Мирена. Не забывай. А значит, не имею права ни на имя, ни на титул, ни на трон.
- Нет, имеете: Владыка Л'аэртэ уже распорядился.
- Отец, как всегда, решил все без меня. Но нам с ним еще предстоит серьезный разговор, а до этого времени я прошу не портить мне настроение и не напоминать о прошлом.
Эльфийка, наконец, покорно склонила голову и, смущенно улыбнувшись, отдалилась.
- А ты рисковый, - шепнул Шранк, едва она отвела свою породистую кобылку в сторону. - Не боишься, что завтра одной эльфийкой в этом мире станет меньше?
- Нет, - хмыкнул Таррэн. - Малыш никогда не нарушает своих обещаний.
- Ого. Похоже, ты и это успел предусмотреть? Посмотри хоть, как у него дела, а то полдня прошло, а от них ни слуху не духу. Вдруг все-таки подрались? Карраш, хоть и поумнел, бывает временами довольно резок, а когти такие отрастил, что даже хмеры шарахаются: кровь Траш больно хорошо на нем сказалась. А уж если взбрыкнет и пожелает взять первенство, даже наш Белик может не справиться. Помнишь, как он месяц назад здоровенный палисандр разгрыз? За два раза перекусил, чудовище, хотя его даже гномьей сталью всегда приходится по полдня рубить!
Темный эльф непонимающе обернулся.
- Ты о чем?
- Да нет, не подумай, - поспешил добавить Воевода. - Я в нем не сомневаюсь: все-таки полвека в Пределах даром не проходят ни для одного человека, а малыша человеком можно назвать уже с большой натяжкой. Только ушей твоих и не хватает. Но Карраш все равно для него слишком велик. Даже с учетом его собственного желания и последних событий… не знаю, не знаю. Я бы на месте Белика поостерегся ему так безоговорочно верить.
- Шранк!
- Что?
- О чем ты говоришь?! - раздельно повторил Таррэн, чувствуя, как в груди ворохнулось нехорошее предчувствие.
- О том самом, - буркнул Воевода. - Я уж думал, ты ни в жисть не согласишься. Будешь рогом упираться, как быки в период гона, да ноздри свои раздувать, сыпля искрами где ни попадя. А ты вон как, даже не задумался…
Нехорошее предчувствие плавно переросло в отвратительную уверенность, что он что-то упустил, и откровенно встревоженный эльф до скрипа сжал кулаки.
- …Все же зверь, дикий и хищный. Ядовитый, к тому же. Вдруг за последние годы он и яд успел сменить? Мы не так много о нем знаем, чтобы быть уверенными наверняка…
- ШРАНК!!!
На грозный рык Перворожденные нервно обернулись, пытаясь понять, не по их ли душу звучит грозный голос будущего повелителя. Мирена чуть не подпрыгнула в седле, не ожидая столько резкого перехода в настроении молодого лорда. Но привычный ко всему Воевода только мрачно покосился и на всякий случай отъехал подальше.
- Чего орать-то? Я не глухой, между прочим, и слух мне еще пригодится. А орать раньше надо было, когда ты Белика с Каррашем на волю отпускал. Поздно локти кусать. Теперь, пока не наиграются и набегаются вволю, их сам Торк не остановит. Но я думал, что у тебя хотя бы хватит ума не отпускать их одних. Думал, ты хоть узами просветишь, чтоб на виду были. А ты, похоже, даже не удосужился! Нет, я все могу понять, но чтобы такое безрассудство - и от тебя…?
Таррэн тихо зарычал.
- Я тебя сейчас сам убью, а потом воскрешу и убью снова! И так много-много раз! А ну, говори, в чем дело!
- Я - говори?! - вконец возмутился Шранк и под обалделыми взглядами бессмертных бесцеремонно ткнул наследника Изиар пальцем в грудь. - Это тебя надо спросить, в чем дело! Какого иррда ты позволил им вообще сливаться?!! Тем более, когда Боррева всего в трех днях пути, а этот тракт давным-давно перестал быть заброшенным, как раньше?! Спятил, ушастый?! На девушку засмотрелся и совсем соображать перестал?! Так гляди, малыш по возвращении всю душу из тебя вытрясет! А то, может, и из меня тоже! И тогда знаешь, что тут будет? Знаешь, что останется от твоего посольства? Одни уши! Тонкие, ломаные и обгорелые!
Темный эльф неверяще распахнул глаза и неслышно, страшно боясь, что не так понял, переспросил:
- Что? Что ты сказал?
- ТО! Карраш давно хотел попробовать слиться, да Белик опасался, что ты взбунтуешься, а тут ты им сам разрешил!
Слияние… слияние… - набатом билось в голове Таррэна. - Развлекусь, пробегусь, отдохну немного… кровушки чьей-нибудь напьюсь… ха-ха… мы свободны…
И этот странный взгляд, как будто просящий прощения, когда он был слишком рад любой возможности дать остроухим остыть после… нет! Не может быть, чтобы Белка нас ТАК провела!! Она не могла этого сделать и специально доводить сегодня Линнувиэля особенно яростно! Так, чтобы я после этого сам, своими руками… НЕТ!! Только не это! Она не могла! Не со мной, в конце концов!! Это было бы слишком по-Беликовски, хотя именно в этом обличье у нее есть хоть крохотное оправдание… боги, неужели решилась?!!
- Шранк, - дрогнувшим голосом переспросил Таррэн. - Повтори, пожалуйста, что ты там сказал насчет слияния.
- Ты что, совсем дурак?!
- Д-да… похоже…
Воевода неожиданно резко развернулся и буквально воткнул тяжелый взгляд в посеревшее и окаменевшее от ужасной догадки лицо друга.
- Боже… тебе что, надо все дословно объяснять? Перед ушастыми?! Ты хоть понял, про чью кровушку говорил наш малыш?!!
Таррэн опасно покачнулся и прикрыл глаза. Нет, дословно объяснять больше не надо. Тем более, перед Темными: рано им знать такие страшные вещи, как рано знать правду о Гончих и Единении. Но она могла бы сказать яснее, могла бы не общаться намеками и полунамеками, воспользовалась бы узами, в конце концов, или нашла другой способ сделать так, чтобы я понял… если бы хотела, конечно.
У него болезненно сжалось сердце.
Создатель! Они же с утра ушли! Целый день прошел, а я так и не почувствовал, что они уже обменялись кровью! Ничего не услышал, не увидел и спокойно тут сижу, пока они, быть может, насмерть бьются за место Вожака в своей, вновь образованной паре!!! Ведь Карраш именно сейчас вошел в полную силу, заматерел, став невероятно опасным!! Он так давно просил начать Единение с Белкой, а она все раздумывала: рисковать или нет? Ведь бороться со взрослым самцом хмеры в полной силе гораздо опасней, чем выяснять отношения с Траш или Ракшей - самки, как правило, более покладистый, а он, к тому же, еще и мимикр. Вздорный, упрямый, своевольный и невероятно сильный. И вот сегодня… именно сегодня, когда остроухие вновь оказались на грани бешенства, а я ничего не заподозрил…
Таррэн глухо застонал, когда попытался нащупать призрачные узы со своей парой и увидел, как они бессильно повисли. Нет! Она и здесь все предусмотрела!
- Шранк…
- Дошло, наконец? - со злым удовлетворением кивнул Воевода, и эльф неожиданно гневно вскинулся.
- Ты ведь… знал! Знал, гад, на что они решились, и до сих пор молчал!!
- Ты тоже знал: тебе все впрямую сказали. Только что мордой не ткнули. Не был бы дураком, давно бы уже сообразил! А теперь поздно кулаками махать!
Таррэн зло сверкнул неуловимо покрасневшими глазами и резко отвернулся. Сказать было нечего: действительно дурак. Понял бы раньше, ни за что бы не опустил ее. Никогда. По крайней мере, не здесь и не сейчас, где он не может за ними даже проследить. Где нет миллионов послушных ему разумов и нет всеобъемлющего чувства Единения, как в Проклятом Лесу. Где он не сможет помочь, если Карраша вдруг занесет.
- Ирташ, след! - отрывисто бросил эльф, сжав пятками тугие бока молодого мимикра. - Найди их! Где бы ни были, найди!
- Да чего искать-то? - поморщился Шранк. - Во-о-н там пригорочек виднеется. Наверняка тот, о котором Белик говорил: мол, весточку оставит. Пошли, глянем поближе, пока ты пол-леса снова не спалил.
Таррэн не ответил, но люто полыхнувший в его глазах Огонь напугал даже всегда невозмутимого Сартаса, заставив отшатнуться и поспешно отъехать подальше, закрывая собой побледневшую эльфийку. Молодой лорд даже внимания не обратил: до скрипа сжал зубы и, вцепившись побелевшими пальцами в луку седла, без единого слова умчался вперед, уже хорошо зная, что именно там увидит.
- Глава 15 "Прости", - виновато проступила надпись на эльфийском, старательно выцарапанная в коре столетнего дуба, под которым когда-то ему довелось прощаться с караваном герра Хатора. Под ней - небрежно брошенное на землю седло вместе со всей остальной упряжью, слегка сдувшийся дорожный мешок, на который сверху была небрежно кинута знакомая черная курточка. Вкусно пахнущая медом рубашка из тончайшего ланнийского шелка, богато отделанный пояс из кожи пещерного тролля с гномьими, еще Крикуном выкованными, ножами. Аккуратно поставленные рядом с ними маленькие сапожки…
Таррэн с тяжелым сердцем подошел к оставленным вещам и медленно поднял голову: неторопливо раскачивающиеся на ветру ножны с ее родовыми клинками послушно отцепились и без звука упали в подставленные ладони. Да, все верно: Белка хорошо подготовилась к предстоящему безумию. Выбрала время, нашла пустынный уголок, разделась. Она не взяла ничего, что могло бы помешать ей во время Единения - ни одежды, ни обуви, ни даже оружия. Ничего, что могло бы сковать движения или поманило мимолетным соблазном разобраться с непокорным мимикром языком силы. Кто знает, на что толкнут ее инстинкты кровожадного зверя? Не возникнет ли желание разобраться с Каррашем (а он наверняка попытается побороться!) быстро и надежно? Вот она и не стала рисковать.
Шранк, разглядев оставленную "весточку", многозначительно присвистнул, но Темный эльф словно не услышал. Сжав в руках затянутые плотной тканью ножны из знаменитого черного палисандра, отошел к краю пригорка, опустился на пятки и, положив ее "проклятие" на землю рядом с собой, крепко зажмурился.
"Что же ты творишь, любовь моя? Почему не сказалась утром? Зачем умолчала о важном? Разве я заслужил этот обман? Чем-то обидел тебя? Задел? Слишком сильно давил, не желая подвергать тебя опасности? Но ведь это не со зла, родная. Я всего лишь не хочу, чтобы тебе было больно. Не хочу тебя потерять. Понимаешь, малыш? Где же ты, моя маленькая Гончая? Да, жива, я чувствую, потому что перстень молчит. Но не ранена ли, не пострадала? Белка… отзовись…"
Маликон с Корвином непонимающе переглянулись, не рискуя тревожить уединение молодого лорда, на котором сейчас просто лица не было, а в глазах вместо гнева появилась неподдельная тревога и странная боль. Леди Мирена внимательно оглядела оставленные вещи, старательно пытаясь понять, для чего Белику понадобилось гулять по лесу голышом. А спешившийся Линнувиэль проследил за стремительными, едва уловимыми движениями пальцев собрата, будто сплетающими в воздухе перед собой невидимую паутину, и вдруг спал с лица: он отлично понял, что это означает. Но поверить в то, что сильнейший маг его народа решился на такое безумие, как кровные узы… и с кем?! С пацаном-полукровкой, будто тот был самым дорогим в этом мире существом… нет, невозможно!! Наследник трона не мог опуститься до такого!!!
Младший Хранитель будто окаменел, но глаза его не обманывали: использованные Таррэном узоры ничем иным объяснить было просто невозможно. А это значило лишь одно: Белик для будущего владетеля Темного Леса был гораздо большим, чем они предполагали. Отвратительно большим, раз он бессовестно тратит сейчас свои силы на то, чтобы выудить среди многих тысяч и миллионов чужих аур невзрачную серую ниточку этого стервеца! Просто глупо расходует драгоценный резерв, используя принадлежавшую мальчишке палку, как обычную зацепку! Безумец!!
Таррэн неожиданно вздохнул и открыл глаза.
- Ну?! - немедленно подскочил Шранк. - Нашел?!
- Да.
- С ним все в порядке?!
- Да.
- А Карраш?
- Да.
- Что "да"? - не понял Воевода.
- Он попытался взять верх.
- А Белик?!!!
Таррэн мельком покосился на странные лица сородичей и слабо улыбнулся.
- Малыш вовремя надел свою броньку.
Шранк секунду оторопело таращился на ставшего удивительно мирным друга, после чего понял, что зря переживал за своего Вожака. Заметно расслабился и, наконец, шумно выдохнул.
- Ну, слава богам! Я уж думал, Белик там геройствовать вздумал! Голышом на пару с этим чудовищем… бр-р-р… как он только решился?! Я бы ни в жизнь не рискнул! Траш - еще куда ни шло, но этот крокодил-переросток… эй, а ты чего до сих пор на заднице сидишь, будто заняться нечем?! Иди за ними, раз нашел! И морду этому изменнику набей зубастую, а то больно наглый стал!
Темный эльф со вздохом поднялся и вернулся к вещам Белки.
- Нет. Скоро сами придут.
- В таком состоянии? - недоверчиво покосился Шранк. - Думаешь, это - хорошая идея? Что-то я сомневаюсь, что от наших остроухих друзей останется после этого хоть одна целая кость.
- Нет, - повторил Таррэн, сноровисто собирая мешок. - Они остановятся поодаль, на соседнем пригорке, если я правильно понял. Там их и подберу, когда появятся. Малышу нужно будет умыться и переодеться, а Каррашу - хорошо выспаться: первый раз все-таки…
Он подхватил деревянный чехол, закинул за спину ее мешок, в который затолкал предусмотрительно оставленную одежду, и быстрым шагом направился прочь.
- Мой лорд? - неуверенно начал Атталис.
- Ждите здесь, - отрывисто бросил Таррэн и, не дожидаясь возражений, стремительно растворился в темноте.
Перворожденные дружно переглянулись, обменялись непонимающими взглядами, после чего с тем же единодушием обернулись к единственному человеку, кто понимал в этом балагане хоть что-то. Может, он объяснит, в чем дело и почему из-за Белика снова столько шума? Отчего молодой лорд так встревожился, а потом столь же быстро успокоился? Как, наконец, узнал, где искать строптивого пацана? И почему тут оказался замешан здоровенный гаррканец, в котором за версту видать злобного хищного демона?
Шранк подчеркнуто вежливо кивнул и, не вдаваясь в подробности, занялся обустройством ночлега. Он знал, что раньше полуночи Карраш и Белик не уснут - не позволят узы. А Таррэн вряд ли рискнет приблизиться к ним до этого - дикие звери порой бывают агрессивны без причины и становятся крайне опасными. Особенно такие, как его верная пара и связанный с ней мимикр. Потом - пока уснут, пока он управится с делами, пока вернется. Значит, скорее всего, их придется ждать до самого утра.
Ирташ проводил хозяина задумчивым взором, неуверенно потоптался, но скоро понял, что расседлывать его просто некому - Таррэн ушел, Белки тоже нет, Воевода занят, а остроухие слишком горды, чтобы помогать кому бы то ни было. После чего вздохнул и, изогнув шею совершенно диким образом, аккуратно подцепил передними зубами пряжку, старательно следя за тем, чтобы не перекусить хрупкий металл или не капнуть на него случайно ядом. Наконец, справился с этим ответственным делом и, подхватив сползающее седло, бережно водрузил его на траву рядом с оставшимися вещами хозяйки. Только после этого удовлетворенно кивнул и, проурчав на ухо Воеводе несколько слов, неторопливой рысцой отправился на охоту. В сторону, противоположную той, где недавно пропал Таррэн.
- Чтоб к утру вернулся! - зычно гаркнул Шранк вслед. - И не смей там меняться, понял? Где я тебе еще одного коня найду?
Мимикр понятливо рыкнул и скрылся в темноте огромными, но абсолютно бесшумными прыжками. Разумеется, он не станет меняться раньше времени - не дурак, в отличие от некоторых. Но отец вчера научил отращивать когти прямо из копыт, да менять гибкость суставов по необходимости, и это здорово должно облегчить ему жизнь. А потом, он уже почуял знакомые запахи нагнавшей стаи и теперь намеревался вдоволь наесться, после чего до утра наслаждаться заботой и лаской тех, кто искренне любил его самого и его странных двуногих друзей.
Таррэн вернулся лишь к следующему полудню: молчаливый, пешком, без Карраша и с драгоценной ношей на руках - свернувшаяся калачиком и закутанная в плащ от головы до кончиков пальцев, Белка спокойно посапывала в его объятиях. Но выглядела при этом до того счастливой и умиротворенной, что собравшийся разразиться непечатной тирадой Шранк невольно закрыл рот и проглотил готовые вырваться слова. Против обыкновения не стал высказывать вслух то, что думает по поводу дурных ушастых нелюдей, исчезающих без предупреждения и не соизволивших предупредить взволнованных друзей о сроках своего возвращения, тем самым заставив их сильно нервничать и беспокоиться. А просто вздохнул и укоризненно покачал головой.
- Выходим, - тихо сказал эльф, взглядом подзывая Ирташа.
- А Карраш?
- Нагонит позже.
Шранк понятливо кивнул и сноровисто оседлал обоих скакунов - своего и осторожно обнюхивающего хозяйку мимикра. Тот сперва раздраженно рыкнул и дернул мохнатым ухом, однако Белка все еще безмятежно спала - маленькая, хрупкая, какая-то непривычно беззащитная, но абсолютно невредимая. И, похоже, очень довольная результатами прошедшей ночи. Поэтому Ирташ, не дающийся в руки никому другому, кроме Хозяина и Хозяйки, впервые не стал протестовать против помощи - понимал, что Таррэн просто не рискнет оставить ее одну ни на минуту.
При виде Белика Перворожденные дружно сморщили благородные носы, но мешкать не стали - в рекордные сроки свернув лагерь, собрались в путь и чуть не быстрее Стража показали, что готовы выступать. А Таррэн просто сел на спину благоразумно опустившегося на колени мимикра и двинулся вперед.
Несколько часов прошли удивительно тихо. Вокруг царило щедрое лесное раздолье, которым так славилась западная окраина Интариса: сочная мягкая травка на обочине, полузаросший тракт, густая зелень кустов вокруг; натужно гудящие над ухом шмели, мелкие стрекозы, деловито снующие между кустами. Петляющая голубая лента далекой речки, над которой стремительно исчезают последние клочья тумана. Одуряющий запах луговых цветов. Тихий шелест роскошных крон и снующие под копытами лошадей игривые солнечные блики. Мягкое солнце над головой, заставляющее сладко жмуриться и глубоко вдыхать напоенный ароматами леса воздух. Легкая тень на пустой дороге. И вызванная ею блаженная прохлада, которая так редко встречается в переполненных и душных человеческих городах.
Эльфы с редким единодушием держались поодаль от своего лорда и негромко переговаривались, изредка кидая в его сторону странные взгляды. Кажется, они наслаждались долгожданной тишиной и были несказанно благодарны судьбе, что неугомонный пацан в кои-то веки молчал и не изводил их бесконечными каверзами. А Таррэн, бережно прижимая к себе спящую Белку, задумчиво изучал проплывающие по небу редкие облачка и время от времени поправлял полу длинного плаща, которым укутал ее с ног до головы.
Гончая доверчиво уткнула нос в его шею, прижавшись всем телом и цепко держась за сильную руку. Почти касаясь губами его кожи и сладко жмурясь, подобно большой кошке, если он чуть наклонялся вперед или незаметно гладил ее густые волосы. Все время чувствовала его, нежилась в его заботе, таяла, как воск на горячем солнце, вернувшись в мягкие объятия их общих уз. И это заставляло его забыть о недавних тревогах, простить ее маленький обман. А если и глядеть на нее, то не с раздражением, что было бы вполне объяснимо, а с нескрываемой нежностью и молчаливым обожанием.
Ох, Белка, Белка… но она всегда была именно такой: упрямой, своенравной, с железной волей и четким пониманием цели, к которой всегда шла напрямик, преследуя ее с неумолимостью охотящейся хмеры. Если что задумала, никогда не отступит. Не остановится и не передумает. Просто, зная характер своего благоверного, предпочла обойти его запрет стороной. Нарушив его, конечно, но заранее выпросив на это разрешение. Иным словом, обыграла его, как всегда умела - легко, умело и потрясающе изящно. Так красиво, что даже злиться на нее совершенно невозможно. Только обожать еще сильнее, чем прежде.
"Я люблю тебя малыш, - неосторожно подумал Таррэн, убирая непослушный каштановый локон с ее лица и чувствуя, как сжимается от сладкого восторга сердце. - Коварная ты моя женщина. Маленькая обманщица. Хитрая моя Гончая. О, Бездна… как же я тебя люблю!"
- И я тебя, - беззвучно шепнула Белка, неожиданно открывая глаза.
Он замер и, неверяще опустив взгляд, против воли провалился в бесконечную синь, в которой заискрились мягкие изумрудные огоньки. В тот же миг его окутал восхитительный аромат эльфийского меда, в голове зашумело, как от хорошего удара, а по внезапно воспламенившимся венам ураганом пронесся жидкий Огонь. Сердце послушно загрохотало, порываясь выскочить наружу прямо так, сквозь рубаху и куртку. Кожа мигом разогрелась. Руки сами собой сжались, притягивая к себе податливое женское тело. Ноздри шумно раздулись, жадно вдыхая сводящий с ума запах…
Лишь с огромным трудом Таррэн сумел удержать себя в руках. С неимоверным усилием, прямо отрывая по-живому, выпрямился и, памятуя о любопытных взглядах сородичей, неохотно отстранился.
- Прости, - виновато вздохнула Белка, отводя глаза. - Со мной действительно все хорошо: Карраш быстро опомнился и потом вел себя прилично. Мы неплохо поладили. А слегка задержались потому, что решили вместе поохотиться.
- Я знаю.
- Подглядывал, как всегда?
- Совсем немного, - невольно улыбнулся эльф, и она осторожно посмотрела снова.
- Ты не сердишься?
- Нет.
- Я… это… извиниться хочу.
- За что, малыш? - он бережно погладил растрепавшиеся каштановые вихры. - Это мне надо извиняться. Прости, я совсем забыл, что ты никогда не ошибаешься. Надо было больше вам доверять.
- Никогда - это сильно сказано, - неожиданно помрачнела Белка и вдруг резко села, выпутываясь из плащаного плена. - С Адвиком, вон, какой промах вышел. Едва не попались.
- Это не твоя вина: Адвика принимал Сар'ра. К тому же, ты с ним давно рассчиталась.
- Ну и что? Последние три года он был на мне. Значит, и отвечать за него тоже должна я, - вздохнула она. - Так что я не без греха, не льсти.
Гончая проворно развернулась, усевшись перед самым носом Таррэна. Сбросила тяжелый плащ, который он тут же подхватил и перекинул на круп Ирташа. Затем недоуменно оглядела невесть откуда взявшуюся рубаху, тканые штаны и в полнейшем изумлении задрала кверху абсолютно голую стопу.
- Эй! Ты когда успел меня переодеть?!
- Как это "когда"? - с подозрительно серьезной физиономией отозвался вместо эльфа Шранк, не спеша, впрочем, подъезжать ближе. - Ты вчера так сладко уснул, что у него было о-о-очень много времени творить с твоей бездыханной тушкой все, что душе угодно. От переодевания до расчленения. Вот он и оторвался всласть. Кстати, ты как сам-то? Карраш не помял?
Белка ошарашено обернулась, но Таррэн только смущенно кашлянул и постарался не встречаться с ней взглядом, потому что прекрасно знал: если еще раз попадется - уже не выдержит.
- Таррэн?!
- Ну, не оставлять же было тебя в чешуе, - выразительно покосился он на сородичей. - Как бы мы потом оправдывались? К тому же, я бы не хотел терять наших спутников таким нелепым образом.
Она только головой покачала и, к его искреннему облегчению, снова уселась прямо, почти доставая затылком ему до подбородка. Эльф украдкой втянул ноздрями запах ее волос и с сожалением признал, что не может себе позволить даже обнять ее, как хотелось. Нельзя: Темные слишком близко. Они и так уже с подозрением посматривают, а в глазах стоит такое странное выражение… впрочем, их можно понять: как еще объяснить его нескрываемую нежность к дерзкому пацану, которым выглядит сейчас Белка? Извращение? Дурное людское влияние? Безумие? А если еще поцеловать ее, то он навсегда прослывет среди Перворожденных мерзким мужеложцем и совратителем малолетних, а это - весьма сомнительная слава даже для Отреченного.
- Привет, Линни! - вдруг азартно замахала Белка руками, едва не сверзившись с Ирташа. Если бы Таррэн не придержал за талию, точно свалилась бы. - Соскучился по мне? Погоди до привала - я ж тебе все-таки сюрпризик заготовил! Знаю, знаю, что ты горишь нетерпением и хочешь узнать немедленно, но придется потерпеть! Зато обещаю: ты будешь в полном восторге!
Линнувиэль мысленно возвел глаза к небесам и понадеялся на то, что у него хватит терпения выдержать этот "сюрпризик", а заметно отдохнувший и отоспавшийся пацан не сведет его при этом в могилу.
- Корвин, как прошла ночь? Надеюсь, ты больше не храпел и не мешал леди Мирене спать? А то в прошлый раз она намекала на дурные сны, но я по опыту знаю, что основная их причина - громкий и, главное, чужой храп!.. х-хей! Маликон, а у тебя муха на плече сидит! Большая, толстая, жирная… м-м-м, объедение! Можно я ее прихлопну? Щас, только бревно найду побольше и догоню. Аззар, ты чего скис? Погоди, я скоро и до тебя доберусь! Вот вернется Карраш, и тогда погоняем: кто опоздает к обеду, того и съедим…
Перворожденных дружно передернуло. Они слегка потемнели лицами и единодушно прибавили ходу, стараясь оказаться от источника вечного беспокойства как можно дальше. Но, как ни удивительно, ни один не вспылил, не заскрежетал зубами и даже не сверкнул в ярости зелеными очами, как раньше. Просто проигнорировали, и все.
- Гм, - нахмурилась Белка. - Что-то неладно в нашем королевстве… Таррэн, что с ними стряслось за эту ночь?
Темный эльф пожал плечами.
- Наверное, привыкли.
- Плохо. Надо будет малость освежить их чувства.
- А потом можно? - не удержавшись, он снова наклонился и, мечтательно прикрыв глаза, тихонько вдохнул умопомрачительный аромат эльфийского меда. - Пусть слегка расслабятся, переведут дух. Сама знаешь, что после долгого перерыва все чувствуется гораздо острее.
Она странно покосилась, но промолчала, явно не заметив его маленькой уловки, как и того, что он до сих пор, словно невзначай, обвивал рукой ее талию. Только легонько повела плечами, стряхивая невидимое постороннему глазу напряжение, покачала головой и надолго задумалась. Она не обратила внимания, однако именно в этот момент от неловкого движения широкий сверх меры ворот рубахи немного сполз в сторону и опрометчиво открыл верхнюю часть спины с вплавленными прямо в кожу эльфийскими рунами. Прямо перед носом расслабившегося эльфа. Таррэн испуганно замер, машинально подхватывая и возвращая коварную ткань на место, но поздно: его глаза успели разглядеть лишнее.
Арда, Иллара, Аттава… руны Подчинения! Нет! Темная Бездна, только не сейчас!!!
Он судорожно вздохнул и застыл каменным изваянием, страшась даже пальцем шевельнуть, чтобы не выдать себя неосторожным движением. Проклятие! Как же не вовремя! Как дико не вовремя мелькнули эти кошмарные руны! Конечно, не все, иначе он бы уже сорвался, но и трех первых - для Тела, Души и Сердца - было вполне достаточно, чтобы любой неподготовленный мужчина утратил разум и безвольной куклой опустился перед ней на колени. Стерся, как личность. Исчез, растворился в безумном пламени древней эльфийской магии и навсегда перестал быть тем, кем являлся когда-то. Да, потомку Изиара это давно не грозило. Да, руны Подчинения, нанесенные погибшим Таллареном на эту нежную кожу, были способны уничтожить на месте любого. Но именно на него они действовали иначе.
Боги! Совсем, совсем иначе!!
Таррэн внутренне задрожал, когда по телу прокатилась волна бешеного жара. Мгновенно взмок от диких усилий сдержать ее внутри. Побледнел, посерел, наконец, раскраснелся, одновременно лихорадочно заметавшись глазами в поисках спасения, но тщетно: руны Подчинения не дали ему ни единого шанса и вызвали столь сильный прилив безудержного желания, что он едва не взвыл. В зеленых глазах эльфа моментально полыхнул Огонь Жизни, волосы заискрились, затрепетали на ветру, едва не задымившись. От сильных рук пошел ощутимый жар, а пальцы сами собой начали сползать с узкой талии Гончей… но он все же стерпел. Сжав зубы и страшно выругавшись про себя, титаническими усилиями устоял. Справился, потому что уже не первый раз встречался с этой неумолимой силой и немного научился с ней бороться.
Вот и сейчас заставил себя дышать ровно, выпрямился, гася неуместные порывы, вернул правую руку туда, где была, и страстно понадеялся про себя, что внимательная Белка не поймет, в чем дело. А еще - что у него хватит воли дождаться Карраша и не подать вида, до чего же сложно просто сидеть вот так, когда ее макушка упирается под самый подбородок, каштановые локоны без конца тревожат ноздри и источают умопомрачительный аромат, от которого просто сводит скулы. Когда спиной она почти вжимается в него, а бедрами то и дело касается…
- Что-то не так? - слегка напряглась Гончая, чувствуя, как он закаменел и отстранился.
- Нет. Все в порядке, - хрипло отозвался эльф, поспешно ослабляя узы.
Белка успокоено отвернулась и принялась беззаботно болтать ногами, царапая острыми пятками бархатную шкуру Ирташа, а вскоре даже замурлыкала под нос что-то умиротворяюще-лирическое. Мимикр удивленно покосился, но она и не подумала смущаться - наклонившись, ласково пощекотала ему холку, а потом запела громче, отчего "скакун" радостно оскалился и с охотой принялся урчать в такт. Как и отец, он просто обожал слушать ее голос. Но еще больше обожал, когда хозяйка бралась за эльфийскую флейту.
- Я же говорил, что ты умеешь лучше, - довольно хмыкнул Шранк, поравнявшись с Ирташем. - Не только всякую похабщину горланить во все горло.
- Дурачок, - беззлобно фыркнула Гончая. - Разве перед этими снобами можно делать что-то искренне? А пока они далеко, я могу малость расслабиться.
Воевода мельком покосился на неподвижное лицо друга.
- Ну-ну. Карраш-то где? Он же должен был проснуться вместе с тобой. Разве нет?
- Конечно. Сейчас перекусит и прибежит.
- Чего он вчера натворил? Много брыкался?
- Нет, - отмахнулась Белка. - Поначалу, конечно, растерялся немного: все-таки узы для него - новое состояние. Траш рядом нет, память слегка плывет, инстинкты играют, а тут поблизости - странное двуногое существо, вздумавшее отдавать приказы… но он быстро пришел в себя. Даже броню мне не успел поцарапать.
- Да? - с сомнением переспросил Шранк. - Что-то не верится в его смирение. Чем же ты его успокоил?
- Пустяки. Всего-то пару ребер сломал. Таррэн потому и задержался, что его лечил.
- Кхе…
- Угу. Думаешь, только у него в последние годы сила возросла? Я, между прочим, тоже не задохлик. Таррэн, а ты чего молчишь? Язык проглотил?
- Нет, - ровно ответил эльф, старательно дыша в сторону. - Просто слушаю лес. Кажется, Карраш скоро будет.
Белка чуть приподнялась и старательно принюхалась.
- Ага, точно, - сообщила через пару секунд. - Сейчас примчится - высказывать свой восторг и нетерпение. Шранк, предупреди ушастых, чтоб не дергались. А то вдруг мальчик слегка перестарается?
Воевода неподдельно озаботился серьезной проблемой в виде стремительного приближающегося на полном ходу мимикра, известного своим переменчивым характером и склонностью к авантюрам. Поспешно нагнал Перворожденных и пристроился бок о бок, приготовившись даже сбить ошалелого от счастья зверя, который (судя по донесшемуся издалека грохоту копыт) собирался на полном ходу врезаться в скромную кавалькаду, чтобы устроить прямо на дороге свое любимое развлечение - кучу малу. Но если дома с ним сообща боролись Траш, Ирташ, Ракша и Белик, то здесь… боюсь, у слабосильных лошадок эльфов не хватит сил, чтобы выдержать на себе бурный восторг матерого самца.
- Так. За мечи и луки не хвататься. Не нервничать. Не вопить и не кидаться камнями, - торопливо проинструктировал опешивших остроухих Шранк. - Карраш у нас - существо нервное, пугливое, стадное. А потому при виде угрозы может сразу прыгнуть и растоптать, пока не убедится, что топтал зря. Не скалься, Аззар, он вполне сможет: тридцать лет рядом с Лабиринтом даром ни для кого не проходят. Кстати, держите поводья крепче, потому как я вовсе не уверен, что это чудовище не захочет ради забавы попугать ваших коней. И вообще, постарайтесь сделать вид, что ничего особенного не случилось: на лицах - вежливый интерес, в глазах - искренне участие, дыхание ровное и спокойное…
Внезапно откуда-то из-за спины донесся громкий торжествующий рев, от которого пугливо всколыхнулась листва на деревьях и нервно задрожало дорожное полотно. Могучий рык доминирующего самца хмеры, неожиданно учуявшего знакомый запах.
- Ч-что это? - прошептала Мирена, стараясь затеряться на своей кобылке среди могучих и умелых воинов.
Шранк, обернувшись, нервно дернул щекой.
- Каррашик наш след нашел. Сейчас сам появится, чудовище зубастое. И я точно не знаю, в каким именно виде… Белик, ты его хоть предупредил, чтобы меняться не вздумал?! А то не хотелось бы потом волочь на себе полуобморочных эльфов до самого города!
- Не боись, - насмешливо отозвалась Белка, проворно соскальзывая со спины Ирташа. - Он давно не тот, каким был раньше. Каррашик у меня теперь умница, каких поискать, а если и порычит немножко, то для собственного удовольствия. Погоди, лучше я сам его встречу.
Она намеренно пропустила пугливо вздрагивающих эльфийских скакунов вперед, успокаивающе помахала Таррэну, а почувствовав содрогание почвы, широко улыбнулась: похоже, мимикр полностью пришел в себя и теперь несется по следу громадными, но совершенно бесшумными прыжками. Вот ему осталось триста шагов до поворота… двести… уже сто… пятьдесят… двадцать…
Таррэн слегка напрягся, но Карраш внезапно перешел на неторопливый шаг. Замедлился. А показался на глаза вовсе спокойным, мирный, ничуть не похожим на то двухсаженное чудовище, каким только что несся по заброшенной дороге. Заметь его кто в таком виде - тут же хлопнулся бы в обморок или перепугался до мокрых штанов. Но, к счастью, тракт был девственно чист, и он смог беспрепятственно нагнать далеко ушедший отряд.
Завидев терпеливо поджидающую Белку, возле которой неподвижным колоссом возвышался Ирташ и суровый Хозяин, мимикр смущенно замер. Неуверенно помялся, гадая, какое наказание будет ждать его за своеволие и кратковременную попытку разорвать Гончую на части. Но она лишь ласково улыбнулась и позвала:
- Иди уж, хулиган. Чего встал?
Карраш неуверенно взглянул в ее голубые глаза, но они были удивительно теплыми, искренними: Белка не сердилась за тот коварный прыжок, едва не стоивший ей головы. Более того, даже гостеприимно распахнула руки, ожидая, пока до друга дойдет эта простая истина, и улыбнулась шире.
- Ну? Долго ты будешь заставлять себя ждать?
Карраш, наконец, просиял и одним громадным прыжком покрыл оставшееся расстояние, наплевав на ахнувших от изумления эльфов, сердито сплюнувшего Воеводу и гордо приосанившегося Ирташа. Просто скакнул, как привык на охоте, абсолютно беззвучно приземлился, ловко спружинил, а затем с нежным урчанием обвился гибким телом вокруг хозяйки и доверчиво заглянул в ее глаза.
Белка негромко рассмеялась, позволяя обхватить себя страшной пастью и, к искреннему ужасу Перворожденных, подкинуть высоко в воздух. Но уже там ловко извернулась, сгруппировалась и обеими ногами встала точно на спину счастливо зажмурившегося мимикра. Теперь это было так просто! Он чувствовал ее отовсюду, понимал с полуслова, с одного короткого взгляда. Знал, когда она злится или радуется. Когда огорчается или смеется от счастья. Теперь он принадлежал ей полностью, всей душой, как Траш, и был этим несказанно горд.
От мощного толчка, способного свалить даже однорогого быка, Карраш даже не дрогнул. Лишь когда хозяйка ловко съехала по его спине и уютно уселась, обернулся, нежно потерся мордой о босую ногу и с готовностью потрусил в сторону эльфов, гордо потряхивая роскошной гривой и всем видом демонстрируя собственное превосходство.
- Сумасшедшие! - снова сплюнул Шранк. - Это ж надо было додуматься! Здесь! Прямо на глазах! Демоны! Вот как есть - демоны! Выдрать бы вас, как следует, чтобы знали, как доводить пожилых людей до такого состояния!
Белка хитро прищурилась.
- Ого! Сам, что ли, займешься этим неблагодарным делом?
- Нет. Таррэна попрошу.
- Гм… скажи-ка, мой милый ушастик, ты собираешься исполнить эту пошлую просьбу?
- Еще не решил, - дипломатично отозвался Темный эльф, поравнявшись с Гончими.
- О-о-о… это что, знаменитая мужская солидарность?
- Нет, - все еще недовольно буркнул Воевода. - Это знаменитое единодушие старых друзей, один из которых чуть с ума не сошел от беспокойства, а второй был готов его за это отпинать.
- Как-как ты сказал? - невинно хлопнула ресницами Белка. - Кто и кого там хотел отпинать? Помнится, ты его так и не смог догнать на нашем лабиринте.
- Это он меня не смог. А я его достал!
- Один раз, - уточнил Таррэн. - И то, только потому, что я отвлекся.
- Ага. На одну наглую, разговорчивую девицу, - в свою очередь уточнил Шранк. - У которой к тому времени как раз начались проблемы с собственным животом.
- Не было там никаких проблем, - безапелляционно отрезала Белка. - Это у вас потом были проблемы, неумехи безрукие, а у нас все было хорошо: мальчик как мальчик родился. Так что нечего тут зубы скалить и делать вид, что от вас был хоть какой-то толк. Траш одна отлично справилась.
- Кто такая Траш? - вдруг рискнула вмешаться Мирена, невольно заинтересовавшись.
Перворожденные неверяще дрогнули, потому что влезать в разговор будущего Владыки было чревато немалыми неприятностями, даже для леди. Шранк вопросительно поднял брови, а Гончая изумленно обернулась и внимательно посмотрела на откровенно смешавшуюся эльфийку, запоздало осознавшую свой промах.
На дороге ненадолго воцарилась напряженная тишина
- Подруга наша общая, - наконец, медленно ответила Белка. - Великолепная, чуткая, немножко грозная… красавица наша… Мирена, ты, наконец, решилась наплевать на этикет? Поздравляю, дорогая, ты делаешь большие успехи! Мое уважение и почтение! Надеюсь, я больше не услышу от тебя дурацкого "мой лорд"?
- Н-нет, - неуверенно ответила девушка, бросив испуганный взгляд в сторону, но Таррэн только одобряюще кивнул.
- Отлично! Тогда бросай этих снобов и давай сюда! Я тебе тако-о-о-е сейчас расскажу!
Маликон тихо скрипнул зубами.
- Леди, не совершайте ошибки, - вполголоса сказал он, но Мирена одарила его ледяным взглядом и нехорошо сузила глаза. - То, что позволено смертному, не к лицу юной леди из знатного Дома.
- Мне кажется, или ллер желает мне помешать?
- Что вы, леди. Просто решил взять на себя смелость дать вам мудрый совет. Ваш отец был бы очень недоволен такой уступкой и попранием традиций.
- Моего отца здесь, слава Владыке, нет, - холодно отрубила эльфийка. - Или вы собрались его заменить? Нет? Тогда, полагаю, я способна обойтись без ваших советов, ллер.
- Но…
- Это ты кого тут назвал мудрым?! - громко изумилась Белка. - Себя, что ли?! Во дает! Мирена, бросай его на хрен с таким самомнением! Пусть щеки дома надувает, а на дороге есть только один хозяин - ветер! Таррэн, скажи, что я прав!
- Конечно, малыш, - слабо улыбнулся тот, неотрывно следя за ней горящим взглядом. А когда Карраш гордо пронес хозяйку мимо, жадно вдохнул ее вкусный запах, едва не качнувшись следом. Да, слава богам, вовремя опомнился. - Ты никогда не ошибаешься.
- То-то же. Мирена, я тобой горжусь, честное слово! Хочешь яблоко?
- Хочу, - твердо ответила эльфийка, словно не замечая изменившихся лиц собратьев, и охотно взяла немедленно предложенный плод. После чего звучно надкусила и с видимым удовольствием (что для высокородной леди - верх неприличия!) принялась жевать. - Так что вы там говорили про Траш?
- Наш человек! - гордо надулась Белка. - Таррэн, не стой столбом - эта красавица с каждым днем восхищает меня все больше и больше. Настоящая женщина! Траш ты бы наверняка понравилась - наша девушка любит тех, кто силен духом.
- Ага, любит, - пробормотал Шранк. - На завтрак.
- Фу, грубиян. Мирена, не обращай внимания: он дурно воспитан с самого детства, даже я не могу переучить. А насчет Траш не переживай - непременно познакомитесь поближе.
Эльфийка улыбнулась и кивнула, всем видом изъявляя согласие, после чего неторопливо приблизилась к загадочно хмыкнувшему Каррашу и пристроилась от него по правую руку, тогда как Таррэн и Шранк остались по левую, надежно отгородив ее от негодующих взглядов сородичей.
Белка, видя, как непредсказуемо поменялись вдруг роли, и чуя в молчаливой красавице знакомую бунтарскую душу, вдруг дурашливо поклонилась и негромко хихикнула:
- Приветствую вас в обществе ушастых отщепенцев, миледи! Добро пожаловать, милости просим! Вы, несомненно, его украсите и разбавите своей потрясающей красотой. Прошу знакомиться: Таррэн - Мирена… Мирена - Таррэн… Карраш и Ирташ - это просто демоны, не обращайте внимания на их добродушный оскал… вон тот злыдень затесался в нашу теплую компанию случайно. Ну, а меня и так все знают. Итак, что скажете?
Мирена сперва опешила, но потом поймала еще один одобрительный взгляд молодого лорда и рискнула блеснуть такой же белозубой улыбкой.
- Благодарю. Надеюсь, здесь мне хотя бы не будет скучно?
- О нет, дорогая, - коварно улыбнулась Гончая, мысленно потирая руки и кровожадно косясь на мрачные физиономии остроухих. - Чего-чего, а уж отсутствие скуки я вам обещаю.
Шранк беззвучно застонал и приготовился к худшему.
- Глава 16 Мелисса склонилась над блаженно зажмурившимся Тиром и ласково взъерошила блестящие смоляные пряди. Его голова лежала у нее на коленях, лицо было спокойным и расслабленным, влажные после купания волосы, вольготно разметавшиеся по траве, загадочно переливались в свете далеких звезд, но зеленые глаза юноши горели еще ярче.
Он всегда любил ночь. Любил слушать тишину, нарушаемую лишь стрекотанием неугомонных сверчков и расцвеченную мягкими бликами от неподвижной воды, в которой, как в зеркале, отражается безоблачное небо. Любил разгадывать вычерченные в вышине игривым ветром едва заметные знаки. Любил смотреть на непрерывно падающую воду, как в величественном водопаде у них дома. Но еще больше он любил, когда Мелисса играла с его волосами, и всегда охотно позволял ей проделывать с собой эту вольность.
- О чем вы говорили? - нетерпеливо потеребила она длинное ухо спутника.
Тир, раскинув руки далеко в стороны, хитро улыбнулся.
- О разном. Тирриниэль хотел вызнать, кто нас вырастил, но я оказался быстрее.
- Не надо с ним играть, - строго сказала Милле. - Он гораздо старше нас и знает много такого, о чем мы не имеем никакого понятия. Он ведь может читать наши мысли.
- Может, - кивнул юный эльф. - Сам сегодня признался, но не станет этого делать: я взял с него клятву.
- Думаешь, это поможет?
- Не уверен. Но то, что я успел о нем узнать, позволяет хотя бы надеяться.
- А Вал?
Тир заметно напрягся.
- Они делают все, что могут, но здесь мы с тобой не можем вмешаться. Придется ждать, когда он справится сам: Полог Исцеления достаточно силен, чтобы закрыть даже такие раны, как у него, но для этого требуется время. Надо набраться терпения.
- Ты уверен, что они… не причинят ему вреда? - шепотом спросила девушка, насторожено косясь по сторонам. Они были одни на погруженной в темноту поляне, никто не мешался под ногами, не загораживал обзора и не требовал вернуться в жилище. Однако ощущение чужого присутствия никуда не исчезло. Просто приглушилось немного с наступлением ночи, да чуть ослабло. Видимо, количество соглядатаев на это тихое время уменьшилось или же неизвестные эльфы научились лучше прятаться. И, хоть они с Тиром хорошо видели в темноте, даже их, привычным к сумеркам, глазам не удавалось разглядеть посторонние тени.
- Да. Это не в интересах Владыки.
- Хорошо, - вздохнула Мелисса. - Надеюсь, он поправится, и мы сможем поскорее вернуться домой. Как далеко ты продвинулся с Огнем?
- Достаточно, чтобы сдержать его при необходимости, - спокойно отозвался Тир. - И вполне неплохо, чтобы защищаться. Но с атакой дело обстоит немного хуже: я не могу нащупать опору. Тирриниэль постоянно твердит о том, что я должен научиться ненавидеть, иначе хороший удар не получится и когда-нибудь я погибну от того, что не смогу вовремя сконцентрироваться, однако… но, знаешь, я уже видел этот Огонь. И он не был полностью зеленым, как у Владыки. А в тот раз, когда я впервые к обратился к своему сердцу, он тоже оказался неправильным. Не ядовитым, помнишь?
Мелисса кивнула.
- Конечно. Я даже удивилась, что он рыжий: ты ведь должен был так разозлиться…
- Ну, разозлился-то я знатно, - хмыкнул Тир, позволяя ей безнаказанно теребить свои волосы. - Но это не все. Было что-то еще, чего я никак не могу вспомнить. Какая-то мысль… нет, даже ощущение… что-то сродни воспоминанию из прошлого, но я не могу его уловить. Я… я просто не помню. Но мне все равно кажется, что дело не только в ярости, Милле. Не только ненависть способна дарить нам Огонь - есть ведь и другие чувства, не менее сильные, но гораздо более приятные.
Девушка мягко улыбнулась.
- Например, любовь?
- Да.
Под пристальным взглядом эльфа она неожиданно смутилась и опустила пушистые ресницы.
- Не смотри на меня так: мне неловко.
- Ты обещала рассказать маме, - напомнил Тир, милосердно отводя горящий лукавством взор.
- Я не сказала, что сделаю это до того, как увижу его снова.
- Ох, Милле!
- Перестань. Когда-нибудь ты тоже поймешь, как это бывает.
- Неужели? - хмыкнул юноша. - Интересно, а кто еще, кроме меня, знает?
- Никто, - порозовела она. - Мы не виделись почти три года, и я не уверена, что это случится вообще.
- Гм, наверное, ты успела его поразить? А? Ты на него смотрела, хитрюга?
- Тир!
- Эй! Я же только спросил! - со смехом воскликнул юноша, стремительно вскакивая на ноги и легко уклоняясь от занесенного в сердцах кулачка. - Ну, признайся, родная, ты ведь попыталась?
- Отстань! - сердито насупилась девушка.
- Это значит, да?
- А ну, замолчи!!
- О-о-о… тогда мне ясно, почему он больше не приходит, - мелодично рассмеялся Тир. - Точно! Ты его испугала!
От этих слов Мелисса как-то разом растеряла свой задор. Помрачнела, печально опустилась обратно на траву, уронив руки на красиво вышитый подол и понурившись. А он, внезапно посерьезнев, быстро стер с лица насмешливую улыбку и безбоязненно присел обратно, понизив голос до еле слышного шепота.
- Ну, что ты? Я же пошутил. Не надо. Эл скоро вернется, вот увидишь, иначе мама его застрелит из этого нового гномьего оружия, которое Вал ласково называет "пукалкой". А я добавлю, если потребуется. Милле… ну, прости. Мне не следовало смеяться. Прости, маленькая, я слишком разошелся. Конечно, Эл - наш старый друг, и он любит нас, как родных. Он не мог уйти просто так. Наверное, у него просто важные дела: сама знаешь, как сложно было вырваться в прошлый раз. Едва на пару недель задержался! А теперь наверняка стало еще сложнее. Должность, как говорится, обязывает.
Милле тяжело вздохнула.
- Ну, хочешь, мы потом заглянем к нему? - обнял ее Тир. - Хочешь? Я попрошу Вала, и мы немного задержимся? Все равно в Аккмале не пробыли, сколько планировали - в запасе есть немного времени. Почему бы не свернуть к нему домой? Это почти по пути. И… знаешь, я тоже по нему скучаю.
- Нет, - она покачала головой. - Если Эл не приехал, значит, он или очень занят, или же просто не считает нужным показываться на глаза. А может, я действительно была неосторожна. Наверное, ты прав - не надо было на него смотреть, но он… он такой красивый!
Мелисса прикусила губу, чтобы не расстроиться окончательно, а юный эльф погладил ее спину и осторожно коснулся губами виска.
- Ну, перестань. Все будет хорошо, вот увидишь. Я найду его, когда мы выберемся. Клянусь, что найду, и ты сможешь с ним поговорить, хорошо?
- Тир…
- Обещаю, - серьезно повторил юноша. - Мы обязательно вытащим его из этой норы. Но позже. А сейчас иди-ка спать. Темно уже, да и устала ты, наверное.
- Я не устала, - запротестовала Мелисса, но он уверенно подхватил ее под руку, легко поднял на ноги и, заботливо проводив, подтолкнул к услужливо раскрывшейся двери.
- Все. Никаких больше споров: ты идешь и отдыхаешь, а я еще немного послушаю Лес.
Она снова вздохнула, но спорить не стала: уже хорошо знала - когда он начинал говорить таким тоном, с точностью копируя интонации отца, возражать бесполезно. Упрямый. Поэтому остается только неохотно подчиниться и отправиться спать. Она, конечно, не эльфийка, как это принято понимать, но три-четыре часа сна были необходимы. Да и, признаться, сейчас действительно следовало отдохнуть, потому что недавнее видение здорово выбило ее из колеи. Кажется, крохотный корешок, которого по пробуждении она потом нигде не смогла обнаружить, случайно показал ей самое заповедное место Темного Леса, куда ни одного чужака ни пускали с первого дня существования бессмертных. Странное место, тайное, невиданное никем, кроме потомков Изиара и древних Хранителей Знаний. Место, которое Владыка Л'аэртэ избрал для обучения своего непримиримого внука.
Она сама не знала, почему сегодня умолчала об этом, почему не поделилась даже с Тиром, но где-то внутри зрела стойкая уверенность: так надо. А еще она собиралась завтра повторить этот странный опыт и очень надеялась, что тот загадочный корешок тоже не будет против.
Так, размышляя, Мелисса неторопливо умылась, сбросила легкое платье, блеснув в темноте безупречно белой кожей. Излишне поспешно нырнула в полупрозрачную ночную сорочку, положенную в ворох предложенных вещей кем-то внимательным и мудрым. Старательно расчесалась перед сном, глядясь в крохотное ручное зеркальце, нашедшееся все в той же комнате, и, внимательно изучив собственное отражение, тяжело вздохнула.
- Может, действительно не стоило смотреть на него так долго?
Зеркало многозначительно промолчало.
Милле огорченно опустила плечи и побрела к роскошному ложу, красиво убранному тончайшим балдахином, как у какой-нибудь принцессы. Она медленно забралась под одеяло, свернулась клубочком, поджав под себя ноги и обхватив их руками. После чего все-таки тихонько всплакнула, пошмыгала носом, сетуя на собственную мягкость, но потом все же закрыла глаза и удивительно быстро уснула.
И даже не заметила, как из живой стены осторожно потянулся к ней крохотный зеленый листочек.
- …Итак? - выжидательно сложил руки на груди Владыка эльфов. - Что ты сумел понять из сегодняшнего урока?
Тир, морщась от боли в висках, кисло улыбнулся.
- Что однонаправленные потоки лучше не пытаться останавливать в лоб. Гораздо разумнее обойти основной ток силы и разорвать его с противоположной стороны. Так будет быстрее и… ох… безопаснее.
Тирриниэль удовлетворенно кивнул.
- Хорошо. Ты делаешь определенные успехи. Но если с защитой дело обстоит не так уж плохо, то твоя атака… не обижайся, но она похожа на писк новорожденного мышонка, чем на удар настоящего мага.
- Сам знаю. Это оттого, что ты мешаешь мне сосредоточиться.
- Гм. Мне кажется или ты злишься, мой юный ученик?
- Злюсь, - вынужденно признал Тир, наконец-то поднимаясь с лесного ковра, устланного белоснежными листьями по щиколотку. Его лицо покрылось копотью, на лбу красовалась длинная царапина, закатанные до колен штаны определенно дымили и, судя по всему, скоро загорятся по-настоящему. А рубаха и вовсе давно осыпалась пеплом - от нее остался лишь обугленный ворот, который юноша раздраженно сорвал и отбросил в сторону. После чего с нескрываемым отвращением оглядел свои заляпанные сажей руки и немедленно отер о еще горячую брючину.
Тирриниэль посмотрел на него со снисходительной улыбкой.
- Так на кого ты злишься, мальчик?
- На себя, конечно!
- Плохо, - нахмурился эльф. - Твоя злость должна быть обращена наружу, а не внутрь, иначе сгоришь раньше, чем достигнешь совершеннолетия. Что именно тебя раздражает? Неудачи? Нерешительность? Собственный страх? Постарайся понять, потому что это очень важно.
- Все вместе, - буркнул Тир, утирая влажное лицо. - Мне не нравится, что моя сила зависит от чувств - это слишком ненадежно.
- Верно. Но мы поэтому и учимся столь долго себя контролировать - чтобы по желанию вызывать в себе именно то чувство, которое важно на данный момент: злость, ярость, гнев, ненависть… порой на это уходит не одно десятилетие.
- А как насчет других чувств? Тирриниэль? Как насчет радости, удовлетворения, признательности? Их ты тоже всегда вызываешь искусственно?
Владыка Л'аэртэ подавил тяжелый вздох: ну вот, опять. И почему он не желает понять очевидного? Вбил же себе в голову дурную идею и теперь никак не хочет забыть.
- А любовь? - продолжал настаивать юный упрямец. - Тебе вообще знакомо это чувство? Или что-то похожее? Хоть одна привязанность, которая не была бы создана специально?
- Тир…
- Нет, я хочу знать!
- Тебе мало недавнего Единения? - устало посмотрел Тирриниэль. - Мало того, что тебя искренне любит Милле?
- Милле не трогай, - строго велел Тир. - Она - ангел, и ты не смеешь к ней даже прикасаться!
- Я уже пообещал, и незачем все время напоминать об этом. Ее никто не тронет. Мне всего лишь интересно, почему ты не предупредил ее, что уйдешь сюда? Вдруг она проснется и обнаружит, что осталась одна? На дворе ночь, вокруг темно, страшно…
- Она не боится темноты.
- Вот как? Тогда мне можно расценивать это, как проявление твоего доверия?
- Нет, - нахмурился Тир. - Не совсем. Просто я неплохо ее чувствую и, если что-нибудь случится, сразу вернусь.
Владыка Л'аэртэ странно пожевал губами и, искоса взглянув на внука, осторожно признал:
- У тебя очень красивая девушка.
- Верно, - еще больше нахмурился юноша. - Тебя это смущает?
- Меня - нет. Но мои воины скоро передерутся за возможность ее охранять. Сам вчера слышал, как они спорят под дверью.
- И что с того?
- Ничего, - как можно небрежнее пожал плечами эльф. - Я просто хотел сказать, что для смертной такая красота - огромная редкость. Никогда прежде не видел ничего подобного и рад, что у тебя развивается хороший вкус, потому что она скорее похожа на редкий бриллиант, чем на обычного человека.
- Милле пошла в мать, - сухо пояснил Тир. - А от отца взяла только форму носа, разрез глаз и долголетие, которым его народ всегда славился.
- Он - маг? - быстро уточнил Тирриниэль.
- Да.
- Это заметно.
- Ты уходишь от темы, - напомнил юноша. - Не думай, что я забуду или отвлекусь на такую простую уловку. Но раз уж ты взялся меня учить и решил быть честным (по крайней мере, со мной, хотя это пока спорный вопрос), то будь так добр - ответь! Или ты стал настолько Владыкой, что забыл, что такое откровенность? Давай, мы здесь одни, подслушивать некому. Скажи, если хочешь, чтобы я и дальше тебе верил.
На долгое мгновение в Священной Роще воцарилось гнетущее молчание. Тир пристально смотрел на Темного Владыку, всем своим видом показывая, что намерен добиться ответа и больше не позволит тому вилять. Тот, в свою очередь, старательно искал возможность отказаться и все-таки улизнуть от скользкой темы, в которой и сам-то был не слишком силен. Но глубоко внутри понимал, что мальчишка, как сторожевой пес, уже вцепился в добычу и теперь ни за что не отпустит. Упрямый, как сто баранов, и настойчивый, будто идущая по следу, хорошо натасканная гончая. Сказать ему горькую истину страшно. Самому себе страшно признаться, не то, что ему. Но и солгать нельзя - после недавнего Единения Тир непременно почует обман. Может, и сам об этом еще не догадывается, но это именно тот козырь, ради которого стоило терпеть ту дикую, непроходящую боль и угрозу безумия; ради которой стоило ТАК отчаянно рисковать и нарываться на неприятности. Если же он с самого начала знал, на что шел… Торк! Почему он пришел ко мне так поздно?!!
- Я… не знаю, что тебе ответить, - наконец, глухо уронил Тирриниэль, отводя глаза и почти ненавидя себя за такую правду.
Тир прикусил губу.
- А твои жены? Те женщины, которые родили тебе сыновей? И другие, которых твой Огонь не коснулся? Их ведь наверняка было немало?
- Нет, - еще глуше ответил Владыка. - Никаких чувств, никаких привязанностей - только долг. Всегда. И, поверь, это оправданно.
Юноша странно наклонил голову и, прищурившись, несколько долгих секунд разглядывал непроницаемо холодное лицо сородича. После чего вдруг нахмурился и задумчиво проговорил:
- А ведь ты боишься…
Тирриниэль внутренне дернулся, как от удара, но внешне остался абсолютно спокойным. Нет, не к лицу ему показывать свои чувства. Недостойно и неправильно. Особенно, перед этим жутковато проницательным мальчишкой.
- Боишься привязываться, - медленно пояснил Тир, напряженно вглядываясь и стараясь уловить даже малейшие проблески эмоций в ставших совсем бесстрастными зеленых глазах. - Боишься зависеть от кого-то, стать слабым, рассеянным, увлеченным чем-то, кроме себя, и… уязвимым. Да, именно так: ты не хочешь стать уязвимым, потому что считаешь, что любовь - лишь досадная помеха. Ты просто боишься любить!
- Ну, хватит! - внезапно оборвал его Владыка Л'аэртэ. - Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мои недостатки! Ты пришел учиться или как? Вот и учись, пока я жив! Вставай и готовься: будем пробовать снова! Живо!
Он резко вскинул руки, молниеносно создав из ничего огненный шар таких устрашающих размеров, что любой, кто хоть немного знал нрав Темного Владыки, поспешил бы покинуть Священную Рощу и куда-нибудь закопаться поглубже. Желательно на ближайшую тысячу лет. Потому что Огонь Жизни, да еще такой мощный, способен натворить много бед. Очень и очень много. Тем более, для напряженно размышляющего напротив мальчишки.
- Ты готов? - неестественно ровно осведомился Тирриниэль, чувствуя неистовую мощь своего второго сердца.
Тир, словно не заметив ревущего сгустка Огня, вопросительно поднял красивую бровь.
- Это снова наносное или, наконец, я увидел тебя - настоящего?
Владыка эльфов опасно сузил пылающие зеленым пламенем глаза.
- А ты как считаешь?
- Никак. Я у тебя спрашиваю: хотя бы ЭТО - настоящее? Или я опять должен обжечь себе задницу о твою искусственно вызванную злость? Обидно, знаешь ли, чувствовать, что я недостоин твоего искреннего гнева - так старался, целую ночь себе голову ломал, как бы заставить тебя хоть немного открыться. А тут на тебе - сплошное разочарование. Неужто я такой скверный притворщик и совсем никудышный лгун? Эх, плохо меня учили…
- Что?! - ошеломленно моргнул Тирриниэль.
- Да, - печально подтвердил Тир, нагло плюхаясь прямо на траву и расстроено глядя на родича снизу вверх. - Давай уж, кидай, пиромант ушастый. Так и быть, дам тебе шанс меня прибить, но потом не говори, что я не предупреждал: мама Милле тебе потом все уши оборвет, а отец еще и добавит. Будешь сам перед ними объясняться и оправдываться. Причем, я вовсе не уверен, что тебе удастся уйти без потерь.
Владыка Л'аэртэ откровенно растерялся и, забывшись, даже не заметил, как стремительно угасает пламя в его руках.
- И как это понимать?
- Как хочешь, - невозмутимо отозвался Тир, совершенно спокойно взирая на озадаченного эльфа, а потом вовсе развалился на траве, закинув руки за голову и безмятежно засвистев. - Можешь считать это маленькой местью за то, что ты накануне пытался меня разозлить. Сам видишь - ничего хорошего из такой ярости не выходит: чуть отвлекся, и - пшик один, а не магия. Но если бы ты руководствовался чем-нибудь иным, нежели простая злоба, глядишь - и получилось бы меня тут пристукнуть на радость соседям.
- Каким еще соседям?! - совсем оторопел Тирриниэль.
- Светлым. Смазливым. Таким же ушастым, как вы, но сно-о-обам… тебе до них еще расти и расти.
- Тир!!
- М-м-м?
- Ты как себя ведешь?!
- А как надо? - заинтересованно приподнялся на локтях юный наглец. - Ты нас, между прочим, в первую встречу сам едва не убил. Хорошо, с меня вовремя плащ содрали. Во вторую попытался взломать мою защиту и прочитать, нимало не заботясь о моем собственном мнении на этот счет. Потом нелепо просчитался и позволил мне увидеть свое прошлое, в котором, кстати, было ОЧЕНЬ мало приятного. А теперь еще удивляешься? ТЫ?!
Темный Владыка со стуком сомкнул челюсти и с досадой поджал губы.
- Пожалуй, я был неправ: у тебя достойные родители. Ты ведешь себя сейчас, как…
- Темный? О да, - Тир неожиданно посерьезнел и гибким движением поднялся. - Ты прав: эльфы ведут себя именно так - нагло, бесцеремонно и абсолютно не считаясь ни с чем. Согласись, не слишком-то приятно ощущать это на собственной шкуре?
Юноша плавной походкой приблизился к закусившему губу родичу и, остановившись на расстоянии вытянутой руки, проницательно взглянул прямо в глаза. Без страха, сожаления или раскаяния. Просто взглянул, как привык смотреть на родителей, друзей, на кровного брата или родную сестру - прямо, честно и открыто. Он стоял всего в шаге, бесстрашно изучая неподвижное лицо Темного эльфа, который был старше его почти в пятьдесят раз, но смотрел так, будто они вдруг поменялись местами. Будто он сейчас был не бесшабашным юнцом, а, наоборот, познал мудрость веков и языком тела пытался донести до неразумного собрата простую истину, которую осознал уже очень и очень давно. Хотя бы потому, что язык слов его недалекий визави все еще не умеет правильно слышать. Не понимает, хотя, казалось бы, должен.
И Тирриниэль, прочитав все это в удивительно спокойных зеленых глазах, неожиданно почувствовал странную зависть к тем необычным смертным, что сумели воспитать его мальчика таким… независимым. Чистым и невероятно гибким для Перворожденного. Таким, каким, наверное, и должен был быть каждый из них изначально. Он сам не знал, как это получилось, но был уверен, что юному эльфу больше никто не сумеет застить глаза мнимым величием, ослепить блеском камней или золота, сломить его волю или смять, как беззащитный листок бумаги в железном кулаке. Он не такой, чтобы легко сдаться или отступить. Он не умеет по-другому. Да, он молод и немного наивен, но это пройдет. Главное же, что он растет настоящим воином. Причем, воином во всем - от слова до дела. И когда этот чудный юноша достигнет своего первого совершеннолетия, весь Темный Лес содрогнется от его деяний. Если, конечно, устоит перед его огромной силой.
Владыка Л'аэртэ долго молчал, пристально всматриваясь в до боли знакомые черты своего собственного, совершенного лица. Но, сколько не искал, так и не смог найти привычного для старшего сына налета яростного безумия. Не горела в нем знакомая веселая злость, не плескалось презрение к тем, кто слабее. Не играла молодой силой непокорная удаль и не искала себе выхода наружу. В раскосых зеленых глазах юноши, как ни странно, сейчас горел мир и необъяснимое понимание. Удивительная, неповторимая гармония, свойственная всем любящим и любимым детям. Непонятное сочувствие и легкая, едва уловимая печаль, будто он знал что-то такое, о чем тысячелетнему Владыке вряд ли суждено догадаться при жизни.
- Кто ты, мальчик? - пораженно прошептал Тирриниэль, не в силах поверить, что такое чудо стало возможным.
Тир наклонил голову и слабо улыбнулся.
- Твое зеркало. Разве не видишь?
- Глава 17 Весь бесконечно долгий день Мирена была необычайна возбуждена. Приняв, наконец, твердое решение игнорировать прежние правила, она заметно расслабилась, развеселилась и удивительно похорошела, хотя, казалось, такое просто невозможно.
Она задорно и открыто смеялась над бесконечными шутками Белки. С восторгом наблюдала за фантастическими кульбитами, творимыми ею на пару с разошедшимся Каррашем. В какой-то момент обнаружила, что неугомонный Белик каким-то чудом уговорил ее распустить неизменную косу и позволить волосам свободно трепетать на ветру. Она раскраснелась, раззадорилась, даже слегка опьянела от нежданно свалившейся свободы. Но затем с нескрываемой радостью подметила, что молодой лорд посматривает не просто одобрительно, а даже с признательностью, и окончательно растаяла.
- Смотри, смотри! - в который раз завопила Белка, азартно прыгая кузнечиком по пыльной обочине, живописно изображая, как любят двигаться ползуны и вездесущие карадумы. - Они вот так, а мы их сверху стрелами и… ба-м-м! Готовы! А еще у нас летают крысы и целые мышиные стаи! Знаешь, какая жуть?!
Гончая немедленно изобразила, и эльфийка снова звонко расхохоталась.
- Да, это действительно страшно. А кто еще у вас водится?
Перворожденные хмуро следили за кривляющимся Беликом и с каждой минутой мрачнели все больше: кажется, высокородная леди окончательно спелась с малолетним стервецом. Хохочет и хочет без перерыва, что для наследницы знатного Дома - непростительно и позорно. Настоящая леди должна быть холодна и неприступна, как далекие вершины Хребта Дракона, а она…
Мирена снова рассмеялась.
- Спасибо, Белик, это было замечательно.
- Правда? - просияла Гончая. - Тебе понравилось?
- Очень. У тебя настоящий талант притворяться.
Белка скромно потупилась.
- Спасибо, мне это уже говорили. Таррэн, а правда, Мирена чудная? Ну, признайся!
- Правда, - с улыбкой согласился эльф, неотрывно следя за своей резвящейся парой и тщетно пытаясь забыть восхитительный запах ее волос. Без толку: едва он успокаивался и расслаблялся, едва удавалось хоть немного угомонить разошедшееся сердце, как ей снова требовалось потянуть его за рукав, лукаво заглянуть прямо в глаза или мелодично пропеть на ухо что-нибудь дерзкое, а то и звучно послать воздушный поцелуй, после чего неразумное желание вспыхивало с новой силой. И он снова заставлял себя дышать ровно, сидеть прямо, упорно пытаясь не видеть ее ладной фигурки за мешковатой одеждой и не вспоминать восхитительных ночей, которые она успела ему подарить.
Вот и сейчас дыхание перехватило, а руки сами собой дернулись навстречу, но Белка тихо хмыкнула и опять проворно упорхнула. На этот раз - в сторону недалекой речки, откуда вернулась с целым котелком холодной воды, которую и принялась с энтузиазмом распылять на ближайших соседей. Разумеется, при этом по чистой случайности эльфам доставалось больше всего.
- Эй! - возмущенно пискнула Мирена, когда ее от души обрызгали свежей водицей. - Белик, перестань!
- Почему? Жарко же. Гляди, как нашему Линни понравилось - уже облизывается.
Линнувиэль действительно слизнул пресную влагу с губ, едва не позволив себе кровожадного оскала, но быстро опомнился и упрямо сомкнул челюсти. Ух, зараза какая. Чуть не довела снова, но дудки: не проймешь меня больше. Хоть всю реку сюда перетаскай, а не дождешься!
- Фу, - разочаровано сморщилась Гончая, в который раз не дождавшись результата. - Мирена, да он заболел! Перегрелся наверное? Смотри, какой вялый и безжизненный! Линни, тебе плохо? Опять животик болит? Хошь, помогу? Я умею, правда - так могу дать, что потом полгода в кусты не захочется.
- Спасибо, я в порядке, - с убийственной вежливостью поклонился эльф.
- Точно, перегрелся, - убежденно констатировала Белка и вдруг выплеснула на него весь котелок.
Леди Мирена испуганно замерла, прекрасно зная, каким может быть Хранитель в гневе - однажды на ее глазах Иттираэль сжег незадачливого дурака, вздумавшего наступить ему в толпе на ногу. Просто сжег и равнодушно отвернулся. А сейчас она боялась даже представить, что произойдет после такого страшного оскорбления.
Линнувиэль спокойно достал белоснежный платок и неторопливо утерся, после чего стряхнул прозрачные капли с промокшей рубахи, и благодарно кивнул.
- Ты прав: очень освежает. Но в следующий раз предупреди, пожалуйста, заранее: я разденусь, чтобы получше легло.
У Корвина и остальных неприлично отпали челюсти, а Белка вовсе замерла.
- Мама дорогая… испортили! - вдруг ахнула она, непонимающе тряся опустевшим котелком. - Нет, это надо? Какая-то сволочь испоганила нам эльфа!! Порчу навели или даже след заколдовали на болезнь! Прямо разум потерял! Такой был веселый, милый, ушастый, а теперь… да тебя ж сглазили, Линни!!! Совсем на себя не похож! Таррэн, ну-ка быстро шарахни его по башке, чтобы не прицепилось надолго! Ой, нет! Руками не надо! Лучше кинься чем-нибудь издалека, а то вдруг это заразно?
- Не бойся, не заразно, - неуловимо усмехнулся Хранитель.
- Ты уверен?
- Конечно. Я же маг.
Гончая скептически оглядела его с головы до ног и мысленно вздохнула: все, этот нестарый еще жлоб действительно нашел способ отвязаться от ее вечных насмешек. Даже сейчас смотрит с едва уловимым пренебрежением к такому способу вывести его из себя и даже со снисхождением. Мол, ну-ну, что еще придумаешь? Крепкий орешек. Если уж котелок не подействовал… Торк! Да он умнее, чем я думала!
Она пристально взглянула в спокойные зеленые глаза, где уже затихало мимолетное пламя раздражения, безошибочно нашла там странное понимание, которого совсем не ждала увидеть так рано, еще раз вздохнула и вдруг покачала головой. Да-а, похоже, он скоро сообразит, что вся эта бравада - исключительно для отвода глаз. Может, уже стоит на верном пути. Причины еще не понял, конечно, но будет и дальше пытаться разобраться. Подмечать, оценивать, сравнивать. Умный, зараза. Но, что самое интересное, своими догадками не поспешил поделиться с сородичами. Вон, как смотрят, болваны ушастые. Прямо сожрать готовы, лишь бы избавиться от такого "милого" соседа.
- Браво, Линни, - пробормотала едва слышно, отворачиваясь с почти искренней кислой миной. - Высший балл за сдержанность. Похуже, чем в свое время Таррэн, но тоже очень неплохо. Мое уважение, ллер.
- Взаимно, - с легким удивлением отозвался эльф, и она удовлетворено кивнула: значит, не ошиблась в нем - действительно начал прозревать. После чего вновь нацепила прежнюю маску безбашенного сорванца и стремглав умчалась изводить оставшихся в неведении нелюдей. Только зарубку сделала в памяти и старательно запомнила: с этим Хранителем надо быть вдвойне осторожнее. С такого станется и по лесу тайком подкрасться, чтобы найти ответы на свои вопросы.
- Мали-ко-о-н…
Лишь ближе к ночи Таррэн, наконец, вздохнул с нескрываемым облегчением, потому что Белка, кажется, всерьез притомилась. Она уже не так рьяно теребила подуставших эльфов, больше не мчалась наперегонки с норовистой кобылкой Мирены, грозя по пути снести каждое встречное дерево, выворотив его с корнем. Почти перестала цепляться к Линнувиэлю и даже не слишком надоедала остальным. По крайней мере, по ходу того, как постепенно сгущались сумерки, раздраженный скрежет зубов слышался от Перворожденных все реже и реже. Может, и эльфийка помогла, сама того не ведая, потому как Белка, явно истосковавшись по женской компании, большую часть времени уделяла именно ей - развлекала, смешила, смеялась сама и, кажется, слегка отошла от утомительной личины Белика. А может, еще что-то повлияло. Но в любом случае это было хорошо.
Таррэн, улучив момент, когда она в очередной раз умчалась куда-то в лес, незаметно приблизился и негромко шепнул:
- Спасибо, Мирена. Честное слово, твое присутствие для малыша очень важно. Настолько, что он и сам еще не до конца это осознает. Но я вижу разницу и именно за нее очень тебе благодарен.
Эльфийка удивленно обернулась, но он больше не стал ничего добавлять - просто улыбнулся и одобрительно кивнул. Он действительно был ей благодарен за то, что Белка в кои-то веки позволила себе расслабиться. Он бы не хотел, чтобы она и дальше напоминала сжатую и всегда готовую распрямиться пружину, в которую снова превратилась рядом с Перворожденными. Но вот сегодня, первый раз за все время, что они покинули Пределы, снова стала напоминать себя, прежнюю.
Скудный ужин прошел в блаженном молчании, потому что Гончая, в какой-то момент пропав из виду, до позднего вечера так и не соизволила появиться. Чему, если честно, Таррэн был даже рад - он еще не был готов спокойно закрыть глаза и, чувствуя ее каждой клеточкой тела, благополучно уснуть. А сейчас у него появился шанс окончательно привести себя в порядок и даже сделать это так, чтобы никто ничего не понял.
Неожиданно в спину что-то легонько ткнулось.
Эльф осторожно скосил глаза и в немом изумлении уставился на еловую шишку, гордо подкатившуюся ему под ноги. После чего обернулся и немедленно наткнулся на бездонную синь загадочно мерцающих глаз.
- Соскучился? - мило улыбнулась Белка, подпирая плечом сосновый ствол и качая на ладони еще одну шишку. - Лови!
Таррэн легко уклонился, отчего боевой снаряд звонко щелкнул по висящему над костром котелку и едва не расплескал горячую воду. Угли под ним протестующе зашипели, и Шранк бросил на саботажницу укоризненный взгляд. Но ее это не смутило: Гончая старательно прицелилась и снова кинулась.
Эльф только вздохнул, но уворачиваться больше не стал, поэтому шишка попала точно в цель и довольно чувствительно тюкнула его по темечку.
- Есть! - довольно кивнула она, доставая из-за пазухи целую горсть еловых снарядов. - Линни, не хочешь поработать мишенью? А то мне практика нужна, но тут совсем негде тренироваться!
Младший Хранитель согласно кивнул, отлично понимая, что если откажется, тут же будет погребен под громадной кучей еловых или любых других шишек. Отчего-то ему показалось, что неугомонный пацан непременно их раздобудет. Поэтому он поступил ровно наоборот, за что и был вознагражден очередным кислым взглядом и весьма вялым обстрелом. Зато Аззару досталось по полной - две шишки больно клюнули его в плечо, третья чиркнула по виску, хотя он честно попытался уклониться, а последняя с отвратительным чмоканьем шлепнулась прямо в горячую кашу. Атталис отделался лишь расплесканным травяным напитком и небольшим пятном на щегольской белой рубахе. Корвин и Маликон успели вовремя пересесть за спины своих эльтаров, поэтому счастливо избежали назойливого внимания. Мирену Белка по традиции не тронула, Шранка доставать ей было неинтересно (все равно поймает, гад!). Зато на Таррэна обрушился целый водопад из колючих снарядов.
- Малыш… - сдался он на третьем десятке, когда одна из них чмокнула его прямо в лоб.
- М-да? - жизнерадостно отозвалась Белка, запуская в полет еще одну шишку. - Ты чем-то недоволен, мой милый ушастик?
- Да. Мне не нравится быть объектом для охоты.
- Почему? Из тебя получается отличная добыча - сам беленький, волосики черненькие, ушки кроличьи… такой славный! Прямо грех проходить мимо!
Она ловко пульнула последнюю шишку и наклонилась за новой порцией, от избытка чувств зачерпнув целую пригоршню. И куда в нее только влезало?!
Таррэн мысленно застонал.
- Еще одна шишка, и ты пожалеешь, - без особой надежды предупредил он, за что получил в спину целую очередь и негодующе обернулся. Но снова наткнулся на два сверкающих голубых бриллианта, полных неумолимого притяжения, и, немедленно попав под их диковатое очарование, сдавленно ругнулся. Торк! Да что ж такое-то?! Как нарочно стоит совсем близко! Даже отсюда чувствуется ее запах! А в глазах такой огонь…
Темный эльф оторопело замер, чувствуя, как знакомо екнуло его второе сердце. А она снова потерла его перстень, надежно спрятанный под перчаткой, и вопросительно изогнула бровь.
- Ну? И долго мне ждать, пока у тебя лопнет терпение?
Шранк восторженно хрюкнул и поспешно занялся еще горячей кашей, но Таррэн не заметил - неотрывно смотрел на свою игривую пару, которая методично, но невероятно точно продолжала осыпать его колючими шишками. Прямо как специально! А может, и правда…?
Он медленно поднялся, сверкая уже не зелеными, а абсолютно алыми глазами, но все еще держа себя в руках. Нет, не может быть, чтобы она почувствовала! Я же узы ослабил! Ни словом не обмолвился! Ничем не показал, что видел эти треклятые руны и всю дорогу давил их дурацкую магию, ругаясь на чем свет стоит, но не собираясь им поддаваться!!
Белка тонко улыбнулась и многозначительно подбросила на ладони очередную шишку.
- О-о-о, вижу, что ты вполне созрел для откровенного разговора. Поиграем, ушастик? Догонишь меня, так и быть - накажешь, как сам захочешь. Не догонишь - я тебя всю оставшуюся дорогу изводить буду. Идет?
Маликон расплылся в совершенно жуткой улыбке: играть в догонялки с Темным эльфом? О, до чего же чудесная идея! Бедный, бедный мальчик… надеюсь, ты еще долго потом не сможешь сидеть. Благие пожелания молодому лорду в его славном начинании, потому что этот дрянной стервец давно и открыто напрашивался. Так пусть же восторжествует справедливость!
Остальные злорадно переглянулись, и только Шранк завистливо вздохнул.
Таррэн жадно втянул ноздрями ночной воздух и, безошибочно уловив дразнящий аромат ее тела, без предупреждения сорвался с места. Но Белка лишь насмешливо хмыкнула и бесследно исчезла - так, как умела чуть не с самого рождения. Только что была тут, а потом растворилась в темноте. Без звука, без шелеста потревоженных листьев и даже без тени. Ох, не зря ее признавали безоговорочным Вожаком свирепые Гончие. Не зря обходили за версту не только Стражи, но и хищные звери. Не зря запомнили даже грозные хмеры, а черные питоны со всей доступной скоростью спешили покинуть тот участок Проклятого Леса, куда вздумалось забрести его маленькой женщине. Она умела покорять, это бесспорно: заключенная в ее теле сила способна свести с ума, если она того пожелает. Но вместе с тем может легко уничтожить любое неразумное создание, рискнувшее перейти ей дорогу. Сам Лабиринт благоговейно замирал, когда она входила в его серые залы. Казалось, даже небо смущенно закрывалось тучами, едва на солнце блистала ее неповторимая красота. А двигаться так, как умела она, и вовсе не могло ни одно живое существо.
Он это знал. А потому бежал сквозь черный и подозрительно молчаливый лес почти наугад. Вслепую, ориентируясь лишь на едва уловимый аромат ее кожи и бешеный грохот своего второго сердца, которое тоже никогда не ошибалось. По крайней мере в том, что касалось его двуликой, невероятно ловкой, коварной и порой неуловимой, но горячо любимой пары.
Лишь вылетев на берег незнакомого озера, казавшегося под беззвездным небом совсем черным, Таррэн смог слегка перевести дух и жадно оглядеться. Но больше ничего сделать не успел: в шею предупреждающе кольнуло, а под левую лопатку, как когда-то давно, уперлось что-то холодное и очень острое.
- Замри, - шепнул на ухо знакомый голос, и он послушно обратился в камень. И неподвижно стоял, сгорая от внутреннего жара, даже тогда, когда ловкие пальчики избавляли его от ножей, бесцеремонно отстегивали ножны, сдергивали с широких плеч ненужную куртку, а затем распахнули рубаху и ловко пробежались по почти горящей коже. Он послушно терпел. Только грудная клетка бурно вздымалась, выдавая его с головой, да глаза бешено светились в темноте, как два неистово бурлящих кратера.
- Знаешь, иногда твоя сдержанность только мешает, - промурлыкала Белка, игриво пощекотав ему горло своим клинком. - Стараешься, стараешься… спинкой к тебе поворачиваешься… изгибаешься, как лоза… прямо устала намекать! А ты все равно упрямишься, бессовестный! Пришлось шишечками добавлять, дурачок, чтобы ты понял… хотя, может, в чем-то ты и прав: после небольшого отдыха чувства становятся гораздо острее… проверим, любимый?
Таррэн блаженно зажмурился, запоздало понимая, что видел ТЕ руны далеко не случайно. Что снова поддался ей, безнадежно проиграл, как и всегда, но (Торк возьми!) сегодня это было ужасно приятно. Ах, она маленькая, хитрая бестия! Ехидная кошка, вздумавшая испытывать его терпение на прочность!
Он в который раз восхитился ее коварством, позволившим водить его за нос весь долгий день, и с чувством покачал головой. Знала… все знала, маленькая хмера! Видела каждый раз, когда пытливо заглядывала в его глаза! До дна его видела даже без уз и все-таки добилась своего. А сейчас он, наконец, понял все и охотно сдавался - стремительно развернулся вокруг своей оси и жадно прильнул к подставленным губам, одной рукой притягивая к себе податливое тело, а ногой отпихивая подальше выроненный ею нож.
"Моя… Белка, ты только моя!"
- Навсегда, - слабо улыбнулась она и покорно закрыла глаза, когда нестерпимое алое пламя сошло с его рук и жадно заключило ее в горячие объятия.
Он вернулся в лагерь лишь поздним утром, когда и роса уже подсохла, и птицы проснулись, и Темные эльфы успели забыть о блаженной ночной тишине, а теперь хмурой компанией собрались возле вяло потрескивающего костерка и мрачно следили за тем, как Белка деловито собирает свои вещи.
- Так, это отдам Линни, чтоб довез - все равно ему делать нечего, так что пусть хоть барахло охраняет. Это, пожалуй, подсуну Аззару - он мелкий, много не доверишь, зато не жалко будет, если потеряет. Это для Корвина - он здоровый и крепкий, а значит, не уронит сослепу в грязь. Впрочем, если уронит, попрошу Таррэна ему голову отвернуть… доброе утро, соня! - на звук шагов она проворно обернулась и широко улыбнулась. - Долго ты гуляешь! Никак заблудился? Или совсем разнежился?
Таррэн тихонько хмыкнул.
- И то, и другое.
- О-о-о… выходит, у меня все-таки получилось выпросить прощение?
- Пожалуй, - против воли улыбнулся он, мысленно отправляя ей волну искреннего обожания и благодарности. Белка сладко зажмурилась, но, когда он неслышно прошел мимо, вдруг широко распахнула глаза и настороженно принюхалась.
- Эй! А чем это от тебя пахнет?
- Ничем.
- Не-ет, - нахмурилась она и проворно догнала мужа, после чего бесцеремонно развернула, обнюхала с ног до головы и вдруг изумленно застыла. - Постой-постой. Чем-то явно пахнет, и так знакомо…
- Да показалось.
- Нет, точно пахнет! Сейчас, погоди, я соображу…
А потом аж подпрыгнула на месте, напугав эльфов чуть не до икотки.
- ОРЕШКИ!!! Таррэн, от тебя пахнет орехами!!! Где?! Где они?! Ну, покажи, дай попробовать!! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… - Белка самым натуральным образом вцепилась в его руку и умоляюще заглянула в глаза, аж приплясывая на месте от нетерпения. - Ты же не оставишь меня без завтрака? Правда? Ну, дай хоть один! Не верю, что ты мог все слопать сам!
Таррэн усмехнулся и осторожно высыпал в подставленные ладошки внушительную горсть свеже сорванных лесных орехов: крупных, одуряюще ароматных, вкуснейших. Пол-леса исходил, чтобы отыскать именно такие. С трудом стерпел, чтобы не попробовать по дороге.
Она секунду таращилась на нежданно свалившееся чудо, как на самое большое сокровище в целом мире, потом как-то странно дрогнула и очень нежно прижала к груди, баюкая и всем видом выражая безграничное счастье. А когда все-таки вырвалась из сладких грез, подняла на эльфа удивительно ярко заблестевшие глаза.
- Ты что… из-за этого так рано поднялся? Чтобы собрать орехи? Для меня?!
- Цветов не было, - нежно улыбнулся он, тихонько касаясь губами ее макушки. - Уж что нашел, то нашел. Тебе нравится?
Она смогла только кивнуть, а потом благодарно прижалась, неслышно мурлыкая что-то обожающе-нежное исключительно для него и пряча размякшее лицо от любопытных взглядов. До чего же он внимательный! Вспомнил ее детскую страсть, не забыл, не махнул рукой, а специально встал еще засветло и все утро бродил по бескрайним чащобам, чтобы вот так неожиданно, но приятно удивить. Заботливый, нежный, любимый… м-р-р…
Сказать, что эльфы удивились - значит, не сказать ничего. У Хранителя даже скулы свело от подтверждения недавней догадки, потому что то, как молодой лорд обнимал Белика, совсем не походило на простые родственные чувства. Но вот кто изумился больше всего, так это Шранк - всегда невозмутимый Воевода вдруг неприлично разинул рот и едва не подавился зеленым яблоком.
- Белик?!!! Ты что, любишь орехи?!!
- Ага, - смущенно кивнула она, запоздало отстраняясь. - С самого детства. Меня Литур потому Белкой и кличет, что обожаю их до безумия. Прямо не могу удержаться, если увижу. Это у нас любовь с первого взгляда.
- Я не знал, - ошарашено выдал Воевода, во все глаза глядя на ее умиротворенное лицо. - Торк! За столько лет даже не догадался!!
- А тебе и не надо. К тому же, у нас дома они не растут - только в Бекровеле и можно достать. Но я в этот раз не успел - с вечера пересмешник попался, а утром мы слишком рано выехали, зато теперь… м-м-м… лопну, но все съем!
- Ну, мать моя, - оторопело сел Шранк. - Одно хорошо: я теперь, по крайней мере, буду знать, как от тебя отвязаться, если сильно приспичит.
Белка широко улыбнулась и, активно закивав, торопливо запихнула в рот свое сокровище.
- Хр-м-м… мр-р-м… вкуснотища!! Таррэн, ей богу, я теперь для тебя на все готов! Даже на еще одно высохшее озеро!
Перворожденных откровенно передернуло от подобной перспективы, а молодой лорд неверяще замер на краю поляны, но она уже не обращала внимания: уселась в укромном уголке, подтянула колени к груди и напрочь отстранилась от забот этого мира. Только лицо было безумно счастливое, да глаза светились нескрываемым блаженством.
Весь оставшийся день Белка посвятила себе, любимой. Была подозрительно тиха, невероятно благодушна, весела и вообще, просто прелесть. Почти не вредничала, не ехидничала и не скалилась, позволив Темным облегченно вздохнуть и, позабыв про утреннее возмущение, кинуть на невозмутимого Таррэна не один десяток признательных взглядов. Хоть один денек без этого буйнопомешанного пацана под боком! Наконец-то нашелся способ его заткнуть!.. А она и этого не замечала - полностью ушла в себя. Мечтательно взирала на безмятежное небо, наслаждаясь каждым мгновением, внимательно слушала щебетание птиц, беспрестанно улыбалась. Сияла и сверкала, как ясное солнышко. При этом оглушительно хрустела орехами, тихонько напевала под нос что-то спокойное и милое, нежно урчала, доставая на свет очередное лесное сокровище. И лишь вдоволь налюбовавшись, будто драгоценным камнем, пихала в рот. После чего нередко оборачивалась и одаривала благоверного таким долгим взглядом, вкупе с нежным мысленным посылом, жаркой волной благодарности и ослепительной, но столь многообещающей улыбкой, что Таррэн скоро пожалел, что рядом есть посторонние. И начал искренне желать скорейшего наступления хотя бы дневного привала.
Однако его мечтам не суждено было сбыться: уже к полудню Белка начала смутно беспокоиться. Сперва непонимающе оглядывалась, старательно изучая проплывающие мимо кусты. Затем перестала петь, отчего-то посерьезнела. В конце концов, вдруг замерла на середине движения, заметно нахмурилась, медленно втянула ноздрями теплый воздух, вкусно пахнущий хвоей, и… отложила уже поднесенный ко рту орех.
- Что за…?
Карраш под ней звучно чихнул и тоже встал, как вкопанный, старательно задирая верхнюю губу и пробуя на вкус неуловимо изменившийся воздух. А за ним и Шранк насторожился: Вожак зря не дернется, не встревожится по пустякам. А похожее выражение в ее глазах он уже видел - Гончая опасно подобралась, как хмера перед прыжком, странно окаменела, ее красивое лицо потемнело и стало жестче, а в спокойных прежде глазах проступил знакомый голубой лед.
Таррэн мгновенно ощутил, как неприятно ворохнулось его второе сердце, а затем резко вскинул голову: ему ОЧЕНЬ не понравилось мелькнувшее на задворках сознания ощущение мимолетного, но чужого и очень внимательного взгляда. Такого, как бывает у голодного хищника при виде далекой, но весьма заманчивой дичи. Нет, еще не здесь, еще не близко, но что-то явно было не так с западной окраиной Интариса. Будто некто невидимый и очень скрытный быстрее молнии проскользнул вдалеке, кинув в сторону небольшого отряда на пустынной дороге один единственный, но жадный взор и, умело хоронясь за густой листвой, стремительно исчез в зеленой чаще. Отнюдь не забыв об увиденном, не отступившись, а направившись за остальной частью стаи с тем, чтобы вскоре вернуться.
Ирташ, тоже почуяв неладное, одним громадным прыжком нагнал отца и замер бок о бок, старательно поводя нежными ноздрями. А вскоре, узнав ненавистного врага, негромко, предупреждающе зарычал.
- Что-то случилось? - испуганно обернулась на странный звук Мирена и осеклась: молодой лорд и человеческий Воевода умело и быстро сомкнулись вокруг привставшего в стременах Белика. Спины напряжены, руки не сходят с рукоятей мечей, на лицах - холодная отстраненность и ледяное спокойствие. Кони под ними - словно хищные звери: такие же подобравшиеся, излучающие угрозу, оскалившиеся и очень-очень опасные.
- Уходим, - отрывисто велел Таррэн, убедившись, что неведомый преследователь исчез.
Белка, сурово нахмурившись, развернула Карраша.
- В трех часах южнее должно быть поле с небольшим холмом, - бросила она в сторону. - Попробуем успеть?
- Не знаю, - поджал губы эльф. - Не уверен, что лошади выдержат наш темп.
- Придется: если нас застанут посреди чащи, будет трудно отбиваться. Похоже, ИХ довольно много, а у нас всего семеро лучиков.
- Кого, их? - совсем встревожилась Мирена.
Белка странно пожевала губами.
- Гиен. Да, думаю, что гиен.
- Вы что, испугались каких-то диких шавок?! - насмешливо обернулся Аззар, но поймал сухой и почти мертвый взгляд Воеводы и мигом передумал смеяться: там стояло такое непонятное выражение, что эльф неожиданно осекся и поймал себя на мысли, что желал бы оказаться подальше от того, кто рискнул вызвать гнев в этих темных глазах. Но раз уж даже Страж проникся тревогой, значит, опасность была действительно реальной. А с ними еще дама…
- Не советую тебе лишний раз встречать с этими "шавками", - медленно высказал Шранк. - Боюсь, у них вполне хватит сил и проворства, чтобы справиться даже с Перворожденными.
- И много их? - спокойно осведомился Сартас, внимательно глядя на Таррэна, но вместо этого ответила Белка.
- Не меньше десятка, но и не больше трех. Причем, большая часть стаи где-то далеко, иначе уже набросились бы скопом: они не любят тянуть с охотой. Особенно на двуногих. Кажется, нас заметил случайно отставший самец - самка никогда не упустила бы такой добычи, как семеро остроухих. Значит, сейчас он наверняка отправился нагонять стаю и передать хорошую весть, но очень скоро вернется, причем не один: думаю, уже взял след. Насколько у вас выносливые кони?
- Достаточно, чтобы выдержать погоню.
- Да? - хмыкнул Шранк. - Белик, ты ориентируешься на свое зубастое чудовище, а эти милашки вряд ли выдержат больше десятка миль нашим темпом. Сомлеют, как девицы.
Перворожденные одновременно насупились, потому что кони были действительно хорошие, но высказаться вслух не успели: Таррэн решительно прервал едва не начавшийся спор.
- Так. Значит, едем в ту же сторону, что и собирались, но до первого подходящего места. Если не выйдет сбросить их со следа - то до ближайшей воды. Успеваем раньше - значит, готовимся, как всегда. Если нет, делаем то, что возможно. Главное, чтобы место для маневра хватало, да деревья поблизости не мешались.
- Может, попробуешь с ними договориться? - с надеждой взглянул Воевода, но эльф покачал головой.
- Нет. Судя по всему, это полукровки: они не слышат моего Зова. Скорее, он послужит им сигналом к нападению, так что не буду даже пытаться.
- С гор спустились, - понимающе кивнула Белка. - Эх, жаль, что Мирдаис так и не решил ничего с Малой Сторожей! У нас было бы меньше проблем. Ладно, хоть разомнусь немного.
- Нет! Ты ни во что не вмешиваешься, ясно? - сверкнул глазами Таррэн.
- Ясно, - удивительно покладисто кивнула Гончая. - Сижу за вашими широкими спинами, молчу в тряпочку и делаю вид, что наслаждаюсь видами.
- Именно. Чтоб вперед не совались!
"Рано нам еще раскрывать все карты, - подумал Темный эльф, пристально глядя на свою пару, точно зная - она услышит. - Рано говорить о Гончих и твоей роли в стае. О Карраше распространяться тоже не стоит - эльфы и без того слишком подозрительно на вас косятся. Пожалуйста, будь осторожна!"
Она чуть заметно вздохнула и потрепала могучую холку мимикра.
- А что, Каррашик? Побудем пока наблюдателями? Ну-ну, не ворчи, это ненадолго. Дорогу помнишь?
Карраш, не задумываясь, кивнул.
- Вот и славно. Тогда поехали, пока за нас не принялись всерьез, а то мне уже начинает казаться, что…
Ее прервал свирепый, откровенно торжествующий рев сразу на несколько голосов. Еще очень далекий, смазанный расстоянием и почти не слышный на таком отдалении, но дикий, поразительно мощный, уже вполне различимый для чутких ушей Перворожденных и острого слуха двух опытных Гончих.
Маликон и Сартас многозначительно переглянулись, со всей ясностью понимая, что Стражи не просто так беспокоились, потому как ЭТОТ рев издавали кто угодно, но только не обычные гиены. Шранк сурово прищурился, а Таррэн с досадой поджал губы.
- Не успели, - хладнокровно высказала общую мысль Белка и с неуместным смешком развернулась к попутчикам. - Ну, братцы-кролики, что теперь делать будем?
- Глава 18 Нужный пригорок они увидели сразу: стремглав вылетев из-за расступившихся деревьев, отряд выметнулся на разноцветное луговое раздолье, в самом центре которого, как спасительный флаг, виднелась поросшая травой верхушка невысокого холма.
Карраш, не сбавляя хода, тут же повернул к нему, тревожно дернув ушами, но чтобы услышать нарастающий и полный торжества вой за спиной, этого уже не требовалось - стая гиен была так близко, что просто удивительно, как они еще не настигли хрипящих от натуги лошадей. Нет, мимикры отлично справлялись со своей нелегкой ношей, Ирташ ни на корпус не отстал от неутомимого отца и вполне мог бежать в таком темпе до следующего утра. Но вот эльфийские кони явно сдавали: они шумно дышали, пугливо всхрапывали, капали с губ желтой пеной и из последних сил старались поспеть за громадными вороными, которые с неутомимостью хмер вели их к нужному месту.
Сзади в который раз прозвучал торжествующий многоголосый хор, мало напоминающий издевательский хохот обычных гиен. К тревоге Перворожденных, не привыкших сталкиваться нос к носу с тварями Проклятого Леса, за ними увязалось немало странных, невиданных прежде тварей. Правда, впрямую гиены так и не показались. Лишь мелькнули на безопасном расстоянии несколько массивных силуэтов, злобно щелкнули зубами, но рваться наперерез не стали - умные, сволочи. Почуяли, что вместе с остроухими путешествует и стальная смерть на кончике их изящных стрел. Быть может, даже сталкивались раньше, но азарта у них это не убавило: то одна, то другая зверюга на мгновение показывалась издалека, внушая ужас своими размерами и шириной распахнутой в запале пасти, а потом так же стремительно исчезала. Но эльфам и одного раза хватило, чтобы понять: в рукопашную с такими чудовищами, что слегка не доставали загривками до конских холок, не справиться даже им. Особенно посреди пригодного для засады леса и тогда, когда жутких тварей набиралось никак не меньше двух десятков. И все поразительно быстрые, легкие, смертоносные не хуже хмер.
- Играют, - с отвращением покосился Шранк на очередного смельчака, рискнувшего показать ощерившуюся морду из-за деревьев. - Уверены, что нам некуда деваться, вот и не спешат.
Белка тихонько фыркнула.
- Погоди, сейчас вся стая подтянется, и станет не до шуток. Это только передовики - самые шустрые да легкие на подъем. А остальная гвардия подтянется минут через десять. И за это время нам кровь из носу, но надо добраться до того холмика.
- За…чем? - прерывисто поинтересовался Линнувиэль, с опаской косясь на страшновато хрипящего скакуна под собой.
- А чтобы успеть хотя бы половину стрелами достать, мой ушастый друг. Ты ведь еще не разучился стрелять?
- Может, лучше магией? - беспокойно обернулся Аззар.
- Нет, - ответил Таррэн. - С магией мы вообще всю округу всполошим, а это весьма нежелательно для нашего дела. Верно, Линнувиэль? Тем более, никому неизвестно, не бродит ли по округе кто-то еще. Такой же голодный и шустрый. А я полукровок чую очень плохо.
Младший Хранитель только наклонил голову, соглашаясь с такими доводами, а остальные с новой силой пришпорили изможденных лошадок: если уж молодой лорд, проживший рядом с подобными соседями более двух десятилетий, встревожен, значит, повод для беспокойства действительно есть. И надо уносить отсюда ноги поскорее, пока этот самый "повод" не вздумал унести их сам. Отдельно, так сказать, от тела.
Трехчасовой забег плохо сказался на породистых эльфийских скакунах - они давно утратили прежний лоск, запылились, взмокли, заметно устали, тугие бока уже ходили ходуном, а точеные ноги с видимым усилием вскидывались в воздух в очередном прыжке. Однако от Карраша с его поистине сумасшедшим темпом они все же не отстали, и хотя бы поэтому их стоило считать превосходными лошадьми: мало кто из живых способен угнаться за взрослым мимикром. А эти смогли. Правда, Карраш бежал не в полную силу - берег молодого сынишку, да и ушастых бросать было не след, но это уже сущие мелочи. Главное, что они успели и выбрались из коварных зеленых зарослей, где трудно прицелиться, а теперь с каждым прыжком приближались к заветному холму.
- Спешиться! - рявкнул Шранк, едва взмыленные кони добрались по верхушки, и первым подал пример. - Скорее, улитки!
Белка, успевшая в последний момент выдернуть из тугих кожаных ремней свой неизменный "талисман", уже была внизу, Таррэн тоже не отстал, а вот Перворожденные замешкались, искренне недоумевая, зачем и куда ринулись оба гаррканца, да еще прихватив зубами поводья чужих скакунов. Гончие, тем временем, дружно взялись за завязки своих мешков, Таррэн потянулся за кольчугой, Шранк помчался вокруг крохотного утоптанного пятачка, проверяя упругость почвы, а остальные все еще непонимающе таращились на эти странные приготовления. Правда, когда Воевода некрасиво обложил их на гномьем наречии, все же вняли - неохотно спешились и хмуро переглянулись.
- А зачем мы…?
- Некогда, - сухо оборвал Корвина Таррэн, сноровисто вырубая мелкие кустики, чтобы не мешались под ногами во время боя. - На этом огрызке коней укрыть будет негде, да и нас слишком мало, чтобы строить нормальную оборону. Карраш уведет их в ближайшие пещеры, что есть в паре миль южнее. С этой стороны его не должны увидеть - холм закрывает обзор, с другой же гиены пока не додумались зайти. Молодые, зеленые… а когда подойдет основная стая, интерес к ним вовсе пропадет.
- Почему? - непонимающе обернулся Маликон. - В конях же мяса в пять раз больше, чем в каждом из нас! На месте гиен я бы плюнул и ринулся за более легкой добычей!
- Потому что это - не обычные гиены, - медленно пояснил собрату Сартас, провожая глазами стремглав уносящийся прочь табун. - Для них главная добыча - именно мы. Мой лорд?
Таррэн хмуро кивнул.
- Ты прав: им позарез нужны маги. То есть, я и Линнувиэль. И ради этого они даже отложат наших скакунов на потом. А разделяться сейчас не рискнут - нас слишком много.
- Они что, чуют магию?! - не поверил Маликон, по примеру собрата спешно расчехляя лук.
- Разумеется. Хоть и полукровки, но потребности у них схожие с теми, кто давно обжил Проклятый Лес. Обычно они в горах охотятся, вблизи Тропы Смертников. Как правило, небольшими стаями, которые беспрестанно грызутся за территорию. А сюда спускаются крайне редко - только когда находится какой-нибудь умный и дальновидный вожак. Или же когда их выгоняют с обжитых мест.
- Здесь не тот случай, - со знанием дела вставила Белка, обходя небольшой холм по периметру и внимательно оглядывая окрестности. - Стая большая, сильная и довольно молодая - вон, как резвится молодежь, чуть не под стрелы лезет. Значит, их согнало с места нечто иное. Мало дичи, что ли? Или вся она ушла под твое крылышко, Таррэн?
Темный эльф молча пожал плечами: этого он не знал. Зато знал точно, что основная часть стаи уже на подходе - их рыжевато-серые ауры уже показались перед его внутренним взором. Одна, три, пять, десять…
- Семнадцать, - дрогнувшим голосом сообщил Линнувиэль, увидевший ту же картину. - Здоровые же они. Прямо медведи, а не гиены. Даже не верится, что могли вырасти такими крупными. Магией их, что ли, накачали?..
Хранитель неожиданно осекся и запоздало сообразил, отчего этим тварям нужны именно маги - кажется, порождения Амулета Изиара черпали силу из того же источника, что и любой мало-мальски способный колдун. Иными словами, чтобы выжить, стая таких зверушек просто обязана была время от времени пожирать обладателя какой-нибудь силы. Или, на худой конец, кого-то из себе подобных, но мага скушать все-таки лучше. Вот эти монстры и обрадовались, когда учуяли чужой след.
Но на что же они тогда способны в ближнем бою?!
Шранк хищно прищурился и напряженно вгляделся в заметавшиеся за деревьями тени.
- Семнадцать? Что ж, не самый плохой расклад. Да, Бел?
- Точно. Вот если бы их было пятьдесят, нам пришлось бы попотеть, а так - должны справиться, если ушастые не подведут, конечно.
- Пусть только попробуют, - усмехнулся Воевода и подчеркнуто медленно обвел потемневшими глазами Перворожденных. - Корвин, вы на таких когда-нибудь раньше охотились? Сартас? Маликон? Нет? Плохо. Тогда слушайте внимательно и запоминайте…
Гиены собрались быстро. Едва Темные получили необходимые сведения и заняли круговую оборону, ощетинившись луками и воткнув в землю перед собой сразу по десятку стрел, как жутковатые полукровки без лишнего шума выступили из-за деревьев.
Было их действительно семнадцать - двенадцать молодых самок и пятеро самцов-двухлеток, уже достаточно взрослых, чтобы охотиться, но еще не достигших того возраста, когда главная самка сочла бы их опасными для своих сестер. Большинство имели ровный коричневый окрас, некоторые - с рыжими подпалинами на мохнатых боках. Все рослые, ненормально крупные, с матерого медведя в холках. Мускулистые, крепко сбитые, свирепые, с ярко горящими желтыми глазами, в которых даже сейчас светилась отчетливая жажда крови. С могучими лапами, оканчивающимися острыми кривыми когтями. С горбатыми спинами и знакомыми мордами обычных равнинных гиен, только в три с половиной раза крупнее. С красными жерлами глоток, внушительным набором зубов и куцыми черными хвостами, которые в момент еле сдерживаемого возбуждения встали торчком. Они медленно вышли на открытое место и, выстроившись в два неравноценных ряда по семь и десять особей в каждом, в недобром молчании уставились на далекую добычу.
Белка прищурилась и удовлетворенно кивнула, подметив на боках у четырех самцов внушительные проплешины - кажется, старшие самки уже успели славно тряхнуть этих недорослей за то, что посмели выпустить жертв из леса, где к ним было проще подобраться. Глупые юнцы позабыли обо всем, когда в восторге гнали поспешно улепетывающую добычу, да прозевали момент, когда из охотников сами превратились в дичь. Потому что теперь, по открытому полю, да на таком расстоянии… когда эльфы полностью изготовились к бою, а бойцами они всегда слыли превосходными… на месте главной самки она сама сто раз бы подумала, прежде чем начинать эту охоту. При таком раскладе стая (если справится, конечно) уже не уйдет отсюда целой. А если еще знать про Стражей и Таррэна…
Гончая кровожадно улыбнулась.
- Харре! - шепотом рыкнул Шранк, неотрывно глядя на подбирающуюся стаю: гиены, начав движение с медленного шага, стали постепенно ускоряться и с каждой секундой так стремительно набирали ход, что вскоре он почти перестал различать мелькание сильных лап. Их горящие глаза ни на миг не отрывались от напрягшихся эльфов, жаркие пасти в возбуждении приоткрылись, с клыков то и дело капала пена. Мощные когти без труда взрывали податливую землю, выбрасывая за спины комья травы, перемешанной с черной почвой…
Линнувиэль непроизвольно передернул плечами, на мгновение представив, что пришлось бы встречаться с этими хищниками посреди леса. Торк! Какая только сила произвела на свет этих чудовищ? Демоны, как есть - демоны! От таких не сбежишь, на дерево не влезешь - мигом ветки перекусят, да сдернут тебя на землю, после чего останется только покориться неизбежному. А стрелять среди деревьев в этакую, мчащуюся на всех парах махину станет почти невозможным - феноменальная реакция вполне позволит им уклониться или спрятаться за любым из многих сотен стволов, тем самым с легкостью избежав даже простого ранения. Не-ет, с такими лучше встречаться в чистом поле, желательно - за пятьсот, а то и за тысячу шагов, когда и прицелиться можно, и успеть нашпиговать их стрелами еще на подходе.
Спасибо Стражу, что вовремя учуял.
- Видишь главную? - спокойно осведомился Таррэн, неторопливо вынимая из ножен родовые клинки.
Шранк отрицательно мотнул головой.
- Нет. Наверняка идет во втором ряду. Ушастые, вам пора целиться, но помните - они умеют подныривать под стрелы, а скорость реакции у этих тварей лишь немного уступает вашей, так что постарайтесь не промазать.
Сартас лишь усмехнулся: триста пятьдесят шагов - с такого расстояния промазать довольно трудно. Хоть и быстры твари, но с бессмертными им не сравниться. Рядом с ним плечо к плечу встали Аззар, за спиной которого возвышался с луком наизготовку Корвин, с другой стороны такой же сработанной парой замерли Маликон и Атталис - привычно, умело, слаженно. Они дружно оттянули тетивы и, почти не целясь, плавно спустили стрелы из знаменитой эльфийской ивы. Одна, две, три, четыре… пятая, от Сартаса, даже чуть опередила своих товарок, уверенно устремившись к горлу одной из гиен. Потом - короткий свист рассекаемого воздуха, почти слившийся со щелчком отпущенной тетивы. Смазанные тени между стремительно приближающимися хищниками и их возможными жертвами. Короткое мгновение напряженного ожидания и…
Обиженный рев двух раненых самцов.
Сартас неприлично выругался и в мгновение ока выхватил сразу две стрелы.
Триста шагов.
- Хреновые у нас стрелки, - скупо заметил Шранк, бесстрастно наблюдая за ошеломленными лицами Перворожденных и ровным строем ничуть не замедлившихся гиен. - Может, во второй раз справятся лучше?
Двести пятьдесят шагов.
Эльфы заметно помрачнели и сделали поправку на ветер, скорость движения опасных тварей, из которых двое хоть и оказались ранены, но не настолько, чтобы просто замедлиться. Затем плавно отпустили тетивы… Торк! Да они каменные, что ли?!! Любую тварь навылет прошивало эльфийским наконечником, а эти словно не почувствовали!!
Двести шагов.
Таррэн покачал головой и, молниеносно вскинув свой лук, неуловимым движением метнул вперед одну за другой сразу семь стрел. Ну? Не пропал еще навык?
Не пропал: на этот раз три наименее расторопные самки споткнулись на полном ходу, опасно покачнулись и, нахватавшись стрел в глазницы, без единого звука рухнули наземь, после чего закономерно попали под ноги соседям и вызвали бурю недовольства с их стороны. Один из самцов споткнулся, замешкавшись на такой скорости, раздраженно рыкнул, но тут уж Сартас не сплоховал - всадил оперенную стрелу точнехонько в левый глаз, и еще одним противником стало меньше. Следом за ним исправились и остальные - сухо защелкали тетивы, взвизгнули спущенные с бешеной скоростью стрелы, и оставшиеся четыре самца пополнили собой список трофеев Перворожденных.
Сто шагов до настороженно подобравшихся двуногих.
- Девять собачек осталось, - спокойно констатировала Белка. - Еще залп успеете?
Перворожденные не ответили: сосредоточенно метали свои остроклювые подарки с поистине убийственной скоростью, но на этот раз даже Таррэн не преуспел - всемером они сумели намертво поразить лишь одну молодую самочку, да легко зацепить трех более крупных чудовищ. Однако большего гиены им не позволили: повинуясь рыку главной самки, все еще умело скрывающейся среди своих выживших сестер под видом обычной зверюги, умные звери рассыпались веером и внезапно утроили усилия. Да так резко, до того слаженно и ловко, что даже Белка уважительно присвистнула:
- Ого, какая прыть. Кажется, мы ее недооценили. Таррэн, бросай лук: они больше не поддадутся.
Пятьдесят шагов.
Темный эльф с досадой поджал губы, мимолетно оценив усеянное стрелами поле, и вынужденно признал: да, большего им не успеть. Да и стрелять уже нечем - он как-то не рассчитывал, что придется снова встретиться с этими умелыми охотниками, и не запасся дополнительной подводой с колчанами. Похоже, осталось браться за мечи и надеяться, что их, восьмерых, вместе с Воеводой, будет достаточно, что оградить прекрасных женщин от чужих зубов и когтей. В конце концов, восемь на восемь - действительно неплохой расклад.
А потом думать стало некогда: гиены достигли, наконец, подножия невысокого холма и, торжествующе взревев, громадными прыжками ринулись наверх. Одна, две, три… глаза уже горят бешеным огнем, пасти распахнуты в предвкушении схватки, мощные тела похожи на сжатые пружины, острые когти с легкостью вгрызаются в землю… Перворожденные сперва не поняли, отчего две разъяренные самки во втором ряду вдруг слаженно споткнулись и непонимающе замерли. Не увидели промелькнувшую перед глазами стальную смерть и не услышали негодующего вскрика своего лорда. Лишь краешком сознания отметили, что, похоже, еще двумя зверюгами стало меньше, и удовлетворенно признали: Стражи действительно - превосходные воины. ТАК точно метнуть ножи! Это просто поразительно даже для нас, а уж для смертного и вовсе - предел мечтаний!
А мгновением позже их закрутил бешеный водоворот схватки.
Отовсюду мелькали чужие когти, рвались навстречу оскаленные морды, толкались мощные тела, пытаясь оттеснить, отодвинуть, смять своим весом. Что-то рычало, хрипело и брызгалось слюной, поминутно грозя отдавить ноги или вывернуть руки из суставов. Кожа у этих монстров оказалась действительно почти каменной, и если бы не эльфийские мечи, начиненные магией Темного Леса по самые рукояти, Перворожденным пришлось бы туго. А так они все еще держались. Более того, довольно скоро Аззар на пару со своим командиром изловчились подсечь лапы одной из самок. Не ожидая от нее больше угрозы, опрометчиво повернулись спинами и едва не остались лежать на траве. Но подметивший неладное Сартас, не мешкая, коротким ударом отсек ей голову, и только после этого живучая тварь перестала трепыхаться.
Попавший в родную стихию Воевода метался по верхушке холма бешеным зверем, умудряясь за краткие доли секунды и увернуться от мощных челюстей, и ткнуть в отместку острием в чужое горло, и злорадно оскалиться, заслышав ответный предсмертный вопль. После чего в мгновение ока сориентироваться, перехватить какую-нибудь более удачливую тварь и буквально выдернуть из-под чужих когтей слегка оглушенного Атталиса. А потом снова исчезнуть в водовороте битвы. Таррэн от него не отставал и, если Младший Хранитель правильно рассмотрел, на его счету оказалась чуть не половина достигших холма гиен, хотя он, к чести сказать, ни разу не воспользовался магией. Даже не попытался, хотя вполне мог бы рискнуть. Но нет - помнил про то, что светиться перед окрестными магами небезопасно. Работал только родовыми мечами, но так быстро и умело, что это могло вызвать завистливый вздох даже у Перворожденных.
Осторожно наблюдая за будущим повелителем, Линнувиэль вдруг осознал, что молодой лорд не зря считался лучшим мечом Темного Леса этого тысячелетия - кажется, Серые Пределы не только не убавили его мастерства воина, но и отточили до совершенства, придали поистине убийственной силы и ловкости, выковали подобно смертоносному эльфийскому клинку. Потому что даже в такой неподобающей ситуации он оставался поразительно спокойным, собранным и неутомимым. А его движения - экономными и удивительно точными.
Неожиданно что-то больно впилось в левое плечо, вынудив молодого Хранителя забыть о собрате и вернуться в реальное время, а затем сдавленно зашипеть от боли. Но отступить он себе не позволил - только сморщился, чувствуя, как быстро намокает рукав, и, улучив момент, с невероятной силой вогнал парные клинки в подвернувшийся мохнатый бок. Кажется, уже второй за этот трудный полдень.
Пораженная гиена оскорблено взвыла и попыталась дотянуться до обидчика окровавленной мордой, но не успела - с другой стороны просвистел еще один вихрь, и Шранк коротким ударом прекратил ее мучения. После чего ловко поднырнул под заваливающееся тело, отмахнулся от кого-то еще и снова исчез из виду.
А потом вдруг наступила тишина.
Линнувиэль, тяжело дыша, непонимающе огляделся, машинально подсчитывая про себя неподвижные туши, грузно осевшие на залитую кровью землю. А потом брезгливо поморщился. Если бы не знал, до чего эти твари живучи, подумал бы, что тут резали стадо свиней. Да не просто резали, а безжалостно измывались над несчастными животными, выдавливая из них кровь до последней капли: поросшая куцей травой верхушка холма была залита красным так, что у неподготовленного человека непроизвольно появлялись рвотные позывы. Там же валялись отрубленные лапы, когти, выбитые с невероятной силой зубы (перемазанный до ушей Шранк утерся рукавом и понимающе хмыкнул), между ними - дурно пахнущие кишки, клочья меха, сорванные острыми когтями или брошенные добровольно плащи. Какие-то ошметки, обрывки и что-то вовсе непонятное, которое затруднился бы распознать даже опытный некромант. А над всем этим безобразием - густой, насыщенный, тяжелый запах смерти, волнами поднимающийся куда-то кверху и под жаркими солнечными лучами становящийся вовсе непереносимым.
- Фу, - скривился Сартас, брезгливо отпихивая от себя отрезанную голову со злобно выщерившейся пастью.
- Все? - не обратил на него внимания Шранк и настороженно оглянулся. - Раз, два… Таррэн, у тебя сколько?
- Трое, - донесся из-за массивной туши приглушенный голос эльфа. - А у вас?
- Тоже.
Белка неожиданно подняла голову и, оставив напуганную Мирену в одиночестве, вдруг подхватила свои мечи и проворно запрыгнула на еще теплую тушу гиены.
- Оп-паньки! - ахнул вдруг Воевода, углядев два поспешно улепетывающих силуэта внизу. - А две-то сбежали. Кажется, решили не испытывать судьбу? Надо же! Не думал, что когда-нибудь увижу, как эти твари отступают! Белик, ты такое видал?
- Нет, - Гончая опасно сузила глаза и пристально всмотрелась в стремительно удаляющихся хищниц. - Трусливое бегство не входит в их привычки - гиены скорее подохнут в бою, чем отступят, оставляя территорию чужакам. Но мне кажется, что они не просто убегают - больно ровно у них это получается. Не петляют, не рычат. Уходят тихо и почти спокойно, будто… ах ты ж, демоница!
Она вдруг переменилась в лице, зло выдохнула, оглушительно свистнула и, ничего не объяснив, стремглав слетела со своего наблюдательного поста. В мгновение ока оттолкнула с дороги непонимающе обернувшихся эльфов, раздраженно рыкнула, когда поняла, что они не собираются даже стрелять вслед, после чего окончательно разозлилась и некрасиво выругалась.
- Шранк! Подбрось! - крикнула на ходу, перелетая через еще одну мертвую тушу и намереваясь достигнуть подножия холма быстрым, но довольно опасным способом - по воздуху, использовав напарника на манер живой пружины. Но тот вдруг остановился и нахмурился: нет, не надо ей рваться в бой - Таррэн не велел. Тем более, когда ЭТИ уходят и больше никому не помешают. Сидела бы на месте и не светилась перед эльфами, хмера кровожадная, а развлекаться и мериться силами с дикими зверьми дома будет. Потом, когда вернемся.
Он закономерно замешкался, но она больше не стала ждать. Только обожгла его бешеным взглядом и, поджав губы, кубарем скатилась по крутому склону.
- Что он делает?! - испуганно вскрикнула Мирена.
Таррэн громадным прыжком вывернулся из-за возвышающейся неодолимым препятствием горы трупов и, завидев стремительно удаляющуюся Белку, неприлично ругнулся. А когда поискал глазами по земле и совсем недалеко от себя заметил отброшенные ею ножны с родовыми клинками, выругался снова. Но на этот раз громко и с выражением, от которого высокородная леди мгновенно вспыхнула и поспешно отвернулась.
- Ты куда смотрел?! - рявкнул он на потеряно опустившего руки Шранка. - Кому было сказано - следить в оба?! В чем дело?! Что на тебя нашло?! Что на вас обоих нашло?! Какое затмение?!!
Воевода не успел ответить, потому что в этот момент за их спинами раздался нарастающий грохот тяжелых копыт. За ним - гневный рык, подозрительно напоминающий ворчание раздраженной хмеры. Затем - новое рычание, смешанное с нескрываемой досадой, а от границы далекого леса вдруг с невероятной скоростью понеслось на холм что-то громадное, черное, могучее, дико спешащее. С развевающейся гривой и вытянувшимся на ветру длинным хвостом, отчего-то ставшим похожим на гибкий хлыст. На боках еще - прежняя тонкая шкура, отливающая черным бархатом, но теперь под ней стали отчетливо проступать костяные пластинки, будто недавний скакун надел под нее прочные доспехи. Мощный хребет странновато изогнулся, потолстел и почти выстрелил вверх тонкими жесткими иглами… Кажется, встревоженный мимикр, получив от хозяйки недвусмысленный приказ, так спешил, что едва не перекинулся на бегу, но почему-то застрял на середине процесса и теперь во всей красе являл собой странноватое зрелище полуконя-полухмеры, от которого бросало в дрожь даже самых закаленных. Только янтарные глаза горели на абсолютно черной коже, больше похожей на костяные доспехи, да сверкали в пасти влажные клыки. В целых два белоснежных ряда, которым могла позавидовать любая жалкая гиена.
- Иррадэ… - зло прошипел Таррэн, правильно подметив ошарашенные лица сородичей. - Нам только этого не хватало! Карраш!!
К-карраш? - нервно икнули эльфы. ЭТО - Карраш?!! Тот самый гаррканец, на котором всегда ездил Белик? Это чудовище, больше похожее на ночной кошмар?!!!
Мимикр даже не замедлился. Только досадливо рыкнул снова, сетуя на мешающееся седло, с которым он был вынужден ползти, как черепаха, да следить, чтобы не проткнуть его отрастающими иглами. А Белка, тем временем, все еще настигала поспешно улепетывающих врагов на своих двоих. Одна!! Он раздраженно взревел, вынудив остроухих стрелков машинально зашарить глазами в поисках отложенных луков. Но быстро нашел правильный выход - извернувшись дикой кошкой прямо на бегу, коротко сомкнул страшноватые челюсти, легко перекусил кожаную подпругу, сбросил ненужную ношу и уж тогда показал обомлевшим эльфам все, на что был способен. Он вытянулся струной, почти распластавшись над землей, и помчался так, как всегда бегал в обличье хмеры - изогнув жутковатым образом спину и ритмично складываясь и разгибаясь, превратившись на время в одну огромную, неимоверно мощную пружину. Черным вихрем пронесся мимо остолбеневших попутчиков, в мгновение ока настиг замедлившуюся Белку, услужливо подставил бок и рванул снова, едва хозяйка ухватилась за густую гриву.
Линнувиэль только ахнул, когда она ласточкой взлетела наверх, но не на спину, как раньше, а немного выше - на могучий загривок, где уперлась стопами в невидимую опору (выращенную Каррашем тут же, на ходу), низко пригнулась и напряглась, впившись напряженным взглядом в быстро приближающихся гиен.
Издалека было хорошо видно, как напуганные необычными преследователями звери дружно взвыли, заметались, словно кроли под неумолимо настигающей тенью голодного ястреба, а потом, презрев все законы стаи, вдруг прыснули в разные стороны. Но Карраш не обманулся - направляемый твердой рукой, упорно преследовал более крупную самку, чья манера движений слегка отличалась от остальных. А настигнув, расстелился черной тенью бок о бок, и лишь у самых деревьев вдруг резко свернул, чтобы снова прибавить ходу и уверенно настигнуть вторую зверюгу.
Белка, старательно готовящаяся именно к этому, в нужный момент прыгнула и, получив приличное ускорение, на полном ходу сбила проворную тварь на землю. Та взвизгнула, захрипела, когда отточенная сталь со всей силы ударила под левое ухо, коротко забилась. Но почти сразу затихла: опытная Гончая, как никто, умела убивать именно так - быстро, страшно и совершенно неотвратимо. Затем их сплетенные тела кувырнулись, несколько раз перевернулись в воздухе, окончательно запутались и переплелись, а потом на полной скорости проехались по жесткой траве, подняв тучи серой пыли и скрыв происходящее от чужих глаз.
Чуть позже в той стороне, где недавно скрылся Карраш, раздался истошный, быстро затихающий визг последней гиены.
- Мама… - испуганно прижала ладони к лицу эльфийка, когда на равнине стало оглушительно тихо. - Он же убился! Таррэн, там же Белик!! После такого не выживают! Зачем он…?
Линнувиэль мысленно согласился: да, после такого безумия даже Перворожденному было бы трудно уцелеть, а Белик - смертный. Мальчишка. И на такой бешеной скорости от него не должно было остаться даже костей. Одни жалкие окровавленные осколки.
Молодой лорд до скрипа сжал челюсти и промолчал, неотрывно всматриваясь в неподвижную массу на самом горизонте, в которой с такого расстояния даже его острые глаза не могли различить подробности. Ну? Где ты, малыш? Не поранилась? Какой только демон заставил тебя нарушить все предыдущие договоренности и раскрыться?! Зачем?!
Но вот там, наконец, что-то пошевелилось. Плотная пыль немного осела, открывая напряженным взглядам неподвижное тело убитой гиены. Затем рядом с тушей поднялась с колен вторая невысокая фигурка, бегло осмотрелась, огляделась по сторонам. Приметила бледные до синевы физиономии Перворожденных, на которых читался откровенный ужас пополам с запоздалым пониманием. Успокаивающе махнула, показывая, что ничуть не пострадала, а затем увидела, во что превратился ее щегольской костюм, и принялась брезгливо отряхиваться.
Перворожденные резко спали с лица, но Белка, к счастью, была слишком далеко, чтобы это увидеть и достойно прокомментировать. Она деловито обошла убитую гиену по кругу, зачем-то залезла в жутковатую пасть, что-то внимательно там изучила, рассмотрела и сердито нахмурилась. А когда к ней легкой рысцой приблизился довольно облизывающийся Карраш, резко выпрямилась и сделала хорошо узнаваемый знак. Мимикр послушно подцепил мертвую тушу клыками и, нисколько не утруждаясь, вскинул голову повыше, чтобы длинные лапы гиены не цеплялись когтями за траву. Белка столь же легко взлетела ему на спину, еще раз внимательно осмотрелась и так, с важным трофеем в зубах, они двинулись в обратный путь.
К холму подъезжали в полном молчании - мрачные, насупленные и одинаково нехорошо сузившие зеленовато-желтые глаза. Мимикр, едва достигнув холма, небрежно швырнул мертвую гиену под ноги спустившимся эльфам, а Белка грациозно соскочила на землю и плавной походной, разом уподобившись дикой кошке, медленно приблизилась. Она холодно оглядела непонимающие лица эльфов, чуть кивнула Таррэну, мысленно объясняя свой нелогичный поступок. Затем ободряюще улыбнулась Мирене, как-то разом захолодела и… прямо с места прыгнула. Без предупреждения, без лишних слов и даже не готовясь заранее. Просто стояла на месте, а потом исчезла, материализовавшись совсем в другой стороне и с силой ударив непокорного напарника в грудь. Двумя ногами.
Шранк без звука отлетел на несколько шагов и тяжело рухнул, ошалело тряся головой, но она не дала опомниться: метнулась следом и, мощно ударив снова, вмяла коленями, одновременно перехватывая железными пальцами горло и уставившись ледяным взглядом в самую душу.
- Итак? - негромко промурлыкала, для верности прижав его ладони стопами, жестоко вывернув руки в кистях и почти полностью обездвижив. - Я жду объяснений, друг мой. Как понимать твое поведение? Считать это официальным Вызовом?
- Н-е-т, - прохрипел Воевода, тщетно пытаясь увернуться от гасящего разум взора. Но не вышло: бешеный голубой огонь с отчетливыми изумрудными сполохами вынуждал его метаться между долгом и данным другу словом, сомневаться, нервничать и терять рассудок. А ее голос, тем временем, стал совсем ласковым.
- Тогда почему ты не выполнил мой приказ? Я больше не вызываю доверия? Я где-то промахнулся, ошибся? Или ты решил, что новая должность избавила тебя от статуса Гончей? А может, желаешь занять мое место сам? Так я могу избавить тебя и от первого, и от второго заблуждения. Сегодня. Сейчас. Что скажешь?
- Нет, - выдохнул Шранк, невольно замирая от стремительно растущего чувства смертельной угрозы. - Я по-прежнему в стае.
- Тогда в чем дело? - у Белки опасно зажглись глаза, а из горла вырвалось подозрительное урчание. - Или, может, нам поговорить на другом языке? На языке Стр-р-ажей? Точнее, на МОЕМ языке, напар-р-ничек? По пр-р-аву Вожака, чье пер-р-венство было оспор-р-ено? ТАК до тебя лучше дойдет, нас-с-колько я недоволен? Готов к бою, Дикий?
Он судорожно вздохнул, заслышав в ее шипении знакомые опасные нотки, а потом неожиданно успокоился. Что ж, сглупил, замешкался не вовремя. С кем не бывает. Засомневался там, где не надо, и не сделал того, что велено. А вот теперь за оплошность наступила закономерная расплата - Белка всегда требовала от своих Псов полной отдачи и беспрекословного повиновения. В этом была ее единственная воля для них в качестве Вожака Гончих и единственный приказ, который должен соблюдаться неукоснительно. Особенно во время рейдов, когда от малейшей ошибки зависела жизнь всей стаи. Но здесь - не Проклятый Лес, здесь не стая и даже не рейд. Это - просто неудачное время, которое выбрали гиены для нападения, а он всего лишь не хотел, чтобы она пострадала.
- Так как? - мягким бархатом обласкал его голос взбешенного Вожака.
- Не нужно, - тихо ответил Шранк, больше не делая попыток сопротивляться. - Я не оспариваю твое первенство и не желал бросать тебе Вызов. Ты - наш Вожак, который по праву занимает свое место, и это так же верно, как то, что ты - лучшая Гончая во всех Серых Пределах, которую я когда-либо знал. Я верен тебе, как и раньше. Это правда. Клянусь.
- Ты подвел меня!
- Нет. Просто я не хочу, чтобы мой Вожак рисковал собой понапрасну. Это не то место и не то время, где мы могли бы тебя потерять. Вот и все, Белик. Другой причины нет. За исключением того, что Седой мне уши оборвет, если по возвращении на тебе будет хоть одна царапина. Да и не только он. Поэтому я не выполнил твоей просьбы.
- Это был приказ, Торк тебя раздери!! Неужели ты разучился понимать разницу?!
- Оставь его малыш, - вмешался Таррэн, подходя ближе и готовясь перехватить ее руку, если потребуется. - Он просто не понял. Не узнал ее.
Белка гневно тряхнула головой.
- Зато узнал я. И этого должно быть достаточно, чтобы принять правильное решение. Но он подвел нас, не сделав того, что было велено. Это могло стоить кому-нибудь жизни! А если бы я опоздал? Если бы она ушла?
Таррэн тяжело вздохнул: иногда с его парой бывает так сложно!
- Это не его вина, малыш. Правда.
- Да? А чья же тогда?
- Моя.
Белка изумленно обернулась, но эльф смотрел серьезно, с таким беспокойством и так виновато, что она тихо ахнула от неожиданной догадки.
- Твоя?! Так это ты велел ему… меня беречь?!! МЕНЯ?!!!
- Прости, - слегка смутился Таррэн. - Я не хочу тебя потерять. А он не мог отказаться, потому как…
- Шкурой ему обязан, вымогателю ушастому, - мрачно закончил Шранк снизу. - Вот и весь сказ. Он просто не оставил мне выбора.
- Что-о?!! Таррэн!! Да за кого ты меня принимаешь?! - возмутилась Гончая, рывком поднимаясь на ноги и оставляя в покое слегка помятого напарника. - Я тебе что, девица беззащитная? Ребенок неразумный?! Сопляк недоделанный, что ты в который раз принимаешь решения в одиночку и даже не соизволяешь поставить меня в известность?! Ты что творишь, нелюдь ушастый? Нашел время шутить с Гончими! Тем более, с Вожаками!! И этот хорош - пошел у тебя на поводу! Шранк! Еще раз такое повторится, все кости переломаю! Понял?! Чтоб никакого больше сговора за моей спиной! Ясно? Вы, оба?!
Мужчины сконфуженно переглянулись.
- Не слышу ответа! - опасно нахмурилась Белка.
Они так же дружно вздохнули.
- Таррэн? Шранк? Не испытывайте мое терпение, мальчики. Я не первый год вожу за собой Гончих и отлично знаю, насколько вы любите делать все по-своему. Поэтому считаю до трех: если не услышу того, что мне нужно, пеняйте на себя - один получит официальный Вызов и будет биться со мной, пока сможет стоять на ногах, а второй… второму лучше не показываться мне на глаза ближайшую тысячу лет. Раз… два…
- До чего ты упрямый! - упрекнул ее Воевода, упруго поднимаясь и отряхиваясь. - Ладно. Ладно, хмера двуликая! Клянусь, что больше не буду! Никаких сговоров и тайных умыслов. Все честно и открыто. Доволен?
Она перевела изучающий взгляд на Темного эльфа и нехорошо сузила глаза.
- Твоя очередь.
- Может, обсудим это позже? - сделал попытку вывернуться Таррэн.
- Нет, сейчас. Немедленно, иначе я сильно обижусь.
Ни слова в мыслях. Ни намека на прощение. Только холод и бесстрастный лед напряженного молчания. Голубой лед в двух бездонных озерах, на дне которых готовой к атаке змеей притаилась смертельная угроза. А на сердце - нехороший отголосок искренней обиды и непонимания, больше похожие на гранитную глыбу. Тоже изо льда. Только мрачного, серого, полного внезапно вспыхнувшего подозрения.
- О, Бездна… хорошо, никакого больше сговора, - наконец, сдался эльф, красноречиво закатив глаза. - Клянусь. Но в следующий раз, когда соберешься на очередное сумасшествие, хотя бы поставь меня в известность. Договорились?
Она тонко улыбнулась, и напряжение в воздухе сразу спало.
- Посмотрим. А теперь тащите сюда свои бренные, перепуганные не по делу телеса и глядите, кого мы поймали с Каррашем. И ради кого мне пришлось раскрыться перед нашими ушастыми друзьями, - Белка отвернулась, спокойно прошла мимо ошеломленно взирающих на нее эльфов, которые, разумеется, слышали весь разговор, но все еще не могли прийти в себя. Слегка сморщилась, когда Аззар и Атталис инстинктивно посторонились, давая ей дорогу, хотя места было предостаточно, но потом махнула рукой. Ладно, привыкнут. В конце концов, деваться им все равно некуда. Не сбегут же, в самом деле, узнав, на кого именно злились всю дорогу? Измываться над ними станет, конечно, труднее, но выбора не оставалось - ей обязательно нужно было поймать эту дрянную гиену.
Гончая грациозно наклонилась, кончиками пальцев уцепившись за верхние клыки мертвой зверюги. Прижала ногой нижние зубы, банально наступив на раззявленную пасть, а потом резко разогнулась, с поразительной легкостью раскрывая ее, как простую ракушку, и с мясом выворачивая челюсти из суставов. После чего небрежно щелкнула костяшками по переднему верхнему клыку и со злым удовлетворением проследила, как из розовых десен начал выдвигаться еще один (второй, как у Карраша) ряд острых, страшновато загнутых внутрь зубов.
Главная гиена оказалась мимикром.
- Вот так, - заключила Белка, отпуская изувеченную челюсть коварной зверюги, невесть каким ветром забравшейся по эту сторону гор. - Видали, что за птичка? Если бы мы ее не поймали, она бы вернулась сюда, стерва. С новой стаей и в новом обличье. Пожалуй, об этом стоит рассказать нашему славному королю и выпросить пару карательных отрядов возле Сторожи, пока эти твари не расползлись по всему Интарису. Шранк, теперь тебе ясно, за что тебе чуть ребра не переломали? Надеюсь, больше я от тебя такой глупости не увижу?
Воевода сумрачно покосился на Таррэна и кивнул.
- Прости, я забыл, что ты всегда прав. Это больше не повторится.
- Надеюсь. Тогда займитесь ранеными, сожгите трупы и умойтесь, как приличные люди, а нам с Каррашиком еще придется поломать голову над тем, как соорудить новое седло. Не то у него спина больно жесткая, чтобы рисковать трястись на ней весь оставшийся путь. Кстати, свистните Ирташу, чтобы вел наш табун обратно, а то он там совсем изведется, не зная, что с нами и как.
Белка строго оглядела поразительно покорно кивнувших эльфов, одарила напарника суровым взглядом, молча говоря, что второго предупреждения не будет и за неповиновение он получит сполна. Отыскала оба своих ножа, загнанных в глазницы гиен по самые рукояти и, старательно отерев от крови, вернула на положенное место. Затем одной рукой подхватила свои клинки, второй подняла сброшенное мимикром седло и с горестным вздохом увидела перекушенные ремни.
- Ну, вот. Так и знал: опять мне придется заниматься сущим безобразием!
- Это каким же? - рискнул поинтересоваться Шранк.
Она совсем погрустнела и окончательно понурилась.
- Шить…
- Глава 19 Тир удовлетворенно кивнул и, крутанув грозно сверкнувшие клинки, лихо отсалютовал троим противникам.
- Благодарю. Я неплохо размялся. Надеюсь, вечером повторим?
Тартис, скрывая ошеломление, сдержанно поклонился и, пока никто не видит, с досадой прикусил губу. О, Бездна! Он всегда думал, что неплохо владеет своими парными клинками, но… справедливые боги Лиары! Как же он ошибался!! Всего три часа рядом с этим необычным юношей, и даже знаменитая сотня Владыки уважительно склонила перед ним головы. Мальчик просто уникален! Не знаю, кто и как его учил, но тот человек был гением! Мало того, что сумел привить Тиру все нужные для Перворожденного навыки, обучил древней манере боя эльфов, закалил и выковал, будто в горниле Подгорного Пламени. Придал телу легкость и поразительную выносливость. Но еще умудрился передать такие редкие умения, как безупречное владение собой, развить поразительную скорость и просто невероятную реакцию. А также смог каким-то образом вызнать величайшую из тайн маленького народа - чудо истинного единения с исконно гномьим оружием.
Когда-то давно Тартис видел, как сражаются воины-гномы, прекрасно знал, насколько опасны бывают ветераны дорр-харр и насколько редко они делились своими умениями. Тем более, с чужаками. Но сегодня был готов поклясться, что Тир не раз и не два успевал вплести в свой смертельно опасный танец их знаменитые "трехрунные" удары. Правда, слегка видоизменив и умерив мощь, но все-таки эльф был уверен, что не ошибся. И теперь старательно пытался понять, откуда юному магу стало о них известно. Кто из Подгорных рискнул научить его этим приемам, если даже сами гномы владели ими далеко не все. Лишь редкие избранные могли похвастаться тем, что умеют правильно развернуть "рудничный ворот" или закрутить "каменную мельницу", а молодой наследник трона владел этими приемами в совершенстве. И именно ими сейчас раскидал своих недавних противников по разные стороны поляны.
Тир при виде ошарашенных лиц Темных скупо усмехнулся и вернул клинки в ножны.
- Тартис, ты как? Голова не слишком гудит?
- Терпимо, - отозвался эльф, осторожно выпрямляясь. За ним, плотно сжав зубы, стараясь ничем не выдать боль в помятых челюстях и отбитых боках, поднялись остальные. Торк! За три часа мучений они даже не задели его толком! Втроем не смогли! А ведь мечи держали в руках чуть ли не с рождения!
Эльфы синхронно поклонились, отдавая дань уважения молодому мастеру.
- Мой лорд…
Тир вдруг неуловимо нахмурился.
- Я не лорд. Кажется, мы договорились?
- Прощу прощения, - поспешил исправиться Тартис, кинув на забывшегося сородича предупреждающий взгляд. - Трудно отвыкнуть от правил, установленных много тысячелетий назад. А наследники Изиара всегда требовали к себе повышенного внимания.
- Знаю. Но вам придется постараться: я не люблю чужих титулов.
- Конечно. Позволишь сегодня проводить тебя до Рощи?
- Зачем? - неожиданно хитро блеснул глазами юноша. - Думаешь, сам дороги не найду? Или украдут по пути?
Тартис бестрепетно выдержал этот взгляд.
- Нет. Просто у меня есть тема для разговора. Но, так как до занятий с Владыкой у тебя осталось совсем немного времени, а меня могут завтра отослать обратно в Интарис, то другого случая может и не представится. Я бы не хотел уезжать, не уточнив для себя некоторых важных моментов. Так как? Согласен?
Юный эльф негромко рассмеялся.
- Молодец, растешь: уже хитрить начал. Всего пару дней назад глупо настаивал бы на своем или поплелся следом, потому что не можешь нарушить прямой приказ Владыки. А сегодня вон как - "разговором" прикрылся… ладно, Торк с тобой. Провожай, раз велели. Но остальные пусть приглядывают за Милле - так, чтобы она не увидела, разумеется. И никаких вопросов о моем прошлом!
- Договорились, - кивнул Тартис, мысленно переводя дух, и, сделав незаметный знак остающимся караульным, поспешил вслед за молодым наследником.
Недавний посол и сам не знал, для чего ему понадобилось испрашивать это нелепое разрешение, дабы достойно выполнить волю повелителя. Мог бы просто настоять на своем, потому что приказ Владыки всегда и везде - это, в первую очередь, приказ, невыполнение которого чревато большими неприятностями. Он превыше всего, всегда стоит НАД остальным, он выше даже желаний и мнения прямого наследника трона. И верный слуга мог сейчас открыто все это высказать. Мог выложить ледяным тоном, не терпящим возражения, настоять на своем, нарвавшись на такой же ледяной отпор, сдобренный изрядной порцией знакомого сарказма. Или, на худой конец, проследовать за юным упрямцем тайно. Хоронясь за деревьями и кустами, но бдительно приглядывая за подопечным. Так, как делал предыдущие несколько дней. Однако…
Тартис украдкой покосился на своего юного протеже, чью поразительную грацию движений не смогла бы превзойти даже лучшая женщина его народа, и мысленно покачал головой. Удивительный мальчик. Действительно необычный. Полный неразгаданных тайн и бесконечных загадок. Изумительно владеющий своими необычными гномьими клинками (какой только умелец рискнул нарушить все мыслимые заповеди своего сварливого народа?!!), обладающей огромной силой и просто потрясающей для Перворожденного выдержкой. Уже невероятно могучий, но неоправданно осторожный для своего юного возраста. Откуда он такой взялся? Как смог вырасти среди смертных, оставшись невидимым для всезнающих Хранителей? Как сумел выжить, выучиться, обрести столько уверенной силы, что не боится смотреть даже в глаза Владыки и напрямую высказывать свое мнение о нем? Причем, нелестное мнение! Никто не осмеливается на такое вот уже девять эпох, со времен Владыки Изиара и воцарения на троне его потомков, славящихся непримиримостью и поистине бешеным темпераментом. А Тир спокойно возражает. Нет, просто требует! И Владыка Тирриниэль, что удивительно, до сих пор терпеливо сносит подобное к себе отношение. Да что там: откровенное пренебрежение! Даже наказать не попытался ни разу! Каждый день встает с восходом, отчаянно рискуя пошатнувшимся здоровьем, наперекор всему оставляет переполненные магией Чертоги, хотя дел невпроворот. Игнорируя осторожные просьбы Хранителей поберечься, все равно уходит в Священную Рощу и там с нетерпением ждет, пока необычный потомок закончит разминку, а потом присоединится к нему. И Тартас видел, какой радостью вспыхивают вечно холодные глаза повелителя, когда Тир вступает своей необычной походкой под сень белоснежных ясеней. Как расслабляется его бесстрастное лицо, а на губах появляется затаенная улыбка. Особенно, когда молодой эльф, не боясь свидетелей, с ходу выдает очередную дерзость. И как гаснет этот внутренний свет, когда наступало время разминки вечерней, ради которой Тир неизменно оставлял своего учителя и ненадолго возвращался к красавице-невесте.
Всего несколько дней назад Тартис не понимал причин, но после десятка проведенных поединков, из которых он неизменно выходил слегка помятым, после коротких обменов ничего не значащими фразами, после одного еще более короткого, но предельно серьезного разговора, в котором Тир наглядно доказал, что ОЧЕНЬ не любит принуждения и даже в этом является достойным наследником Изиара… получив пару чувствительных тычков и не менее чувствительных колкостей в своей адрес… Темный эльф вдруг поймал себя на мысли, что больше не сердится. Даже не раздражается на пренебрежение молодого лорда к своей важной персоне. Заранее прощает его непонятную враждебность. И будет с нетерпением ждать, пока этот странный, непонятный, упрямый и своевольный, но удивительно чистый мальчик окончательно возмужает. А еще, наконец, он начал понимать, отчего даже суровый Владыка эльфов поддался на его бесспорное обаяние. То же самое неумолимое притяжение, какое-то необъяснимое внутреннее очарование, что и у маленькой Милле, за честь охранять которую едва не передрался накануне лучший десяток его воинов.
Кажется, не только она умела ломать лед в отношениях одним лишь мимолетным взглядом?
- Так о чем ты хотел поговорить? - нарушил тишину Тир, в свою очередь поглядывая на подозрительно примолкшего спутника.
Тартис чуть вздрогнул, отрываясь от размышлений.
- Извини, задумался. Что ты сказал?
- Я спросил, о чем ты собирался со мной поговорить? Или так обрадовался своей идее, что не успел придумать достойную тему для разговора?
- Успеть-то успел, - усмехнулся Тартис. - Да вот не знаю, понравится ли тебе.
- А ты начни. Вдруг обойдется?
- Гм. Вообще-то я хотел узнать, почему наши маги не увидели тебя за столько лет. Как вышло, что ты есть, но никто из Хранителей этого даже не почувствовал?
- А меня спрятали, - в свою очередь, усмехнулся Тир. - Так хорошо спрятали, что эти снобы до сих пор пребывали бы в неведении, если бы не досадная случайность. Никто бы ничего не узнал, а я бы жил, как раньше - тихо, спокойно, среди родных и друзей…
- Но твои родные здесь! - невольно вырвалось у Тартиса. - Почему ты так не хочешь войти в свой Род?!
- Это не мой Род, - сухо поправил юноша. - Или считаешь, что принадлежать Роду убийц и палачей - великая честь? Может, Изиар оставил нам что-то хорошее, а Проклятый Лес возник сам по себе? Может, Изиар не убивал через века своих собственных потомков? Не выцеживал из них кровь по каплям, чтобы вернуться через Девять Кругов? Не ему ли вы поклонялись столько тысячелетий? И не он ли собирался залить потом кровью всю Лиару? В ответ на вашу преданность?
Тир жестко посмотрел на замявшегося сородича, и в его зеленых глазах медленно проступило алое пламя.
- Не говори, что я не прав или не знаю, о чем ведется речь. Поверь, ЭТУ правду я знаю лучше всех вас, вместе взятых. Впрочем, полагаю, историю Лабиринта вы тоже уже знаете в подробностях: Тирриниэль должен был рассказать о том, что случилось на Большом Совете почти два десятилетия назад. Потому что именно это условие стало гарантией мира между нашими народами. И именно его он поклялся исполнить по возвращении. Он ведь рассказал, как в действительности погиб Изиар?
- Да, - беззвучно выдавил Тартис. - Все, что открыл ему перстень твоего…
- Не продолжай, не нужно имен. А это что-нибудь изменило? Вы возмутились этим обманом? Перестали верить Владыке? Может, хотя бы Совет Старейшин Родов собрали? А? Тартис, скажи: ХОТЬ ЧТО-ТО изменилось за эти годы?!!
Темный эльф тоскливо уставился себе под ноги, но даже так почувствовал на себе пронизывающий, полный жутковатого Огня взгляд истинного наследника Изиара. Нет, не изменилось - Тир прав. Для большинства Перворожденных страшноватые откровения повелителя не изменили абсолютно ничего. Даже Совет не посмел раскрыть рот, чтобы обвинить развенчанного кумира в предательстве: слишком глубоко въелся в них страх перед великими магами Темных, чья мощь с годами лишь росла и множилась. Что уж говорить о других. Да, выслушали, запомнили, помрачнели от осознания того, что многие века были слепы и все больше подводили Лиару к гибели… а потом снова склонили головы в жесте подчинения и беспрекословного повиновения. Кажется, без своих Владык эльфы не умели жить, а потому предпочли оставить все, как есть. Смирились. И до сих пор стараются не вспоминать тяжкое прошлое. Только Хранители стали еще более отстраненными ото всех, да Тирриниэль начал незаметно утрачивать силы.
Тир зло поджал губы.
- И этот Род я должен принять? К такому народу должен относиться с уважением? Что вы сделали для Лиары? Кто рискнет честно назвать вас чем-то иным, нежели "остроухими снобами" или "ушастой нелюдью"? Чем вы можете гордиться, кроме как вечной спесью и фальшивым бессмертием, которое умелым воинам тоже ничего не стоит отнять? Чем, скажи мне? Что от вас останется, если Священная Роща вдруг умрет, и вы утратите даже это? Кто о вас вспомнит, если за победу в Расовых Войнах вы не заплатили ни гроша? А сами Войны были организованы одним из вас? Ради власти и жажды крови? Так за что мне стремиться в такой Род? Не знаешь?
Тартис стремительно побледнел, но тяжелый взгляд разгневанного мага прожигал насквозь, не давая времени на обиду или оправдание. Он сминал волю, заставлял пятиться и прятать глаза, потому что горькая правда колола больно и глубоко. Как раз туда, где должна быть… и когда-то была живая душа.
- Что ты хочешь от меня? - прошептал смешавшийся эльф. - Чтобы я усомнился в праве Владыки занимать Чертоги? Чтобы пошел против его воли? Встал против его магии, сказал об ошибках прошлого и погиб? Даже если ты прав… даже если все так, как ты сказал… что изменит моя смерть?
- А что изменит моя жизнь?
- Многое. Ты - наследник Изиара…
- Только по крови, Тартис, - устало отвернулся Тир. - Только по крови. Но если бы я мог, я бы избавился от нее. Как охотно избавился бы от всего остального, что напоминает о прошлом. Даже от своего лица.
Тартис неожиданно замер и неверяще вскинул голову, с каким-то новым выражением уставившись на умопомрачительно красивое лицо юного эльфа, несущее на себе печать древнего проклятия.
- Когда-то об этом говорил и лорд Торриэль… перед тем, как принять Отречение и покинуть нас.
- Возможно, - бесстрастно кивнул Тир. - По крайней мере, в этом мы с ним сходимся. Думаю, будь я тогда на его месте, поступил бы так же: лучше умереть для утратившего честь Рода, чем принадлежать ему всей душой и делать вид, что это - правильно. Надеюсь, когда мы увидимся, он меня поймет.
- Да, - дрогнувшим голосом подтвердил посол. - Он бы понял.
- Это все, о чем ты хотел спросить? - так же ровно уточнил юноша, подчеркнуто глядя прямо перед собой.
- Не совсем, но… боюсь, мы уже пришли. Владыка давно ждет, - смиренно наклонил голову Тартис перед ровным строем белоснежных гигантов, отделивших Священную Рощу от остального Леса. - Дальше мне нельзя.
- Тогда до вечера, - сухо бросил Тир, вступая под глубокую тень остролистых гигантов. Но прежде, чем пропасть в ней окончательно, вдруг с кривой усмешкой обернулся. - Надеюсь, этот разговор не повлияет на твою решимость выбить меня из круга хотя бы разок, Тартис? Не сбежишь, отговариваясь срочными делами? Не надуешься, как мышь на крупу? Или посчитаешь, что тебя смертельно оскорбили, а мне придется искать себе нового партнера для боя, пинками загоняя его на нашу поляну, как вас троих намедни?
- Нет, - против воли улыбнулся эльф. - Пока Владыка не отзовет, не уйду, не смотря даже на некоторые наши… разногласия. Насчет оскорблений тоже не волнуйся - переживу как-нибудь. А что касается вечера, то думаю, что еще смогу тебя удивить.
Тир усмехнулся шире: надо же, как заговорил. Переживет он… ха, всего пару недель назад и говорить бы больше не стал! Побелел, побледнел и вылетел бы отсюда, чтобы не сорваться на всякие глупости. А тут - переживет… видно, все же задумывался о будущем. Сравнивал. Размышлял. Для таких, как Тартис, подобные беседы слишком выбиваются за рамки приличий. Слишком откровенны, чтобы он мог так быстро привыкнуть. Он и теперь будет сомневаться, мысленно спорить, искать аргументы и пытаться что-то доказать, но это много лучше, чем прежнее презрительно-холодное молчание. Значит, он еще не совсем потерян для своей расы. Значит, когда-нибудь он сможет принять и другую правду.
Юноша довольно кивнул своим мыслям и окончательно оттаял.
- Значит, до вечера.
- До вечера, - эхом отозвался Темный эльф. - И не надейся на легкую победу. Я собираюсь взять реванш.
- Ну-ну, только подготовься получше, а то мне до смерти надоело работать на скорости раненой улитки. Думаю, как раз пришло время поднять темп до привычного, так что жди: сегодня я разделаю вас, как котят.
- Посмотрим, - коротко поклонился Тартис и, мысленно вздохнув, отправился обратно.
У него оставалось еще немало времени, чтобы поразмыслить над сегодняшним разговором и определиться, наконец, с отношением к будущему Владыке Темного Леса. Подумать, все взвесить, снова прогнать обидные фразы про себя и подыскать достойные аргументы. Или, наоборот, согласиться с ними. В конце концов, некоторые вещи в Лесу многих действительно не устраивали, и только сила Владыки еще сдерживала недовольный ропот за спиной. Да, пока он стоит высоко, никто не поднимет головы, но стоит ему только раз оступиться… впрочем, не это сейчас главное. Важнее другое: как-нибудь пережить грядущий вечер и, возможно, целую ночь. Потому что молодой лорд явно задумал что-то особенное для своих стойких соперников, которых он, хоть и превосходил в скорости, еще не всегда мог обойти в технике. Мал годами просто, хоть и нечеловечески ловок. Но если то фантастическое проворство, что Тир проявлял на ежедневных тренировках - скорость улитки…
- Торк возьми! - пробормотал под нос резко обеспокоившийся эльф. - Может, стоит надеть вечером доспехи? Что-то мне подсказывает, что он не бравирует…
Мелисса радостно улыбнулась, когда возле босой пятки из травы осторожно выглянул знакомый корешок. Каждое утро, едва проснувшись, она мчалась на знакомую поляну, забиралась под роскошный куст цветущей черемухи и с замиранием сердца ждала. Появится? Не появится? Она даже обувь специально снимала, чтобы лучше почувствовать незримое присутствие, но он не подводил: всегда выныривал из-под земли где-нибудь поблизости и, осторожно обвиваясь вокруг тонкой лодыжки или изящного запястья, с готовностью показывал тренировки Тира. Вот и сегодня тоже пришел. Сперва, как обычно, секунду помедлил, будто прислушивался к окружающему миру и проверял наличие соглядатаев, но быстро успокоился и юркнул в заранее подставленную ладошку.
- Здравствуй, мой хороший, - тихонько прошептала девушка, пряча свое коричневое чудо в кулачке и прикрывая ветвистый корень легким подолом, чтобы никто не заметил подвоха. - Что ты покажешь мне сегодня? Нет… погоди! Постой, я хочу тебя кое о чем попросить!
Корешок, деликатно обвивший ее руку, неуверенно замер.
- Покажи мне Вала, - умоляюще прошептала Милле, ласково поглаживая шершавую кору. - Пожалуйста! Тир так мало мне говорит и почти никогда не показывает свои мысли, что я боюсь, он просто не хочет, чтобы я его видела. Пожалуйста, покажи хотя бы ты! Совсем ненадолго! Хоть краешек! Я просто хочу убедиться, что он жив и поправляется! Ты ведь можешь? Пожалуйста, сделай так, чтобы я его увидела! Пожалуйста!!
Корешок немного поерзал, словно сомневаясь, но вскоре принял решение. А Мелисса, почувствовав знакомое головокружение, благодарно улыбнулась.
- Спасибо.
И немедленно провалилась в пустоту.
Легкий сумрак. Тишина. Мягкий травяной ковер под ногами. Приятный запах целебных трав. Крохотные солнечные лучики, бьющие сквозь листву над головой. Безмолвные зеленые стены, со всех сторон защищающие от любопытных глаз низкое ложе, а на нем - неподвижное тело крупного мужчины, целомудренно прикрытое до пояса белой простыней. Растрепанные рыжие волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке. Крепкие плечи, бледное лицо, с которого почти сошли следы недавнего ожога. Медленно вздымающаяся грудь, где почти закрылась страшная рваная рана… Вал был определенно жив и выглядел заметно лучше, чем всего неделю назад. Только жестоко изувеченная правая рука упорно сопротивлялась стараниям целителей и выглядела так, словно нещадный огонь прошелся по ней всего пару часов назад.
- Не понимаю, - раздраженно бросил склонившийся над поврежденной конечностью высокий эльф в белоснежных одеждах Хранителя, но с крохотной черной полоской у ворота, выдающей в нем недостаточную силу. "Равный", как говорят сами Перворожденные, или "поздно проснувшийся" - умелый целитель, но крайне слабый боевой маг, владеющий лишь крохами истинной магии Владыки Изиара. - Почему рана не заживает? Все остальное почти в порядке, а рука - словно в первый день!
- Он живуч, как кошка, - задумчиво оборонил Старший Хранитель Знаний, внимательно изучая неподвижного тело смертного. - И невероятно силен духом, раз сумел уцелеть под магическим огнем. Думаю, справится.
Темный эльф провел изящными пальцами по изувеченной кисти с неловко поджатыми пальцами и неуловимо нахмурился.
- Да, но почему не срастаются жилы? Где прежние мышцы? И кости? Почему не видно ни одного островка новой кожи? Он так быстро зарастил рану на груди, что должен был встать еще два дня назад. Скорость регенерации просто невероятная - я никогда не видел у смертного ничего подобного! Можно подумать, в нем течет кровь Перворожденных! Но сейчас процесс почему-то замедлился и почти остановился: за последние дни мы не продвинулись ни на шаг!
- Спокойнее, Аттарис. Возможно, у него просто кончились силы на исцеление. Посмотри, какой худой - еле дышит.
- Я влил в него столько магии, что это способно поднять на ноги троих таких, как он, а этот упрямый сарртал… - буркнул Аттарис, неспешно ощупывая края раны на груди. - И здесь тоже! Посмотри, Иттираэль: за три дня ни одного сдвига! Такие же плотные и воспаленные! Можно подумать, он нам сопротивляется!
- Люди не способны сопротивляться нашей магии, - успокоил сородича Старший Хранитель. - Кому-кому, а нам с тобой это отлично известно.
- Да уж.
- Вот именно. Поэтому работай дальше, если не хочешь почувствовать на себе гнева Владыки.
Аттарис неслышно вздохнул, продолжая мять сильными пальцами изувеченную кожу, будто старался влить в нее еще немного магии. Страшные ожоги заметно искрились, трепетали под действием невидимой силы, иногда даже начинали поддаваться и плавиться, как воск на жарком солнце. Но, стоило Хранителю убрать руку, как все возвращалось на свои места.
- Вот иррдово отродье! И на него я должен тратить свои силы?! - с досадой воскликнул он, отметив очередную неудачу. - Похоже, сдает Владыка, раз какие-то смертные становятся ему дороже верных подданных!
- Осторожнее, Аттарис, - вкрадчиво шепнул Иттираэль. - Не стоит говорить о повелителе столь опрометчиво. Я ведь могу подумать, что ты замышляешь какую-то смуту.
Второй Хранитель сильно вздрогнул.
- Нет. Я не это имел в виду! Я верен трону и повелителю!
- Конечно. Но если хочешь сохранить голову в будущем, остерегись сомневаться в его силах. По крайней мере, в моем присутствии.
- Прости. Я только хотел…
- Знаю, что ты хотел, - мягко перебил собрата Старший Хранитель Знаний. - Мне тоже не нравится тратить наше общее время и силы на жалкого человека, вместо того, чтобы заниматься действительно серьезными вещами. Но Владыка мудр. И если он считает, что человек того стоит, значит, нам придется сделать все, чтобы его не разочаровать. Не так ли?
- Да, конечно, - излишне поспешно согласился Аттарис, с беспокойством косясь на опасно прищурившегося сородича. - Мы не всегда понимаем пути повелителя, но у него наверняка есть свои причины относиться к мальчишке, как к равному, и позволять так себя вести. Вполне возможно, он надеется завоевать его доверие и зачерпнуть немного молодых сил. А без обоюдного согласия это будет невозможно проделать.
- Верно, - благосклонно кивнул Иттираэль, и более молодой эльф слегка расслабился. - Ты хорошо изучил старые Хроники, Аттарис, и владеешь Искусством в совершенстве. Но не нам с тобой обсуждать и осуждать Владыку. Наши силы слишком слабы, чтобы их можно было противопоставить истинному Огню Жизни. А мальчишка, как ни крути, владеет им слишком плохо, чтобы рисковать разозлить его в такой опасной близости к Ясеню. Владыка избрал долгий, но гораздо более безопасный путь к его сердцу, брат мой. Он сумеет сделать так, чтобы Тир сам склонился на нашу сторону. Повелитель - опытный воин и отличный стратег. У него получится сломить его ослиное упрямство.
- Согласен.
Старший Хранитель тонко улыбнулся и подумал: "Еще бы ты не был согласен!", но вслух произнес совсем другое:
- Я верю, что ты все сделаешь, как надо, Аттарис. Но впредь будь осторожнее в выражениях. Иначе в один прекрасный день Владыка услышит в твоих словах хулу и быстро найдет себе нового Хранителя взамен некоего болтуна. Я понятно изъясняюсь?
- Вполне, - сглотнул эльф, нервно комкая подол своего роскошного облачения.
- Прекрасно, - снова улыбнулся Иттираэль. - В таком случае не стану напоминать, насколько далек твой Дом от истинной силы Изиара. И, значит, стоит только повелителю хорошенько разозлиться…
- Не надо, я понял!
- Вот и хорошо. Заканчивай со смертным поскорее и постарайся больше не сомневаться в мудрости Владыки. Тем более, когда твоих сил заведомо не хватит, чтобы оспорить его право повелевать, - Старший Хранитель внимательно всмотрелся в побледневшего собрата и, с удовлетворением подметив в его глазах метнувшийся страх, неслышно вышел, аккуратно закрыв за собой проем в живой стене. Но лишь после того, как он отошел на почтительное расстояние, Аттарис шумно выдохнул и бессильно сжал кулаки.
- Да, ты прав: моих сил на это действительно не хватит, - зло прошептал он, взглядом буквально испепеляя проклятого смертного, ставшего немым свидетелем его позора. - Может, я и не способен на большее, чем простое лечение. Может, я не могу создать истинный Огонь, а в моих жилах Его течет гораздо меньше, чем в твоих. Зато я умею возвращать потерянные души, когда они стоят на грани реального, и закрывать даже такие раны, которые не победить никому из Рода Л'аэртэ. Да, я - лекарь, Иттираэль. И лекарь хороший, иррдов Хранитель. Тогда как из твоих уст льется один лишь яд - незаметный, но действенный и всегда смертельный. И его наверняка хватит не только для этого смертного, но даже для нашего Владыки…
- 20 Уже к обеду Линнувиэль почувствовал, что с раной что-то не в порядке: всю дорогу левую руку нещадно саднило, жгло и дергало. Даже после того, как он привычно обработал края, а потом наложил травяную повязку, надежно прикрыв следы чужих зубов и кусок вырванной с мясом плоти. Эльфийский папоротник хорошо сделал свое дело - боль в месте укуса почти прошла, крови видно не было, края раны начали медленно смыкаться, и все выглядело вполне благопристойно. Однако через пару часов после схватки с гиенами боль почему-то вернулась. Да не просто вернулась, а начала неуклонно расти, постепенно становясь нервной, пульсирующей, неприятно быстро расползающейся во все стороны.
Довольно скоро тонкие пальцы эльфа стали терять чувствительность, вынудив его держать поводья только правой рукой, а к вечеру полностью онемели, не смотря на вторую перевязку и редкие по силе эльфийские травы. Наконец, некрасиво скрючились и окончательно перестали шевелиться.
Младший Хранитель обеспокоенно покосился на темнеющее небо, в котором начали отчетливо проступать признаки близящегося дождя, незаметно коснулся повязки пальцами второй руки и едва не вскрикнул - боль в поврежденной конечности вспыхнула такая, что у него свет померк в глазах. Казалось, его одновременно терзают тысячи маленьких демонов, медленно раздирая на части. Рвут, грызут и пилят тупой пилой, одновременно заживо сжигая лютым огнем. Причем, от кончиков пальцев до самой шеи, а вскоре и по всему телу.
Линнувиэль судорожно вздохнул и намертво вцепился в луку седла, чтобы не свалиться. Бездна, как же больно! Никогда не думал, что от простой раны возникнет столько проблем! Ну, не может такого быть, чтобы папоротник выдохся! Сам месяц назад готовил, специально вымачивал, растирал в порошок, смешивал с кровяным мхом и парой совсем уж редких травок. Эта смесь не должна была оставить от раны следов уже к ночи, а вместо исцеления ему с каждой минутой становилось только хуже. Но такого никак не должно было случиться, не могло просто, если только…
Он замер от неожиданной догадки, страшась даже подумать о том, что укусившая его тварь была ядовитой. Но все признаки оказались налицо: бледная кожа, непроходящая боль, медленно начинающийся озноб и ненормальная потливость, совсем не свойственная Перворожденным. Эта необъяснимая слабость опять же… Темный эльф до боли прикусил губу, понимая, что допустил страшную ошибку, не спросив об этом лорда Торриэля сразу, ведь тот наверняка мог дать исчерпывающий ответ. А теперь остается или терпеть до привала, надеясь, что эльфийские травы все-таки справятся с заразой, или же признаваться в собственном бессилии и униженно просить о помощи.
Линнувиэль незаметно отер повлажневшее лицо и, стараясь не потревожить горящую огнем руку, осторожно обернулся, взглядом ища наследника Изиара, магической мощи которого наверняка хватило бы, чтобы избавить одного неразумного эльфа от мучений. Он обежал глазами настороженные лица спутников, до сих пор прислушивающихся к обманчивой тишине сумеречного леса, особенно задержался на Корвине, на груди которого тоже красовалась длинная царапина, и облегченно вздохнул: эльтар-рас, командир Первой Тысячи и первый советник трона выглядел неплохо. По крайней мере, подозрительной бледности и незаметных гримас боли за ним не наблюдалось. Значит, или яд не попал в кровь или же… не все твари были ядовиты.
Хранитель с удвоенным вниманием пробежался глазами по попутчикам. Но нет, остальные оказались в полном порядке. Красавицу Мирену, разумеется, даже не задело - ее закрывали своими телами и делали все, чтобы высокородная леди не пострадала. Шранк тоже умудрился выйти из беспорядочной схватки без единой царапины. Маликон и Аззар негромко беседуют между собой, не проявляя никакого беспокойства, хотя у каждого под плащом красовалась свежая повязка. Атталис пристроился рядом и временами тоже участвует в разговоре, но выглядит спокойным и вполне здоровым. Молодой лорд едет, как всегда, немного поодаль, словно подчеркивая дистанцию с сородичами, а Белик…
Линнувиэль перехватил острый взгляд Гончей и поспешно отвернулся, накидывая капюшон и сильно не желая выдавать собственное плачевное состояние. После той правды, что недавно открылась, у него не было никакого желания выяснять, за каким иррдом маленький стервец ТАК жестоко измывался над ними всю дорогу. Зачем скрывал, что не простой смертный? Да и смертный ли вообще? Не знаю, не знаю. После того, что он сотворил с гиенами, после своего сумасшедшего прыжка и продемонстрированной потом нечеловеческой мощи… очень сомнительно, что Белик - простая Гончая. Подобное не под силу даже Перворожденным, не то, что полукровкам. Не зря с ним даже суровый Воевода не рискует связываться. Не зря Таррэн помалкивал предыдущие дни и спускал ему с рук даже форменные подставы. Зачем, спросите? Торк знает. Но именно в данный момент Хранителю совсем не хотелось выяснять подробности. Просто не до того было. Однако еще больше не хотелось услышать от пацана очередной ворох насмешек и заслуженных обидных намеков на собственную глупость, тупость, невнимательность, расхлябанность и недальновидность. Поэтому Темный эльф нахохлился и угрюмо промолчал. Сжал покрепче зубы, закутался в плащ, благо по листьям начали постукивать первые капли припозднившегося дождя, и постарался ничем не выдать себя. Торк с этой раной. Небось, не помру. А у Таррэна спрошу позже, когда Белика не будет рядом. Тем более что за ночь должно стать намного легче.
Ночь, против ожиданий, облегчения не принесла.
Мокрые деревья обступали небольшую поляну сплошным черным кольцом. Под ногами что-то неприятно хлюпало и чавкало. Тонкотканую палатку Мирены порывы сильного ветра все время куда-то пытались сдуть, трепали и хлопали задернутым пологом, но у нее было хоть какое-то укрытие от непогоды. Тогда как остальным пришлось вынужденно мокнуть под разлапистыми елями, развести между корней едва теплящийся костерок, вокруг которого сбиться в кучу и укрыться походными плащами, чтобы сохранить тепло.
Было довольно тесно, надо признать. Тем более что большую часть имеющегося под елью пространства, не сговариваясь, предоставили единственной леди. Но даже в таких условиях эльфы постарались оставить между собой и Гончими как можно большее расстояние. Кажется, им начинало доставлять нешуточное беспокойство присутствие подозрительно молчаливого и как-то нехорошо изменившегося Белика. Пацан будто сбросил ненужную личину беззаботного сорванца, кардинальным образом преобразился, посуровел, стал жестче и гораздо резче в словах. Его движения обрели неповторимую пластику умелого убийцы, голос все больше отливал металлом, а глаза заметно похолодели и словно выцвели, став невероятно похожими на глаза Шранка и остальных Гончих, от одного воспоминания о которых у Перворожденных начинало сводить скулы. И эта разница с прежним дерзким сопляком была столь велика, а ощущение исходящей от него угрозы столь явным, что они не рискнули задавать вопросы ни днем, ни вечером, ни даже сейчас, когда вокруг царила неестественная тишина и настало самое время для откровенных признаний.
Линнувиэль украдкой покосился на безмятежное лицо своего лорда, под боком у которого пристроилась Белка, и постарался не думать о том, почему у наследника трона, двусмысленно склонившегося над каштановыми локонами, то и дело возбужденно шевелятся ноздри, а в глазах вспыхивают нескромные алые искорки. Остальные больше косились на севшего с другой стороны Шранка, которому вроде бы надо быть рядом со своим Вожаком, но мудро помалкивали. Не их дело, почему тот предпочел сомнительное общество Темного эльфа вместо общества себе подобного. Если лорд позволяет, пусть творят, что хотят. В конце концов, все эти странности начали откровенно утомлять.
Таррэн молчал тоже, прикрыв веки и медленно вдыхая пьянящий аромат своей удивительной пары. Он почти не двигался, опасаясь нарушить ее покой. Но в такой тесноте даже слепой бы заметил, в его Огне совсем не было прежней ярости. Сила - да, но совсем другая, нежели у Владыки Л'аэртэ. Та, о которой замершие в оцепенении эльфы очень старались не думать.
Линнувиэль спрятал лицо в складках широкого плаща и, тщетно сдерживая дрожь в пылающем теле, постарался уснуть. Получалось плохо, потому что малейшее движение отдавалось ослепляющей болью в поврежденной руке, а потом еще долго гуляло по онемевшим от напряжения мышцам волнами бешеного жара и, одновременно, нестерпимого холода. Он по-прежнему молчал, пытаясь отделаться от ощущения чужого внимательного взгляда. Сам понимал, что глупо подозревать мирно спящего звереныша Торк знает в чем, но воспаленный мозг не сдавался. И, едва Хранителю удавалось задремать, немедленно выдавал картинку нечеловеческих, неистово горящих в кромешной тьме глаз, от одного вида которых Темный эльф с судорожным вздохом приходил в себя, а потом долго успокаивал бешено колотящееся сердце. Потому что в этих крупных, неестественно ярких голубых глазах ему все время виделась откровенная, негасимая и какая-то жуткая ненависть…
К утру отвратительно мелкий дождик, наконец, перестал изводить промокших путников. В бесконечном сером мареве туч промелькнули первые солнечные лучи. Лес встрепенулся, воспрял от белесой хмари, укутавший его подножие. Туман, в свою очередь, неохотно отступил к ближайшей реке, а затем и вовсе растаял, оставив после себя пропитанный влагой воздух, запах мокрых камней, да раскисшую дорогу, по которой еще предстояло добираться до Борревы.
Карраш бодро отряхнулся, избавляясь от мокрых капель на бархатной шкуре, и, прошлепав по холодным лужам, с любопытством заглянул под низко опущенные еловые лапы.
- Сгинь, - велела Белка, не открывая глаз, но мимикр послушался не сразу. Сперва отряхнулся снова, щедро окатив полусонных эльфов холодными брызгами, и довольно оскалился, когда те с ворчанием поднялись, кидая по сторонам раздраженные взгляды. А чего расселись? Все равно надо вставать. Так что минутой больше или меньше… какая разница? Лучше пусть спасибо скажут, неблагодарные, ведь всего за пару секунд и взбодрились, и сон прогнали, и даже выбрались из-под нагревшихся за ночь плащей. Жаль, что хозяйка не оценила.
Карраш вопросительно уставился на сладко дремлющую Гончую, которой полагалось первой вскочить и давно перебудить весь лагерь, немного поколебался, но все-таки вытянул морду вперед и, стараясь не обрушить вниз целый водопад, нежно потрогал ее щеку губами. Мол, вставай, соня - солнце уже высоко, надо ехать. Потом требовательно ткнулся мокрым носом в Таррэна, но ответа тоже не дождался и, наконец, совсем уж бесцеремонно цапнул Шранка за сапог.
- Убью, - внятно предупредил Воевода, приоткрыв одно веко, и мимикр разом передумал выволакивать его на мокрую траву за ногу. - Таррэн, ты спишь?
- Нет, - вполголоса отозвался эльф, не шевельнув даже пальцем.
- А Бел?
- Тоже нет.
- Тогда чего мы ждем?
- Наслаждаемся тишиной и покоем, пока есть такая возможность.
- И теплом, - довольно кивнула Белка, соизволив, наконец, потянуться и открыть глаза. - Ох, как же хорошо, когда рядом есть такая замечательная грелка…
- Точно, - невинно отозвался Шранк. - Главное, большая и почти вечная.
Таррэн тихонько фыркнул и стремительным движением поднялся, открыв любопытным взглядам абсолютно сухую лесную подстилку, где тлели нагретые его телом листья, и виднелся четко очерченный, слегка вплавленный в кору могучей ели силуэт, от которого все еще вился слабый дымок.
Линнувиэль устало подтянул плащ на онемевшее плечо и с трудом поднялся. Кажется, за ночь рука здорово опухла, зато полностью потеряла чувствительность и почти не болела. Правда, вместо нее теперь упорно ныло все остальное тело, но слепящих искр в глазах больше не было. И значит, у него есть неплохой шанс добраться до Борревы на своих ногах, а там - первая же лавка травника, и можно будет попробовать избавиться от неизвестной заразы. Лишь бы дотянуть.
Младший Хранитель украдкой отер повлажневшее лицо, искренне радуясь тому, что в его народе не принято вмешиваться в чужие проблемы, а если кто и заметит, то спишет на недавний дождь. Затем помотал головой, прогоняя разноцветные круги перед глазами, и побрел прочь, медленно переставляя одеревеневшие ноги да стараясь не слишком сильно шататься. Кажется, эта ночь вымотала его сильнее, чем утомительный день в седле. Его почти постоянно колотил озноб. Кости ломило, мышцы то и дело сводило, вынуждая искать удобное положение. От каждого движения прошибает пот, будто в жаркой пустыне очутился. И холод, невыносимый холод, приходящий на смену ненормальной жаре. Глаз он за эту ночь почти не сомкнул, но если вдруг удавалось ненадолго уснуть, оттуда вновь вырывала или немилосердная боль, или кошмары, или смутное ощущение мимолетного, едва уловимого, но вполне различимого в какофонии лесных запаха аромата. Тонкого аромата знаменитого эльфийского меда, которому здесь неоткуда было взяться.
- Линни, друг мой ушастый, тебе помочь? - догнал его звонкий голосок.
Темный эльф из последних сил выпрямился.
- Нет, спасибо. Не привык, знаешь ли, посещать кусты в такой сомнительной компании.
- Ну-ну, - с сомнением протянула Белка, едва заметно хмурясь. - Смотри, если заблудишься - крикни.
- Чтоб я, да заблудился? - криво усмехнулся Хранитель, старательно прогоняя противные мушки перед глазами.
- А что? Вдруг тебя вчера по голове слишком сильно ударили? Остроухие на поверку бывают такими ранимыми…
- Это не про меня, - прошептал Линнувиэль, цепляясь за ближайший ствол и уже раскачиваясь из стороны в сторону. - Не надейся.
- Ага. Тогда рану перевяжи потуже, герой, а то кровищей воняет так, что меня рвотные позывы скоро замучают!
- Ну, хоть что-то…
- Чего? - не поняла пропавшая за деревьями Белка.
- Хоть что-то способно тебя довести, - хрипло выкашлял эльф и рухнул, наконец, на мокрую траву без движения. - Даже приятно, что по моей вине.
- Дурак ушастый! - неожиданно насупилась она, резко отворачиваясь от кустов, за которыми пропал остроухий упрямец, и сердито протопала к нетерпеливо ожидающему Каррашу. А Темный, непроизвольно умывшись росой, отдышался, с немалым трудом сел, размотал насквозь промокшие тряпицы и, пользуясь моментом редкого одиночества, принялся подрагивающими от слабости пальцами отдирать ткань от почерневшей кожи. Кажется, зря он промолчал вчера, не рискнув обратиться за помощью к Таррэну. Зря тянул время, потому что за ночь вокруг четырех глубоких отметин от зубов появился широкий черный ободок наподобие того, каким встречала своих жертв Черная Смерть. А под ним - некрасивый вал воспаленной плоти, из-под которого вдруг начала просачиваться подозрительно потемневшая кровь.
- Дурак, - неслышно согласился эльф с невидимой Гончей, разглядывая безобразно оплывшую рану. Осторожно стер красные разводы, наложил заранее припасенные травки, уже понимая, что толку от них немного, после чего снова замотал и потуже стянул, скрипнув зубами от хлестнувшей по оголенным нервам боли. Он еще немного посидел, измученно прислонившись затылком к шершавой коре, кое-как привел одежду в порядок и, сильно пошатнувшись, со стоном поднялся. А когда сумел поднять глаза и взглянуть на давшее ему опору дереву, то вздрогнул от неожиданности и невесело улыбнулся: могучий ясень укоризненно шелестел мокрыми ветками, стряхивая на растрепанную голову своего неразумного сына холодную влагу. Будто плакал над его глупым упрямством и заранее скорбел по тому, кто больше никогда не увидит родного Леса.
Раненый зверь всегда стремится к логову, как тяжело страдающий человек из последних сил ползет в сторону дома и стен, в которых когда-то родился. Живые не любят умирать, но если вдруг приходится, то они инстинктивно тянутся к родным. К теплу и уюту, среди которых выросли, возмужали и которые хочется увидеть в последний раз. Для эльфа все немного иначе. Для Темного эльфа - тем более, ибо нет для него большей радости, чем перед смертью встретить дальнего родственника своего Родового дерева. А он такого родственника уже встретил и только сейчас, под сенью горько плачущего ясеня, неожиданно осознал, что обратного пути нет: неизвестный яд сожжет его изнутри. Уничтожит, спалит, сожрет, как пожирает сухую ветку жаркое пламя костра. Здесь не поможет магия, не спасут никакие силы, потому что звери Проклятого Леса не поддаются никаким заклятиям. И яды их тоже.
Вот уже девять эпох не поддаются, а потому он обречен.
Линнувиэль устало прижался щекой к шершавому стволу и закрыл глаза. Что ж, значит, судьба. Значит, так суждено, что оказавшаяся ядовитой гиена (единственная из всей стаи!) сумела цапнуть именно его. Никого больше не поранила, а вот его - мага, которому строго запретили пользоваться своей силой, смогла. Как такое стало возможно? Кто и зачем так жестоко подшутил? Он не знал, да и не было смысла гадать о причинах: дело сделано, приказ Владыки не привлекать внимания будет скрупулезно выполнен, а Хранитель… что ж, скоро повелитель найдет ему достойную замену. Тем более, если последнего Младшего он, вероятнее всего, выбирал именно с тем расчетом, чтобы отправить когда-нибудь в Серые Пределы. За сыном и новой надеждой, которой уже не суждено будет сбыться. Да, наверное, так и есть: вряд ли тысячелетний маг не предчувствовал близкий Уход. Вряд ли мог упустить момент увядания, который начался не год и не два тому назад. Повелитель всегда был хорошим стратегом, а потому наверняка готовился заранее. И вот теперь, когда пришло время, наконец, использовал свой тщательно продуманный козырь - единственного в Темном Лесу Хранителя, которого Торриэль мог принять и выслушать. А дойдет ли тот Хранитель обратно или нет, уже неважно. Его задача выполнена. Осталось только довести ее до конца - до туда, до куда хватит сил.
- А потом можно и порадовать Ледяную Богиню, - улыбнулся Линнувиэль собственной вымученной шутке. После чего погладил теплую кору родича и, вздохнув, нетвердой походкой отправился обратно. Он должен дойти. Просто обязан закончить этот путь достойно. И сделает все, как надо. Дойдет, сумеет, справится. Никто не узнает, до чего трудно делать эти последние шаги. Никто не поймет и не увидит его личного ада. Не должны увидеть, а значит, я не покажу.
Младший Хранитель сжал зубы и, гордо вскинув голову, резко выпрямился. Позвоночник немедленно стегнуло немилосердной болью, в глазах опасно потемнело, внутри что-то с противным звуком лопнуло, а на языке появился знакомый соленый привкус, но с побелевших губ не сорвалось ни единого звука. Ни стона, ни проклятия, ни даже вздоха. Нет, он не сдастся, не упадет и не отступит. Не станет скулить умирающей дворняжкой, которую проезжающие мимо пилигримы жестоко пнули под ребра. Он не станет просить милости у судьбы и не склонится перед ее роком. А пройдет дальше столько, сколько сможет, будет по-прежнему спокоен, невозмутим и бесстрастен, как и полагается Перворожденному. Проводит молодого лорда хотя бы до Борревы. Да, именно до нее, потому что на большее явно не хватит сил. Но до нее я доберусь во что бы то ни стало. Клянусь. Что же касается смерти… плевать. Пусть приходит, холодная гостья. Я давно ее жду.
Линнувиэль сумел сделать так, что никто из сородичей не увидел его боли. Смог вежливо улыбнуться красавице Мирене, уже проснувшейся и с робкой надеждой посматривающей на Белика в ожидании долго откладывающегося разговора. Едва заметно кивнул Корвину, обменялся приветствием с Атталисом, на вопросительный взгляд Маликона успокаивающе махнул, а потом с каменным лицом забрался в седло и продолжил путь, как решил. До Борревы, что должна была показаться к вечеру. Главное, держаться. Главное, не выдать себя неосторожным словом. Главное, терпеть и идти дальше, не обращая внимания на лютый холод в онемевшем теле, сведенные судорогой пальцы, не прекращающийся ни на минуту колокольный звон в ушах и настороженные взгляды Белика.
Просто идти вперед… идти… идти… держаться и снова идти…
Он не помнил, как дожил до того момента, когда перед затуманенным взором величаво проплыли каменные ворота человеческого города. Не помнил, с кем и о чем говорил на коротком дневном привале. Не помнил ни шума листвы, ни голосов птиц, радующихся вернувшемуся на небо солнцу. Ни шороха ветра в вышине, ни ласковых теплых лучей на посеревшем и влажном от пота лице. Не слышал ни одного слова из тех, что говорила ему леди Мирена. Не обратил внимания ни на одну колкость, отпущенную в адрес "слабосильных ушастиков", засыпающих на ходу от какой-то простенькой царапинки. Не чувствовал собственного тела, буквально окаменевшего от нескончаемой боли в сведенных мышцах. Перед глазами все двоилось, временами расплываясь, как дождливые узоры на мокром окне. Во рту поселился стойкий привкус крови. В затуманенной голове проносились какие-то странные образы и непонятные видения, от которых его бросало то в жар, то в холод, а то вынуждало устало мотать головой, чтобы понять, где реальность, а где всего лишь горячечный бред. Эльфийские целебные травы больше не помогали, да и не мог он теперь протянуть за ними руку. Из всех пальцев чувствовал лишь один - безымянный, где сжимал зубами свой хвост Родовой покровитель - Великий Дракон с холодными желтыми глазами. Но и он за последние сутки потускнел и заметно ослаб, в зеленом камне постепенно угасала жизнь, точно так же, как гасла она внутри упрямо сжимающего челюсти хозяина. Его сил еще хватало, чтобы поддерживать тлеющую искорку в истерзанном болью теле, но скоро исчезнет даже она.
На мятущийся разум надолго спустилась тень, затопив сознание воспоминаниями, неведомыми ранее чувствами, сомнениями и полнейшим безразличием к собственной участи. И эта мрачная пелена, если когда-то приоткрывалась, то очень ненадолго. Раздвигала тяжелый занавес молчаливой скорби, неохотно показывала плывущие мимо зеленые стены, поля, едва различимые в сером тумане домики, медленно ползущую ленту дороги, по которой эльф и мог определить, что жив и все еще движется, а потом эта вязкая хмарь снова возвращалась. Накрывала его с головой, дробя бесконечно долгий день на миллионы крохотных осколков, и мягко гасила все звуки, боль, настойчивые вопросы… даже страхи, милосердо приглушая сомнения и суля скорое избавление от муки.
Идти… только идти…
Линнувиэль с трудом пришел в себя только тогда, когда породистый жеребец зацокал подковами по мощеным улицам долгожданной Борревы. Темный эльф, в очередной раз вырвавшись из плена забвения, увидел знакомые ворота гостиницы и слабо улыбнулся: сумел. Все-таки сумел и дошел, как поклялся. Осталось совсем немного. Совсем чуть-чуть подождать Ледяной Богине очередной души. Всего лишь пару минут до того, как разум окончательно угаснет. А потом - блаженная тишина, мягкая походка незнакомки в белом, засохший букетик цветок в безупречной формы ладонях, и с ней - молчаливая вечность. Еще одна долгая вечность для одного упрямого, настойчивого и безрассудного эльфа, который вздумал ставить Смерти свои условия.
Младший Хранитель облегченно вздохнул, когда подбежавшие мальчишки подхватили поводья и резво увели утомленного скакуна в конюшню. Не ответил на земной поклон низкорослого толстячка, самолично выбежавшего встречать важных посетителей. Проигнорировал любопытные головы зевак за забором и, не желая задерживать свою припозднившуюся гостью, следом за расторопной служанкой скрылся в одной из комнат.
Едва за миловидной девушкой закрылась дверь, Линнувиэль в изнеможении прислонился к ней спиной и медленно сполз на пол, тщетно пытаясь избавиться от пропылившегося плаща. Нет, не так… не спешить и не суетиться… Смерть не любит торопыг. Она всегда приходит вовремя и лишь тогда, когда ты готов Ее встретить. Она всегда знает, чего нужно каждому ее клиенту. Она подождет еще немного, пока он подготовится. Она не станет торопиться. Нет. Точно не станет, потому что Смерть всегда милосерднее жизни. С Ней уходят все печали, Она забирает твои тревоги, твою боль и тоску по несбывшемуся. Она знает о тебе все. Даже то, о чем ты не рассказал бы никому.
А Ей рассказать можно: Она никогда не смеется.
Младший Хранитель замедленно стащил с себя куртку, оборонил где-то по пути свой плащ. Отстегнул ножи с пояса (не понадобятся больше), педантично сменил рубаху, позабыв, что та немедленно испачкается в крови. Тщательно умылся. Распустил длинные волосы, позволив им роскошной волной струиться по сильным плечам. Затем дрожащими пальцами достал свои родовые клинки и обессилено прижался лбом к холодному металлу.
- Вот и все…
Линнувиэль судорожно сглотнул, чувствуя, как медленно утекают последние секунды. Почтительно опустился на колени, тяжело дыша и пачкая деревянные полы некрасивыми бурыми пятнами. Наконец, упер рукояти мечей перед собой, скрестил так, чтобы опасно поблескивающие острия смотрели точно в грудь. Криво усмехнулся, когда одно из них попыталось уклониться от назначенной роли и, уверенно сжав пальцы на рифленых, с детства знакомых рукоятях, тихо запел:
О чем ты поешь, незваная Гостья?
Зачем ты зовешь мою душу к себе?
Что мир для тебя? Лишь белесые кости,
Которыми стану и я в этой тьме.
Ты ищешь меня? Так я уже близко.
Зовешь в темноту? Так смотри: я готов.
Иду за тобой. Постарайся не бросить
Мой сон, мою жизнь и мой прежний остов.
Я верен тебе, белоснежная вьюга.
Не страшны мне тени в твоей глубине.
Я знаю, что правильно вышел из Круга,
И верю, что не пропаду в этой тьме.
Ты близко. Я вижу тебя, незнакомка,
Прекрасная Дева с венком из надежд.
Я знаю, его ты отдашь ненадолго,
Но этого хватит для белых одежд…
Он не успел закончить лишь один куплет Песни Прощания, чтобы достойно уйти из этого мира. Всего один единственный куплет, который посвятил бы милосердной Богине, что с одинаковой легкостью забирала к себе мятущиеся души: и смертных, и эльфов, и гномов. Ни от кого не отказывалась, и только за это Ей стоило петь.
Но он не смог, не сумел, не справился с этой последней задачей: под распахнутым настежь окном неожиданно послышалась какая-то возня, безжалостно вырвавшая его из забвения и вернувшая в реальность. Чей-то невнятный рык, больше похожий на полный досады стон. Затем что-то звонко щелкнуло по подоконнику, что-то скрипнуло, сдавленно ругнулось на дикой смеси аж из четырех языков. В комнате заметно потемнело и запахло смертельной угрозой, вынудив умирающего эльфа запнуться и поднять не нежданного визитера голову. А потом что-то некрупное со злым шипением метнулось в его сторону, с поразительной легкостью сшибло с ног, отшвырнуло готовые ударить мечи, ничуть не смутившись пылающими на них защитными рунами, и с разъяренным рыком впечатало в стену.
- ПР-Р-Р-И-Д-Д-У-Р-Р-Р-О-К!!!!
Линнувиэль тихо вздохнул, безвольно оседая на пол и чувствуя, как в последний раз дрогнуло уставшее сердце. С тоской подумал, что все-таки не успел закончить Песнь, а потом поднял затуманенные глаза и с запоздалым пониманием уставился на пришедшую на его Зов Гостью. Белую, как всегда, холодную, почти ледяную, но все равно невыразимо прекрасную.
Она действительно пришла за ним, как он и хотел. Пришла на Зов бесшумно, в самый последний момент, но неотвратимо, как рок. Неумолимо настигла, добралась, узнала… Она. Долгожданная, которую так настойчиво звали и имя которой: Смерть. И теперь в упор смотрела бешено сверкающими голубыми глазами, в которых все стремительнее разгорались холодные изумрудные огни.