- Там много всего - гарнитур: диадема, серьги, колье, ожерелье и перстень, все с бриллиантами и другими камнями. Старинные драгоценности тонкой работы и редкой красоты; достойны Оружейной палаты!
Подготовка к свадьбе шла полным ходом, все вопросы решены. Но в душе у Петра царило смятение. Ведь он знал теперь правду о том давнем скандале у Кирилла... Невыносимая мысль - Даша не виновата, оба они стали жертвами провокации - так и жгла его все время.
Нет, он не успокоится, пока не выяснит все до конца, - он встретится с Дашей и получит от нее подтверждение или опровержение слов Инны. "Дело давнее, пережитое, и ничто не мешает ей сказать мне правду, - думал он в тайной надежде, что Инна, наркоманка, все сочинила. - У Даши, наверно, новый друг и ей незачем скрывать то, что было".
Полное оправдание Даши стало бы для Петра тяжелым ударом: он не обманывал себя в том, что все еще ее любит. Сознание того, что, легкомысленно поверив провокации подлеца Кирилла, он сам лишил себя и ее счастья, отравит ему всю дальнейшую жизнь...
У него и в мыслях не было вернуть старую любовь, отказавшись от женитьбы на Юле. Это решено бесповоротно; данное слово для него свято, и изменил он ему в первый раз лишь в силу чрезвычайных обстоятельств. Он жаждет подтверждения от Даши факта измены, это успокоит его душу.
Однако встретиться и поговорить с ней ему так и не удалось. Даша вновь отправилась в очередное турне, на этот раз за океан, связаться там с ней нет никакой возможности. Это очень удручало Петра, лишало душевного равновесия и, естественно, не осталось незамеченным.
Первой потребовала объяснений Юля - в день своего крещения. По совету Веры Петровны оно состоялось в маленькой, красивой церкви села Михайловского, неподалеку от их дачи. Церковь была известна своими службами далеко за пределами округи; соседи Розановых по даче собрались крестить там своих сыновей-подростков; решено было, что Юля составит им компанию.
Был погожий зимний день; ярко сияло солнце; небольшое село Михайловское утопало в сугробах, но дорога к церкви была хорошо расчищена, - благодаря прекрасному хору послушать службу приезжали даже из Москвы. Совершить обряд крещения приехали на четырех машинах. Петр привез Юлю и Льва Ефимовича на "джипе"; Михаил Юрьевич, с женой и дочками прибыл в лимузине; супруги Розановы и семейство соседей Суховых - на своих "Ладах". Собрались вовремя, и ожидание получилось недолгим: все, пожелавшие креститься уже на месте.
Обряд оказался очень продолжительным. Более двух часов солидный батюшка водил всю группу крестящихся - а в ней люди разного возраста, от малых детей до стариков, - по храму, неспешно выполняя разные процедуры. Наконец, к облегчению уставших от ожидания родных и друзей, окропил обращенных в веру святой водой и надел на них крестики.
- А я-то думал, им окунаться придется, - немного разочарованно заметил Яневич (он впервые присутствовал на крещении) стоявшей рядом с ним Светлане Ивановне. - Все время ждал, что начнут раздеваться, и сочувствовал - в церкви прохладно.
- Сейчас лишь слегка обрызгивают водицей, - с улыбкой объяснила она. А меня, мама говорит, окунали в купель.
Немного усталые, но довольные и полные впечатлений, все разъехались по домам. Доставив Льва Ефимовича с Юлей на новую квартиру, Петр остался у них обедать. Изрядно выпили, отмечая выдающееся событие; закончив трапезу, Яневич отправился в больницу, чтобы подробно описать Раисе Васильевне все, что происходило в церкви.
Как только они остались одни, разгоряченная Юля подбежала к сидящему за столом Петру, обняла его сзади за шею и горячо прошептала на ухо:
- А у меня произошло еще одно событие... держала пока в секрете. - И чмокнула его в ухо. - Слушай же, - я тебе не говорила, но вчера... все подтвердилось. У нас будет ребенок!
- Ты... беременна? - растерянно произнес Петр, поднимаясь и с удивлением сознавая, что не испытывает особой радости. - Ошибки быть не может?
- Не похоже, что ты счастлив стать молодым папашей, - Юля, сразу погасла и отстранилась. - А я-то надеялась тебя обрадовать!
- Ну что ты, Юленька! Конечно, я рад! - покривил душой Петр. - Просто хотелось, чтобы это произошло у нас после свадьбы, - нашел он убедительный довод. - Сама знаешь: люди смеются, когда невеста идет под венец с пузиком.
Юля на это лишь пожала плечами.
- Пусть смеются! Не я первая, не я последняя. Меня это ничуть не волнует! - небрежно произнесла она и пристально посмотрела ему в глаза. - А вот твоя реакция и то, что ты... как-то от меня отдалился, - это очень волнует.
Чувствуя любящим сердцем, что с ним происходит неладное, Юля порывисто обняла его и, ластясь, горячо прошептала:
- Умоляю тебя, милый, открой: что тебя мучит? Мне сейчас это особенно важно знать... Я ведь вижу, что последние дни ты сам не свой.
"Нельзя, глупо, жестоко говорить ей правду, тем более сейчас, в таком положении! - предупреждал Петра разум, но прямая его, честная натура требовала ничего не скрывать. - Юля должна знать, что у меня на душе, мысленно решил он, прислушавшись к голосу совести. - Именно сейчас я не имею права ее обманывать!" Собрался с духом и тихо произнес, опустив голову и не смея смотреть ей в глаза:
- На днях я узнал, что причиной моего разрыва с Дашей и отмены нашей свадьбы стала подлая мистификация, искусно разыгранная моим бывшим другом Кириллом Слепневым.
Помолчал и добавил:
- Если верить тому, что мне рассказали, то Даша ни в чем не виновата, и пострадала из-за подлости Кирилла и моей глупости. Нет нам прощения! - С досадой махнул рукой и умолк, уже жалея о том, что сказал.
Юля, убитая услышанным, тяжело опустилась на стул и разрыдалась. А он лишь молча наблюдал за ее горем, не находя слов, чтобы утешить. Так длилось с полчаса, пока она не успокоилась.
- Вот что, Петя, иди домой! - произнесла она тихо, перестав плакать. Мне нужно побыть одной, переварить эту горькую пилюлю. Я ведь тебя понимаю, - глаза ее снова наполнились слезами, - и, может быть, отступилась бы, если бы не это... - И осторожно коснулась своего живота.
Она не поднялась, чтобы его проводить, и Петр отправился домой, испытывая жестокие угрызения совести.
В круговерти производственных забот и деловых встреч Петр немного отвлекся от своих сердечных переживаний. С Юлей уже несколько дней не виделся: в разговорах по телефону она не проявляла к этому стремления, ссылаясь то на нездоровье, то на занятость.
"Все еще сердится, и поделом мне! Нечего было язык распускать! - Он осуждал себя за излишнюю откровенность. - Незачем ей было об этом знать, тем более что я не собираюсь ничего менять!"
С того момента, как узнал, что Даша не виновна, в душе Петра поселилась тоска по утраченному незабываемому счастью, - он ничего не мог с собой поделать. Это не только тяготило его, но мешало восстановить прежние, искренние отношения с Юлей. И, как всегда в таких случаях, изрядно намучившись, он отправился в Марьино за советом и утешением.
Деда Петр дома не застал: старый профессор еще не вернулся с заседания ученого совета. Зато Вера Петровна сразу окружила любимого внука заботой и вниманием. Повела в гостиную, усадила рядом с собой на диван.
- Вижу, Петенька, у тебя снова сердечные проблемы. Поделись с бабушкой! Может, тебе мой совет и пригодится. Хотя все же лучше подождать деда, предложила она, преданно глядя на него ясными серыми глазами. - Он вот-вот придет. Ум хорошо, а два лучше!
- Тебе, как женщине, наверно, виднее, что мне делать в ситуации, в которой я оказался, - понурившись, произнес Петр, желая поскорее высказать ей то, что его мучило. - Я сделал глупость и теперь не знаю, как ее поправить.
Поскольку Вера Петровна молча ожидала продолжения; он объяснил:
- Недавно я узнал правду о том, что произошло на дне рождения у Кирилла. Даша мне не изменяла и ни в чем не виновата! - Голос его дрогнул, но он продолжал: - Это была инсценировка! Нам подсыпали снотворного и все подстроили, а я, дурак, попался на эту удочку.
Разволновавшись, Петр умолк; потом овладел собой:
- Произошла ужасная несправедливость, но ничего уже не изменишь! Мне бы промолчать, но Юля заметила, что меня это мучает, и я откровенно ей все рассказал. Теперь и она переживает.
- Да уж, что и говорить - история... - поразилась Вера Петровна и, неожиданно взглянув на внука, спросила: - Скажи честно: ты все еще любишь Дашу?
- Ну а если и люблю, что сейчас поделаешь? - угрюмо признался Петр. - Я дал слово Юле жениться и сдержу его, если она не передумает!
- И сделаешь непоправимую ошибку, дорогой! - убежденно молвила Вера Петровна. - Поверь моему опыту. Ведь сердцу не прикажешь! Насилие над собой не принесет настоящего счастья.
- Разбитый кувшин не склеишь, бабушка! А Юлю я достаточно люблю и уважаю, чтобы прожить с ней жизнь, рассудил Петр и, опустив глаза, добавил: - Есть еще одно обстоятельство, почему я на ней женюсь.
Вера Петровна удивленно воззрилась на внука, и он смущенно объяснил:
- Так получилось... у нас с Юлей будет ребенок.
Молчание длилось недолго. Вера Петровна, с задумчивым видом, покачав головой, сказала:
- Ребенок не спасет ваш брак, если ты будешь любить другую. Тебе, Петенька, нужно крепко подумать, прежде чем жениться! И главное разобраться со своими чувствами к Даше.
Глубоко вздохнув, она пригорюнилась.
- Бедная девочка! Ты о ней подумал? Не допускаешь, что разбил ей жизнь?
Петр не успел ей ответить, как хлопнула входная дверь и в гостиную заглянул Степан Алексеевич. Увидев внука, обрадовался.