- Слезы - это признак слабости.
- Это признак многих чувств, и все они тяжелы, и за каждое из них ты вправе прикончить меня, не сходя с этого места. Поверь, мейа амора, я тоже так расстроен, что хочется...
Она нервно рассмеялась.
- Плакать?
- По-моему, ты сейчас плачешь за двоих. Я подожду. На этот раз смех дался ей легче.
- Подождешь?
- Подожду, пока мамочка одернет на мне щегольской, с иголочки костюм, пригладит растрепавшиеся волосы и скажет, что я очень симпатичный меннино.., вылитый отец. Эй верро.
- И будет права. Ты симпатичный мальчик и точная копия отца.
- Я точная копия Алехандро до'Веррады, кем бы он ни был. На ее лице промелькнула улыбка.
- Когда уезжаешь?
Алехандро тяжело вздохнул. Каблук снова зацепился за плиту.
- Сегодня во второй половине дня. Гонец уже отправился. Каса-Варра совсем рядом, мать будет ждать меня к вечеру. Сааведра выпрямила спину.
- Тогда тебе пора собираться. И не забудь переодеться, а то мать догадается, что какая-то женщина рыдала у тебя на широкой груди.
- Надеюсь, она и сама упадет мне на грудь и зарыдает, как только я скажу, что собираюсь жениться.
- Тогда надо ей подставить... Алехандро, ради Пресвятой Матери, пожалей несчастный каблук! Подставь ей другое плечо. Я ведь арртио, не забыл? Для арртио превыше всего - симметрия.
Он снова обнял ее, притянул к себе, ткнулся губами в мягкие кудри.
- Мейа дольча амора, не бойся, я никогда не разлюблю тебя и не брошу. Я обещал тебе Марриа до'Фантоме и слово сдержу. Когда вернусь, все устрою.
- Когда вернешься, сообщив матери, что женишься на пракансийке. Алехандро, не будь моронно, у тебя не останется времени на такие глупости. - Она пожала плечами. - Может, как-нибудь потом.
- Нет, Ведра, мы должны это сделать до ее приезда. Мердитто, ты хоть представляешь, как я вступлю в "теневой брак" после венчания в екклезии?
- По-твоему, лучше - раньше? - Она покачала головой. - Алехандро, я знаю, ты не шутил насчет нашей свадьбы, мне это очень приятно и лестно... Но обстоятельства изменились, и, по-моему, тебе надо как следует подумать. Мы же не знали, что ты так рано потеряешь отца... Теперь ты - герцог, и все гораздо сложнее.
- Ведра, как я сказал, так и будет.
- Я освобождаю тебя от клятвы. Его глаза мрачно блеснули.
- Я обо всем распоряжусь сегодня же. Перед отъездом в Каса-Варру.
- Не вздумай!
- Еще как вздумаю! Я герцог, а потому могу делать что захочу и когда захочу. - Он крепко поцеловал ее, встал и пошел к увитым лозами аркам.
- Алехандро!
Он повернулся на каблуках, хрустнув гравием.
- Да?
- Что ты хочешь сделать? - растерянно спросила она.
- Узаконить Марриа до'Фантоме.
- Как?
- С помощью Верховного иллюстратора. Она вскочила на ноги.
- Алехандро! Нет!
На его лице отразилось изумление, и она поняла, что не сможет объяснить, в чем причина столь поспешного и категоричного отказа. Все, что было между ней и Сарио, сплелось в такой тугой клубок, что и не расплести, не выразить словами. Не любовь - не единение сердец, душ и тел, как у них с Алехандро. Нет, что-то совсем иное, неразделимо связанное с их детством, с их талантом.
Кто этого не испытал, тот никогда не поймет.
А потому ей осталось только пожать плечами.
- До'нада. Поступай как знаешь.
И этого было достаточно. Он возвел очи горе, поцеловал кончики пальцев, коснулся ими груди, потом распрямил ладонь и обратил к Сааведре. Это означало, что он помолился и за нее.
- Матра, - прошептала она, когда он ушел, хрустя гравием. - Матра Дольча, хоть бы я ошиблась... Боюсь, все это не кончится добром. Мужчина не должен сразу после свадьбы бежать к любовнице.
Но ни одна любовница не отдала бы этого мужчину без боя.
Глава 29
Небрежным взмахом руки Алехандро отпустил молодого человека, который вызвался его проводить. Грихальва пора усвоить, что в их огромном Палассо герцог по крайней мере не заблудится по пути к комнатам Сааведры. Он бегом поднялся по лестнице, на верхней площадке Отворил дверь, прошел через гостиную в ателибрро. Сарио Грихальва стоял у растворенного настежь окна и смотрел на внутренний двор.
Верховный иллюстратор оглянулся, как только Алехандро подошел к мольберту с незаконченной картиной. Решимость герцога сменилась замешательством и благоговением.
- Матра Дольча! Такого я не ожидал!
- В самом деле? - Красивое, выразительное лицо Грихальвы было бледным, губы собраны в трубочку, словно он намеревался плюнуть. - А я совсем недоволен. Начну заново.
- Заново? Зачем? Она же великолепна!
- Убогая мазня. - Грихальва подошел к мольберту, небрежно накинул ткань на картину. - Начну сначала. Алехандро был напрочь сбит с толку.
- Постой, но если мне нравится...
- Ваша светлость, я всю жизнь учился живописи, не правда ли? Граццо, позвольте мне признать, что это далеко не лучшая из моих работ. Я бы никогда не осмелился судить о том, как вы правите герцогством.