- Элейна, ты должна мне доверять. Я хочу иметь ученика, который прославит мое имя, ученика, чей талант засверкает всеми красками под моим руководством. Ученицу. Если бы я пожелал получить копииста, то не стал бы сражаться за истинное искусство, которое загубили Вьехос Фратос, разве не так? - Он говорил мягко, потому что видел, она все еще сомневается.
И это неудивительно - после того, что с ней проделали ее родные. Заставили выйти замуж за Фелиппо, этого омерзительного ублюдка. Как только они посмели столь подло поступить с молоденькой девушкой? Как могли подвергнуть такому унижению ребенка, осененного Луса до'Орро? Он обязан сделать все, чтобы подобное не повторилось.
- Позволь мне написать твой портрет, - продолжал Сарио. - Там будут белые хризантемы, обозначающие Правду, белый дуб - Независимость, речная ива Свобода и можжевельник, символизирующий Защиту и Очищение. Ты поможешь мне подготовить краски. Станешь следить за каждым движением моей кисти, будешь забирать портрет к себе в комнату, пока я его не закончу. Разреши мне таким образом помочь тебе. Я знаю: это эгоизм с моей стороны - желание сделать тебя своей ученицей, мечтать о том, чтобы ты всегда была свободна для живописи, которая является твоим предназначением в жизни, со мной или без меня. Но я умоляю тебя, Элейна, выполни мою просьбу!
Она боролась с недоверием и страхом, понимая, каким будет исход сражения. У нее не было выбора, впрочем, как и у него. Они оба - невольники, принадлежащие Луса до'Орро. Золотому Свету.
Из всех ныне живущих художников она больше остальных была на него похожа.
- Я поверю вам. - Она произнесла эти слова так, словно они причиняли ей боль, и опустилась на стул.
Довольный, Сарио достал чистый лист бумаги.
Глава 82
Элейна встала еще до рассвета, устроилась в кресле, стоявшем точно напротив письменного стола, в последний раз поправила рисунок Агустина и стала ждать.
Что заставило ее прошлой ночью разрешить Сарио писать ее портрет? Ей захотелось обернуться и взглянуть на два этюда, которые он сделал в мерцающем пламени свечей, но она не осмеливалась шевельнуться. Зачем она пошла в комнату Сарио? Что, если именно он убил Андрее?
Эйха! А что, если портрет навсегда оградит ее от магии Грихальва?
У нее за спиной в камине потрескивал огонь. Приходила служанка, чтобы добавить туда несколько новых поленьев. Как только девушка ушла, Элейна встала и заперла за ней дверь. Теперь она пристально смотрела на рисунок, лежавший на поверхности стола. Неожиданно услышала тихий шелест далекого голоса:
- Элейна, это Агустин. Как вы думаете, тио, она меня слышит? Хотя рисунок на столе не изменился, Элейне показалось, будто он ожил. Она вдруг подумала, что вот сейчас Агустин сделает шаг и окажется рядом с ней. Однако, как и следовало ожидать, этого не произошло. И все же она слышала его голос, словно он доносился из замочной скважины. Чудеса!
- Агустин, я тебя слышу. - Ее голос дрогнул.
- Матра Дольча! - воскликнул Гиаберто, скорее озабоченный, чем довольный.
- Я же говорил вам, что у меня получится. - Агустин явно гордился произведенным эффектом. - Со мной Гиаберто и Кабрал, Элейна. Кабрал хочет, чтобы завтра, в это же время, рядом с тобой стоял Великий герцог и выслушал нас...
- Это невозможно, - вмешался Гиаберто. - Вы можете представить, какой разразится скандал, если Великого герцога найдут на рассвете в ее спальне?
- Но мы хотим посоветоваться с ним относительно выбора нового Верховного иллюстратора, - возразил Кабрал.
- Дайте мне сказать, граццо, - перебила Элейна. - Великий герцог уже назначил нового Верховного иллюстратора. Сарио.
- Сарио!..
- Этот чи'патро чирос!..
- Простите меня, тио. - Она должна была выяснить правду, но сомнения ее не оставляли. Она чувствовала, что предает Сарио. - Как.., как умер Андрее?
Голос Кабрала был спокойным.
- Неожиданная болезнь. Кровотечение.
- Может ли... - она с трудом выговаривала слова, - может один иллюстратор убить другого?
- Ты хочешь сказать, что Сарио убил Андрее? Почему Кабрал так спокоен?
- Элейна, - голос Гиаберто был совсем не таким спокойным, как у Кабрала, но звучал властно, - никому не говори о своих подозрениях. Если сможешь, постарайся сегодня проверить, висит ли портрет Андрее в кабинете Великого герцога и есть ли на нем какие-нибудь изменения. Портрет имеет могучую защиту - один иллюстратор может нанести вред другому только через него.
- Я сделаю то, о чем вы просите, тио. - Элейна вдруг обнаружила, что руки у нее дрожат, а спина ужасно болит, но она боялась пошевелиться, чтобы не нарушить связь с Агустином. - А может иллюстратор нарисовать живого человека таким образом, что он окажется заключенным в картину?
Элейна узнала восклицание Агустина. Двое других пробормотали что-то неразборчивое.
- Я не стану говорить о подобных вещах с иллюстратором, лишенным Дара! воскликнул Гиаберто. - Я ни разу не читал в Фолио, чтобы Грихальва пытались осуществить такое чудовищное деяние.
- А существует вероятность, что была сделана копия "Первой Любовницы"?
- Портрет Сааведры Грихальва? - спросил Кабрал. - Я никогда не слышал о копии, хотя она могла быть выполнена до моего рождения. Но в Галиерре висит подлинник - тут не может быть никаких сомнений!
Она должна была спросить - ему ведь почти восемьдесят лет.
- А разве портрет не находился в хранилище? Элейне показалось, что она видит улыбку Кабрала.
- Да. Великая герцогиня Мечелла и я нашли его. Именно поэтому я уверен, что это подлинник.
- А вы помните, где стояла Сааведра? Он так долго не отвечал, что Элейне показалось, будто она слышит, как пылинки садятся на стол.
- За столом, так мне кажется. Она читала книгу. Меннина, я много лет не вспоминал о том дне. - Он горько рассмеялся. - Женщины замечают такие странные вещи. Великая герцогиня Мечелла считала, что Сааведра беременна. Вспомнить об этом через столько лет!
"За столом!"
- Тио, - прошептала Элейна, голос наконец вернулся к ней, - объясни мне, как могло получиться, что теперь Сааведра стоит возле двери? Ведь другого портрета не существует. Я нашла описание этой картины - там тоже сказано, что она стоит возле стола ночью.
- Ночью! - Как жутко слышать голос Кабрала и не видеть его лица. - Это было на рассвете. Я помню совершенно определенно.
Свеча только что погашена. Мечелла обратила внимание на то, как она мастерски написана... - Кабрал замолчал, а потом заговорил снова, но теперь в его удивленном голосе зазвучали нотки ужаса. - Я совершенно забыл об этом.
- Сарио верит, что Сааведра на портрете живая.
- Матра Дольча! - снова вскричал Гиаберто.
- Я не был в Галиерре с тех пор, как Челла стала слишком слаба, чтобы ходить туда со мной, - прошептал Кабрал.
Челла? С каких это пор простой иллюстратор может так называть Великую герцогиню!
- Мердитто! - выругался Гиаберто. - Элейна, мы должны доставить эту картину в ателиерро, чтобы Вьехос Фратос ее тщательно осмотрели.
- Как она пронесет такое огромное полотно через баррикады? - спросил Агустин.
- Посмотрим, может быть, дон Рохарио нам поможет, - ответил Кабрал. Гиаберто прав. Эту картину необходимо тщательно изучить.
Его слова встревожили Элейну.