Нэль не успел ничего ответить, мелодичный голос Безымянного, словно нож, вошел в него чуть ниже грудины и взялся прокладывать себе путь вверх, ровно и страшно продираясь сквозь мускулы и кости. Боль была невыносимой. Оглушенный ею, Нэль припал к полу и зашелся в кашле. Гладкие камни под ним окрасились кровью. То была не иллюзия, соленый вкус крови Нэль ощутил и во рту.
Он все понял через секунду. И не голос его вовсе пронзил, и не свою боль он чувствовал.
— Почему?.. — прохрипел он, корчась на полу.
— Полагаю, дело в людских верованиях, — отозвался Безымянный, который не двинулся с места, чтобы помочь ему. — Твой посланник верил, что после смерти взойдет на Холм Богов, где его встретят Борон и Рондра. И он, вероятно, ждал, что ты будешь с ними рядом. Никто не объяснил ему, насколько глубоко он заблуждается. Ни одна душа умершего никогда не была на Холме. Таков закон этого мира… Дыши глубже, Лионель. Боль скоро пройдет. И, знаешь, ты меня снова удивил. Ты уверял, что не владеешь ментальной магией, но сумел установить с этим человеком такую крепкую связь, что разделил с ним смерть.
Нэль хотел ответить, но ему помешала боль, слившаяся воедино с ненавистью и — удивительным образом — с магической энергией. Нэль открылся для магии, поток силы хлынул к Безымянному, сметая все на своем пути. Золотоглазый встретился с ним взглядом, засмеялся и махнул рукой. Но смех его вдруг осекся, а рука замерла в воздухе, как будто натолкнулась на невидимое препятствие. В золотых глазах мелькнула тень сомнения, и Безымянный вдруг вскинул раскрытые ладони в извечном примирительном жесте:
— Остановись! — его лицо напряглось, когда он пытался удержать магию ненависти. — Прошу тебя, остановись! В том, что случилось, моей вины нет! Твой посланник убил себя по собственной воле. Это был его выбор!
Нэль все еще не мог говорить — от злости намертво свело челюсти. Может, это и был выбор Китаро, хотел бы ответить он. Но ведь это из-за меня он оказался в ситуации, когда пришлось такой выбор сделать. Моя воля вела его. Мои указания. А я действовал под давлением твоей воли, Безымянный.
— Хватит! — прервал поток его мыслей собеседник. — Что с тобой, маг? Ищешь виноватого? Хочешь на кого-нибудь свалить ответственность?
И впрямь… Нэль опомнился и перевел дыхание. Вины Безымянного в смерти Китаро нет.
Нэль приподнялся. Ему было очень худо. Мышцы тела окаменели от напряжения, на лбу выступил пот, а ведь между ним и Китаро не было полноценной ментальной связи! Чтобы поговорить с ним, Нэль каждый раз должен был входить в состояние магического транса, вместо того, чтобы наладить прямой ментальный контакт… Будь Нэль настоящим ментальным магом, досталось бы ему, без сомнения, еще крепче.
Со стоном он выпрямился. Боль отступала, и даже кровь на полу бледнела, становилась прозрачной и испарялась с поля, как вода со сковороды. С трудом верилось, что минуту назад Нэль харкал кровью, в то время как острый клинок вспарывал его живот и грудь.
— Мне, правда, жаль, что так вышло, — сказал Безымянный, медленно опуская руки. — Подобного исхода я не ожидал. Не хочу тебя ни в чем обвинять, но почему ты не рассказал своему посланнику правду о богах? Если б он знал ее, то не поступил бы так опрометчиво.
— Опрометчиво… — повторил Нэль, пробуя слово на вкус, и скривился. — Да, опрометчиво… пожалуй, что так…
— Поговори со своим вторым посланником, — продолжил Безымянный, — пока не поздно. Чтобы он не вознамерился соединиться с тобой тем же способом…
С минуту Нэль смотрел на него пустыми глазами, а потом вдруг расхохотался. Элейна захочет соединиться с ним?! Вот уж насмешил, так насмешил. Если вдруг она и убьет себя, то, как раз, наоборот, чтобы никогда его больше не видеть.
— Что с тобой? — удивился Безымянный.
— Ничего… так… — отозвался Нэль, пытаясь взять себя в руки и давясь смехом, который грозился вот-вот обернуться слезами. Ох, Элейна… Он хотел бы никогда в жизни с ней больше не встречаться, но — какая ирония! — вышло так, что он не сумел дотянуться ни до Арьеля, ни до Марики, и его мыслям откликалась только Элейна. Только она могла отыскать Арьеля и рассказать ему о черной книге. И это-то было хуже всего.
Глава 5
Издавна между королями Медеи и семейством Алей существовали тесные связи — с некоторой натяжкой их даже можно было бы назвать дружескими. Так повелось с тех пор, когда предок тана Альбрехта Аля, тан Оге Аль, молодой и бесшабашный, обретался при королевском дворе в качестве близкого друга принца Дэмьена и принцессы Ванды.
Теперешний король Уиллард и благородный тан Альбрехт росли вместе, и это обстоятельство вносило некоторую нотку фамильярности в отношения сюзерена и вассала. В разговоре с королем (особенно приватном) тан мог многое себе позволить, не опасаясь оказаться в застенках или на плахе. И у него хватило дерзости сказать королю «нет», когда тот объявил, что тан должен сопровождать его в поездке в Кейпир. В Кейпире намечалось строительство нового храма Прайоса, и храмовники желали получить королевское благословение.
— С какой поры ты благословляешь постройку храмов? — огрызнулся на это тан. Накануне он получил очень тревожное письмо из дома, и теперь размышлял, как заговорить с королем о том, что волновало его больше всего.
Король прищурил на него бутылочно-зеленые глаза. Не считает ли господин тан, что он должен был послать храмовников к Безымянному? Нет уж, если храмовники обращаются к нему с подобными просьбами, значит, у него имеется кое-какое влияние в их среде. И он не намерен им пренебрегать… особенно, в сложившейся непростой ситуации.
— Видно, последние времена настали, если король вынужден заручаться поддержкой храмов, — сказал тан.
Однако, ведь господин тан сам рассорил короля с магами?
— Если бы не я, они отыскали бы другую причину для ссоры, — возразил тан. — Открой глаза, они хотят получить всю возможную власть, и я — всего лишь повод.
Король потерял терпение, грохнул кулаком по столу и сказал, что никаких разговоров он слушать не желает, тан едет с ним Кейпир, и точка.
— Нет, — едва сдерживая дрожь, сквозь зубы сказал тан. — Я еду в Тальеру.
Но король его не отпускал!
— Так отпусти, — сказал тан. — Нет, Уиллард, скажи: ты что, всерьез ожидаешь от меня подвоха? Веришь в то, что напели тебе длиннорясые? Воля, конечно, твоя… Но в Кейпир я не поеду, если только ты не потащишь меня в цепях. Понимаешь ли, вчера я получил письмо от Кая. Элейна пропала. Уехала из замка под тем предлогом, будто хочет посетить храм Перайны, а по дороге сбежала от охранников. Не знаю, что и думать… Она всегда была такая разумная девица.
Король смотрел на него пристально, с непонятным выражением в глазах. А что, если он в самом деле прикажет заковать ослушника в цепи и силой препроводить в Кейпир?
— Воля твоя, о мой король, — повторил тан, поклонившись.
Он вовсе не ожидал, что король так просто его отпустит. И очень удивился, когда Уиллард, прошипев сквозь зубы что-то неприличное, велел ему убираться в Тальеру — но прежде поклясться, что по завершении семейного дела он незамедлительно вернется в столицу. Тан охотно поклялся и быстро, пока король не передумал, выскочил из кабинета. Все необходимые вещи были уже собраны, осталось только распорядиться оседлать коня.
Он не мог разобраться, чего в его душе больше — тревоги или гнева. Ему было очень страшно за дочь, которая унеслась куда-то в одиночестве по дорогам королевства. Она так юна, так неопытна, так красива, наконец — мало ли что может с ней случиться! Но с естественным страхом боролся не менее естественный отцовский гнев. Как только Элейна посмела уехать, не спросив его разрешения хотя бы письмом? Разве она не понимает, что своим поступкам дает пищу всяческим пересудам? Уж наверное, вся Тальера гудит о том, что дочка тана сбежала с каким-нибудь молодчиком.
Едва ли, впрочем, в этом деле был действительно замешан мужчина. У Элейны, вероятно, имелись какие-то очень веские причины для побега. И тан очень надеялся, что Кай все ему объяснит.
Но Кай и сам был потрясен и подавлен случившимся. Хозяйственные дела отнимали у него все время и силы, и ему было некогда приглядываться к сестре и копаться в ее чувствах и настроениях. Он и не заподозрил никаких тайных мотивов, когда Элейна пришла с просьбой отпустить ее в путешествие. Кай отпустил, и побег сестры лег еще одним непосильным грузом на его плечи. Когда рыцари, которым поручено было сопровождать Элейну, вернулись в замок одни, без девушки, готовые принять любое наказание, Кая объял ужас. Он допросил людей, но они не могли сообщить ничего, что пролило бы свет на странное поведение Элейны. Девушка была такая тихая и кроткая, настоящая голубка, и вдруг исчезла с постоялого двора посреди ночи. Возможность похищения рыцари исключали — если бы к Элейне явился похититель, она несомненно подняла бы шум, но все было тихо. Каю пришлось посадить их под замок до возвращения отца, которому он тут же написал. Не надеясь, впрочем, что он прибудет в скором времени.
Выслушав сына, тан потрепал его по волосам и отправился в подземелье, чтобы побеседовать с рыцарями, которым поручено было беречь Элейну как зеницу ока.
Это были сыновья не слишком знатных нобилей. Они всегда служили тану верой и правдой и ожидали к себе соответственного отношения, а потому поступок Элейны восприняли едва ли не как предательство и личное оскорбление. Впрочем, своей вины они не отрицали, хотя они и подумать не могли, что девушка задумала побег. Когда тан, с трудом сдерживаясь, спросил, почему никто из них не остался сторожить комнату Элейны, все трое повесили головы, даже не пытаясь оправдаться.
— Сгною в подвале, — ледяным голосом пообещал тан и спросил: — Где это произошло?
Трудно было понять, что на самом деле понадобилось Элейне в окрестностях Гахара. Тан опросил всех служанок: не известно ли кому о тайной любовной связи девушки с каким-нибудь ловким молодцом? Служанки ничего не знали, да тан и сам понимал, что след этот — ложный. В замке часто бывали мужчины, молодые и старые, храмовники и светские, но Элейна ни к одному из них не проявляла интереса. Не могла же она так искусно притворяться? Притворство было не в ее характере.
Тан попробовал зайти с другой стороны и припомнить, не живут ли рядом с Гахаром какие-нибудь подружки Элейны. Увы, он даже не знал, есть ли у нее вообще подруги. Неподалеку от Гахара жили несколько семейств, с которыми тан водил знакомство, но вряд ли Элейна стала искать встречи с кем-нибудь из их числа.
Перебирая в памяти знакомых, тан не мог отделаться от ощущения, будто упускает что-то очень важное. О ком-то он забыл… Он заперся в кабинете и ломал голову до самого вечера, пока, наконец, ему не вспомнилась Марика. Марика, избушка которой стояла в лесу неподалеку как раз от той самой деревни, откуда сбежала Элейна. Но ведь девчонка ничего не знала о ведунье! одернул себя тан. Я даже никогда не упоминал при дочери имени Марики. Какая может быть между ними связь?
Ответ пришел пугающе быстро. Между Марикой и Элейной никакой связи не было, но зато была связь между Марикой и Нэлем. А Элейна, — это тан помнил очень хорошо, — говорила о молодом маге странные вещи. Он произвел на нее очень сильное впечатление. Могла ли Элейна убежать к Марике, имея в виду отыскать мага? Едва ли. Но все же тан решил не исключать из рассмотрения такую возможность.
И еще одна тревожная мысль пришла на ум благородному тану Алю. Марика была связана еще и с Арьелем. Музыкант же казался человеком, питающим слабость к прекрасному полу. На красавицу Элейну он смотрел с откровенным восхищением… но, правда и то, что он держался с ней весьма почтительно — еще бы он, бродячий музыкант, позволил себе какую-нибудь дерзость по отношению к благородной девице! Но Арьель и сам был весьма хорош собой. Не приходилось сомневаться, что многие женщины дарили его своей благосклонностью. Как знать, не влюбилась ли в него Элейна? Молодым девушкам нравятся такие красавчики, а у этого еще к тому же и язык славно подвешен, и голос сладок… Мог он склонить благоразумную Элейну к побегу?
У тана голова закружилась, когда он подумал об этом. Сцепив зубы, он расхаживал по кабинету и размышлял: если музыкант, в самом деле, соблазнил девчонку, то гнить ему в подземелье до конца своих дней. Тан готов был забыть обо всей той симпатии, которую он к Арьелю испытывал.
Он решил, что наутро отправится прямо к Марике и узнает все наверняка. Эта мысль принесла ему некоторое успокоение.
Кай попросился было с отцом — он чувствовал себя более всех виноватым в несчастье, и потому тоже хотел непременно ехать на поиски сестры.
— Нет, — возразил тан. — Ты останешься. Здесь ты нужнее. Кто-то же должен заниматься делами.
Тан вошел в избушку, не спросив разрешения, без стука. Две женщины сидели за столом, склонившись над рукодельем. Видимо, в ту минуту у него было очень нехорошее лицо, потому что они вдруг отпрянули.
— Так! — хмуро сказал он, глядя попеременно то на Марику, то на Элейну. — Все-таки ты здесь. Я не ошибся.