Он им всем покажет. Они ещё посмотрят!
Это было неправильно, это было совсем, совсем не хорошо и ему глубоко всё равно, как раскричаться все эти напыщенные курицы в ответ на его исчезновение! Вот так вот. И путь потом ищут, а он уже будет далеко.
Раздувшись от собственной решительности, Рин из рода Айанив кинулся вниз со смотровой площадки. Сильные потоки ветра тут же подхватили тело и он, лавируя между ними, раскрыл крылья. И вот он уже летит на юго-восток.
Перед ним простиралось небо в своей розово-золотой красоте и лазурь. День выдался ясным и тёплым, и не было ни одного облака.
И это он неоперившийся птенец?! От возмущения Рин чуть не испортил петлю. Да ему уже тринадцать. Он уже месяц как совершеннолетний. Ну, подумаешь немного не так орудует манхами, так у каждого свой стиль. Тоже мне, придрались! Да, он немного не рассчитал полёт и врезался в статую, так это же он врезался, и только потому что напился накануне. Он же, в конце концов, один из самых быстрых. Он лучший среди учеников.
А эти... эти... старые индюки, видите ли, возомнили, что только они имеют право красоваться в битве. А им, "не оперившимся", так их и разтак, нужно и дальше совершенствоваться. У него, ха! - ещё пух с внешней стороны крыльев не сошёл.
И как ему сойти, интересно, если его, Рина, не допускают ни к чему серьёзному.
- Р-ра!
Что ещё за?!
Рин остановил полёт, крылья делали один взмах за другим, позволяя илию удерживаться на месте. Он уже успел отлететь на достаточное расстояние от Илиума, больше не было видно его монументальных стен. Здесь он не мог - и не собирался, между прочим! - рассчитывать на дозор.
Прямо позади него темнела стая гнуин. Ни один уважающий себя илий не позволит даже тьме этих прожорливых птиц обратить себя в позорное бегство. Рин только перестал махать крыльями и камнем полетел вниз, ногами кверху, одновременно натягивая на когтистые руки манхи.
Гнуины были извечной угрозой для илий и их естественными противниками. Большущие птицы были не только умны, но ещё и коварны. Пока часть стаи отвлекала внимание - другая могла спокойно атаковать жертву. Гнуины в большинстве своём состояли из стаи чёрно-серого окраса с примесями синего. Редко когда показывались гнуины полностью иссиня-чёрные - те и жили под четыреста лет, в отличие от возраста в век других гнуин.
Однако Рину повезло, пара чёрных гнуин с огромнейшими клювами летела впереди всей стаи. Тогда то илий разогнался, выныривая вверх, и полетел в сторону, работая крыльями и указывая направление. Часть гнуин тут же ринулась следом, к сожалению - далеко не все. Вычислив его полет, чёрные гадости ринулись как раз в конечную точку, где и должен был появиться илий.
- Р-ра!- Слышалось со всех сторон, вместе со стихийным хлопаньем крыльев.- Р-ра!
Один гнуин попытался долбануть Рина в висок. И тут же получил манхой по оборзевшему клюву.
- Р-ра?
Взбесившаяся птица выставила когти, другие поступили также, пытаясь загнать добычу в круг.
Рину приходилось отчаянно петлять, избегая острых когтей, под которыми мало какой только не было заразы. Гнуины чистоплотностью не отличались.
Куриные крылья! Вот ведь не любят гнуины альбиносов. Рина всегда раздражало, что эти твари чаще всего выбирают его. Ну никак ему не льстило, что он соответствует их представлению об идеальном обеде. С одной стороны раздражало - с другой давало возможность подразнить гадостей перед другими молодыми илиями.
Он одно сплошное белое пятно, вот ве-е-е-едь!..
Крылья задрожали от напряжения, когда Рин полетел вниз, с трудом ускользая от клина разъярившихся хищников. Тут же он невероятным рывком описал дугу и сверху вцепился манхами в спину чёрного гнуина. Живот так и натянулся, закаменел, в полёте. Илий, сопротивляясь ветру, стал подбираться к шее противника, пока тот пытался сбросить Рина. Сворачивала и вся стая, чтобы помочь чёрному гнуину.
Рин радостно вскрикнул, когда у него получилось разорвать одним мощным ударом врагу горло.
И в следующий миг ему пришлось быстро улепётывать. Ещё одной птице он разодрал крыло, другой выдрал хвост, нечаянно схватившись за него в пылу схватки, однако последнее действии илию на руку не шло - только больше разъярило гнуина.
Сколько их осталось? У Рина не было времени оборачиваться и выяснять. Желание выжить цвело в нём буйным цветом. А для этого нужно было быть ещё быстрее - и сильнее, если уж на то пошло, однако последнее, почему-то, в голову юному илию не пришло.
Вот бы сейчас на него посмотрели все эти бездарные...
Очередной поворот. Две облезлые птицы чуть не столкнулись в воздухе из-за него, но вовремя сообразили, что к чему, и теперь буквально по пятам преследовали Рина.
На белых щеках выступили красные пятна, дышать стало труднее. Вот бы сейчас ему испугаться, только Рин ещё ни разу не испытывал страха и не привык к нему. Только начал с беспокойством понимать, что всё это безобразие может затянуться. Стая нарочно пыталась его обессилить.
Ах так!
Он им покажет, пусть себе кричат от злости. А он исчезнет. Провести его решили!
Из последних - ну предпоследних - сил илий рванулся вперёд, чтобы в последний момент упасть вниз и успеть сложить крылья перед падением. Рин ударился об озёрную поверхность и скрылся под водой. Сперва падение оглушило его, промокшие перья отяжелели, в водовороте его потянуло вниз. Ему пришлось грести вверх, хоть он и не сразу сообразил, где что.
Гнуины воду терпеть не могли. Они только и могли с истошными воплями носиться над сверкающей в лучах солнца водой.
Даже когда илий вынырнул, судорожно вдыхая, ни одна птица не решилась спуститься ниже. Зависать в воздухе они тоже не могли. Единственное, что оставалось стае, так это усесться по сторонам и караулить добычу.
Об этом Рин не подумал.
А зря, и сам это тут же понял. Птицы разместились на достаточном расстоянии от воды. Сложили крылья, мрачно взирая впереди себя. Не успей он, Рин, их так разъярить, они бы, конечно, поспешили дальше, выискивать себе что-нибудь новое на пропитание. Однако блестящие как стекло глаза следили за барахтающимся в озере илием.
Если бы он только успел перелететь хребет Сонмор и оказаться на территории людей, туда бы эти дрянные крылья не последовали. Но попробуй он попытаться! А как же. Он мокрый, уставший, тяжёлый от воды. А они сидят себе в сухости и тепле.
Рин от досады закусил губу.
Дело шло к вечеру. Илий заметно нервничал. Гнуины как сидели, так и сидят, только глаза сверкают в оранжевых сумерках.
Вдруг шорох заставил стучащего зубами Рина встрепенуться. Одна птица снялась с места и, подхваченная ветром, полетела на северо-запад. За ней медленно, одна за другой, снялись с места другие гнуины.
Может, они хотят его обмануть?
Однако пятно стаи делалось всё меньше и меньше.
Промокший и усталый, Рин выбрался на берег, крылья уныло поникли, сам илий тяжело опустился на землю - каждым пёрышком впитывая затихающий свет солнца и слабое вечернее тепло. Еда, спрятанная в поясе, превратилась в кашу и давно растворилась в озере. Да его самого общипывали мелкие рыбёшки, тычась в кожу.
Отдых длился долго, к его концу Рин заметно повеселел, даже начал насвистывать мотив одной военной песенки. Когда стало почти темно, илий вспомнил о такой замечательной вещи как огонь, который он, к сожалению, развести сейчас не мог. Питаться же сырой добычей ему возможным не представлялось. Кое-как отыскав съедобные коренья, Рин перекусил, с предвкушением представляя картины своих будущих великих завоеваний. Вот он смело кидается в гущу сражения, вот убивает главного врага - на эту роль ему представлялись многие личности вплоть до самого короля Яскара - вот отличается и его замечают. Вот его благодарят перед целым войском. А вот он возвращается. Большой и сильный и безразлично смотрит на остальных - потому что он уже воевал и убил врага, и отличился...
Сладкие юношески грёзы усыпили Рина, и он заснул, подложив руку под голову и спрятавшись под надёжным крылом.
Рассвет был холодным и серым, но это не имело значения. Страстно желая как можно скорее пересечь горную цепь, илий, не обращая внимания на опустевший живот, поднялся ввысь. Это он впервые ночевал непосредственно на самой земле и теперь ощущал некую странность во всём, что его окружало.
Раньше мир под небом представлялся немного мелким, что ли.
С востока наступала громада Сонмора. Когда Рин подлетел к горам, ему пришлось спуститься вниз и передохнуть немного перед перелётом. Там, вверху, было холодно, сильный ветер дул, так что ой-ё-ёй. В расщелины набивалась подозрительная дымка. А с края утёса открывалась уйма таких расщелин. Рину они не нравились, и нравиться не собирались. Илий только взметнулся вверх, и довольно скалясь горам, полетел над всей той дымкой и земными ранами.
Ему не нужно ползти протоптанными людьми дорожками, ему не нужно гадать, что там впереди. Оно конечно, было бы куда легче воспользоваться любым из проходов, да только там дозорные обязательно поинтересуются, почему илий пробирается в человеческое царство без грамоты. А оно ему, спрашивается, нужно?
Внизу остались крутые подъёмы, так и не заполучившие илия.
Наконец-то!
Он в последний раз вынырнул вверх и очутился один на один с гладким свободным небом. Не было впереди этих земных зубов, этой горной пасти с её многочисленными ртами. Только небо и полоса сухой земли под ним. Зелёная равнина начиналась далеко впереди. За ней должен быть озёрный край, ага, а на юге... Рин развернулся и полетел вниз, не хватало ему ещё привлекать к себе внимание людей.
На такой высоте лучше не лететь, ещё стрелой запустят.
Илий решил немного пройтись и дать отдохнуть крыльям. Никогда ему ещё за всю жизнь не приходилось летать так долго. Довольный собою илий беспечно вышагивал по земле, не забывая с интересом поглядывать по сторонам. Далеко на севере вырисовывалась крепость Двух Дней.
В который раз пришлось думать о еде. Потратив некоторое время на охоту, Рин добыл пару кроликов и, разведя огонь, поджарил добычу.
...так - он сидел на земле, крестив ноги, и жадно разделывался с добычей. Сонмор остался позади. До леса ещё далеко, он должен быть с востока, ещё один горный выступ будет на западе. Вот между ними ему и дорога.
Под вечер в воскресенье Рин, наконец, добрался до южных земель, невольно кривясь от местного вида. Всё что он слышал по рассказам, в залах Илиума, оказалось правдой. Вид бесплодной земли его не смущал, там, где он жил никогда ничего не росло, и только поселения людей внизу обменивали продукты на оружие, ткани и защиту. Многое привозили из Брасьена. Но здесь не было ничего. Из того, чем земля обязана восполнять себя по сравнению с небом. Деревья стояли чёрные и голые, прямо как скалы. Ни одного птичьего вскрика, ни одного проблеска солнца, которое скрывалось за мутной пеленой над головой - липкая сырость пробиралась под одежду, так что даже крыльям неприятно.
Нужно было захватить плащ.
А пахло как гадко! Как будто кругом недавно дождь подмочил гниющую листву - да только ни одного листа в округе днём с огнём не сыщешь. Вот теперь илию предстояло собрать в кулак всю свою бдительность. Здесь что ни человек - закалённый воин, что ни угол - засада. Здесь уже два года точилась неугасаемая война между двумя северными царствами и набирающим силу Вирианом.
С тех самых пор как Яскар отвоевал Элам и стал его правителем, Брасьен вместе с Ураваном выступили против него и объединённым войском отбили город. Яскар вместе с уцелевшим войском вернулся в Вириан, в ту пору ему подчинялись и Курон, и все без исключения южные поселения. Монументальные стены Вириана были укреплены, десятки тысяч рабов трудились над ними дни и ночи без устали. Десятки тысяч воинов и наёмников стекались в град со всех концов света. Чтобы присоединиться к набирающей могущества армии Яскара. Тот же, в свою очередь, после поражения в Эламе, собирался разгромить объединённые силы севера и объявить себя верховным правителем.
Последняя битва состоялась в долине, начинающейся сразу после Леса Сов. Не смотря на то, что Яскар потерял большую часть войска, ему удалось нанести огромнейший урон северянам. После чего оба войска разошлись.
Если бы только в войне участвовали и илии, не только те, что имели право быть в людском царстве, но и те, кто хотел воевать! Если бы только они могли, уж они бы точно показали, как сражаются настоящие воины! Тогда бы пал Яскар и все увидели, насколько сильны илии.
Первым будет он, Рин!
Илий насторожился и тут же метнулся к валуну. Кто-то большой и тяжёлый шёл в его сторону. Когтистые руки метнулись, и в следующий миг Рин уже сжимал два длинных тонких кинжала.
Человек показался среди столпов деревьев, одет он был небрежно: казалось всё, что нашлось в сундуке, сейчас виднелось на нём. Зелёная рубашка, местами вся в коричневых заплатках, местами затянутая грубыми толстыми нитками. Кольчуга, наручи, поножи, меч выглядывал из-под не то серого, не то голубого плаща. В ширину человек был как три таких Рина, не говоря уже о росте. Илию ещё никогда не доводилось видеть таких человеческих представителей.
Великан миновал последнюю тройку корявых деревьев и остановился, высматривая что-то впереди. Шлем с гребнем не давал разглядеть лицо. Только тёмные глаза были видны, да и то, с места, где притаился Рин - они казались двумя чёрными точками.
Человек как будто принюхивался, всё так же присматривался - илию даже показалось, что он сейчас как змея начнёт пробовать воздух на вкус. Великан повертел головой и застыл. Рин же так и напрягся, предвкушая поединок - однако его надежам не суждено было сбыться. Человек развернулся и так же важно пошёл прочь.
Илий пожал плечами.
Ночью ему повстречались два крупных вооружённых отряда, спешащих куда-то на запад. Не теряя бдительности, Рин продвигался своей намеченной дорогой. Месяц назад ему удалось узнать, что армия севера продвигается на юг, чтобы столкнуться с силами Яскара. Каким образом они собирались прорваться до самого Вириана - Рин не представлял. Может, у них там уже были свои люди, может, даже в планировке твердыни Яскара был изъян. Что бы там ни случилось, а битва должна начаться совсем скоро, неделя - может, две. И он нападёт вместе с севером.
Угрюмые деревья сменились низкорослым кустарником, на смену долины пришли холмы и курганье. Ещё со времён седой древности некоторые племена так и остались жить под землёй. Присоединились ли они к Яскару, согласились ли выйти под солнце? Идиотизм! Как можно вообще жить под землёй? К тому же добровольно?
"Они спасались от тумана",- говорил Иаиий, один из старых хранителей. А затем всегда начинал сетовать, что илии всё больше подпадают под влияние людей. Люди хаотичны, илии - постоянны. Вот и молодым Илиям имена стали давать неправильные. Раньше имена как звучали: Йааи, Иаи, Аиаайаи, а теперь?!
Чего только стоило имя Рин? Самого же Рина его имя вполне устраивало. Его никогда не волновало, что теперь илии говорят иначе, что солнце жёлтое, а вода мокрая. У него были задачи и поважнее.
Охота стала единственным источником пропитания. Зачастую Рину приходилось питаться сырым мясом. Ничего другого в этих тёмных местах разыскать не получалось.
Садилось уставшее солнце, когда илий подобрался к краю утёса и, под прикрытием камней стал наблюдать за людской чередой. Твердыня Вириана устремлялась под самое грозовое небо, огромные ворота были распахнуты, и оттуда появлялись всё новые работники, закованные в цепи. Другие люди ходили взад-вперёд - следя за качеством проделываемой работы. Рабы рыли ров, другие выносили землю. Кто-то нёс ворох бумаг, и, дойдя до стола, высыпал их на него. Кто-то ткнул пальцем в бумагу. Раздался вскрик. Прозвучал властный приказ.
Ничего, как только сюда прорвётся армия и начнётся главный бой он им ещё покажет! Они посмотрят!
А?
Рин резко обернулся, ясно ощущая постороннее присутствие. В одном из проходов, что вёл к тому месту, где сидел илий не рискуя встать - ещё заметят, - показался великан, которого Рин видел почти месяц назад. Великан успел подобраться достаточно близко и теперь стоял на месте, с интересом изучая илия.
- Илий,- он не спрашивал, тут и дураку понятно, что не ящерица, - он просто подтвердил вслух увиденное.- Вот это становится интересно.- Великан снял шлем и потёр бороду.- Пришёл присоединиться к своим?
От такого замечания всё внутри у Рина разом загорелось чистым гневом, и он аж подскочил, разом забывая и об осторожности, да и обо всё вообще. Да как он смеет?! Да как!..
Великан тоже был несколько удивлён, наблюдая, как мальчишка враз превратился в разъярённый клубок. Но удивление было не долгим и тут же сменилось мрачным пониманием.
- Никогда не один илий не примкнёт к тому, кто порабощает!..
Но великан не стал слушать, он только кивнул, то ли себе, то ли кому-то ещё и тут же из остальных проходов высыпали все семь воинов.
Один из воинов уставился на Рина, как будто перед ним была диковинка, и её следовало оценить. От возмущения последний даже дышать перестал, вся краска прилила к лицу.
- Ты пришёл присоединиться к армии?- подал голос статный воин с морщинистым лицом.
- Да как вы смеете?!- илий подался вперёд, одновременно выхватывая кинжалы из-за пояса.- Вы смрадные собаки, дети серых куриц!
Великан с каким-то непонятным сожалением посмотрел на илия и вновь кивнул, тут же воины выстроились полукругом. Маг, конечно маг, больше у Рина сомнений не оставалось, причём сильный. Разговаривает со своими не вслух.
Поднявшийся ветер откинул волосы с лица.
- Мальчишка,- всего одно слово сорвалось с уст мага, и тут же Рин кинулся вперёд. Одного воина он тут же полоснул по горлу, тот явно не ожидал такого напора.
- Он илий! - вскричал морщинистый, напоминая своим об опасности.
Те тут же перегруппировались и теперь, захватив Рина в плотное кольцо, наносили удары один за другим. Илию оставалось только выворачиваться. Отбросив один кинжал, он выхватил меч.
На какой-то миг все замерли, далеко внизу раздавались крики надсмотрщиков. Рин выпрямил руку с кинжалом и отвёл меч в сторону. Но уже в следующий миг ему пришлось защищаться - держа кинжал рядом с мечом. Все силы пошли на защиту, ему удалось продырявить ещё одного противника, и тут чья-то сильная рука направила меч ему в живот, а Рин не успел отразить удар.
Илий не сразу почуял ранение. На лице отразилось детское недоумение и безграничное удивление, когда он начал слабеть.
Его не стали добивать. Великан убрал меч в ножны, никто не подходил к Рину пока он не упал на землю и остаточно ослабел, только тогда один из воинов опустился перед ним на колено.
- Отнесите его в камеру и прикажите немного подлечить.
После этих слов маг пошёл прочь, а месте с ним и часть воинов. Оставшиеся взяли с собой илия и поспешно с ним спустились вниз.
- Когда придёт в себя, скажите, что если примкнёт к войску - заслужит свободу и будет почитаемым воином. Будет хорошо служить - выслужиться до высших чинов, всё по схеме.
- Будет сделано.
- Яскар останется доволен.
Морщинистый кивнул.
Один из лекарей намазал тягучий бальзам на живот истекающего кровью илия, перевязал его.
- Первый раз вижу таких,- обронил он напоследок.
- Альбинос,- со знанием дела выговорил сторож.- Редкая порода. Глазища, небось, красные.
- Красно-голубые,- тот из воинов Яскара, что был с морщинистым, благородным лицом взглянул на илия.- Мальчишка ещё.
На это сторож только усмехнулся.
- Все такими были.
- И то правда.
Камеры расположились в длинной комнате с масляными лампами на деревянных стенах. Перед входом в комнату была ещё одна - меньше раза в два, занятая столом из чёрного дерева и такими же стульями. Тут же была койка для надсмотрщика и неприметный шкаф в углу, в котором надсмотрщик хранил запасы дмаги - настойки крепкой и горькой.
Окон в комнатах не было и потому очнувшемуся Рину было очень странно оттого, что он не видит неба. В слабом свете ламп он попытался разглядеть, где находится. Но отсюда не разглядеть ничего, кроме камеры напротив. Он попытался сесть и стиснул зубы.
- Проснулся?- надсмотрщик подошёл к решётке и просунул тарелку с едой и кувшин в специально отверстие у пола.- Поешь, тебе нужно восполнить потерянные силы. Ешь, каша хорошая, я сам...- тут он запнулся, Рин с таким видом посмотрел на предложенную пищу, что надсмотрщика тут же перекосило.- Так, значит, ну смотри!
Рин злился. Как же он злился! Не было в мире ничего, чтобы он не ругал. А особенно этих блохастых людей, этих приспешников Яскара, этих жабоголовых индюков!..
Неделя шла за неделей, и в какой-то момент илию пришлось задвинуть подальше разбушевавшуюся гордость и съесть кусок хлеба. Живот тут же свело от долгой голодовки, и Рин не стал есть больше помня, что сейчас от этого будет только хуже. Ему и правда нужно было набираться сил.
А когда он это сделает - то тут же выберется на свободу.
- Поел, да?- надсмотрщик, вместо того чтобы издеваться участливо налил илию стакан дмаги.
Пить тот не стал.
- А я говорю - пей. Полегчает. Заснёшь, проснёшься - крепче станешь. Тут Морет - маг наш, тебе кое-чего добавил в дмагу, она целебная. Вот что, мне говорить не полагается но,- он помедлил, прикидывая, стоит ли продолжать,- ты давай выздоравливай. Когда покрепчаешь - я позову Арга, а он предложит тебе вступить в войско, ваш брат в воинском деле всегда ценится. Вступишь в силы Яскара - тут же получишь свободу. А если будешь...
- Я никогда не сделаю этого!- Рин аж потемнел от гнева.
- Поживём - посмотрим.
- Никогда!
Они смотрели друг другу в глаза, пока надсмотрщик не отвёл взгляда и не пошёл в свою комнату, допивать дмагу, подперев рукой голову. Всё то он понимал, и как будет, и чему жизнь научит.
Однако его предсказаниям не воплотились, ровно, как и планы Рина. В один день, когда небо днём было черно от надвигающейся грозы и раскаты грома сотрясали землю, объединённая армия отвоевала Курон, пока другая её часть отвлекала внимание на востоке. Теперь вражеские силы обступали Вириан, готовясь осадить его уже через несколько дней.
Что тогда началось по всему Вириану! Страх и решительность властвовала в сердцах. Ковалось новое оружие, так что звон молотков доносился и в камеру Рина. То и дело звучали недобрым предзнаменованием военные гимны. Другие воины, что были из пехоты, разъярённым ураганом сметали всё содержимое трактиров. Вечером на тридцатое июля четверо воинов из тех, что были в отряде, победившем Рина, ворвались в камерную, в которой и набирался сил илий, готовясь к побегу.
- Зачем доблестные воины...- начал, было, надсмотрщик, и без того с трудом удерживающийся на ногах, но закончить так и не успел. Один из воинов небрежно толкнул его и тот полетел на пол, расплескав дмагу и заляпав себе рубашку.
Один нагнулся и вытащил ключи из кармана стонущего надсмотрщика. В то время как другие уже прошли в камерную комнату.
- А вот и наша пташка!- тот, что был в сером плаще, вставил ключ в замочную скважину.
Рин уже был достаточно силен, чтобы встать. С виду ясно было, что люди пьяны, к тому же крайне злы. От них пахло как от скотины. Та паслась на людских пастбищах в долинах под Илиумом. Рин невольно скривился, заметив это, воин в сером плаще с шумом повернул ключ и распахнул дверь камеры.
- Не шутка ли это, друзья, он кривит свою физиономию перед воинами Вириана?!- с деланным возмущением воскликнул он.- И не нужно ли нам преподать урок прихвостню северных захватчиков.
- Истинно так, Теан!- ответили остальные и, ругаясь, на чём мир стоит, ввалились в камеру.
Рин приготовился нападать, как тут же удар в живот заставил его согнуться пополам. Он и не заметил, как очутился на полу и его поволокли прочь из камеры. Его вытащили в центр длинной комнаты, и один из людей вытащил из-за пояса верёвку. Другой скрутил брыкающегося илия, пока первый связывал тому руки спереди.
От нового удара в лицо Рин закрыл глаза, в голове поднялся шум, всё потемнело. Его били ещё и ещё, один удар ногой пришёлся снова в живот, после него он уже не сопротивлялся. Но был всё ещё в сознании.
Когда воины увидели, что илий лежит, не предпринимая никаких попыток пошевелиться, один из них заговорил медленно и протяжно:
- А ведь он ничего просить не будет, братья. Ты смотри какой гордый. Знаю я их, те, что при дворе Яскара ходят все как один гордецы, все как один с презрением смотрят на людей. И этот такой же. Попроси тебя пощадить, и я клянусь тем, что солнце встаёт на востоке и садится на западе, я отпущу тебя.
Послышался грязный смех. Говоривший тоже усмехнулся.
Рин только мотнул головой.
- Вы что делаете?!- Хатар, надсмотрщик, кинулся к четырём воинам, пытаясь отогнать их от илия.- Идите своей дорогой, вот я Морета позову...
- А ты зови, зови!- откликнулся Омору и отвернулся от надсмотрщика как от надоедливого насекомого.
Тот же, не теряя времени, на непослушных ногах кинулся к выходу и скрылся в вечернем мареве.
- Я вас знаю, гордецы. Красуются своими крыльями как короной и всё, что не крылатое, и за живое не считают!- тем временем продолжал Омору. Вся злоба воина слились в последнем возгласе.
Другие рассмеялись, отчего глаза Омору только ярче вспыхнули злобой. Но даже в смехе как барабанная дробь бился, желал вырваться гнев и обида. Лампы притухли, обнажая подкрадывающуюся темноту, слабый ветер добрался до комнаты и Илий вдохнул его жадно. Громогласные распевы заглушали отчасти речь человека.
- Что нам сделать?- спросил Омору.
- Показать ему всё, что должно,- тут же откликнулся Трафег.
- Отрезать ему крылья,- возбуждённо крикнул кто-то.
- Да!- подхватили голоса.
Рин дёрнулся как от удара. Он во все глаза смотрел вверх, не веря в услышанное. Да такого просто быть не могло, вот и всё.
Тем не менее, когда его потащили обратно в камеру, он закричал что было сил и начал яростно сопротивляться.
- А ну прекрати!- рявкнул один из воинов.
- Нет!
Он сопротивлялся и тогда, когда его закинули на кровать, спиной вверх.
- Держи его!
Его схватили за ноги и прижали к койке.
- Нет!
Он всё ещё кричал, всё ещё не веря, всё тоже нет.
- Притихни!
- Нет!
Морет влетел в камерную, на этот раз облачённый в алую мантию - за ним бледный и напуганный ввалился и Хатар. Маг кинулся во второе, длинное помещение, и замер, наблюдая, как окровавленные с ног до головы воины выходят из одной камеры, устало, взирая перед собой.
- Что же вы наделали?!
Не обращая внимания на воинов, маг побежал в камеру, Хатар только и видел, как взметнулась огнём мантия, и тот скрылся с глаз. Лишь спустя пол часа маг вернулся. Воины не решались расходиться, на лице Омару отразилась смесь отупения и безразличия. Ролад выглядел напуганным. Трафег всё так же злился, а Нирунод опустился на лавку, спрятав лицо в ладонях. Плечи его сотрясались.
- Что вы наделали?- всего миг Морет устало озирался по сторонам, и тут же схватил Омору за шиворот и рванул со всей силы к себе.- Как!..- Взревел маг.- Вы не люди - звери!
Боясь пошевелиться, Хатар не решался пройти к камере, откуда не доносилось ни звука. Он так и стоял на месте, прижав руки к груди и наблюдая за происходящим.
- Морет...
- Что Морет?!- Маг швырнул Омору в угол.
- Избавиться нужно...- протянул Ролад.
- Нельзя,- Морет заговорил спокойнее, не смотря на то, что глаза так и пылали бешенством.- Яскар уже знает о нём и если потребует показать илия, лучше показать это, чем вообще ничего.
- Но...
- Но если пройдёт время и он забудет... Его нужно спрятать.- Морет обошёл воинов и плотно закрыл двери.- Вы сейчас уйдете, и никогда не пикните о случившемся. Если я услышу, что хоть у одного развяжется язык - рассвет из вас уж никто не встретит.
Воины молчали, только Трафег всё так же сверкал глазами.
- А теперь уходите,- приказал маг.
И они ушли, один за другим они покинули камерную.
- И ты молчи, Хатар.
Надсмотрщик кротко кивнул.
- Как мог я...- казалось, будто маг говорит сам с собой.- Если Яскар узнает о случившемся - они умрут. Он не допустит, чтобы такие звери...- Морет очнулся от наваждения и посмотрел на чернеющий проём камеры.
- Принеси воды и чистых тряпок. Там нужно всё отмыть.
Протяжный вой рога разрезал ночную тишь.
- Но где же его спрятать?- Хатар недоумённо воззрился на Морета.
Маг тяжело вздохнул и повернулся к надсмотрщику.
- А где же ещё, кроме как не там, куда никто не пойдёт?- устало произнёс он.
Шли годы. Всходило и закатывалось на ночь солнце, росла молодая трава, пробиваясь через холодное снежное покрывало, и опадала жёлтая листва. А потом снова и снова волны тёмные как само грозовое небо накатывали на берег, и туман крался по земле. Птицы тучами улетали на запад, возрождалось то, что было уничтожено. Отстраивались разрушенные дома на месте былого пепелища.
Затихали голоса сражений и на место им раздавались новые, всё боле требовательные.
Гонцы от одного королевства неслись к другому, чтобы передать важные вести. Они въезжали через ворота, спешились и следовали во дворец. И там, как повелось на протяжении двух лет, их принимал то один, то другой государь - смотря на то, откуда они прибыли - в Брасьен или Ураван.
Один такой гонец как раз покинул тронную залу Уравана, чтобы начать долгий путь назад. Принимавший его государь сидел на троне, раздумывая над услышанным. На его благородное лицо набежала тень, умные глаза словно видели перед собой не то, что сейчас было перед ними, и никто не прерывал государевы думы.
Яркий жаркий солнечный свет заливал залу. Шумели водопады, и небо разливалось вплоть до горизонта голубой лазурью. И не было за последнее время дня более ясного и душистого, чем этот день.
Облачённый в алую мантию, Лутукул показался на входе в тронную залу. Маг поспешно миновал разделявшее его и короля расстояние и поклонился.
- Государь,- говорил он быстро и почтительно,- здесь дожидается некий человек, он заявляет, что может облагодетельствовать весь светлый королевский род, убрать печать мрака с вашего пути и королевства.
Король только поднял брови.
- В самом деле, Лутукул? И что же это за доблестный человек, маг ли?
Лутукул позволил себе улыбнуться, тон его стал проще, а голос тише.
- Не маг, государь. Но особа крайне приметная. Его стоит увидеть только ради того, чтобы развлечь глаз. Он весь перемазан грязью, какие-то бессмысленные узоры выведены по рукам и лицу. Лохматый. Одежда вся в дырах.
- Ты считаешь, мне стоит принять его?
- Хм,- Лутукул помолчал, подбирая слова, не сводя взгляда с лица короля.- Об их племени молва шириться по всему миру. Особо они известны во всех деревнях и поселениях, в небольших городах и отдалённых крепостях. Пара таких появилась в Алфаре и в Риан-Ондиме. Люди верят в них всё больше и больше, не так как в магов, нет. Но квахов они не боятся, они для народа как... свои.- Закончил Лутукул.
- Квахи?- заинтересованно протянул король.- Впервые слышу о таких. Впрочем, пригласи его.
Лутукул поклонился и подал знак страже на входе и в тот же час впереди показался некий человек, уверенно шествовавший к трону, опираясь на длинный незамысловатый посох. Волосы его были и в самом деле растрёпаны и торчали во все стороны. Одежда давно износилась, рубашка была в два раза больше той, что полагалось носить по телу. Штаны щеголяли дырами, так что можно было диву даваться, как это они ещё не порвались в других местах. Под слоем грязи чернели татуировки солнца, месяца и звёзд. Глаза как нарочно выпученные сразу же вперились в короля.
Квах не изволил поклониться, впрочем, государь не напомнил ему о его обязанности. Он только внимательно, с неприкрытым интересом изучал кваха, как, впрочем, делал это и тот.
- Я пришёл к тебе, государь, с далёкого запада, чтобы почтить твой дом и твой род.- Величественно заговорил квах.- Но не велишь ли для начала принести яств, как того и требует обычай? Я голоден и устал с дороги.
Король кивнул, и вскоре кваху принесли три блюда, тот мигом принял их и поставил на пол. Тут же уселся, возле трона, и принялся с удовольствием поглощать еду.
Королевский маг только недовольно стоял в стороне, наблюдая за разворачивающимся безобразием.
- Я квах,- в который раз обрадовал короля пришелец, отодвинув подносы и поднявшись.- Все знают о нас и все ждут нас.- Говорил тот поучительно.- Я путешествую по миру, и несу чистое слово, и все слушают, потому что нельзя не слушать кваха. Лишь раз в год квах появляется на одном месте и нельзя его пропустить - иначе жди беды. А если примешь кваха хорошо - будет тебе счастье, и роду твоему. И наследники твои будут великими правителями, и не станет мрак спускаться на светлую землю Уравана...
Квах говорил ещё много чего, и чем больше путаных речей он вёл, тем больше королевских магов в алых мантиях стекалось в тронную залу, залитую светом и запахом водопадов. Король всё так же сидел прямо и величественно на троне, не сводя искрящихся весельем глаз с кваха. Последний не замечал ничего кроме себя.
Великий квах принялся бормотать нечто, что могли расслышать только те, кто стоял вблизи. Речь его поднималась к далёким землям, княжествам Алфара, к долине Риан-Ондима, к землям юга и затерянным долинам, где никто не бывает кроме местных жителей. Она опускалась к преданиям былых дней и страшным голосам будущего. Заговорил квах и о тумане, и о полчище появляющихся врагов.
Но! Всем будет счастье, потому что Великий квах пришёл в Ураван - лучшего и желать нельзя.
Молодые маги все как один заулыбались, те, что были постарше, возмущённо нахмурились.
Квах важно прошествовал вдоль рядов магов, не удостаивая их взгляда, не обращая внимания на смешки самых юных из них. Он вскинул голову, выпрямил руку с посохом и принялся постукивать им по полу, приговаривая:
Поднялся, было, ропот, но тут же притих.
Два громких удара пронеслись по зале, торжественно перекрывая далёкий шум водопадов:
Последнее квах договорил так, словно поведал собравшимся великую тайну и смолк, не желая удостаивать их окончанием.
- Он сейчас петь начнёт...- шикнул кто-то из магов и в самом деле, громко, не обращая внимания на свой скрипучий голос, квах завел одну за другой песни о дне и ночи, о полях и звёздах, о людях и тех, кто летает в небе. И всё бы ничего, только уж больно нескладно пел великий квах охрипшим, резким голосом.
Король же, дослушав очередную песню, остановил певца.
- Спасибо тебе, квах, за твоё старание и беспокойство о нас,- заговорил он.- Но, боюсь, Ураван и род мой не могут вынести больше той благодати, что ты уже поделился. Теперь, я уверен, край наш будет процветать.
Квах важно поклонился:
- Конечно,- сказал в ответ король и пока квах не начал изливать потоки очередных баллад, продолжил:
- Так значит, мне стоит возблагодарить Великого Кваха за его хлопоты?
Тот довольно поклонился, так что за лохматым гнездом скрылась голова:
Король подозвал к себе Лутукула и что-то сказал ему. Что именно, услышал только квах и остался услышанным крайне доволен.
- Благодарствую, государь.
В ответ король слегка склонил голову, отпуская кваха. Последний на прощанье два раза постучал посохом по каменному полу. Повернулся на все четыре стороны со словами:
И пошёл к выходу, так что магам пришлось расступиться, освободив широкий проход.
- Познавательно,- с этими словами король поднялся с трона, упала вниз, окутав его, серебряно-алая мантия. Маги тут же, все как один, поклонились.
- Он обещал вернуться через год,- подала голос Дита.
- Не станем загадывать,- был государев ответ.
- Но он же ничего собой не представляет,- Агар, совсем молодой маг позволил себе выйти вперёд.
- Мне о том ведомо. Однако, если люди начинают им верить, будем и мы прислушиваться к великим квахам,- тут король улыбнулся. Голос его лился спокойно и уверенно - умиротворяющий для безоблачного дня и грозный для тёмной ночи.
- Государь,- подошедший Ромар, глава разведывательного отряда, склонился в глубоком поклоне.- Могу ли я обратиться к вам?
Большая часть магов тут же разошлись, оставляя короля с воином, малая их толика осталась. Вот уже четыре года как маги вернулись ко двору Уравана, а меж тем некоторые распри имели место быть, не смотря на всё королевское влияние. Не смотря на самого короля.
- Говори, Ромар.
Воин выпрямился.
- Отряд вернулся с юга, мы шли в подземные поселения, и одно нам разыскать удалось. Все, кто там был, а было их много - осталась вся утварь - спрятались. Мы не стали рисковать и спускаться внутрь, хоть наверняка там есть их город. Им там ничего не стоит погубить хоть целое войско. Так вот, я лично прошёл первым, стал изучать один... дом, так сказать, там был проход в нижнюю его часть, там я и нашёл илия.
Все заметили, как король сразу же вскинулся, ни для кого не было секретом, что илии при дворе пользуются благосклонностью.
- Без крыльев.
- Пойдём,- он быстро шёл к выходу из залы, Ромар спешил за королём.
- В Белых Покоях,- успел на ходу сказать Ромар, и вот они уже были на месте.
Большие окна, белые стены, ни одной пугливой тени в углу, только большое ложе, покрытое такими же белыми простынями и некто, кто лежал на нём. Была видна только свесившаяся рука, однако и так королю стало очевидно, что это не она.
Он заметно изменился в лице, когда уже повернулся к покорно ожидавшему воину.
- Кто он?
- Мы не знаем.- Отвечал тот.- Ясно только, что он там был долго. Когда мы вывели его из-под земли...- тут воин запнулся, не зная, говорить ли.- Это было... Никогда лучше не вспоминать того, что было. Я никогда ещё не видел, чтобы так...
- Я понял, можешь не продолжать.
Король подошёл к ложу и осторожно убрал простынь с лица. На вид илию было лет пятнадцать-шестнадцать, не больше. От вида белой кожи тревожное чувство всколыхнуло государя. Под веками быстро бегали глаза, сон илия был тяжёлым и тревожным - больше похожим на забытье. Руки то и дело судорожно сжимались, сжимая простынь. Белые волосы спутаны, как если бы их никогда в жизни не трогал гребень. Одежда явно новая.
- Единственное что мы смогли - это одеть его в наше,- словно читая мысли короля, проговорил Ромар.- Он ел, пил, но всё время молчал.
Король опустился на кровать и положил свою руку на руку илия, тот дёрнулся во сне, но через некоторое время успокоился и погрузился в долгий целебный сон.
- Мы думали найти кого-то из его рода...
- Нет.
Ромар был удивлён.
- Крылья ему отрезали,- сказал король.- Он не захочет, чтобы это видели другие. По крайней мере, пока сам не окрепнет.
"Всего лишь крылья"
Государь обернулся к воину и пристально посмотрел на него, отчего тот чуть не опустил взгляд.
- Всего лишь Кайна?
Ромар смутился, Кайна был его сыном. Он всё понял.
- Когда илий окрепнет, дайте мне знать,- с этими словами король поднялся с кровати.
- Я должен первым поговорить с ним.
Воин резко кивнул. Король же в последний раз посмотрел на неподвижного илия и покинул Белые Покои чтобы вернуться к делам дня насущного. Подземные поселения... за прошедшие два года, что минули со дня поражения Яскара, ему часто доводилось слышать... часть поверженного воинства скрылась под землёй. Малая толика разбрелась, ведя прежний, образ жизни наёмников.
Он сам сразился с Яскаром и победил того. Два короля в ту ночь встретились в осаждённом Вириане. Преданные коронам Брасьена и Уравана воины открыли тайные ворота и провели часть войска внутрь. В то время как другие отвлекали внимание, были открыты и главные ворота.
Вириан погрузился в огонь, улицы были залиты кровью и тела покрывали мостовые.
Однако с тех пор случались лишь небольшие стычки между воинами и наёмниками, наёмниками и кочевым народом, морской же народ по-прежнему оставался неприкосновенен. Ведь, всё так же море окутывал молочный туман, и никто не смел, приблизиться к нему, ища не то смерти, не то безумия.
Три года тому назад объединённое войско Брасьена и Уравана отвоевало Элам, наследников у предыдущего правителя не было, и потому трон заняла Аурина Тринара - из королевского рода. Власть она получила исключительно благодаря влиянию победившей стороны и фактически была скорее представителем сил Уравана и Брасьена, чем самостоятельным правителем. Знали это и понимали все, кто только обладал каплей здравомыслия. Далеко не каждый в освобождённом Эламе был доволен таким положением дел.
Вспыхнуло несколько восстаний, однако то, что могли предложить объединённые королевства - мир и защиту, возымело действие. На трон взошла Аурина, заручившись поддержкой братства Третьего Пути - самого влиятельного на то время и по сей день.
Тем временем войско двинулось на юг. Пал под его натиском Курон, ровно год спустя после отвоевания Элама. Силы Брасьена и Уравана послали ультиматум Яскару, тот ответил отказом. Всё больше и больше земель отходили северу, пока они не дошли до Вириана.
После решающей осады и захвата последней южной цитадели, юг отошёл к владениям Уравана, в то время как Элам и отстроенный Риан-Ондим находились под покровительством Брасьена. В Куроне на трон, сперва, взошёл Архад-Джиманар, облекавший в симпатию Уравану свои личные интересы. За два года он пытался вернуть Курону независимость. Пока не был отстранён от управления. Следующим был Налудол, племянник Бероэна, насколько он был доволен или не доволен своими новыми владениями, никто так и не узнал - тем не менее, Налудол уехал в Курон. Так и оставшись там в качестве правителя.
Как единоличный представитель короля Уравана уже в Вириане, и объединённых сил двух северных королевств - трон Вириана занял Лун-Ол-Кар, знаменитый своими турнирными сражениями и тем, что он взял самую неприступную крепость Элама отрядом всего в девять человек. Говорили, это была жаркая и яростная битва. И теперь его звали под именем Эламский Герой, нежели как Луна-ол-Кара.
Последним указом, ознаменовавшим конец двухлетней войны, стал отход мелких южных поселений Неукротимому Наёмнику, одному из двух вождей, Марагосту - как акт примирения с частью всех наёмников, другая же часть так и осталась вне закона. В свою очередь Марагост, обязался подчиняться указам государя ураванского.
И казалось, настало новое время, время мира и покоя. Но всё так же туман лизал прибрежные земли. С каждым годом всё больше и больше продвигаясь на запад, в самое сердце земли. И ни один человек, воин, ни один маг не мог остановить его, сколь бы сильным он ни был.
Вот об этом и должен был быть совет, проходивший в той самой зале, где четыре года назад состоялся совет иной, прозванный советом Шести. Однако в этот раз дневной свет заливал всё кругом, падая на круглый стол, за которым уже сидели правители Курона и Вириана: Неукротимый Наёмник, Аурина Тринара, представитель Родера Брасьенского - Герада Нишан, Дара, трое магов - и сам король Уравана. Первым надлежало приветствовать собравшихся ему.
Король поднялся и начал долгую вступительную речь. Приветствуя всех и каждого. Ему ли не видно, как Нолудол то и дело искоса поглядывает то на него самого, то на Наёмника? Как выжидающе смотрит Герада, старшая дочь Родера, глава ордена Нишан. Она была похожа на отца, только волосы того цвета, когда непонятно - русые они или рыжие. Как и у младшей сестры. Аурина Тринара, почтительно внимающая королевским речам. Сам Наёмник, с трудом сдерживающий победоносную усмешку перед лицом всех этих корольков и королев, так гордившихся своей закреплённой властью, - которой и он, ныне, обладал. Лун-Ол-Кар, чьё каменное в своей непроницаемости лицо, могло внушить не только уважение, но и опасение.
- ...Начнём,- окончив приветственную речь, король Уравана опустился на своё место.
Первой поднялась Аурина Тринара. Вначале она изложила положение дел в Эламе, которое не могло не радовать, однако оставляло много места для дальнейшего улучшения. Королева коснулась вопроса войска, на данный момент его было достаточно, чтобы отразить нападения оставшихся наёмников, взявших за правило нападать на поселения близ самого Элама.
При этих словах Марагот вскинулся, однако промолчал. Налудол нахмурился пуще прежнего.
Дальше речь зашла о посевных полях, магах, возобновившейся торговле с Алфаром. После поднялся Наёмник, так что привставшему, было, Лун-Ол-Кару пришлось опуститься обратно. Вкратце первый изложил положение дел в землях, располагавшихся близ Курона. Коими и владел. Как и ожидал государь Уравана, ни словом тот не обмолвился о свирепствующих наёмниках.
Налудол говорил мало. За ним поведал о делах Вириана Лун-Ол-Кар.
Всё это время Дара сидела молча, с интересом внимая тому, о чём говорили собравшиеся. Часто она смотрела на государя Уравана с тем непонятным, спокойным выражением, которое, однако, таило в себе нечто большее, чем просто интерес.
Однако когда речь зашла о Вириане, а вместе с ним и о прибрежных землях, Дара оживилась.
- Не смотря на все наши предположения,- это заговорил Лутукул,- туман так и не отступил. Напротив, с каждым годом его становиться больше. Он уплотняется и не уходит. Даже мы, маги, не можем теперь в полной мере противостоять ему. Никто не сомневается, что это связанно с повышенной рождаемостью каэлов. Только за прошедший год из известных нам случаев их появилось десять штук.
Король помнил. Большая часть погибла сразу после рождения, как только стало ясно, кто эти дети. Двое исчезли, как впрочем, и их родители. В предыдущие годы их было меньше.
- Мы не можем отыскать всех, и дело здесь не только в серых магах,- продолжал Лутукул,- родители стали прятать детей.
Знал государь и то, что, не смотря на его указ, преследования только ужесточились.
Серые маги - они покинули Ураван ровно четыре года назад, поклявшись вершить своё благое дело и никогда не сворачивать с выбранного пути. И поныне маги алые и маги пути устраивали пугающие людей столкновения, где бы только не встретились.
- Люди сходят с ума, их меньше погибает, но всё больше лишаются рассудка. Однако, есть и такие, кто остаются в тумане.
Тут Дара невольно подалась вперёд, как, впрочем, и остальные.
- Быть того не может!- выкрикнул со своего места Налудол, правитель Курона.
- Невозможно,- Аурина недоверчиво откинулась на спинку кресла.- Никто по доброй воле не пойдёт к прибрежным землям. Никто просто не сможет вынести туман, тем более - остаться в нём. Эти монстры, они продолжают выходить наружу... ни один человек или илий не станет этого делать!
- Тем не менее,- Лутукул почтительно поклонился присутствующим, король кивнул ему и тот заговорил снова:
- Есть свидетельства, что некоторые люди добровольно отправляются в туман и остаются там, и они не погибают. Они меняются, однако я не рискну предположить - что это безумие.
- Ерунда!- Не удержавшись, наёмник подскочил на ноги и ударил кулаком по столу.- Туман убивает, туман уничтожает. Те, кто добровольно отдаются ему, должны быть сами уничтожены.
- Нет,- государь Уравана спокойно, но непреклонно посмотрел на Наёмника,- никто здесь не станет отдавать подобные приказы. Объявите о запрете приближения к туману, под угрозой заточения. Однако если до меня дойдут вести об убийствах - я приму меры.
Никто не решился возразить. Ибо даже те, кто не питал симпатии к королю, уважали его, без примеси страха или недоверия. Многие за его благосклонность готовы были идти на героические подвиги. Те же, кто желали как можно реже встречаться с королём Уравана - предпочитали совершать те же самые подвиги, однако, по причинам иным.
Сложно одолеть любимого народом короля, тем более, когда это не король больше - а легенда. Так считала и Дара.
- В том случае, если из тумана кто-нибудь вернётся, я хочу, чтобы его привели ко мне, не как пленника, как гостя.
Кто-то удивлённо вскинул брови, кто-то недоверчиво сложил руки на коленях, не видя положительных сторон в решении короля.
- Те же речи держали вы на протяжении многих лет. Всё то же слышу я, не смотря на время. Вы хотите уничтожать опасность, пока она ещё не разгорелась. Никто не станет убивать новорожденных, никто не отдаст приказа убивать вступающих в туман по доброй воле. Мы здесь, для того чтобы понять источник опасности и убрать его. Мы должны найти очаг пожара, а не тушить его отдельные отголоски.
Долго ещё шёл совет, пока вечерняя заря не замерцала на прозрачном небе. Тогда только правители поднялись со своих мест, каждый из них поклонился королю Уравана.
- Послание от отца,- Герада задержалась, чтобы вручить королю свиток с печатью Брасьена.
Государь развернул его. В свитке говорилось, что Родер собирается посетить Ураван с дружеским визитом.
- Передайте ему, что я всегда рад его видеть,- ответил король.
Герада кивнула и поспешила покинуть комнату. Осталась только Дара.
- Все они всего лишь фигурки.- Сказала она, подходя к королю.- Только ты и Родер правите нашей землёй.
- Ты знаешь, это необходимо было в то время,- ответил король, говоря о годах войны с Яскаром.
- А теперь, мой государь, отчего Родер всё так же не отпускает Элам, а ты юг?
- Он приедет вскоре.
- Ты надеешься узнать о замыслах Родера?
- Я узнаю их.
Дара склонила голову, то ли признавая королевскую волю, то ли выражая сомнение. Тёмные тяжёлые волосы волной упали с плеч.
- Я не хочу быть единым правителем.
- А Родер?
- Ему это не нужно.
- Мой король, может...- она не договорила, поняв, что зашла слишком далеко.
- Может.- Таков был ответ короля.- Но всё есть таковым, каким выдаётся.
- Разумеется.
Дара пошла к выходу. Однако перед тем как уйти она обернулась. В свете танцующих факелов на стенах глаза её, казалось, блестели ярче звёзд на небе. Она молчала некоторое время, пристально изучая королевское лицо. Молчал и государь.
- Ураван всё-таки получил своего короля-мага,- сказала Дара и тут же скрылась в чернеющем дверном проёме.
Лант ничего не ответил.
Всё сильнее ночная густота разливалась по небу. Копьями зажигались факелы вдоль стен Уравана. Сменился караул и только шумные водопады как и прежде, не желали признавать какой бы то ни было распорядок. Они так же с грохотом обрушивались вниз, наперекор ночи и покою.
Тогда, четыре года назад. Он помнил. Архул. Поединок. Он не знал, что тот значит, и вызвал Бероэна... Последний мог отказаться, но принял вызов.
С тех пор никто не видел прежнего короля Уравана. Исчезли и серые маги.
Остаток вечера король провёл в приёмной, занимаясь делами первостепенной важности. То и дело ему подносили всевозможные свитки, требовавшие рассмотрения, жалобы, просьбы, приказы, донесения.
- Государь.
Герода вошла в приёмную и слегка поклонилась.
- Ваш сын хочет пожелать вам доброй ночи.
Лант поднялся и подошёл к супруге, вежливо поцеловал ей руку и приветствовал сына, который держал мать за руку. Ему было два года.
Мальчик что-то пролепетал и тут же отвернулся, усталый за прошедший день.
То был год когда нужно было действовать, укреплять союз между Брасьеном и Ураваном. Когда на следующее утро после свадьбы начался поход на Курон и Вириан.
- Доброй ночи.
Герода вновь поклонилась королю и увела сына. В пустой зале плясали на восковых стволах маленькие огоньки, разгоняя темень. Тени собирались на острых краях сваленных на столе бумагах и под ними. Грозные портреты предыдущих правителей взирали со стен.
Не став откладывать дела, Лант вернулся за их исполнение. Лишь только когда протяжный вой рога огласил о приходе полночи, он поднялся и подошел к окну. Почти погасли оплывшие свечи, только редкие факелы все ещё светили в зале.
Тёплый ночной ветер скользил по лицу, ерошил волосы. Колючие звёзды соревновались друг с другом в яркости и величии, в то время как само небо было лишено чёрных ночных туч и казалось зеркальным.
Блестел огнями ночной Ураван, где-то в отдельных кварталах всё давно утонуло во сне. В других только расцветало. Выходили на улицы шуты и те, кто дышал пламенем, чтобы развлекать людей и зарабатывать себе на хлеб.
И только далеко-далеко впереди начиналась степь, венчавшаяся горами. Те скрывали море на севере и служившими ему привратниками восточнее.
Он продолжал смотреть.
Когда ночь сменилась утром и первые холодные лучи только выскользнули из-за горизонта, Рин открыл глаза и не посмел пошевелиться. Только, по привычке, сжался, понимая, что настал новый день и тут же ожесточённо дёрнулся.
Рин видел перед собой белый потолок и не мог сообразить, где он. Всё было не так. Белое. Он не сразу вспомнил, что есть такой цвет. Он снова дёрнулся и порезал нечаянно себе руку - всегда обрезанные когти отросли.
Забыв о порезе Рин сел на кровати. Как раз перед ним располагалось большое окно, с которого открывался вид на большой, очень большой город. Когда-то давно ему доводилось видеть и больше, но сейчас у него перехватило дух.
Илий весь напрягся, как перед нападением и резко подскочил на ноги. Очутился перед окном и распахнул его, жадно втягивая холодный предрассветный воздух вершин.
Не долго думая, да и не думая вовсе, илий выдряпался на подоконник и подался вперёд. Дышал он часто-часто и очень глубоко, так что скоро заболело в груди. Порыв ветра ударил в лицо и Рин ещё шире распахнул глаза, таким сильным было наслаждение.
Тем не менее, не смотря ни на что, каждый миг он ожидал нападения со спины и потому не терял бдительности. И когда услышал - слышал же илий отменно - стук в дверь, - тут же спрыгнул на пол, покрытый толстым ковром, и выпрямился холодно и почти зло, смотря впереди себя.
Войдя в комнату Лант увидел перед собой воинственного вида илия, хоть ему ни разу не доводилось видеть илия вида иного. Этот же представитель своего рода был молод и бел, как полотно. То, что он альбинос, понятно было сразу, глаза, отчасти голубые, отчасти красные смотрели с вызовом.
Заговорил Лант на человеческой речи:
- Доброе утро.
Рин не спешил отвечать. Он только сделал пару шагов вперёд, будто пробуя человека на прочность, и остановился. Тот не боялся его, и не требовал преклонения. Илий и так, и эдак, рассмотрел человека, нисколько не стесняясь своего пристального взгляда, недоверчиво склонил голову набок и тут же вздёрнул её.
- Меня зовут Лант.
Умиротворяющий, мягкий голос заставил илия только скривиться, как от удара.
- Ты в Ураване.
Илий нахмурился, спиной отошёл к окну и в который раз взглянул на водопады, на шпили крыш и мостовые, на крохотные копошащиеся внизу точки и тянущиеся кругом плавные линии стен.
- Моё имя Рин,- Рин сказал это и в задумчивости замолчал, привыкая снова к звуку собственного имени. Вдруг красные пятна проступили на щеках - он одержал великую победу - право вновь называться собою. Только вот благодаря кому?
- Кто ты?- спросил Рин.
Лант продолжал размеренно отвечать на вопросы Илия:
- Я король Уравана,- на удивление просто сказал он.
Рин задумался, отчего на лбу залегла морщина.
- Значит, это твои люди вытащили меня из-под земли. Спасибо.
Лант только кивнул, он прекрасно знал, что стоит илию сказать подобное. Тогда он заговорил о том, что случилось после смерти Яскара, и как он отослал отряды изучать легенды о подземных поселениях, которые оказались совсем не легендами.
Рин слушал внимательно и не перебивал.
Ни одним словом король не обмолвился о желании услышать от самого пленника, что же происходило ним и каковы эти подземные поселения. Не спрашивал он и о потере крыльев. Впервые за два года Рин ощутил нечто похожее на благодарность.
- Я не вернусь в Илиум,- сказал он, когда Лант закончил говорить.
- Ты можешь остаться здесь или же пойти туда, куда сочтёшь нужным.
- Я останусь,- сказав это, Рин с торжественностью посмотрел на короля.- Я буду здесь, только.- Тут он, нахмурившись, весь подобрался.
- Илиум даст согласие,- успокоил Рина Лант.
- А кем я буду?
- А кем ты хочешь быть?- ответил вопросом король.
- Я хочу...- он не сказал "мстить". Он не хотел мстить.- Я хочу делать так, чтобы не было того, что есть.
Холодная пустота за спиной сковывала, вот уже который год илий никак не мог свыкнуться с тем, что у него нет крыльев. Но он твёрдо знал, что такое больше повториться ни с кем не должно.
Лант это понял. Молодой илий мотнул головой и невольно придвинулся к окну. Взгляд его то и дело против воли скользил по ясному небу. Дурманящие и отрезвляющие запахи ветра и свободы кружили голову. Кровь быстрее бежала в жилах. Зоркие глаза вновь привыкали к свету и простору.
Резко вздымалась и опадала грудь от каждого вздоха.
Каждый день, просыпаясь, он понимал, что надежды на спасение нет. Он дышал тяжёлым воздухом верхних подземелий, видел над головой низкие своды и продолжал видеть во снах, как садится солнце и просыпается новый день. Время потеряло счёт, ему казалось, что прошли десятилетия, в то время как оказалось, два года.
Рин этого не видел, но он сильно вытянулся, успев повзрослеть на десяток лет. Глаза смотрели иначе, да и не могли они оставаться прежними.
Конечно, в Илиуме ещё остался один представитель бескрылого рода, но ведь она изначально не обладала крыльями. А он лишился их по своей вине. И благодаря тому злу, что пребывало в мире. Да и какое он имел теперь право сравнивать себя с великими Илиума?
Уверенно отойдя от окна, Рин опустился на одно колено, так что не ожидавший этого Лант удивлённо посмотрел на илия. Тот же, вместо того, чтобы склонить голову, как это делают люди, вскинул её.
- Я слышал о тебе и клянусь, что никогда не отступлю. Я буду следовать с тобой, и помогать тебе во всём. Ты великий государь, я буду сражаться на твоей стороне.
- Да будет так.
Лант принял клятву так, как то и требовалось от ситуации. Он протянул руку Рину, хоть этого уже ситуация не требовала, и тот взял её. Выпрямился.
Так зарождался новый день.