— Доберёмся до города и сделаем всё как надо. Посмотрим, как вообще живут в городах.
— Хорошо здесь клещей нет, — невпопад заметил Мэроу.
— О да, — обойдя высокий острый камень, напоминающий обломанный зуб, Лант пустился вниз по извилистой узкой тропке, вытоптанной лесным зверьём. Преодолев второй холм можно было разглядеть маячившее впереди лесное братство: гряда высоких старых деревьев, кольцом опоясавшая широкую поляну.
Приходилось идти быстрее. За работой — приготовлением ингредиентов и самих бальзамов — несколько дней были проведены на одном месте. А струи прохлады уже заползали за ворот ночами, служа вестниками приближения скорой осени.
— Если б сейчас была зима, мы бы окоченели. Представь, ни тёплой одежды, ни сытной еды. Только мороз, заиндевелые ветки, голодное зверьё. — Отвлекаясь от смертельной усталости, говорил Мэроу. В то время как Лант молча шёл рядом. Ноги ломило от беспрерывной ходьбы, да к тому же за последний день им перепало всего пару грибов и вода, на закуску.
Прошло ещё некоторое время и оба молчали, напряжённо вышагивая среди деревьев. Спать укладывались тоже молча, только развели костёр, тут же и упали, закутавшись в плащи. Мэроу не успел понять, когда заснул и наутро, разлепив глаза, был удивлён пролетевшим временем. Быстрые отлаженные сборы, в которых сквозила привычка к кочевой жизни — были отмечены всего несколькими фразами. Их ждала долгая дорога. День ото дня путь становился всё труднее, бесконечная череда сосен, елей, дубов… Мэроу закрывал глаза и видел шишки да жёлуди под ногами даже с ними закрытыми. Чаще приходилось взбираться на поросшие лесом холмы, некоторые из которых подобно горам, громоздились чуть ли не до небес.
Тяготило и томительное ожидание: что же там ждёт их в большом городе? Увереннее казался Лант, всё уже для себя решивший. И теперь идущей навстречу жизни, разительно отличающейся от предыдущей. В его голове уже созрела картина: как они продадут бальзамы, обзаведутся средствами для начала и, поработав, добьются своего. Возможно, он даже узнает причину, почему наёмники охотятся на магов. Но это казалось ему маловероятным. Никто не говорил об охоте на магов в деревнях, значит это не великое событие, значит, только в их долине оно случилось и потому не настолько страшно. Нет никакой общей угрозы, есть только он и Мэроу, и им нужно выжить в новом мире. Тем более, остальные ушли в гущу долины и их не найдут…
Мэроу же метался от одного сомнения к другому. Приятное волнение охватывало его каждый раз, когда он представлял себе, что их ждёт. Иногда он ловил себя на том, настолько погрузился в мир своих мыслей, что на миг принимал его за реальность. Он снова начал думать о Тиене, о том, почему она напала на них и почему в её лице застыл тот ужас. Всевозможные мысли тревожным вихрем носились в нём и не давали ответов. Но после и он перестал возвращаться к событиям минувших дней, целиком сосредоточившись на событиях грядущих.
Сегодня усталость переполняла их как никогда прежде. Вяло переставлялись налившиеся свинцом ноги, мысли плавали в тумане. Показавшаяся впереди поляна маячила зелёным островком, маня к себе. Скинув всё своё имущество, Лант молча улёгся, готовясь ко сну. Мэроу сделал бы так же, если б не одно весьма любопытное обстоятельство.
Уже смеркалось. Воздух напряжённый и прохладный впитывал в себя запах костра. Всё было как прежде и ясная тишина с редким шелестением баюкала, становилось всё темнее. Зевнув и закутавшись в плащ, Мэроу вяло осмотрел место ночлега. Но тут взгляд невольно скользнул по растущим кругом деревьям с тонкими стволами. На каждой скрюченной чёрной ветке сидело по сове. Напыщенные и серьёзные, своими строгими глазами-лунами они взирали на землеходящих. Что вторглись в их лес, пробравшись в самую его заветную чащу.
Сон как рукой сняло. С немалым любопытством Мэроу медленно поднялся на ноги и принялся так же бесцеремонно рассматривать сов, которых становилось всё больше и больше. Вот уже десятками совы занимали ветви, опуская на них свои большие тёмные тела. Огромные глаза со всех сторон глядели на чужаков.
Послышалось одинокое уханье и тут же стихло. Мэроу продолжал стоять на месте.
Вот уже и деревьев не стало видно за облепившими их царственными совами, хлопающими глазами и временами склонявшими головы на бок. Уханье, уханье: любопытное и воплощающее, грозное и мягкое, воинственное, игривое.
— Мэроу, тебе делать нечего… — сонный Лант перевернулся на бок, однако его просьбе не вняли — птицы продолжали так же уверенно переговариваться.
— Я спать хочу, — Лант недовольно сел, не сразу сообразив, что его окружает. Сначала он потёр глаза, моргнул и только после встал. Мэроу тем временем с озорной полуулыбкой подходил к кольцу деревьев.
Совы зашевелились, чаще заухали и все как по мановению замолкли. Так что тишина стала чуть ли не зловещей. Приготовившийся к нападению Лант вздрогнул, когда Мэроу громко рассмеялся. Часть птиц тут же покинула насиженные места хлопая крыльями, другая — с ещё большим интересом подобралась к нижним ветвям. Одна сова снялась с веки и, пролетев совсем низко над головой Мэроу, заставила его пригнуться.
— Это ненормальные совы, — тут же заключил Лант и недовольный тем, что его разбудили, вновь завернулся в плащ, уткнулся лицом себе в локоть и моментально заснул, не обращая никакого внимания на слабое уханье оставшихся пернатых.
Мэроу протянул руку в надежде, что какая-нибудь сова из любопытства да спустится к нему. И в самом деле. Маленький похожий на комок пуха совёнок, с острым клювом и пронзительными глазами, демонстративно уселся на руку. Попробовал её на крепость когтями и кинул победоносный взгляд своим сородичам. Самые пожилые и уважаемые из которых с неудовольствием взирали на него.
Совёнок перевёл испытывающим взгляд на Мэроу и тот ответил ему таким же взглядом. Маленький птиц ухнул и сорвался прочь.
Всю ночь совы сидели кругом, не спуская круглых янтарных глаз со спящих внизу людей. Это были необычные совы. Их род, древний как и сам лес, уже много эпох жил здесь, ни разу не покидая своих владений. На следующую ночь собравшись на своём главном дереве, совы долго совещались, под конец решив дать чужакам путь и не мешать их передвижению. А скольких совы погубили, скольких они гнали в болота и там топили, скольким путали тропы, не пуская. Если те смели пробираться с недобрыми намерениями в их владения.
Совы ухали одна за другой, потом долго молчали, но решения не изменили.
Птенцы, так совы увидели двух пробирающихся лесом людей.
А Мэроу и Лант ещё долго замечали блестящие в ночи янтарные глаза, непрестанно наблюдающие за ними. Ещё несколько раз совы кругом занимали деревья у ночной стоянки и смотрели, смотрели. Пока не забрезжил рассвет, не вскрикнули птицы утра. И тогда совы улетали до следующей ночи. Казалось, они теперь всегда будут сопровождать путников, в ясную погоду или в дождь, пока те не покинут лес. Но однажды ночью совы исчезли, будто их никогда и не было. Но случилось это в начале сентября, после чего произошло ещё одно странное события, причину которого ни Лант, ни Мэроу, ещё долго не могли понять.
7
Тени в тумане
Август близился к концу и дожди, пустившиеся беспощадно хлестать день и ночь, вот уже несколько суток мешали передвижению. Редкие деревья и тощие кроны не задерживали ливни, а потому не приходилось рассчитывать на лесное покровительство. Если б ещё дождь был прямым. Но нет! Косые струи хлестали в лицо, часто не давали и глаз открыть.
Вот так и приходилось идти, с полузакрытыми глазами, когда можно только на миг открыть их — запомнить дорогу — и по памяти идти дальше. Одежда промокла насквозь. Кажется, они не спали уже несколько суток. Усталость и ломота в теле брали своё. Засни на сырой земле, тут же заболеешь, ещё потом придётся лечиться не один день, даже с помощью Ланта.
Зато не приходилось скитаться в поисках воды. Чего-чего, а этого теперь было предостаточно.
Если раньше жаркие дни и палящее солнце заставляли благодарить лесную прохладу, то теперь солнце вспоминалось как сказка.
— Через несколько дней это пройдёт. Вот увидишь. Земля снова прогреется и ещё некоторое время будет лето. Если найдём реку, можешь там сидеть хоть пока губы посинеют. — Лант, с надвинутым на лицо капюшоном, сгорбившись против ветра и стараясь перекрыть его свист своим голосом, с трудом вышагивал между попадающимися корягами да острыми камнями. — Так уж и быть. Я сам в реку залезу, но сразу выйду и буду греться на береге. Что за удовольствие промерзать там, в воде? А помнишь… В долине в такую погоду духи, должно быть, разгуливают, где ни попадя. Во всяком случае, так меня заверяли. Но я так ни одного и не увидел. Ни духов, ни прозрачных женщин, ни теней погибших воинов, ни чудищ. Ни одного чудища за всю мою жизнь. Подумать только.
Захлестал ещё пуще ливень, стеной преграждая весь путь. Не в силах больше ничего разглядеть, друзья остановились.
— Можем в овраг угодить, — пытаясь рассмотреть хоть что-то, Мэроу прищурился. Подставил руку к глазам, чтобы их не заливал дождь. Одежда тяжёлым мешком висела на нём, мокрая до последней нитки. — Эй! — Тут он окликнул Ланта и указал куда-то вправо, где одиноко росла раскидистая сосна. Там же были навалены острые камни, серые, как и само небо. Чуть ниже шёл крутой склон. — Там кажется, есть вход. — Мэроу кивнул Ланту, чтобы тот следовал за ним и оба поспешили к камням.
Лант, ничего не разглядевший и не надеялся отыскать хоть какое-нибудь пристанище, где можно обсохнуть. Без надежды он наклонился, когда наклонился Мэроу и ступил следом, очутившись в каменной пещере чуть выше человеческого роста с гладким светлым потолком и острыми стенами. Пещера уходила дальше и первым делом они проверили, не живёт ли здесь кто. Но кроме старых обглоданных звериных костей ничего не обнаружили. Здесь даже не пахло зверем, вообще ничем кроме воды и камня не пахло.
Тут же принялись отряхиваться, выжимать одежду. Тут же выпрямились и спокойнее осмотрелись: когда перед глазами у входа в пещеру по-прежнему стеной лил неугомонный дождь.
— Веток нет, — недовольный и раздосадованный, только что выжавший плащ, Мэроу стрелой вынырнул из пещеры и побежал в лес, прежде чем Лант успел хоть что-то сказать.
Вернулся Мэроу не скоро, с охапкой мокрого хвороста, который обещал просохнуть сам собой дня через два, а то и больше. И потому занятием Ланту было до вечера медленно просушивать ветви, пробегая по ним жаром. Сил на это уходило много и потому, когда стемнело — а от сырости приходилось согревать себя тем, что обхватывали плечи руками и растирали их, то подпрыгивали на месте и дышали себе на ладони — Лант устало отложил часть ветвей. Из них уже можно было сделать костерок, хоть и дыма обещало быть нимало.
Довольствуясь, что есть, пришлось терпеть и дым, и слабое тепло костра. Одежду повесили сушиться тут же, кое-как закутавшись в старое тряпьё. Из еды осталось всего жменя высушенных грибов и ягод. Но и этого хватило, чтобы и без того отягощающая тело усталость налилась свинцом.
Спали долго. Даже когда наступил полдень всё ещё не открывали глаз. И лежали, свернувшись каждый клубком, даже во сне пытаясь сохранить тепло своего тела.
Проснувшись, Мэроу сперва подумал, что сейчас раннее утро: по пелене молочно-серого неба не скользил ни один солнечный блик. Зябко поёжившись, он поднялся и принялся ходить туда-сюда, согреваясь. Потёр плечи, подышал на ладони, снова походил и подсел к костру, вернее к тому, что от него осталось. Кучка пепла, да и только.
Вскоре завозился и Лант. Такой же замёрзший, он мрачно осмотрелся по сторонам, кивнул Мэроу и подобрался к костру. Сложив несколько веток, Лант сделал так, что их охватил слабый огонь. Повозившись и отпуская нелестные замечания в сторону костра, Ланту всё же удалось обеспечить их огнём.
Подставляя лица и руки согревающему пламени, оба сжались и некоторое время отогревались молчали.
— Холодно, — Мэроу пощупал сохнущую одежду, всё ещё сырую.
— И за едой идти придётся, — в тон ему ответил Лант. — Вот когда начинаешь ценить, что для тебя раньше делали. — Сказав это, он встал, размышляя. Долго не сходил с места всё обдумывая. — Зато теперь грибов много будет. Или уже есть.
Выглянув из пещеры, Мэроу вернулся к костру:
— С севера собираются тёмные тучи, скоро пойдёт дождь.
— Знаю, знаю, — одевая всё ещё влажную одежду, сказал Лант, — придётся поторопиться, иначе рискуем остаться голодными.
Много часов ушло на то, чтобы отыскать грибную поляну. А когда с ней было покончено, заморосил мелкий колючий дождь. Так что пришлось поспешно возвращаться в пещеру. Выставив котелок под открытое небо и ожидая, пока тот наполнится, вновь развели костёр.
Дождик сменился настоящим дождищем и теперь в пещере даже было уютно, особенно когда взгляд падал на огонь. Капли барабанили, ударялись о землю, кузнечиками прыгали в лужах. Мир превратился в один нескончаемый дождевой шум. Всё он заполнял, закрадывался в каждую щель и в каждый угол. Казалось, что и через них дождь проходит своим ритмом.
Без различных приправ, что доставал в лесу Лант, варёные грибы были скользкими и невкусными. Но всё же они давали ощущение тяжести в желудке, и то хорошо.