Мэроу с интересом оторвался от созерцания огня и воззрился на Касимеса, не ожидая от ворчуна излишней щедрости. К тому же, за последнее время он привык, а точнее, совсем отвык от подарков.
— А это и не подарок, — словно читая его мысли, отозвался Касимес, — а плата за работу. Если живёшь в Алфаре, тебе лук пригодится. Нам ведь что важно — стены оборонять. Да и не нужно тебе ночью в переулке подрезаться на нож? Ага? Ну, пошли.
Касимес направился к нижней части своей обители. С Мэроу он спустился вниз по лестнице и зажёг факелы на стенах. Тут же помещение озарилось ярким светом дюжины покладистых огней. Алхимик подошёл к массивному шкафу, отпер его ключом, который всегда носил на шнурке на шее и со скрипом отворил тяжёлую дверцу. Первым алхимик вытащил лук. И довольный собой протянул его Мэроу.
Лук оказался ни тяжёлым, но и не слишком лёгким, идеальный лук для него. Из тёмного дерева, гладкий, чуть длиннее, чем полагалось обычно, но, тем не менее, очень удобный. Без каких бы то ни было узоров или знаков. Стрелы тоже были длинными и украшенными вороньими перьями. Мэроу некоторое время любовался, как отсвет факела отражается в чёрном дереве.
— Это очень старый лук. — Пояснил Касимес. — Его изготовили мастера ныне не существующего княжества. Было оно, скажем, не самым лучшим, за что и поплатилось, но какие воины у них были… О! Так он тебе в самый раз. — Касимес позволил себе улыбнуться.
— Спасибо.
— Подожди благодарить.
С этими словами алхимик извлёк из недр шкафа свёрток. Долго шуршал, разворачивая его и, наконец, извлёк на свет кожаную жилетку, которая была вся запутана в длиннющих шнурках.
— Она из шкуры карамера. Это те твари, что клубятся в Мэр-Мэра. Редкостные твари, скажу я тебе. Одна царапина — и человек уже готов слиться миром. Такого и убить не убьёшь. Если ты не маг, какой, аль каэл, но та тварь ещё хуже. Так вот, шкура карамера плотная и грубая, но ты посмотри какая гладкая. Такую шкуру мало что может пробить, часто её стрела не берёт. Меча удар хороший может и не выдержать, шкура то древняя, но и то лучше, чем разгуливать как ты. Рубаха да плащик. Хоть бы кольчугу приобрёл. А ну плащ снимай.
Сняв плащ, Мэроу послушно натянул через голову жилетку поверх рубашки. Шнурки, как оказалось, нужно было затягивать впереди — чтобы жилетка не болталась. Долго он возился пытаясь разобраться, что к чему. Под темнеющим взглядом Касимеса, пока тот, в конце концов, не выдержал и, не отпустив грубое словечко, сам зашнуровал жилет.
— Вот теперь как раз. — Алхимик изучил жилет со стороны. — Только ты его на люди не выставляй, его ведь в княжестве Тинуэ, то, что исчезло, тоже не детишки носили. Ага?
— Ага.
— Он ещё нахальничает…
— Не нахальничаю, — Мэроу досадливо посмотрел на Касимеса. В самом деле, сколько же можно принимать каждое его слово за наглость и вызов. И как же ему нужно отвечать, чтобы… тут он невольно усмехнулся. Как же? Как Лант, ясное дело. Вот кто умеет нравиться, даже к тому не стремясь.
— Не нахальничает! А лыбишься так, для образа? — Прорычал Касимес. — Ладно, твоё дело как рожу корчить. А теперь мы тебя немного обучим. Не хочу потерять хорошего работника только потому, что он поцапается с кем-нибудь и в канаве усопнет.
— Я умею драться, — досадливо провозгласил Мэроу.
— На чём?
— На мечах, палках, могу стрелять из лука, и…
— Вот и проверим. — Ничего больше не говоря, Касимес выхватил из-под плаща меч и стал в стойку, ожидая пока и Мэроу достанет меч.
Дождавшись, алхимик, будучи рождённым в Алфаре и научившийся держать меч раньше, чем ходить, первым нанёс рубящий удар. Потом колющий, алхимик неукротимо схлестал и только звон стали о сталь нарушал тишину подвала. Мэроу оборонялся быстро и проворно, не давая Касимесу возможности нанести хоть сколько-нибудь стоящий удар. Он умудрялся так выворачивать руку с мечом, что это алхимику приходилось отступать всё ближе к своим драгоценным столам.
Заметив это Касимес со всей силы рубанув по мечу Мэроу, так что тот задрожал в руках. Сам он отскочил в сторону, одновременно разворачиваясь лицом к противнику — и вовремя, потому что меч Мэроу как раз испортил плащ многоуважаемого Касимеса, пропоров его на две равные части.
Алхимик с тьмой в глазах сделал комбинацию из нескольких быстрых ударов: вверх, вниз, обманное движение, и вот уже рукав рубашки Мэроу остался с большой дырой.
Комбинация за комбинацией, Касимес решив проверить крепость своего подарка, резко выбросил меч перед собой, направляя его в грудь Мэроу. Но тот отбил удар и отпрыгнул в сторону, готовясь отражать и нападать.
— Кто тебя учил? — решив чуть отдохнуть, учтиво осведомился алхимик.
— Друг, — Мэроу, чьё дыхание сбилось куда меньше, тоже стоял в стороне, прикидывая, как бы воспользоваться слабыми местами противника. Впрочем, тот со своей стороны делал то же самое.
— Это не маг часом?
— Он.
— Друг. Знаем мы таких друзей. От магов ничего хорошего ждать не нужно. Знаешь, для них ведь всё то черно, то бело. Они ради своего хорошо на многое готовы.
— Мой друг знает, что хорошо. Я не вижу в этом ничего плохого.
— Маги как каэлы, только одни стремятся ко всему чёрному, а эти — к белому. Но и те, и те готовы идти по трупам ради своего. И нечего зверем смотреть на меня. Я тебя каэлами не ради соплей пугаю. Эти твари, говорят, и сейчас родиться могут. Морка помнишь, а всех ему предшествующих? А знаешь ли ты, как сто лет назад по всему миру вырезали этих отродий…
— При чём здесь маги?
— Упёртые они, вот. — Зло и как-то обречённо пробормотал Касимес. — Им бы поближе к Воплощению, чтобы больше власти заграбастать, а оттуда уже, насосавшись, творить свои магические дела. Из магов выходят хорошие защитники города — они и туман прогнать могут и вылечить иногда, но вот дружить с магом, это всё равно, что дружить со стеной. Стена она знает, какая она, а всё остальное ей ни к чему. Она — стена! — Назидательно закончил алхимик.
— Маги бывают разные.
— А так тебя и растак. — Касимес раздосадовано махнул рукой на Мэроу. — Хоть ты и не маг, а вижу упёртости не занимать.
Сделав несколько шагов вперёд, как и Мэроу, Касимес со всей силы обрушил лезвие меча, и столкнулась, зазвенела сталь.
Мэроу, нападая, поднял свой меч и…
… И Лант отразил удар. Перед ним спокойно и безмятежно стоял Силидин. Его длинный змеящийся меч был опущен острием к полу. Они сражались в одной из верхних башен, где весь пол был сплошным сочетанием ярких пятен — огромная мозаика, чёрное, красное, белое, жёлтое. Всё это складывалось в единый узор. Но в какой, Лант так и не разобрал. Вот если бы он поднялся под потолок, и увидел сверху…
Удар. Удар. Он отбивает и отклоняется в сторону, атакуя.
Здесь не было окон и только крыша на толстых колоннах. Сырой зимний воздух наполнял каждую частичку тела. Внизу как муравьиный улей копошился город, а здесь, высоко в небе в башне, сражались двое магов.
Силидин двигался плавно и взвешенно, но твёрдо и жёстко в то же время. Каждые его удар ничуть не щадил ученика. Каждое движение сопровождалось пронизывающим суровым взглядом.
Шаг в сторону, влево, рывок вправо. Лант резко подался вперёд, так что Силидину пришлось отбивать сильный удар. Лант двигался так же неумолимо, но всё же с почтением. В каждом его жесте была та несгибаемая крепкая как камень воля.
Никто из них не дышал тяжело. Никто не проронил ни слова. Пока Лант, как Силидин, не опустил острие к полу.
— Осознание силы ведёт к понимаю своего долга. — Плавно заговорил верховный маг Единого Воплощения. Голос его обволакивал как мёд ложку. — Ты силён Лант, мне давно не встречались такие сильные маги. Ты ещё не понимаешь этого, но родиться таким магом и прозябать на дороге, изредка излечивая бродяг — это удел куда более закрытых. Ты же открыт. Мир с тобой, и потому тебе ни в коем случае нельзя уходить в тень. Да ты и не сможешь. — Силидин поднял меч и, провертев его в руках, сделал несколько шагов в сторону.
— Чем тебе не угодна присяга? — прямо спросил он.
Лант вложил меч в ножны, понимая, что с этого момента урок окончен.
— Я не хочу убивать ради власти.
— Но власть и есть путь к цели. — Уверенно проговорил Силидин. — Убивать не убивать, сильный маг может ограничиться и куда более привлекательными средствами.
— Запугать?
— Хотя бы, — невозмутимо ответил Силидин. — Но не в том суть. Я знаю, что ты пришёл издалека. Знаю, что некогда у тебя был наставник, а может и не один. Не знаю, что подвергло тебя уйти от них, или него. Но вижу — мир привёл тебя сюда.