Он метнул кинжал и тот не нанеся малейшей царапины отскочил от головы карамера.
Почуяв за спиной тяжёлое дыхание Лант обернулся, взметнул руку и тут же прямо перед ним вспыхнул огонь. Зверь остановился и припал к земле, но тут же другой перескочив горящего собрата и настиг добычу.
Он с трудом успел отклониться и зверь, впившись когтями в плащ, сорвал его с Мэроу. Капюшон оказался под лапами карамера и тот переступил вперёд, тесня человека к готовым принять его в смертоносные объятия хищникам.
Мэроу не стал пятиться назад. Карамер получив невидимый удар, отлетел далеко вперёд и грохнувшись о древесный ствол — тяжело рухнул вниз. Моментально другой хищник напал сзади и оставляя глубокий след когтей на спине, прорывая жилет из кожи своего некогда убитого собрата. Сцепив зубы, чтобы не закричать, Мэроу отшвырнул от себя зверя и все карамеры жалобно скуля припали к земле. Кожей он ощутил, как содрогается мир кругом. Как если бы закричал: прочь!
Мэроу всё ещё видел, как карамеры пытаются ползти, как последний скрывается в зарослях. Чувствуя наливающуюся тяжесть во всём теле, он сжался и повернулся.
— Лант! — Мэроу кинулся вперёд и, слабея, упал на колени возле лежащего неподвижно друга. Кровь выступила на груди из порванной рубашки. Застилавший глаза пот и сбивчивое, прерывистое дыхание мешало услышать невнятный шёпот. Лант что-то говорил. Но Мэроу не мог разобрать слов. Убитый магом зверь лежал тут же у его ног.
Лант то холодел, то тело вдруг раскалялось и глаза уже ничего не видели. Он начал задыхаться.
— Держись! — отчаянно пытаясь подхватить Ланта, Мэроу скривился, но всё же сумел положить руку того себе на плечи. Мэроу чувствовал близкую деревню и сколько там было людей… странные, сбивчивые мысли роем носились в темнеющем сознании. Своя сила уходила в тело друга, не давая тому умереть. В бреду он пытался говорить и тут же замолкал, когда уходили последние силы.
Мэроу же тащил их двоих вперёд, остатками сознания цепляясь за мысль, что в поселениях этого леса есть противоядие и ещё можно успеть…
Он увидел блеск огня впереди или же то был его собственный бред. Теперь тело Ланта не казалось горячим, потому что Мэроу и сам пылал. Огонь стал ярче, разделился на сотни торчащих вдоль высокого частокола факелов.
Их завидели ещё издалека и когда Мэроу рухнул вместе с Лантом на землю, подхватили и потащили в деревню. И там уже, уходя, Мэроу слышал, как кто-то вскрикнул и его выпустили. Он всё ещё успел ощутить, как упал на землю.
Перепуганные люди отступили назад и когда раздался пронзительный — крик дозорные кинулись вперёд с факелами.
— Каэл!
— Помогите… — он попытался подняться, но рухнул на землю подняв облако пыли.
— Каэл!
— …ему… помогите ему…
Слышали ли они его или нет, Мэроу не знал, но так отчаянно хотел сказать… с трудом разлепил глаза. В свете костров и ещё какого-то непонятного света сливалось всё, мешая разбирать… понимать… Он не видел Ланта, но среди сотен криков ужаса разобрал что-то о карамерах и яде.
— Сюда! Скорее, сюда!
Женщина кричала так громко, что хотелось заткнуть уши, но не было сил.
— Каэл! Каэл!
Огонь стал совсем близко. Вооружённые кто луком, а кто и мечами дозорные стали в круг, каждый с факелом в руке. В переливающемся красном свете вперёд протискивался ещё кто-то и с его груди смотрел белый глаз.
— Расступитесь все! — Халор выхватил меч и направил его на лежащего на земле каэла, но тот и вовсе не шевелился. — Не подходите! — Весь его отряд стоял, готовясь отразить нападение. На холодных закаменелых лицах вдруг появился испуг, граничащий со страхом. Думброд, тот, что был старше всех, с посеребрённой временем бородой, первым решился ступить чуть ближе.
Отстранив в сторону факел так, чтобы дым не лез в глаза, воин уставился на каэла. Взгляд остановился на изодранной когтями спине.
— След карамера, — в усы пробормотал Думброд и тут же отстранился.
— Мир помилуй, — приглушённый визгливый голос так и резал по ушам, — сделайте же что-нибудь!
— А ну молчать! — рявкнул Халор. Первый порыв уступил место упрямой задумчивости и решительности. И вместо того, чтобы зарубить каэла на месте, предводитель отряда подал быстрый знак одному из своих воинов; и тот, кивнув, кинулся к стоящим полукругом домам.
— Вы его не убьёте? — дрожала от ненависти ворожея из семьи травниц Окола. Не обращая внимания на предостережения других женщин, ступила вперёд. Горящие в свете огня чёрные глаза с ненавистью уставились на того, кто лежал у ног воинов. — Вы, кто клялся защищать землю от зла. Вы оставите его в живых?! — Вскричала потерявшая себя в гневе женщина. — Да как вы можете?!
— Замолчи, дура! — Один из дружинников потеснил Околу подальше от каэла. — Сама не видишь, издохнет скоро и без нашей помощи.
— А если нет?! — голос так и срывался.
— Иди отсюда…
Но тут воспользовавшись тем, что воин никак не ожидал того — женщина выхватила у него меч и замахнувшись со всей силы обрушила лезвие вниз.
Меч задрожал в руках когда клинок Халора помешал нанести удар каэлу. Два меча скрестились над неподвижным телом и не в силах более ничего сделать — безвольно опустив плечи женщина отшатнулась.
Но вот уже скоро глаза вновь зажглись бессильным гневом. Тяжёлая глухота сменилась сбивчивым гулом толпы. Люди требовали немедленно убить тварь. Полные бешенства и ужаса голоса как в яростном осином рою перекрывали друг друга и Халор вынужден был дать приказ забрать каэла в дом.
Прикасаться к твари никто не хотел, а потому каэла подхватили под мышки и потащили подальше от толпы, грозящей в любой момент разорвать того.
Рёв, дрожь костров, крики. Многие тут же скрылись в своих домах, на засов задвинув плотно двери. Другие и окна закрыли, осеняя себя охранными знаками. Иные посылали проклятья, боязливо поглядывая в окна.
Первые приступ общей ярости сменился цепенящим страхом и омерзением. Старейшина поселения — выдвигаемый вперёд грозными требованиями своих соплеменников — пошёл к постоялому двору, требуя немедленно увезти каэла.
— Вы не можете оставлять его здесь, доблестные воины Уравана! — вопрошал старейшина к стоящему на пороге Халору. — Не оставляйте беду в нашем селении, не кличьте горе! — Говорил он словно каждое слово жгло старческую грудь. — Убейте сейчас же или забирайте.
— Жители Олнуэра, — тогда заговорил Халнор и голос его молотом оглушил всех, кто смел ещё переговариваться злобно за спиной старейшины. Блеск тысяч глаз приковался к говорившему, чья неоспоримая сила и право власти подавили зарождавшийся бунт. — Не успеете вы разойтись по домам как каэл умрёт. Государю же нашему Бероэну Четвёртому мы должны предоставить то, что было, не портя. И если вы будете противиться воле его, горе вам и детям ваших детей. Не будет вам покоя даже в этих миром забытых землях! А теперь ступайте по домам, не накликайте беду сами на свои головы! — С достоинством и воистину звериным предупреждением выговорил воин и под его грозным взглядом старейшина всё так же гордо развернулся и пошёл прочь. А за ним кто тихо ворча, кто и вовсе молча и испуганно расходились олнуэрцы.
Халнор же вернулся в снятый на ночь отрядом высокий двухэтажный домик. Деревянный пол был нагрет горящим огнём в очаге. Терпкий дым поднимался в трубу.
Как только он вошёл, притихли воины, переведя взгляды как один на своего главу.
— Ещё не умер, — мрачно и вместе с тем заинтересованно проговорил Нианор, самый молодой из них.
Молча Халнор проследовал к углу комнаты, где завёрнутый в простынь лежал каэл. С омерзением и опаской склонившись к тому, ураванин заслышал тихое приглушённое дыхание и сразу же выпрямился. Жилистой рукой он одним рывком выхватил верёвку из-за пояса и сам связал каэла по рукам и ногам. После этого стащил ещё одну простынь с кровати и накинул на злобную тварь, не желая более смотреть на неё.
— Как нам быть, Халнор? Не будем же мы спать с этим под одной крышей? — вопросил Генер.
— Кто спать сможет, то пусть спит, — отрезал предводитель отряда. — Я же буду сторожить всю ночь. Если не издохнет к утру — тогда повезём в Ураван.
— Не дело это, добрый Халнор, — размеренно заговорил Думброд. Сидя на табурете и отложив трубку с табаком в сторону, он внимательно посмотрел на Халнора. — Выжить то оно может и выживет. Да не слышал ли ты, что они творить могут? Каэл взглядом одним может сделать так, что у тебя всё внутри сведёт, а ты хочешь до утра ждать. Я вот что предлагаю: зови травниц. Пусть зелья дурманящие готовят. Напоим и повезём тот час. Так и беды минуем, и ночь не провороним.
— Дело говорит Думброд, — стукнув тяжёлым кулаком по столешнице поддержал товарища Осдун.
— Я и согласен.
— И я.
— И я!