Я застонал.
- Да знаю, знаю! Я их и не виню. Но бедняга Лайонел Браф сидит на краю пропасти, а я ничем не могу ему помочь.
- Конечно, Джеймс, положение отвратительное. Как мне известно по горькому опыту.
Два дня спустя Лайонел позвонил и сказал, что сдох еще один поросенок. Язвы оказались более типичными, и, хотя я не мог предсказать, какое заключение даст министерство, мне уже было абсолютно ясно, что требуется от меня. Видимо, мой мозг работал и во сне, так как теперь я не задумался ни на секунду.
- Лайонел, вы должны немедленно забить всех ваших здоровых свиней!
Он посмотрел на меня с глубоким недоумением.
- Так они же еще тела не нагуляли? А супоросые матки как же?
- Я знаю, но если бы болезнь получила официальное подтверждение, я был бы обязан рекомендовать вам избавиться от них. Отправить их на рынок вы права не имеете. Однако я могу дать вам справки для продажи всех здоровых свиней на консервную фабрику.
- Так-то так, да...
- Я хорошо понимаю, Лайонел, что вы чувствуете. Это огромная беда. Но если болезнь распространится на других ваших свиней, про справки придется забыть и вам останется только наблюдать, как они издыхают. А так вы все-таки вернете около двух тысяч фунтов.
- Но те, которые на откорме... Еще бы два месяца... Я бы куда больше выручил.
- Да, но сейчас вы за них пусть меньше, но что-то получите, а если они заболеют, вам уже не на что будет надеяться. Да и помимо денег, все-таки лучше, если их забьют без лишних страданий и им не придется чахнуть у вас на глазах, как вот этим, верно?
Говоря это, я вновь остро ощутил трагичную сторону деревенской ветеринарной практики: очень большое число наших пациентов кончало жизнь на бойне, а какими бы симпатичными ни были обитатели скотного двора, подоплека нашей работы с ними оставалась чисто коммерческой.
- Право уж, и не знаю... Это ведь не пустяк какой-нибудь. Он опять обвел взглядом новый свинарник и его обитателей, которых так лелеял и холил, а потом повернулся и посмотрел ине прямо в глаза. - Ну а что, если у них не чума?
Действительно - что? Но солгать ему прямо в глаза я не мог.
- В таком случае, Лайонел, я не сберегу вам тысячи, а разорю вас на тысячи.
- Да... это я понимаю. Но вы-то сами уверены?
- Я вам уже объяснил, что поставить окончательный диагноз не имею права, но сомнений у меня никаких нет.
Он кивнул.
- Ладно, мистер Хэрриот. Садитесь, пишите ваши справки. Я вам как-никак доверяю.
"Как-никак доверяю" в устах простого йоркширца было большим комплиментом, мне оставалось лишь уповать, что я его доверия не обману. Достав голубые бланки, я принялся их заполнять.
Очень скоро новый свинарник опустел. Оставшиеся больные поросята гибли один за другим. Как ни страшна чума свиней, я был убежден, что особых страданий она не причиняет, и единственным проблеском света в этой черной беде была мысль, что больные животные тихо истаяли, а остальные тоже встретили легкую смерть. Никто из них не мучился.
Под конец пришло извещение из министерства, что болезнь подтвердилась. Я заехал с ним к Лайонелу, и, водрузив на нос очки, дорожник внимательно прочел его с начала и до конца.
- Значит, ваша правда была, - сказал он. - И хорошо, что мы сделали то, что сделали. - Сложив извещение, он вернул его мне. - Фабрика мне прилично заплатила, а стали бы мы тянуть, я бы вовсе ни при чем остался. Так что очень я вам благодарен.
Вот что мне сказал этот простодушный дорожный рабочий, после того как у него на глазах рухнул и рассеялся его воздушный замок. Ни стенаний, ни упреков - только благодарность.
Разные люди реагировали по-разному, когда чума поражала их свиней, но, слава богу, все это давно в прошлом. Сначала была найдена действенная вакцина, а затем министерство сельского хозяйства ввело обязательный забой, как при ящуре, и чуме свиней пришел конец. В течение уже почти тридцати лет мне не доводилось ни сталкиваться с подозрительными случаями, ни заполнять простыни анкет, ни возиться с картонными коробками и пергаментной бумагой. Но память о них все еще свежа.
А пока я спрашивал себя, как думает Лайонел использовать свою новую постройку. Он тщательно вычистил и продезинфицировал свинарник, но ничего объяснять не стал. Прошло четыре месяца, и я решил, что коммерческое животноводство его больше не манит, но ошибся.
Как то вечером, осмотрев несколько собак и кошек, я снова заглянул в приемную и увидел, что в углу сидит Лайонел.
- Мистер Хэрриот, - объявил он с места в карьер, - я хочу опять за то же взяться.
- Завести свиней?
- Ну да! Чтобы хлев пустым не стоял. А то глядеть на него больно.
- Но вы абсолютно уверены? - спросил я, помолчав. - После такой беды? Я думал, у вас всякая охота пропала.
- Да нет, куда ей пропадать? Свиньи самое для меня милое дело. Одна только зацепка, почему я к вам и приехал. Могли с того раза там микробы остаться?
Не люблю я таких вопросов. Теоретически говоря, никакой инфекции в свинарнике к этому времени остаться не могло, но мне приходилось слышать, что от чумы свиней избавиться не так-то просто. Правда, четыре месяца... Конечно, свинарник должен быть уже вполне безопасным.
Но что толку, если ветеринар говорит "не знаю"? Лайонелу был нужен конкретный ответ.
- Я уверен, что поместить туда свиней можно без всяких опасений... если вы твердо решили.
- Чего уж. Значит, пора за дело браться. - Он вскочил и вышел из приемной, словно не хотел терять ни минуты.
И действительно, очень скоро свинарник огласился хрюканьем, фырканьем и визгом. Не замедлила и судьба с новым ударом.
Когда Лайонел позвонил, мне показалось, что я еще ни разу не слышал в его голосе такой тревоги.
- Я только с работы вернулся, а со свинками худо: валяются по всему двору.
Мое сердце мячиком отскочило от ребер.
- То есть как валяются?
- Ну, вроде в припадке.
- В припадке?
- Ну да. Лежат на боку, ногами дрыгают, рыло все в пене, а и встанут, так трех шагов не сделают, снова валятся.
- Еду!
Трубка ударилась о рычаг. У меня подгибались ноги. Я ведь заверил беднягу, что он может спокойно завести новое стадо, а чума свиней иногда дает и такие нервные симптомы. Я схватил Юдолла и лихорадочно перелистнул страницы. Черт, вот оно! "В начале возможны моторные расстройства - движение кругами, мышечные подергивания и даже судороги"
Я гнал машину по узкой дороге, ничего не видя по сторонам ни мелькающих мимо деревьев, ни зеленых вершин за ними. Перед глазами маячила жуткая картина, которую мне предстояло увидеть.
Ни она оказалась даже хуже, чем я ожидал. Много хуже. Двор был буквально устлан свиньями всех возрастов и размеров, от поросят до огромных супоросых маток. Некоторые еще пошатывались, падали на солому, снова поднимались, но остальные лежали на боку, дрожа, отчаянно дергая задранными ногами, а в пастях у них клубилась пена. Юдолл упомянул судороги, а уж таких судорог я в жизни не видывал.