— Да. Слезы предводительницы мрака потекли рекой.
— Надеюсь, вы еще не целовались?
— Нет. Когда он попытался мне…нам обоим как молнией в голову метнули.
— Нестранно. Хотя в предсказании было сказано что… м-м-м-м-м-м… и потом м-м-м-м-м-м. Начал разговаривать с собой Сопол.
— В каком предсказании?
— В предсказании древнего артефакта. Раз в жизни любому из нас оно предскажет его будущее. Возьмет из будущего самое важное и скажет.
— Но мне ничего не гово…
— Это пророчество не было отдельно для тебя. Оно было для всего мира. Оно было таково: «Хрупка рука Для темного трона Хрупка и грань Терпения злого Но руку Хрупкую возьмет Все то Что есть наоборот Та, что ее Возьмет рука Рука светлынии Она. Хорош принц света Очень был В себя принцессу Он влюбил. Коснулся губ. В нее проник. (наш милый мальчик дядя Ник) А мир качнулся В этот миг. Их свет прощальный просверкал И молодые души взял. Забыл тот принц про злой запрет. Целуешь мрак, и жизни нет. Падет вся тьма. Падет весь свет. И разногласий Больше нет», — закончил Сопол.
— Прикольно!!! Слушай, а что, правда, из-за поцелуя я лапы протяну?
— Да нет. Просто предсказание говорило о том, что ты потеряешь силу тьмы, а Трудол силу света.
— Я принц света! Нифига! — сказал Трудол.
— Ты еще и подслушивал?!
— Красуния только не пыли. Меня кстати это тоже касается. Но ради потери сил я тебя целовать не буду.
— А ты не по своей воле. Ты по воли любви это сделаешь, — влез Сопол.
— Угу. Интересно, под каким предлогом?
— Не хочу говорить. А то жить дальше уже не интересно будит! — рассмеялся серопопистый.
— Хм, — расстроился Трудол.
— Трудол я хотела сказать… — начала Красуния.
— Ой, как-то травки пожевать захотелось… — понял Сопол.
— Извини меня. Это конечно не совсем правильный выбор признания в любви, но все равно я должен был понять тебя и… Остальное Сопол уже не слышал, так как занял себя чательным пережевыванием травки.
Вот он Мегантеол. Близится час жестокой войны великого мага Барона— зла и повелителей всего мира, разделенного на две половины: Тьмы и Света.
— Сопол совершенно спокоен, будто знает, что победим именно мы! — начал нервничать Трудол.
— Конечно, знает. Он же слышал предсказание, причем с начала, а нам сказал только конец, — ответила Красуния, идя также спокойно как Сопол.
— Здесь ты права. Эх, и чего этому зеленоглазому вспучило даже не сказать всю правду?
— Ты сам подумай, ведь и в правду неинтересно знать все? — улыбнулась Красуния.
— Кому как, — расстроился Трудол.
— Как жаль, что пока не время тебя целовать. Просто когда ты бычишься, ты такой мужественный и серьезный… — улыбнулась Красуния, вешаясь на шею Трудолу.
— Да я всегда такой…
— Ой, ой, ой! Какие мы хвастуны!
— Роланд что же им делать? — в то же время не далеко от Красунии и Трудола спросил Сопол.
— А что такое?
— Они же любят друг друга, а не могут даже прикоснуться щека к щеке.
— Господи, ты об этом что ли? Ты же знаешь, что еще успеют сегодня!
— Но ты сам знаешь, что в месте они не будут.
— Она не умрет.
— Предсказание некогда не ошибалось!
— Я успею.
— Нет. Ни кто не знает, когда она умрет. Ты можешь ошибиться в расчете!
— Я попытаюсь спасти ее.
— Ты можешь хоть сколько пытаться, но шанс ей остаться в живых 50 на 50!
— Я знаю! — начал злиться Роланд.
— Тогда удачи тебе, — сказал Сопол, уходя вперед.
— Спасибо, — осветил Роланд еле слышно. День близится к вечеру. Весь отряд довольно взволнован. Все чувствуют этот бой. Лишь легкий приятный ветерок остужает накаленность обстановки. Все вроде бы и ничего, если бы не произошло бы не понятное. Когда все как обычно расходились направо и налево, Красуния случайно наткнулась на плачущего незнакомого кота:
— Почему вы плачете? — спросила наследница мрака.
— Сегодня будет битва! Кровавая битва! А самое ужасное в этом то, что в ней будут биться мой брат наследник света и мой владыка Барон — зла, которому я предал своего брата! Я сказал ему, что лучше обучится самым великим заклинаниям тьмы, чтобы победить его! И в итоге мой владыка теперь почти не победим! — ответил враг народа.
— Знаешь…. У меня тут дело одно появилось… И сразу же после этих слов Красуния рассекла шею предателя. Причем после этого очень горько, но спокойно встала снова рядом с любимой противоположностью и двинулась дальше, горюя про себя и молча…
— Почему ты это сделала!? — закричал Трудол, прижимая левой рукой Красунию к стене, а правой держа, обнаженный сверкающий меч, который трясся от негодования.
— Он предал тебя! Как ты можешь еще за него заступаться? — нервно ответила виновница.
— Он мой брат! И наплевать мне, что он сделал, он все равно остается мне братом!