Самый беззаботный и счастливый период в жизни, стал для них самым тяжелым и трагическим. И их счастье, что они не до конца осознают это. Что ждет их в будущем, как отразится война на детской психике, смогут ли они стать полноценными членами общества? И кто в ответе за их украденное детство? Их воспоминаниями из детства будут: голод, бомбежки, обстрелы, дни и ночи, проведенные в подвалах и бесконечные слезы матерей.
Человеку не свойственно оценить, осознать хорошее, не прочувствовав плохого. Наверно, повзрослев, эти дети станут ценить любые блага и малейшие радости жизни. Будут бережнее относиться друг к другу, трепетнее относиться к миру, к жизни, которая, даст бог, будет состоять из радужных цветов, а не только из цвета хаки, которым было окрашено их детство.
Сегодня нашлось время, чтобы перебрать библиотеку. Книг было предостаточно, родители собрали большую библиотеку. Полные собрания сочинений Тургенева, Достоевского, выписанный по почте Набоков, Стейнбек, Айтматов. Протирая каждую книгу, выставляла их на полки.
Любовь к чтению и вредная привычка читать во время еды, передалась нам по наследству. Поэтому по внешнему виду книги можно было определить, как часто ее берут в руки. Некоторые были не тронуты, даже страницы были склеены. Если же книга была изрядно потрепана, с загнутыми страницами, с пятнами от еды и чая — это свидетельствовало лишь о том, что она любимая. Так выглядели Чехов, Алексин, Куприн, Шукшин.
Помню, когда мы садились обедать, каждый шел за стол со своей книгой. И когда мама забирала у нас литературу, мы с сестрой клали книги на колени и читали тайком. Сама же мама так и не отвыкла читать за едой.
Тут же валялись, приобретенные мной позже детективы Чейза и романы Шелдона. Среди книг в обычных переплетах, они выделялись яркой глянцевой обложкой. После наскучившей классики, впервые прочитав Шелдона, я скупала все его романы, выходившие в продажу. Интрига, быстро развивающийся сюжет, так увлекали, что за два дня прочитывала очередную новинку. Такое ощущение, будто читаешь сценарий к фильму. Не удивительно, что по произведениям Шелдона снято так много кинофильмов.
Еще у нас было очень много институтских книг мамы, они занимали целую полку. Это и политическая экономия, и решения двадцать седьмого съезда ЦК КПСС, и много всякой литературы, в которой, на мой взгляд, было больше демагогии.
А вот и книга, из-за которой я не могла уснуть. Это детективы Эдгара По. Прочитав «Убийство на улице морг», я долго боялась одна заходить даже в ванную. Этот детектив произвел на меня сильное впечатление, во всяком случае, нагнал страху.
Почти закончив работу, наткнулась на книгу Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая». Это книга о высылке чеченцев во время второй Мировой войны.
Когда книга только вышла в свет, она была очень популярна, по ней был даже снят художественный фильм.
Это были годы перестройки, когда началась свобода слова. На людей посыпалось такое количество голой правды, что наши бедные разумы были не в силах переварить столько полученной информации.
В то время мы еще жили на севере, (когда-то родители уехали туда за «длинным рублем»).
Будучи в девятом классе, я впервые прочитала эту книгу.
В школе у нас был открытый урок, посвященный дружбе народов разных национальностей и вероисповеданий. Наша учительница по литературе попросила меня подготовиться по данной теме и рассказать, как сейчас живут люди в нашей республике.
Изложив сюжет романа, я рассказала о том: как хорошо и дружно живут люди разных национальностей в нашей республике; как процветает мой город Грозный; и о том, что я горжусь, что являюсь дочерью чеченского народа, который перенес столько страданий и унижений и, несмотря ни на что, не стал озлобленным и жестоким. Это был мирный 89 год.
Многие в классе и не знали, что существует такой народ, и одноклассники переспрашивали, что за нация и где живут.
Сейчас не только в стране, но и во всем мире знают кто такие чеченцы.
Говорят, истории свойственно повторятся. Первый раз это трагедия, во второй — фарс. Но 50 лет — не слишком уж короткий период для повтора исторических событий.
О депортации в 1944 году, я знала из рассказов бабушки и родителей.
Если для всей страны 23 февраля праздник — День защитника отечества, то для нашего народа это день скорби. Потому что именно в этот день, дав два часа на сборы, всех чеченцев и ингушей лишили Родины, назвав предателями и врагами советского народа.
Бабушка рассказывала, что их вывозили в холодных грязных вагонах для перевозки скота. Как много было потерявших друг друга родных, умерших от голода и болезней. Как много людей так и не доехали до места назначения. Умерших по дороге не давали даже похоронить, их сбрасывали с поезда прямо на ходу. Никто не знал, куда их везут, на сколько. Просто ехали в никуда в неизвестность.
Когда же они прибыли на чужие земли, к ним относились как к животным, называя дикарями. Жить было негде. А на родине остались дома, хозяйство, живность.
Поэтому, когда в 1994 году началась война, старики отказывались покидать дома. Трагическое прошлое еще живо в их памяти.
На своем веку они второй раз испытывают разочарования, боль, унижения. И ни за что, никакая сила не заставит их оставить свои дома и уехать туда, где нет войны.
Это стихотворение написала к очередной годовщине высылки.
Объявить целый народ врагом и преступником, это бред! Только больной разум способен на это.
Да, была реабилитация, возвращение на родную землю. Но кто вправе поступать так с целой нацией? Кто ответит за страдания и унижения, за болезни и смерть, за утерянные дома и имущество. Кто реабилитирует сердца и заживит невидимые раны. Никто. Как всегда.
Покажите хотя бы раз тех, кто понес наказание за то, что решил выслать людей, сделав их изгоями, или объявить им войну. И почему кто-то имеет право распоряжаться людскими судьбами, решать, где и когда им жить и жить ли вообще.
Быть может, кто — то не согласен, но это привилегия Всевышнего.
Сейчас, спустя много лет, мы признали, что вождь советского народа, виновен в наших несчастьях и что он был жесток и несправедлив. Наверное, также, через много лет мы найдем и правых и виноватых в сегодняшней войне. Но будет ли это к тому времени так важно?
Возможно, мы забудем имена тех, кто виноват в том, что идет война, но мы никогда не забудем того, кто сможет остановить бесполезное кровопролитие.
Все мы участвуем в фарсе, где нам отведена, отнюдь, на главная роль. В главных ролях герои или злодеи, а мы всего лишь массовка, а правильнее будет сказать жертва всего этого действа.
Но на массовку никто не обращает внимания, и наших имен не будет в титрах. Хотя мы не претендуем на славу, мы только хотим мира.
В конце июля мы получили кусочек цивилизации — наконец-то дали электричество. Сказать, что это событие ждали с нетерпением, не сказать ничего. В ожидании этого дня мы жили, пусть и не большой, но, все- таки, надеждой на просвет.
Настроив кое-как один канал телевизора, все с нетерпением ждали новостей.
Соседи собирались друг у друга, чтобы посмотреть очередные программы новостей, (ведь телевизоры сохранились не у всех).
Каждый раз, с надеждой глядя в экран телевизора, ожидали хороших новостей. Ждали месяц, два, год. Потом перестали. Еще разочаровались. Никто с голубых экранов не говорил правды, не показывал реальную обстановку и настоящих жертв. Не было никого, кто объективно смог оценить и передать всему миру то, что делается в республике. Судя по всему, правда не прошла цензуры.
Да и кому она нужна эта, правда? Кому какое дело до людей на клочке земли, где-то на юге страны, которые утопают в собственной крови. Ведь человек так устроен, мы равнодушны ко всему, что нас не касается.
И что этим чеченцам надо? Что они все воюют?
Для всей страны одно слово чеченец означает — враг, головорез, вор, бандюга, неуч и еще много не очень лестных эпитетов.
Я согласна, есть среди нас такие, кто даже не может называться человеком, но сколько их? Если допустить, что таких 50 % от всего народа, то что делать с остальными пятьюдесятью? Или эта половина не в счет. Но ведь это даже не половина.
Может, покажусь субъективной, но это далеко не 50 %, а ровно столько сколько в любой другой нации. А в семье, как говорится не без урода. Справедливо ли страдать из-за какого-то процента моральных уродов?
Нельзя, невозможно испытывать ненависть ко всему народу из-за отдельных ее представителей.
Я, как человек здравомыслящий, не могу ненавидеть какую-либо нацию за то, что некоторые из них творят бесчинства над невинными людьми. Приведу, к примеру, случай который произошел с нами.
Мы с родственниками ехали с похорон. Умер дальний родственник: его машина попала под обстрел, погиб он сам и двое пассажиров, находившихся в машине. У парня осталась жена и двое маленьких детей. Выразив соболезнование его родным, мы возвращались домой.
Дорога хоть и была не дальней, но показалась целой вечностью, из-за того, что была совершенно разбита. Кое-как мы доехали до моста, который был взорван. Чтобы объехать его, надо было спуститься в небольшой овраг, где водители уже проложили себе дорогу.
Проложенная дорога была узкой, только для проезда одной машины. Когда мы проехали половину пути, нам навстречу выехала колонна военных машин. Первая машина двинулась прямо на нас.
Так как дороги были размыты дождем, мы не смогли дать задний ход и застряли. Огромный «Урал» двигался на нас, не останавливаясь, при этом солдаты, сидевшие в нем, направили на нас автоматы и кричали, чтобы мы приготовились к смерти. В тот момент мы действительно почувствовали дыхание смерти. Глядя в лица этих людей, я пыталась уловить хотя бы тень сомнения, стараясь убедить себя в том, что это всего лишь устрашения. Но зловещее выражение лица, матерная ругань и направленное на нас оружие — говорили об обратном. И если бы военные нас расстреляли, никто бы не стал расследовать обстоятельства происшедшего, и очередное убийство сошло бы им с рук, война все спишет.
Сестра, сидевшая у окна, отвернулась. Как потом она рассказывала, чтобы в случае, если нас расстреляют, лицо осталось целым, и родные смогли опознать нас.