"И Ад следовал за ними".
Полузабытые слова обрели здесь иное звучание. Возвращаясь к истокам своего народа, я также изменялся. Не внешне - внутренне.
Нас, готландцев, многие называли варварами. Видели бы они меня теперь! Оставив на гребне Ледяной Стены меч и доспехи, я закутался в приготовленную неподалеку шкуру белого медведя, подобрал лежавшие под ней копье и нож (выкованные, как и положено старинному оружию, из бронзы) - и пошел туда, куда вел зов крови.
Снег и лед, озаренные радужными вспышками полярного сияния, играли невообразимыми красками. Солнца в этом краю, похоже, не знали вовсе, но особой нужды в нем не было. Вечная ночь Севера была достаточно светлой, чтобы видеть путь, врагов и награду для победителя - а разве может солнечный луч открыть глазам больше?
Две черные птицы, похожие на воронов, описали у меня над головой три круга. Я поднял копье и, клянусь, увидел, что обе птицы ехидно улыбаются, сверкая бусинками глаз! Слева и справа бледными тенями к моим ногам скользнули два огромных волка. Оружие снова взлетело и едва не выпало из моих рук, когда волк слева состроил ту же самую мину, а волк справа оскалился и наклонил голову.
Вот так, сопровождаемый воронами и волками, я шел к Источнику. [У Одина, по легендам, были постоянные спутники: вороны Хугин-Разум и Мунин-Память, и волки Фрекки-Алчный и Гери-Жадный.]
Великан погрузил в ручей мозолистые ладони, набрал в горсть воды и плеснул себе в лицо. Последствия вчерашней пирушки исчезли, не оставив и воспоминаний.
Тихий звук нарушил вечно царившую в долине тишину. Великан поднял глаза и отступил назад, протянув руку за железной палицей.
Одна из черных птиц громко каркнула.
- А как же, Мунин, помню, - прогрохотал Мимир. - Однако он не твой хозяин.
Тут коротко рявкнул волк.
- Фрекки, это излишне, - сказал великан. - Пускай говорит сам.
Человек в медвежьей шкуре, столь не похожий на того, кто приходил сюда последним, приветственно наклонил голову:
- Здрав будь, хозяин. Не дозволишь ли испить воды? Притомился я в пути, а в твоей долине так притягательно журчит ручей.
Мимир усмехнулся и ответил на том же архаичном диалекте:
- Здрав и ты будь, путник. Отдохни с дороги, коль желаешь; что до глотка воды, то знай: имеет он свою цену, и не всякий захочет платить ее.
- Действительно ли Один-Скиталец, испив из Источника сего, лишился правого глаза?
- Правда твоя. Помню, молвил он тогда: мудрый одним глазом увидит больше, чем глупец двумя.
- И обретет мудрость всяк, кто выпьет этой воды?
- Ищущий обретет то, что ищет, - важно изрек Мимир, наслаждаясь беседой. Интересно, подумал он, как воспринимают подобные игры в словеса простые смертные? Помнится, все Асы [Aesir (сканд.) - боги] просто выходили из себя...
Человек, однако, лишь ухмыльнулся и сменил тон:
- Цена, как известно, зависит не от продавца, а от товара и покупателя.
- Цену назначает торговец, - возразил великан.
- А платит покупатель. И всякий товар имеет свою цену.
- Иной раз глоток воды не имеет цены.
- Например, в пустыне, - согласился человек. - Но то - не свойство товара, а лишь сочетание обстоятельств. Иной раз простой камень может стоить дороже золотой горы.
- Так бывает. Не часто, но бывает. Как знать, не находишься ли и ты сам в том же положении... Впрочем, сие несложно определить. Итак, что же ищет в Источнике потомок Аска и Эмблы? [Аск-Ясень и Эмбла-Ольха - первые люди, сотворенные Асами]
Когда расклад неизвестен - блефуй. Так говорил старый шулер из Данцига, когда учил меня играть в покер.
Эй, минутку! Ведь любую вещь можно достать различными путями! А самый легкий из этих путей изучают в Гильдии Воров...
Какое-то мгновение я обдумывал возможности кражи мудрости, потом понял, что тут нужен талант немного выше моего. Ладно, тогда придется опираться на удачу.
- Ищу товар достойной цены, - сказал я.
- Ты его нашел, - сообщил великан. - Готов платить?
- Я предлагаю иное решение. Как насчет пари?
У великана отвисла челюсть.
- И... что ты намерен поставить?
- Ты знаешь обе ставки. Выигрываю я - ты даешь мне пройти к Источнику; выигрываешь ты - получаешь плату и не пропускаешь меня.
- Плату требую не я! Сам Источник взимает ее. Я - Страж Источника, а не его Владыка.
- Не Источник потребовал у Одина глаз, а ты. Ну что, играешь?
Великан что-то проворчал:
- Что еще за игры? Какие-нибудь новомодные штуковины... И куда только катится этот мир?
- В Бездну, - ответил я.
Исполин с рычанием поднял железную палицу.
- Еще раз произнесешь это слово - и твою голову придется отдирать от твоих сапог!
Я направил острие копья в живот великана.
- Еще один такой жест - и я посмотрю, какого цвета у тебя потроха!
Мимир с ревом обрушил палицу мне на голову. Точнее, в то место, где я только что находился; мне вовсе не улыбалось проверять, что прочнее - моя голова или его палица.
Бронзовый наконечник копья пронзил ногу великана, попав точно в сухожилие. Падая на колено, Мимир снова взмахнул палицей. Результат был уже лучшим: ему удалось сорвать с моих плеч медвежью шкуру. Зато я, вырвав копье из раны, нанес выпад под ребра великана. Острие с трудом пронзило слой мышц и застряло.
Исполин махнул кулаком, и мне пришлось выполнить обратное сальто, уклоняясь одновременно и от просвистевшей рядом палицы. Нащупав нож, я перехватил его острием вверх и метнулся к противнику, переходя в ближний бой.
Удар - и тяжелый клинок вошел в пах. Мимир взвыл, перегнувшись пополам; поскольку он и так стоял на колене, его голова наклонилась к земле слишком близко. Я не мог не воспользоваться удобной ситуацией и вбил нож по самую рукоять в горло исполина, разорвав сонную артерию. Кровь залила мне глаза, однако я успел отскочить подальше, чтобы умирающий великан не придавил меня своей тушей.