— Шутить изволите, майор Дрейкер?
— Никак нет, сэр, — отрицательно мотнул головой майор. — Я уполномочен ознакомить вас с содержанием этих документов. Ознакомиться должны так же полковник Финс как комендант базы Дагуей, и доктор Зальцбург как руководитель научного отдела. Скоро сюда прибудут части военной разведки специального назначения, им необходимо ваше полное содействие.
Майкл Финс взял брошенную генералом папку и погрузился в чтение. Как и генерал, он с каждой прочитанной фразой становился все хмурее, а внутри зашевелилось противное липкое чувство идиотского розыгрыша.
«…капрал Хеннекен навел на существо, недавно бывшее рядовым, автомат, но существо опередило капрала и набросилось на него…»
«…в караульную будку вбежал ротный, его плечо было разорвано и кровоточило. Ротный приказал поднять тревогу. Я отжал кнопку тревоги и выбежал наружу, но тут же был повален огромной собакой. Глаза собаки светились красным и испускали зеленый дым…»
«…в вертолетном ангаре было пусто, и я решил пойти дальше, но тут увидел незнакомого мужчину, склонившегося над чем-то темным. Окрикнув мужчину, я стал подходить к нему, но он внезапно исчез. Когда я подошел к тому, над чем он склонился, то узнал сержанта Эйприл. Сержант был мертв и весь в крови, на его шее была большая рваная рана…»
«…на полу лежали клочья одежды, а у стены рядом со входом в уборную корчилась мисс Паркер. Мне показалось, что она превратилась из большой черной собаки в человека…»
«…их было по меньшей мере десять, и все рычали. Я видел зеленоватый дымок, струящийся из глаз оборотней…»
Вот оно и проскочило, это словечко! Оборотень!
Досадно сопя, Финс отложил папку с рапортами военнослужащих в сторону и заглянул в следующие документы. Там все было о том же: газетные вырезки, протоколы полицейских допросов, объяснительные граждан, заключения медицинских экспертов… И везде фигурировали слова «вампир», «оборотень» либо прозрачные намеки на оных. Не сразу полковник заметил, что доктор Зальцбург заклядывает ему через плечо и тоже читает материалы.
— Вы считаете эти бумажки более чем фарсом? — рявкнул генерал, обращаясь к майору Дрейкеру. — И какие еще части особого назначения? База Дагуей укомплектована полностью и не нуждается в дополнительном воинском контингенте!
— Вы не понимаете, сэр, дело гораздо серьезнее, чем хотелось бы! — повысил голос майор Дрейкер. Это заставило всех присутствующих, кроме, пожалуй, Шуннана, изумиться. — Эти материалы могут казаться абсурдом, но они описывают действительность!
— Позвольте, господа, — робко, но каким-то образом при этом настойчиво вклинился в разговор доктор Зальцбург. — Случаи вампиризма и так называемой ликантропии не являются государственной тайной и не несут в себе никакого мистического содержания. Это всего лишь нарушения генной…
— Вампиризм и ликантропия здесь ни при чем, — оборвал его майор Шуннан. После чего, обращаясь к Дрейкеру, спросил: — Сэр, позвольте продемонстрировать доказательство правоты изложенных в документах информации.
Дрейкер кивнул. Шуннан быстро снял с себя зеленую рубашку с коротким рукавом, футболку, скинул туфли и стянул штаны. В таком весьма вызывающем виде майор повернулся к офицерам лицом, в котором… в котором что-то неуловимо изменилось. Больше лицо не напоминало красивое загорелое лицо Шуннана, оно казалось зловещей маской, плохо скопированным восковым слепком.
И тут началось… Генерал Майерс, полковник Финс и доктор Зальцберг с неприкрытым ужасом смотрели, как начальник разведки базы начал превращаться в монстра. Кожа по всему телу вмиг посерела, а само тело выгнулось дугой, затрепетало под натиском невидимой и оттого еще более зловещей энергии. Шуннан свалился на четвереньки и издал нечленораздельный рык, в его глазах вспыхнули красные уголья, разгорающиеся все интенсивнее и интенсивнее. Вскоре можно было заметить призрачный зеленоватый туман, струящийся из глазниц. Мышцы майора будто набухли и принялись разрастаться как тесто набухает и поднимается под действием дрожжевого газа, кости и суставы также мутировали, строя совершенно иной скелет, лишь отдаленно схожий со скелетом человека. На каком-то этапе мутации кожа из серой стала черной, и вскоре всем присутствующим стало ясно, что это черная как гудрон шерсть. Ошарашенный происходящим, Финс не сразу понял, что процесс превращения человека в не-человека уже завершился. Вместо майора Шуннана в кабинете стояла тварь, ужасная до омерзения. Она напоминала сразу и волка, и огромную собаку, и медведя, и даже какого-то карикатурного крокодила. Она пылала лютым взглядом горящих глаз и медленно-медленно пригибала голову, будто готовясь к прыжку.
…как тигр…
Дрейкер же пребывал в состоянии покоя. Он лишь бросил взгляд на превращение человека в монстра, и теперь безо всякого интереса ждал окончания представления. Остальные же тряслись от ужаса.
Видимо, шок, полученный от просмотра столь фантасмагоричной картины, лишил полковника чувств, ибо когда он вновь осознал себя сидящим в кресле, майор Шуннан уже был ни чем иным как майором Шуннаном, одетым в форму и смущенно отводящим взгляд.
— Бесподобно!.. Фантастика!.. Великолепно!.. Неподражаемо!.. — шептал доктор Зальцберг, зачем-то держа наготове ампулу с нашатырным спиртом.
Генерал Майерс продолжал сидеть на своем месте, но был чрезвычайно бледен.
— Только что вам было предоставлено доказательство существования оборотней, — ровным тоном сообщил Дрейкер. — Думаю, этого достаточно, чтобы продолжить беседу.
— Но как?!. - взмолился генерал.
— Об этом после, — отрезал Дрейкер. — Обещаю, что вы получите ответы на все ваши вопросы, но вначале надо обсудить текущие дела. Через два часа на базу прибудет два транспортных самолета с командой бойцов спецназа. Это необычные бойцы, сами понимаете, их отряд укомплектован исключительно оборотнями и вампирами. И именно они будут отвечать за непроникновение на территорию Земли потусторонних сущностей. От вас, господа офицеры, требуется полное содействие спецназу. Сразу сообщаю, что возможно столкновение сил Армии США с теми, кто обитает по ту сторону портала.
Макс Дрейкер говорил еще что-то, но Финс уже не слушал его. Он тупо смотрел на бесформенную рваную тряпку, раньше бывшую трусами майора Шуннана, а в мозгу прокручивалась молитва Господу…
Президент шел по длинному коридору в ярких лучах ламп дневного освещения. Каблуки туфель беззвучно ударяли по мягкой ковровой дорожке вишневого цвета с зеленым бордюром. Дорожка досталась аппарату еще от прежнего режима, ругаемого одними и восхваляемого другими. Если бы у президента спросили, что он думает о том режиме, он ответил бы пространно, многословно, но по возможности — кратко. Однако в его речи не было б ясного и конкретного ответа. Не было бы, и всё. И никто более не посмел бы повторить вопрос, попросить президента уточнить сказанное, выдать на суд конкретику… Да и зачем? Президент не имеет права ругать или боготворить своих предшественников, он может лишь подчеркивать то, что было сделано хорошего прежней властью, и то, что она по тем или иным причинам упустила.
Вообще же президент двояко относился к тому режиму. Он родился в Советах, вырос и стал тем, кем сейчас является. Суровая жизнь воспитала в нем дух бойца, дух волка, который помог достичь высот и в личной жизни, и в карьере, и в политике. Но с другой стороны, режим, что уж там говорить, был сущим дерьмом. И не потому, что сам по себе он бесперспективен и нежизнеспособен; о, нет, весь мир долгие годы думал как раз иначе! А потому, что у руля стояли не те капитаны. Вернее, те, кого никогда нельзя делать капитанами огромных ледоколов, несущих через волны времени миллионы людей и огромные ресурсы…
Свернув за угол, президент оказался в последнем помещении перед Залом Совещаний. Он много раз бывал в нем, пожалуй что, даже больше, чем требовали того обстоятельства. Но грядущее совещание, по сути являющееся и не совещанием вовсе, отличалось, радикально отличалось от всех предыдущих. Пожалуй что, всего пару раз президент заходил в Зал Совещаний в таком дурном расположении духа, вызванном растерянностью и непониманием ситуации. Пожалуй что, всего два раза… Но этих двух раз хватило с лихвой, чтобы возненавидеть Зал. Негоже главе великой страны испытывать чувство растерянности ни при каких обстоятельствах, однако факты имели место быть, и те моменты, те дурные дни он помнил отлично. Может быть, предыдущие главы государства, еще другого государства, обремененного другими заботами, и любили этот Зал. Они наверняка вприпрыжку летели на каждое внеочередное совещание, где вынашивали самые изощренные по сложности или идиотические по существу планы в отношении внутренней и внешней политики.
Президент нахмурился. Встречу с послом Египта пришлось отложить, потому что по экстренной связи доложили о чрезвычайном происшествии, требующем немедленного вмешательства главы государства. Немедленного! Послы, президенты, весь мир должен подождать, пока глава государства ознакомится с обстоятельствами чрезвычайного происшествия и примет меры. Судя по тому, что персону президента взяли под усиленную охрану и в без того усиленно охраняемом здании, случилось действительно что-то экстраординарное. Может быть, банда террористов опять захватила школу или больницу? Или целый город? А вдруг Грузия, одурманенная собственной гордостью и помощью извне, нарушила государственную границу с Россией и теперь движет свои танковые дивизии по направлению к Москве? Бред… Гадать и предполагать можно что угодно, пользы от этого ни на грош. Решения можно принимать лишь тогда, когда есть полная и достоверная информация о происшествии, о причинах оного, о виновных и пострадавших.
Но что же все-таки случилось? На памяти президента еще не разу по здешним коридорам не разгуливало столько полностью укомплектованных бойцов спецподразделений внутренних войск и армии. Они вытягивались по струнке при приближении первого лица государства, их высеченные будто гранита лица с гордо поднятыми подбородками не выражали никаких чувств или мыслей, натренированные руки взмывали, отдавая честь.
Президент остановился перед массивными темно-вишневыми дверьми, за которыми еле улавливался гул голосов. Зал Совещаний. Там уже присутствуют некоторые из министров, прессы нет. Вот это хорошо, что нет прессы; эти вездесущие аккредитованные журналисты уже успели стать особой статьей, пожалуй даже первой в кратком, но метком списке того, что президент особо ненавидит.
Наконец президент открыл одну из створок дверей и шагнул в Зал Совещаний. Народу было немного, тихо гудели кондиционеры, то один то другой из присутствующих вполголоса восклицал:
— Не может быть!.. Это абсурд, товарищи!.. Невероятно!..
При появлении президента все замолчали и поднялись. Застучали отодвигаемые стулья, зашелестели листы документов, и каждый будто ждал от президента реплики вроде: «Ну как вам наша шутка? Понравилась? А теперь расходитесь по своим делам, не берите в голову ничего, что вам понарассказывали…»
Почему-то президент ощущал ситуацию именно так. Ровной походкой он прошел к своему месту во главе стола, поздоровался с присутствующими и сел, пододвинув кресло. Остальные последовали его примеру.
— Итак, господа, я прервал свою встречу с послом Египта по просьбе службы безопасности. Мне сказали, что в Зале Совещаний готовится экстренное собрание. Хочу знать, по какому поводу?
— У нас аномалия планетного масштаба, господин президент! — громко сказал Министр Обороны Гамов. — Можно назвать это вторжением!
— Какая еще аномалия? Какое вторжение, Петр Борисович? Говорите по существу! — потребовал президент, нахмурив брови. В этом виде его боялась даже жена — со сдвинутыми бровями, взглядом из-подо лба, плотно сжатыми в ниточку губами… Министры же просто тряслись от такого вида главы государства.
— Точно нам еще ничего не известно, господин президент, но если вкратце и по существу, то ситуация такова. — Любой заметил бы неуверенность в голосе Министра Обороны. Его внешний вид полностью соответствовал растерянному блуждающему взгляду и трясущимся рукам. Президент знал, что Гамов не пьет, значит, руки трясутся не от алкоголя. — В Западной Сибири в трехстах пятидесяти километрах севернее Сургута, на восточном берегу Байкала под Нижнеангарском, на Сахалине и вблизи Верхоянска зарегистрировано появление аномалий, характер которых до сих пор не установлен. Можно лишь с уверенностью сказать, что аномалии являются своего рода переходами между нашим миром и другими мирами, параллельными, как называют их люди от фантастики. На данный момент по моему личному приказу проведены экстренные меры по изоляции территорий, прилегающих к аномалиям, а так же по установлению на данных территориях карантина и ввода военного времени.
Хмурый вид президента уступил место растерянности, что вовсе уж случалось редко. Практически никогда, насколько знали его работающие в постоянном контакте люди. Даже личный секретарь президента вряд ли похвастал бы, что застал своего шефа в состоянии растерянности или паники.
— Вы что, шутить изволите, Петр Борисович? — в свою фразу президент постарался добавить нотку пренебрежения, но не получилось — сфальшивил.
— Никак нет, господин президент! — потряс бульдожьими щеками Петр Борисович Гамов. — Информация проверенная и достоверная! Уверяю вас, я сам бы никогда не поверил в подобные сведения, если бы лично не присутствовал под Сургутом пару часов назад! Я не фанат фантастического жанра и всегда скептически относился к заявлениям о существовании параллельных миров, но происходящее заставляет безоговорочно в них поверить. На свой страх и риск я послал в каждую аномалию сначала разведывательные зонды, потом небольшие группы отлично снаряженных бойцов, так что теперь у нас есть некоторые данные относительно характеристик параллельных миров.
— Постойте, — президент поднял ладонь, призывая Министра Обороны к тишине. — О скольких параллельных мирах идет речь?
— О двух. Притом они абсолютно не похожи друг на друга. Как небо и земля, или, если изволите, как Ад и Рай. Один мир чрезвычайно походит на наш, но лишь внешне. Физические параметры там иные, ландшафт немного отличается, человек чувствует себя там превосходно, практически счастливо, будто бы и в самом деле попал в Рай. В этом мире (давайте для удобства называть его мир А, а второе измерение — мир Б) существуют селения существ, внешне так же похожих на людей, но умеющих летать на огромных крыльях. Существа поначалу не выказывали агрессии, казались скорее удивленными, чем испуганными при появлении бойцов спецподразделений разведки, но при ближайшем контакте проявили недюжинную силу и недобрые намерения. Мир Б отличается от нашего гораздо сильнее: средняя температура воздуха выше на десять-двадцать градусов, ландшафт переменчив, многие физические параметры до сих пор не определены. И населяют его существа крайне агрессивные, ужасные и злобные. Войска с трудом смогли сдержать натиск таких существ на Сахалине. По аналогии с миром А мир Б можно смело называть Адом.
— Петр Борисович, вас не смущает обилие эпитетов и прилагательных в вашей речи? — спросил президент. Ощущения, что его разыгрывают, так и не появилось. Значит, дело действительно серьезное.
Аномалии. Проходы в иные миры. Подумать только! Какие перспективы подобное может нести человечеству, России, каждому гражданину мира! Но и опасности наверняка подстерегают всех нас теперь немалые…
— Вы сказали, что ввели карантин.
— Да, вокруг аномалий развернуты карантинные зоны. Введены войска. Въезд-выезд с территорий запрещен, разве что только для представителей Вооруженных Сил. Сейчас к территориям подтягиваются дополнительные мотострелковые и бронетанковые подразделения Сибирского и Дальневосточного округов. Перебрасываются люди…
— Вы решили развязать войну с жителями миров А и Б?