— Нет, — и решительно толкнул дверь. Охранники обменялись язвительными взглядами, но останавливать не стали, им-то что? Хочет человек неприятностей — его дело, они предупредили.
Кирилл стоял, хлопая ресницами, и недоуменно обводил взглядом обстановку.
— Вот это да-а-а, — потянул он изумленно.
В огромной зале словно смерч прошел или дивизия новобранцев порезвилась. По комнате гулял ветер, беспрепятственно проникая через разбитые окна, и не запинался, не обо что было.
Шторы сорваны и валяются на полу, одна полусвесилась с чудом уцелевшей гардины, светлые шелковые обои с изящным голографическим рисунком то тут, то там заляпаны разноцветными пятнами и потеками, веселые картинки содраны со стен и раскиданы по всему периметру, резные статуи-светильники лежат руинами, развалившись на части, какая без рук, какая без ног и головы.
Из мебели в целости лишь огромный диван да табуретка, сиротливо притулившаяся у стойки бара. Остальные, погнутые, искалеченные валяются у стен, на полу грудой хрустальных осколков, смешанных с фруктовой кашей, покоятся невинноубиеные и раздавленные вазочки, фужеры, фрукты, конфеты, прочие съестные припасы и посуда. Весь паркет усыпан мелкими осколками бутылочного, оконного стекла.
На возвышении, упираясь головой в стойку, полулежал сам — Его Величество, король Мидона и Аштара. Глава огромной империи, семьянин, однолюб, трезвенник, праведник и сплошь положительная личность, сейчас сильно напоминал тривиального алкоголика.
Его голова неудобно приютилась у подножья стола, волосы всклокочены, щека подпирает ножку уцелевшей табуретки, рубашка распахнута, смята и больше похожа на ветошь, застежки вырваны с тканью, валяются тут же, в груде стекла и раздавленных фруктов.
Король тупо пялился на Кирилла мутной синевой глаз и… пил вино прямо из горла пузатой бутылки.
— Фьють! — присвистнул Кирилл и ухмыльнулся. — Ну, вы, однако и нализались, Ваше Величество и в рекордные сроки. Завидую, такую бы прыть да в мирных целях.
Король оторвался от бутылки и попытался сначала сесть, затем встать. С третьей попытки ему это удалось.
— Я тебя приглашал?! — зло рявкнул он, принимая вертикальное положение и, видимо. от этого и раздражаясь.
Кирилл скорчил рожицу, изобразив нечто неопределенное и сложил руки на груди, с сарказмом посматривая на гордость аштарцев. 'Не рады мне на Сириусе` — подумал и предложил Ричарду:
— Давайте-ка, я вам до душа помогу добраться `Ваш Величие'. Ян придет, укольчик поставит, поспите….
— Пошел вон!! — заорал в ответ Ричард и метнул в него опустевшую бутылку. Она просвистела над ухом и звонко, врезавшись в стену, осыпалась осколками. Кирилл только пригнуться успел, выучка не подвела, а король тем временем на него пошел, глаза как у голодного хищника, лицо с оскалом.
— Ты зачем пришел?! — выдохнул в лицо парню, обдав винными парами.
'Крепленое`, - констатировал Кирилл, сморщившись. У него появилось смутное желание ретироваться и явное — вразумить. Надежда, говорят, умирает последней.
— Перестаньте, Ричард. Сейчас не время напиваться.
— О-о-о, это ты прав! — презрительно скривился король, — на свадьбе буду пить. На свадьбе моей жены и… тебя?! Может, моего лучшего друга Криса Войстера?!! А?!! — заорал он, злобно сверкая глазами, и, схватив табурет, запустил им в окно. 'Минус три! ` — констатировал Кирилл, косясь с опаской на буйного `орангутанга'.
— И что?! Поговорил с моей женой?! — развернулся к нему Ричард. — Как?! Хороша?! Обворожительна? Ты за какой надобностью сюда прилетел, щенок?!!
Кирилл и моргнуть не успел, как король схватил его за грудки и вдавил в стену. Спина неприятно заныла.
— Ну, и силен ты, — укоризненно качнул головой наместник и попытался высвободиться. Куда там, проще гранитную скалу толкать… и безопаснее.
— Тебя кто сюда звал?! Она?! — кричал Ричард, встряхивая парня, как тряпичную куклу. У того ноги еле до пола доставали и вроде не обидел бог ни силой, ни комплекцией, да толку? Не бить же короля! Даже мечтать не стоит — пройдет как звездолет по взлетной полосе и не заметит никого и ничего. Отчаянье, уязвленное самолюбие, ревность, обида, помноженные на растерянность и горечь, смешанные с недюжей силой и щедро сдобренные винным дурманом, превратили его в зверя. Кирилл только в глаза глянул — понял — дай бог им всем пережить!
А король все выпытывал, зло щурясь, желчный, резкий, безапелляционный:
— К Анжине?! На Энте на нее не насмотрелся?! Волю почуяли?! На сладенькое потянуло?! В супружескую постель не терпится попасть, пока тепленькая?! Ну, и как, пустила тебя Анжина?!
— Ого! Ну, это ты хватил! — оскорбился парень и, обозлившись, с силой толкнул короля, заехав ему под ребра. А тот и не поморщился, просто откинул свою жертву, как ненужную вещь, и Кирилл, пролетев над останками панно, с грохотом обрушился на пол, только спина захрустела. Хорошо, сгруппироваться успел, голову уберег. Поморщился, на Ричарда укоризненно посмотрел. Что с него пьяного возьмешь? Сила есть, а рассудок в вине утонул.
— Спасибо, что не на стекло, — заметил парень, с трудом поднимаясь и чуть ли не поклон, отвешивая `Его Наидобрейшеству'.
Тот вращал мутными глазами и опять заорал:
— Пошел вон, щенок!! Убью, еще раз увижу!!
Кирилла уговаривать не надо было, мигом за дверь выскочил, прикрыл ее спиной и дух перевел. Охранники заговорщиски переглянулись.
— Ну, как прошла встреча? — насмешливо спросил один, кивнув на измятую, порванную рубашку Кирилла.
— В теплой, дружеской обстановке. Спасибо! Рад был, как родному! — широко улыбнулся парень.
— Мы так и подумали, — весело хрюкнул второй.
— Дай-ка трубочку, вдумчивый мой, — приказал Кирилл и тот вытащил телефон, отдал, ни слова не говоря. Шерби, прислонившись горевшей спиной к дверям, набрал номер Камели:
— Да!
— Айрон, это Кирилл. Ты в курсе, что король Мидона лютует?
— Да, знаю, буянит. Сижу и любуюсь. Летал ты, как орел! На посадку красиво пошел, мастерство не отнимешь, ребята вон аплодировали. Честь и слава тебе, капитан, порадовал старика, — потешался старый друг.
— Ага, вы бы еще ставки сделали! — хмыкнул Кирилл.
— А что? Мысль! Ползи обратно!
— Нет уж, уволь! Я лучше под шасси звездолета. Так хоть шанс будет выжить.
— Разочаровываешь.
— Перестань хохмить и охрану сюда давай, да Яна вызови, баиньки королю пора.
— Не-а. Мне эксцессы не нужны. Не мое это дело. Не полезу. Побуянит — сам успокоится.
— Мечтать не вредно. При его темпераменте напиться и уснуть? Нет, старина, он пока весь дворец с землей не сровняет — не успокоится. Так что смотри, я предупредил.
— Не пугай. Перебрал малость, с кем не бывает? 4 бутылки выхлебал — сейчас рухнет…
Дверь с треском распахнулась, проехавшись по многострадальной спине Кирилла, и он полетел прямо в кресло, стоящее напротив дверей в коридоре, ткнулся лицом в обивку, тряхнул головой и покосился за спину.
Король Мидона собственной персоной стоял на пороге, засунув одну руку в карман брюк, и допивал очередную порцию горячительного, как опустившийся простолюдин, прямо из горлышка, а потом, не глядя, запустил пустой тарой в окно. Бутылка жалобно звякнула и, разбившись об оконный пластик, осыпалась стеклом на голову Кирилла. Охрана вжалась в стену, сровнявшись с интерьером, замерла, не смея звук издать, на двух лицах одно выражение: — А я что? Я ничего!
Король бросил на них подозрительный взгляд, но не прореагировал, то ли не увидел спьяну, приняв за обои, то ли их флегматичные, отсутствующие физиономии не вызывали в нем никаких отрицательных эмоций, развернулся молча и пошел, не твердо ступая, по коридору в сторону лифта. Кирилл посмотрел ему вслед, стряхнув осколки, и, предчувствуя ураган, приложил к уху чудом выжившую трубку:
— Ну что?