— Угу. И как вас зовут, тоже.
— Герхан.
Имя ей ничего не говорило.
Мужчина убрал мазь и открыл крышку подноса:
— Кушай. Ты больше суток спала, теперь нужно хорошо подкрепиться.
— Спасибо, — принялась за завтрак, искоса поглядывая на мужчину. Тревожил он ее. И вроде бы добренький, голос, что перина мягкий, улыбка до ушей, только вот, всерьез не воспринимается — фальшью отдает. Потому что с взглядом диссонирует — цепким, внимательным, изучающим.
— Вижу, ты меня совсем не помнишь. Что-то с памятью?
— Проблемы, — согласилась. — Буду рада, если восполните образовавшиеся пробелы.
— А что помнишь?
— Ничего.
— Что же случилось?
— Сама бы знать хотела.
— Н-да-а… Значит совсем, совсем ничего не помнишь? Даже то, что мы с тобой друзья?
Анжина мотнула головой, надеясь, что этого `друга', как предыдущего силой не вразумлять ни из комнаты отправлять не придется.
— Жаль, — отвернулся, задумчиво хмуря брови, и вновь посмотрел на женщину. — Но договор остается в силе?
— Какой договор?
— И это не помнишь? Странно. Ну, ничего, я напомню.
А я послушаю, — кивнула согласно Анжина, отодвигая поднос. Мужчина убрал его на стол и подал ей тонкую папочку:
— Ты хотела, чтоб я помог тебе исчезнуть из дворца, но понятно, так, чтобы было куда и на что жить потом. Ричард очень груб, скажу больше, он невменяем. Видя как он относится к тебе, я не мог не согласиться, хоть и сильно рискую. И все сделал как ты просила. Осталось подписать эти документы и слетать со мной в одно место, здесь недалеко, часов двенадцать экспресс рейсом. Сейчас Ричарда нет и самое время для исполнения твоего плана.
— Моего? — переспросила на всякий случай. Она не верила мужчине, хоть и не могла объяснить себе — почему.
— Да, твоего. Это счета и дарственные на планеты. Ты переводишь все пока на меня, а потом, когда мы добираемся до места назначения, где тебя никто не найдет, я вновь, перевожу их на тебя, но уже с другим именем. Таким образом, Ричард не сможет найти тебя, и ты останешься обеспеченной женщиной.
Мутно, — мысленно хмыкнула женщина и спросила:
— А зачем мне куда-то бежать?
— Ричард.
— Я поняла. И что?
— Значит, не поняла. Значит, тебе нравится, когда бьют, унижают, грозят убить? И убьют. Лично Ричард.
— За что? — вздохнула Анжина. В том, что с тем синеглазым мужчиной у нее нет взаимопонимания, она поняла, как и то, что он ее слегка ненавидит, как впрочем, и любитель яблок — Кирилл. Но что с того?
— За то, что ты не переписываешь на него свои планеты.
— А у меня есть планеты?
— Есть.
— И они очень нужны ему?
— Большой доход.
— А Ричард мне кто?
— Судья и палач.
— Громко, — усмехнулась.
— Зря смеешься. Ты ничего не помнишь, но почему? А не потому ли что он избил тебя? Не первый раз, не последний. Он жесток, очень жесток. Он держит тебя взаперти, как и своих бедных детей. Крошки света белого не видят, отца боятся как огня. Ты хотела спастись сама и спасти их.
Анжина внимательно посмотрела в серые глаза Герхана: как сладко и гладко поет, как мягко стелет, но чувствуется, что под периной шипы или еще какие опасные сюрпризы.
Нет, не полезет она в это дело. Без ума да без памяти всем подряд верить и считать Ричарда садистом, издевателем над детьми и женщинами со слов одного, весьма странного типа — глупо, слабо сказано. `Конечно, ласковым мужчину назвать нельзя', - потрогала оттек под глазом: `но судить да тавро ставить не разобравшись, увольте — не стану'.
— Я передумала, — отодвинула папку.
Герхан нехорошо посмотрел на нее, усмехнулся криво:
— Не пожалеешь?
— Посмотрим.
— Ладно, — согласился. — Тогда слушай приказ Ричарда: тебе запрещено покидать залу.
— Переживу, — кивнула.
— Тогда — не скучай, — махнул ей рукой. Забрал папку, поднос, вышел из комнаты. После хлопка двери, раздался щелчок замка.
`Меня заперли', - поняла Анжина и ничуть не огорчилась. Одиночество и тишина были сейчас ей на руку. Женщине нужно было найти ответы на массу вопросов.
Кто такой Герхан и что ему надо от нее? Кто ему Ричард, что последний представляет из себя, какое отношением имеет к ней, а она к нему? Кто она одному и другому? И кто в сложившейся ситуации? Пленница? Игрушка? Виновная, потерпевшая?
Анжина встала с постели, прошлась по помещению, посмотрела в окно: высоко, но, в крайнем случае, можно использовать как выход. Не для себя, конечно, для ретивых `друзей'.
Села в кресло и задумалась: что же она знает, чем может оперировать и что связывать?