Как бы я хотел сейчас проснуться и увидеть белый потолок родного дома. Пусть с тёмными трещинами, пусть с влажными разводами, но родного, уютного дома…
Я открыл глаза. Потолка не было. Лишь небо. Свинцовые тучи. Тёмный дым над головой. И запах! Я вдохнул запах. Это был запах смерти — приторный, отвратительный, едкий запах смерти.
Я попытался пошевелить рукой. Рука отозвалась. Слабо и лениво отозвалась на мой призыв. Голова раскалывалась на части. Болело ухо. Саднили колени. В ногу впилось что-то острое и я чувствовал, как тёплой влагой сочиться кровь. Щёку разодрала колючка. Но кровь уже успела свернуться на царапинах. И я ощутил на щеке корку земли, пыли и собственной крови.
'Сколько я здесь пролежал?.. Так, дым ещё идёт из разрушенной школы — что-то там страшно горит. Продолжает гореть… Гул самолетов слышу, но он тихий. Значит — улетели… Видимо немного прошло времени…' — подумал я.
— Ты находился без сознания 6 минут, — сообщил мне знакомый внутренний голос.
— Камень! Ты жив?! — мысленно радовался я. — А я уже про тебя забыл? Как ты не выпал из уха в такой тряске?
— Да. Было тяжело, — признался камтик. — Такие звуковые удары… Кое-как удержался.
— А скажи… Я жив или мёртв? — поинтересовался я и обречённость с отчаянием подкрались ко мне.
— Если судить по мыслительным процессам, пульсу, движениям тела, то определённо могу сказать — да, Алексей, ты жив.
— Спасибо…
— Похоже… у тебя проблемы, — тихо сказал камтик.
— Ага, — согласился я. — Не представляешь себе, какие у меня теперь проблемы.
Я попытался привстать. Но какое-то давящее чувство не позволило мне даже приподнять голову. Ещё упадок сил мешал мне. Обессиленный организм после дикой пробежки… И боль… Физическая, душевная… боль по всему телу. Мне хотелось взять и зарыдать… Так глупо и по-детски зарыдать. Но я не позволил себе такой роскоши и заставил подняться.
Я осмотрелся — меня по пояс присыпало чёрной землёй и битым камнем. Я разгрёб свои ноги, откинул кирпичи. В левую ногу впился железный штырь, о который я, возможно, и запнулся. Неглубоко, но больно впился, разодрав кожу. Я вытащил его — из раны сразу хлестнула кровь. Я прижал рану толстым картоном, который обнаружил вблизи себя. Вытер пыльное лицо, привстал и попробовал сделать шаг.
'Больно! — выдавил я из себя. — Хромать буду. Точно хромать буду… Это ещё счастье, что жив остался… Чудо какое-то, не иначе… Парой секунд позже — и крындец. Оказался бы на месте лейтенанта. Он там, поди, не выжил… Да какой там выживешь, руины одни… Что произошло, вообще?! — я огляделся вокруг: везде развалины, какая-то часть школы ещё стояла, но кирпич за кирпичом осыпалась. Копоть, гарь и сильный пожар внутри развалин — дым так и валит, лезет, прёт через все щели. Я продолжил осмотр. — Почему школа взорвалась? Не иначе как самолёты её разбомбили. Кто же ещё?.. Странные самолеты. Чёрные, треугольные. Где ж такие делают? Да ещё с таким шумом проносятся. И бомбы не сбрасывали, а ракеты пускали… Ракетная бомбардировка была. Да и не одной школы — всего города… Что это за город такой? Что это за место? Где я, чёрт побери?!.. Куда меня забросило? А главное — зачем?.. Могли это сделать альверцы? Взять и выкинуть меня в другой мир, избавиться от меня?.. Да, нет. Не сходится. Сами были удивлены и напуганы. Да и зачем им это? Смысла не вижу… А ещё Эвиан напросился… Зря напросился. Не надо было идти ему… Что-то он странно себя повёл. Занервничал, что ли? Героем себя возомнил? Спасителем душ?.. Видно же, что война идёт… Как ребёнок малый… Блин, он и есть ребёнок. Все они такие — войны не видали. Не пуганные ни хрена. Словно дети… Эх, Эвиан, Эвиан… Зачем так… Глупо же… Глупо! Ну, на кого ты полез?! Ты знал его? Ты знал её?!.. Что за девка была? Почему ещё 'шлюхой' назвал лейтенант?.. Может, и вправду, шлюха и заслужила пулю. Кто их знает, кто тут их разберёт! Нече лезть. Не твой мир — не твое дело!.. — я обречённо глянул вперёд. — Что делать? Куда идти?'
Я несколько раз посмотрел по сторонам, силясь разобраться, что это за место. Улица была пустынна. Впрочем, на улицу это не похоже. Хлам кругом. Стоит забор. Площадка. Школьный двор это… Да, похоже.
'К школе возвращаться нельзя… Точнее, к тому, что осталось… — размышлял я. — Нет уже школы. Да и человек с пистолетом может там выжил и околачивается. С радостью меня подстрелит, как заметит… А двери уже нет! Двери, твою мать, нет!! Я же выбежал с той самой части, над которой был коридор с дверью-порталом… Как там Сифиль?! Как Эринс, Виктор, генерал со своим советником? Живы ли они?.. Если вышли за мной следом — то, наверное, не живы. Если остались на месте — то… не знаю. Мир же их не расплющило от взрыва. Не должно расплющить… Чёрт, что же мне делать? Не ворошить же камни и плиты, отыскивая дверь… Да какая там дверь! — В щепки разнесло. Ничего не осталось, мокрого места нет… Вот это задница! Вот же я влип! И хер знает, что сейчас мне делать…'
Я обречённо и обессилено опустился на камень. Камень был горячий. Быстро с него встал… В первый раз я оказался в такой ситуации, и совершенно не понимал, что делать. Я вообще не знал, что мне делать, словно жизнь закончилась. Я даже начал думать, что зря я спасся. Что зря какой-то провидец с ангельской душою меня уберёг… Зря! Напрасно всё! Я как расплавленное сало, ничего не знаю, ничего не вижу и ничего не хочу… Хочу только домой, хочу к маме и папе… Не знаю как… Но хочу…
'Подтери сопли и вали отсюда, пока жив!' — не то моя совесть, не то мой внутренний голос, не то камтик это сказал. Я так и не понял. Но исполнил приказ. Ковыляя подошёл к решётчатому забору, к тому месту, где была большая приметная дыра, и пролез наружу.
***
Я находился в прострации или что-то вроде этого. Гул самолётов уже умолк. Наступила нервная тишина, прерываемая треском горящих пожарищ, которые то тут то там пожирали внутренности зданий. Брёл по незнакомой мне улице, спотыкаясь об проволоку, мусор и другой хлам, разбросанный по всей дороге. Просто волочил ноги и, понуро склонив голову, смотря только под ноги и не видя ничего перед собой, брёл прихрамывая в каком-то направлении, сам не имея представление куда иду. Улица была небольшой и безлюдной. Это было одновременно и хорошо и плохо. Хорошо, что нет людей, которые могут подстрелись, посчитав меня врагом или опасным человеком. Плохо, что нет людей, которые могли бы как-то прояснить ситуацию: где я, что это за город, какой это год или век? И вообще Земля ли это? Может на Марс какой-нибудь забросило, в доисторический период?.. Остаётся только догадываться.
Перемотал ногу носовым платком, который я частенько таскал в промозглые весенние дни. Благо, тот оказался большим и менее сопливый. Кровотечение прекратилось. Надо было где-то прочистить раны. Но я не знал где…
Под ноги попадались по внешнему виду знакомые и незнакомые вещи. На улице, вдоль тёмной стены, стояли разграбленные и сожжённые каркасы машин, формы которых я узнавал с трудом. И везде, везде белая пыль, обгоревшая бумага, почерневшая краска, крошки штукатурки и битого кирпича разбросаны по всем углам и по щелям треснутого асфальта.
'Не далее чем десять минут назад, я был в шикарном, красивом, самом уютном мире, — думал я. — И вот на тебе! Кто-то поменял декорации, и я уже в самой жопе чужой войны! Словно с роскошного карнавала в золотом дворце внезапно телепортировался в тёмную подворотню и меня разом изнасиловали пятеро маньяков… Как это трудно переосмыслить… Как это трудно осознать… Такой внезапный переход! Что здесь происходит? Что с этим миром не так?!'
— Ну, хоть ты мне можешь сказать, какой это год? Какой это город? — спросил я с надеждой у камтика.
— Нет, Алексей. Спутники навигации мне недоступны. Скорей, их здесь просто нет… Во мне не загружены географические данные, чтобы я по расположению звёзд мог определить текущий год и более-менее приблизительное местоположение, — ответил камтик грустно, но затем успокоил. — Не отчаивайся. Выяснить это всегда усеется. Здесь есть люди. По крайне мере, мы их видели, и русским языком ты владеешь. А значит выяснить ситуацию рано или поздно сможем… Я осмелюсь предположить, что это 21 век, так как формы вещей, архитектурные решения соответствуют той эпохе.
— Да. Это я и без тебя уже предположил. Только не верю я, что это 2007 год… Ну не верю! — сказал я и вдруг подумал. — Слушай, а может ли это быть параллельной реальностью? Будто бы Америка напала на Россию в начале 21 века и теперь мир развивается по такому сценарию?..
— Не могу сказать уверено, — начал камтик, — но предложенная теория имеет шансы на успех. С учётом теории вероятности при портал-переходе в неизведанный ранее мир такое вполне может случиться.
— Чё-то ты загнул!..
— Я думаю, этот человек нам поможет, — неожиданно сказал камтик.
— Какой человек? — я суетливо огляделся. И действительно, в тёмном углу улицы заметил движение и тихий стук упавшего предмета на асфальт. Также заметил, что в этом углу было сыро, навалено много хлама или мусора, словно на свалке. Разило вонью.
— Эй, — тихонько обратился я к тёмному углу. — Кто там? Отзовитесь… Извините меня…
— Прошу по-русски, — прервал меня камтик.
'Чёрт! Я же по привычке по-альверски начал базарить… Так, так, как… Вроде не забыл'
— Извините, — обратился я по-русски к незнакомцу, прятавшемуся за грудой хламья. Приближаясь к нему с каждым шагом, я мог лучше его разглядеть. — Извините… Я тут… немножко, заблудился. Мне нужна ваша помощь… Не подскажете мне… куда я попал? Нет… Как бы вам это сказать… где я? М-мм… То есть, э-э… Чёрт!
В углу я разглядел тощего старика в разорванном с большими дырами красном плаще… Невероятное сочетание — старик и красный плащ… Старик явно испуганный то ли мной, то ли кем-то другим, боязливо отворачивался, пряча взгляд, и старался притворяться глухонемым. Но когда я подошёл к нему вплотную, он что-то отбросил и глянул на меня каким-то осуждающим взглядом… Я посмотрел на предмет, который он выбросил. Это был гамбургер. Явно не первой свежести. С ярко выраженной плеснецой на одном боку…
— Я-я… Т-так… Э-это з-з-здесь ле-жало… — ужасно заикаясь выговорил старик. — Я… я-я… н-нашёл…
— Я… не имею ничего против… Э-э… Что происходит?
— Ч-что? Ч-то в-вам надо от м-мен-ня? — жалобно спросил старик.
— Ничего… — я удивился. — А вы что подумали?… Я хочу просто спросить.
— Ч-что?.. — если слышно сказал старик в красном плаще, зачем-то напялив на голову капюшон.
Глаза у него были нервные и подрагивали. Взгляд его постоянно метался по ближайшим предметам. Губы от зябкости или стыда дрожали.
— Ну… — я неуверенно начинал, — я не знаю, где нахожусь… И хотел бы узнать… у вас…
— Э-то В-в-вяземская у-лица… — сказал старик.
— Да, по табличке на доме я заметил, что это именно Вяземская улица, — согласил я. — Вот… ещё хотел уточнить, а что это за город?
— К-как это? — удивился старик.
— Понимаете, меня… контузило. Переклинило… Я забыл, где нахожусь, — начал придумывать я, понимая, что истинное объяснение правды — не поможет делу.
— Н-новгород…
— Новгород?! — я аж так воскликнул, что старик вздрогнул от неожиданности. — Я прошу прощения… Я просто не ожидал… То есть, это не Санкт-Петербург?.. Хорошо. А можно уточнить… Это Нижний Новгород, или… не нижний.
— Э-то В-великий Н-новгород, — испуганно ответил старик.
— А-а… Во-он оно что… — протянул я.
'Эка меня занесла лихая в Великий Новгород… Да… Так, а Новгород ведь недалеко находится от Питера. Соседняя область, как никак. Сколько километров не помню точно — но ехать на автобусе 4 часа… Один раз был в Новгороде и то лет пять назад по случаю пьяной поездки с друзьями на отдых. В кремле новгородском побывал — в Детинце, на торговой стороне гулял, по Волхову к озеру Ильмень поднимался на теплоходе… — вспоминал я. — И этот город сейчас бомбят? Кто?.. фашисты? Да… ерунда, какие фашисты?!'
— А какой сейчас год? — поинтересовался я у старика.
Старик странно на меня посмотрел, так, словно я идиот последнего разряда.
— И-здеваешься?
— Нет. Ни в коем случае. Я же говорю… Контузило. Ни хрена не помню… Словно память всю отшибло. Где я? Какая сегодня дата? Что случилось? С кем воюем?.. — Не помню ни черта… Кто я? — даже сам не уверен, — стараясь говорить более убедительно, сказал я и заискивающе глянул на старика. Тот задумчиво ответил:
— С-свалился с д-друг-гого м-мира ч-что ли?..
— Ну, да… в каком-то смысле… — удивился я.
— С-сегодня в-восемнадцатое августа д-две т-тысячи т-тридцать ч-четвёртого г-г-г-года, — он кое-как выговорил.
— Что?.. Как это? 2034? — переспросил я. — Это что же… получается на 27 лет в будущее попал?
— К-какое б-будущее?
— А… Э… Это я так… Не обращайте внимание, — поправился я и переспросил. — 18 августа, сказали?..
Я подыскал место, куда можно было бы присесть, а то нога побаливала и стоять было неудобно. Нашёл какое-то пластиковое ведро в мусоре, присел на него. Начал думать:
'А дела-то у меня хреновые… Это что же получается, я опять в будущем. Хотя относительно недалёком от своего времени… И вполне может быть, что родные мои живы — только вот ни хрена они меня не узнают спустя 27 лет… Да и война какая-то идёт. С кем?.. Не понятно. Надо бы поспрашивать… Только уж не слишком ли это подозрительно выглядит со стороны?.. М-да… Тоже мне, контуженный. Старик по говору, похоже, лучше меня контужен — а всё помнит, между прочим'.
Старик спросил первый:
— От-куда т-ты?
— Пришёл?.. — уточнил я. — Не знаю деда… Словно из сказки какой-то вышел… Родом?.. Помню, что питерский. Там родился. Давно, конечно.
— А-а… — протянул старик, — З-земляк, з-зачит!
— Как?! Тоже из Питера? — спросил я. Старик кивнул. — Ух, как здорово!… Как тебя сюда занесло?
Стрик удивился вопросу. Отвёл глаза и тихо ответил:
— Б-бежал, к-как и все… Б-беженец. З-здесь вот с-скитаюсь… Г-город эвак-куировали… Еду ищ-щу…
— А что с Питером стало? — спросил я.
— Н-нет его…
Я нахмурился:
— Бред какой-то… Как нет? Разбомбили?… Да, с кем мы воюем-то?!
Старик уже не удивился вопросу, ответил просто — с НАТО. Я всё понял: Америка и Европа, кто ж ещё…
'Я же читал историю 21 века. Что я упустил?.. Третья мировая начнётся в 22 веке. А это что за война? как называется? Эй, камень, подскажи, ты же должен знать!'
Камтик ответил — с какого перепугу он должен знать историю, когда я историю изучал из Сети. А в данный момент Сеть недоступна… Я мысленно матюгнулся и продолжил активную беседу с земляком. Тот, поняв, что я не причиню ему зла, что безоружен, успокоился и спокойно отвечал на вопросы. Потом с энтузиазмом рассказывал о событиях, о которых я почему-то нелепо забыл.
Старик, оказывается, как и я, жил на Петроградке. В прошлом году началась война из-за какого-то пустяка или конфликта, к которому Россия не особо была причастна. Но за считанные недели конфликт перерос в ожесточённую войну, и кто-то первым решил нанести ядерный удар… Видимо, работали на опережение или кто-то кого-то спровоцировал. Я не стал уточнять детали, так как старик сильно заикался и рассказывать ему было трудно. Основную суть я понимал… Москву и Питер начали бомбить первыми. Питер снесли начисто. Когда поднялась первая тревога о возможном атомном ударе, кого успели — эвакуировали. В их число попал мой старик. На самом деле он жалел, что поспешно уехал из города и лучше бы остался — здесь всё равно погибель… Я его поспешил утешить, что жизнь только начинается, и что ситуация у нас примерно одинаковая — и обязательно выпутаемся. Он решил, что я наивный простак и отмахнулся… Я же его спросил, почему русские солдаты, или кто там был в школе, стреляли в женщину и в меня целились. Он ответил — неразбериха, сейчас все стреляют. В городе орудуют банды мародёров из числа беженцев, из солдат-дезертиров, да из простых людей, которым не лень под шумок пограбить дома. Девушка, видимо, местная была или мародёрка, отловили и изнасиловали. А чтобы не разболталась — пристрелили. Такие вот условия войны. Это тебе не санаторий… Война длится уже год — и добралась до сюда, до Новгорода…
Я внимательно слушал его рассказ и ужасался. И это 21 век! Что за…? слов не подобрать. Я спросил, ведь 20 лет назад было всё хорошо, как-то маломальский мир был. Что произошло? Куда смотрит ООН? Что другие страны? Получил неожиданный ответ, смысл которого не сразу до меня дошёл.
Произошло перенаселение планеты. Ресурсы резко сократились. Вскочили цены на нефть — встал транспорт, остановились заводы. Еды на всех не хватало и она тоже резко подорожала в цене. Начались стихийные голодные бунты. Вначале в бедных странах, потом докатилось и до Европы. Постоянно возникали конфликты и бойни. ООН был упразднён. НАТО, во главе США, возомнила себя спасительницей мира и начала агрессивную политику подавления мятежей и конфликтов. Это не понравилось многим странам и они дали отпор. В эту схватку втянулась Россия и конфликт перерос в глобальный…
— А мирно урегулировать не могли? — поинтересовался я.
— К-какой уж мир… Это в-всё з-затевалось в-войной из-значально…
Мы общались ещё долгое время. Я с каждой минутой узнавал о новом мире больше. Отдалённые звуки одиночных выстрелов нам не мешали. Старик лишь вздрагивал, похоже, по привычке, и дальше продолжал говорить. На улице не было людей — никто не отвлекал, да и мы хорошо забаррикадировались за кучей мусора, чтобы никто нас не видел.
Я познакомился со своим собеседником лучше. Зовут его Николай. И ему уже 60 лет… Живёт он неподалёку — в подвале заброшенного частного дома. Там пережидает ночь и вражеские бомбардировки. А днём делает вылазки на ближайшие улицы в поисках провизии — проще говоря, как бомж копается в мусоре. Что сейчас и происходит…
Я рассказал о себе что 'помнил', без особого вранья, лишь не уточняя время событий. Старик обрадовался, что я тоже с Петроградки, и всё намеревался меня угостить найденной провизией — сухим как камень бубликом и плесневелым гамбургером, которые он отрыл тошно представить где… Я любезно отказывался, так как есть действительно не хотел. По крайне мере, на данный час. Что будет потом — я не знал. Может буду, как старик, с жадным аппетитом поедать плесневелые гамбургеры… Я отогнал противную мысль… Вслух обругал вражеские самолёты, мол, школы бомбить начали — вообще озверели. Старик поддержал меня — да, всё бомбят стратегические объекты и, разбомбив все предыдущие объекты, школы теперь тоже стали стратегическими — инфраструктуру, видите ли, уничтожают… 'Да за такое уничтожение руки им надо отрывать, — злостно подумал я. — Засранцы, как некстати они это сделали… Это ж надо — парой минут погодя, после того как вышел на обычную 'разведку'. А ведь слышал гул! Гудит над ухом. Слышал — что-то приближается. Надо было сообразить сразу. И вообще не стоило мне выходить… Да что уже изменишь тут?.. Эвиан погиб. Я здесь застрял. И никто меня не ищет'… Была у меня конечно слабая надежда, которая подпитывала во мне силы — что те, кто остались в том мире, забеспокоились, засуетились и начали что-то предпринимать. Только… как они соединятся с этим миром, покуда школа взорвана и двери больше нет? И как они меня найдут?.. Наивно… Но надежда умирает последней.
Вечерело. Николай предупредил меня, что скоро начнётся комендантский час. И что на улицах опасно появляться. По улицам могут ездить или ходить, прочёсывая закоулки, военные патрули, а все кто без документов — стреляют на поражение. Я с ним поспешно согласился — надо уходить. И через пару минут, прихватив кое-какой хлам, мы тронулись с места…
***
Под словом 'живёт' старик подразумевал, что спит он на раскладушке, укутавшись тряпками и чужими шмотками в небольшом подвальном помещении с низким потолком, с полузатопленным полом и с одним маленьким оконцем. Свет в помещении был скуден, поэтому грязи и пыли я не мог разглядеть, что несомненно было плюсом. Но то, что они были везде — я это ощущал и не сомневался, что туфли мои сейчас увязли в грязной жиже, а не в мягкой подстилке. В подвале не было никаких удобств: ни воды, ни газа, ни канализации, ни тем более электричества. В особо холодные дни старик растапливал печку, которая была проведена до подвального этажа. Похоже, что в мирные времена в подвале была частная сауна или баня. Это и спасает старика в холодные дни, в ночные заморозки.
Он сделал запасы на зиму. Вдоль дальней стены я видел уложенные штабелями деревянные брусья и поленья. Ещё по снесённому вниз хламу, в том числе и провизии, я догадывался, что старик здесь собирается остаться на долгое время. Николай показал ржавые консервные банки и смачно сказал — 'живём!'
Сам дом вызывал глубокое отвращение: частью разрушенный, оставшейся частью разграбленный, даже кирпичную кладку местами разобрали, с чёрными дырами вместо окон — ну скажите мне, кому понадобились оконные рамы? — и очень много мусора: осыпанной штукатурки, земли, кусков кирпича, арматурных прутьев с невероятно тщательной равномерностью разбросано во всех помещениях.
Николай из своего хлама достал миниатюрный приборчик. Это, как мне сказал, ручной телеприёмник… Пояснил, что батареек с днём не сыщешь, поэтому он включает его максимум раз в день на несколько минут, чтобы в 9 часов вечера узнать фронтовые новости. Ещё ругался, что зря всю технику перевели на сенсорные панели — подобная техника в таких жутких условиях быстро выходит из строя, ломается и теряет свой смысл. Но этот приёмник с сенсорным экраном чудом сохранился — Николай в одной из своих разведовательных вылазках нашёл и вытащил его из разграбленного супермаркета, принёс сюда с ещё кое-какой техникой. А техника у него была интересной. Миниатюрный ноутбук, который не включался. Николай махнул рукой — аккумулятор сел. Часы с солнечными батареями. Старик днём их выставлял на верхний этаж в какую-то нишу, чтобы не заметили и не стащили. А по возвращению доставал и нёс обратно в подвал. Часы исправно работали, даже мерили температуру в помещении и влажность. Влажность была высокой… Ещё какие-то мне непонятные приборы — подавляющей частью они не работали вообще или питались от электросети, которой здесь, так и так, не было.
До сеанса оставалась минута. 8:59 показывали часы. Николай объяснил, что телецентр города уничтожен, поэтому он ловит спутниковую связь и к телеприёмнику подключил антенну, которая выведена на крышу.
Он осторожно включил телеприёмник. На маленьком дисплее появилось синее изображение. Потом меню. Чтобы не трогать нежный сенсорный экран грязными, грубыми и влажными пальцами, Николай брал специальную палочку и тыкал ей по кнопкам меню. Несколько быстрых движений и на экране появилась картинка. Из маленьких динамиков послышалась музыка. Мы уселись на раскладушку и Николай, держа в руке телеприёмник на небольшом отдалении, наклонял экран в мою сторону.
Экран хотя был небольшим, но картинка, на удивление, была очень чёткой и цветной. На дисплее шла заставка новостей — проносились снаряды, вспыхивали взрывы, строем шли солдаты, танки, пролетали самолёты, и всё это на фоне российского триколора. Играла боевая патриотичная музыка.
Через несколько секунд на экране появился диктор:
— Добрый вечер! Вас приветствует программа фронтовых новостей. Самые свежие, самые проверенные новости…
Небольшая музыкальная вставка.
— Начнём с обстановки на фронте, — продолжил диктор. На экране появилась карта европейской части России, залитая красным и синим цветами. — К сожалению, войскам империалистов сегодня удалось захватить город Торопец Тверской области. Наши войска были вынуждены покинуть город из-за сильного миномётного огня противника. Тридцать третья армия отошла за озеро Кудинское и заняла оборону. В центральной части России враг вплотную подошёл к Орлу и Курску. Части подразделений врага уже закрепились в посёлках Знаменка и Стрелецкий, что в 10 километрах от Орла. Однако в сам город враг не решается зайти… — диктор также подробно рассказывал о занятых позициях врага на других направлениях, при этом интерактивно это демонстрировалось на карте, наконец он дошёл до Новгорода… — На новгородском направлении наши войска по-прежнему героически сдерживают армию генерала Леверси в 50 километрах от города. Сегодня Новгород подвергся очередной воздушной атаке. Сведения о пострадавших пока не поступали… На южной части войскам генерала Новикова удалось отбить у врага Таганрог. Вчера мы рассказывали об этом. Сегодня результат был закреплён окончательно… Следует отметить, высокий дух и мужество наших воинов которые проявили себя доблестно в неравном сражении с врагом, — диктор начал называть конкретные имена воинов, которые проявили себя доблестно, и удостоились звания героя, появлялись их фотографии, кого-то объявляли героями посмертно.
Также диктор сообщил о многочисленных жертвах среди мирных жителей при бомбардировке Волгограда и Воронежа и упомянул, что это идёт в разрез с договором о запрете бомбардировок жилых кварталов. По поводу встречи какой-то группы КАТЭН сказал, что встреча полностью провалилась. На что Николай зло выругался. Наверное, важная была встреча… Диктор также рассказал об успехах и провалах союзных войск:
— 5 казахская армия совместно с 17 российским авиационным корпусом нанесла сокрушительный удар по южной части Кунграда. На юго-восточных фронтах китайские войска отбили город Фучжоу. Американцы при этом понесли большие потери. А северокорейские войска совершили диверсионный налёт на японский город Фукуоку… Хабаровская дальневосточная армия пытается укрепиться в северной части Сахалина…
'Чёрт, — выругался я. — Война со всех сторон… Кто с кем воюет? — ничего же не понятно. При чём здесь Дальний восток? При чём здесь Китай и Корея? А казахи-то тут причём?… Я полагал, война с Европой и Америкой только… А тут оказывается все страны втянуты…'
Николай выключил телеприёмник. Сказал: 'Надо экономить'. Убрал под подушку. Встал и печально произнёс:
— П-проигрываем мы…
Я поглядел на него — но не увидел лица. На улице становилось темно, а в подвале и вовсе ничего уже не разглядеть. Николай вытащил что-то с железным скрежетом из чёрного угла. Послышался щелчок и на железном ящике загорелась неоновая лампочка. В помещении стало светлей.
— Почему мы проигрываем? — поинтересовался я.
— П-потому что к-каждый д-день вот так… В-всё ближе и б-ближе… в-враги к н-нам п-подступают.
— Ну, и что не такая уж страшная ситуация. В 41 фашисты подошли вплотную к Москве, а потом и к Сталинграду… Но мы же не сдались! Мы взяли силы, сжали в кулак и как хрясь по морде врага. И так не раз было! А сейчас же к Орлу и Новгороду даже противник не может приблизиться.
— Э-то в п-прошлом веке ч-что ли?
— Типа того… Слушай, а Питер они не заняли случайно? — поинтересовался я.
— К-какой П-питер?!.. Т-ты с-словно сто лет п-проспал!
— Ну, допустим, проспал я. И что?.. Что с Питером произошло-то?
— Да, н-нету его!..
'Ну, как это так 'нету'? — злобно подумал я. — Затопили его что ли?.. или… Неужели атомными взрывами разнесли?… Не-е… Так же нельзя…'
И в подтверждение моей мысли Николай печально сказал:
— В п-прошлом г-году ат-таковали. П-пять с-снарядов п-пустили. Д-два снаряда д-добрались… Юго-запад с-снесли п-подчистую… Васильевский остров п-подорвали… Он б-большей ч-частью ушёл н-н-на дно. Всё ч-что осталось б-бомбили обычными б-бомбами… К-каждый д-день… Н-ничего не оставили…
— Б-ррр… Что за… Что бы… В… Эт… Гады! — путаясь в словах, грозно произнёс я и начал нервно чесать щёки, отколупывая запёкшую кровь с царапин.
— П-погоди, — сказал Николай, куда-то полез в тёмный шкаф, и достал оттуда вату и спирт, принёс воду. — Н-на-ка, об-работой…
До позднего вечера, когда на улице уже окончательно стемнелось, я обрабатывал свои раны. Старик же в это время рассказывал, что тут ещё произошло в период моей 'амнезии'. Я, разинув рот, внимательно слушал, старясь ничего не пропустить…
Москва, как столица нашей Родины, подверглась жестокой атаке. Но противоракетный щит выдержал плотный натиск боеголовок и отразил 26! ядерных атак. Боеголовки подрывали на подлёте к Москве. Ни один снаряд так и не упал на Москву. Однако ядерные взрывы разнесли всю западную часть Подмосковья, включая города Одинцово, Красногорск и все западные районы Москвы. В тот атомный коллапс, который имел место быть летом прошлого года, и который окрестили именно так, погибло очень много людей и много крупных городов было полностью разрушено. Тогда, без особого разбора, страны швыряли друг в друга боеголовки, словно в снежки игрались, кто во что горазд. Не только Питеру и Москве досталось, но и Ростову, Нижнему Новгороду, Челябинску, Екатеринбургу и другим крупным городам России. Досталось также не меньше и Европе, и Америке. Их противоракетный щит не сдержал даже и половины выпущенных снарядов. От Парижа, Лондона, Брюсселя и Вашингтона осталась только память. Раскаты атомных взрывов наблюдали также в Азии, когда Китай начал войну с США и Японией, и на Ближнем Востоке, когда арабы начали свой джихад против евреев, в некоторых регионах Африки, которые каким-то образом были втянуты в войну, и даже в Южной Америке. Индия и Пакистан давно грызлись между собой, а под шумок решили тоже сыграть в атомную войнушку. Вот кому повезло — так это Австралии. Но и та ввязалась в войну по уши за последние месяцы. Фактически все страны всех континентов были втянуты в атомную мясорубку… Небезызвестное мне НАТО разрослось вширь и в глубь и в неё уже входили множество стран-участниц, как Северной Америки, Европы, так как и части Азии и Южной Америки. Даже некоторые из наших бывших советских республик входили в состав НАТО. А Россия, Казахстан, Беларусь, Китай, Корея и ещё некоторые страны сформировали антиальянс. Это название потом за союзом закрепилось. Создали в противовес. Чтобы баланс сил в мире соблюдался… Но что-то где-то не заладилось, кто-то небрежно раскачал равновесие, пнул ногой — и всё обвалилось в один миг. За пару недель были стёрты с лица Земли многие города и погибли десятки миллионов людей. Каждый день под атомными раскатами выпущенных боеголовок исчезал город за городом. Военная промышленность крупных стран выплеснула весь свой накопленный десятилетиями ядерный потенциал наружу, как бы даже очистив себя от тяжёлого бремени. Затем, очнувшись и трезво поняв, что это прямой путь к самоуничтожению, правительства стран, у которых в наличии остались ядерные боеприпасы, договорились, а точнее заключили экстренный договор, о неприменении ядерного оружия в военных операциях. Согласно этому договору, та страна, которая ослушается, хоть США или Россия, и всё-таки применит ядерное окружение, даже с малообогащённым ураном, автоматически должна выйти из своего союза и фактически становится врагом своему военному блоку. То есть, если США вздумают побаловаться ядерными бомбочками, то через час они уже — общий враг НАТО. И весь год этот договор строго соблюдается. Желающих испытать судьбу — не обнаружилось. В жёстких условиях, договора должны быть жёсткими…
Но злость у народов осталась. И они требовали мести, войны, джихада до полного уничтожения тех, кто напал на них — разрушил города, в мгновение убил родных и близких. Поэтому после атомной войны, последовала обычная, но не менее кровопролитная, война. Война на истребление. Война на захват территорий и ресурсов. Ни о каких перемириях, ни о каком мире не могло быть и речи. Обидчика надо покарать. Поэтому война и только война…
Шансов на победу у России мало. Перевес был очевиден. Против России ополчилась вся Европа. А это полмиллиарда человек. Они выставили на фронт свыше 15 миллионов солдат и множество видов современной техники: самолёты, танки, снаряды, зенитную технику… У России же было порядка 3 миллионов вооружённых человек плюс добровольцы и, конечно, была техника, но уровнем она всё же уступала европейской.
Однако нельзя сказать, что всё уж так плохо, иначе бы проиграли войну в первые две недели конфликта. У России был необычный козырь в руках — космос… Космическая программа последних двух десятилетий заметно опережала как европейские, так и американские программы. Последние, очевидно, забили на эту тему, посчитав её неперспективной, и совершенствовали свой противоракетный щит. Поэтому у России в подчинении было большое количество спутников: военные спутники, спутники-шпионы, система ГЛАНАС и система позиционирования. В первые же дни войны все вражеские спутники, коих оказалось немного, были моментально уничтожены или выведены из строя. А российские и спутники союзников стали передавать на Землю обстановку на фронте и в тылу противника, актуализировать данные для передовых. Поэтому наши военные знали всё: где располагается противник, какое у него вооружение, сколько стягивается к фронту техники, где они укрепились и как. А натовским войскам приходится действовать вслепую, на ощупь, словно кротам, иногда засылая малыми группами на территорию Антиальянса самолёты-шпионы, чтобы увидеть краем глаза — что там происходит.
В последние дни противозенитные установки Антиальянса успешно сбивают самолёты — и враг даже краем глаза не может посмотреть на расстановку наших сил. Такой козырь серьёзно меняет военный баланс — фактически уравновешивая нашу сторону в силе, давая возможность нанесения упреждающих ударов перед атакой противника, точного наведения ракетных установок на склады боеприпасов и скопления техники, формирование диверсионных групп. Поэтому потери со стороны НАТО были огромными. Враг не может нанести внезапный, неожиданный для нас удар… Получается, что он фактически скован в движениях — так как за ним постоянно днём и нощно наблюдают из космоса. Даже массивная облачность ему не помогает — на вооружении наших космических сил давно применяется инфракрасное сканирование, и по тепловыделениям техники и даже людей можно определить их точное положение. Но и с нашей стороны потери большие. Особенно среди мирных жителей, так как враг воюет на нашей территории, на нашей земле и бомбардирует, обстреливает наши города и сёла, в которых живут наши мирные жители.
Натовские войска всячески пытаются сбить наши спутники, особенно в местах, где идёт активная подготовка к наступлению. Сбивают из наземных ракетных установок. Им это удаётся постольку — поскольку. Сколько сбивают — столько же запускают с космодромов новых, за место сбитых. В последнее время в космос стали запускать спутники, которые могут отправлять на землю направленное электромагнитное излучение, позволяющее мгновенно обесточивать технику противника. В результате такого 'выстрела' танки мгновенно останавливаются, не в силах продолжать бой, а самолёты просто падают. Очень серьёзное и уникальное оружие! Однако таких спутников пока мало, да и 'выстрелов' за раз можно произвести лишь пару от силы. Требуется много времени для подзарядки. Поэтому это оружие применяют в исключительных случаях — когда наземным силам срочно нужна огневая поддержка или когда армия оказалась в окружении.
Несмотря на очевидное преимущество в космосе, мы проиграли войну в воздухе. Поэтому враг регулярно отправляет самолёты со снарядами, бомбами для разрушения наших городов. Получается слоенный пирог — на земле мы, в воздухе враги, а в космосе — снова мы… В целом, перевес остаётся за противником. Под сильным натиском нашей доблестной армии приходится отступать, а враг с каждым часом захватает новые метры нашей территории.
Враг не столько хотел отомстить за выжженные города, сколько хотел захватить земли богатые разными ресурсами — пашнями, нефтью, газом, минералами, лесом, пресной водой… Так получилось, что из-за сильных катаклизмов, произошедших во всём мире, и в Европе частности, большая часть населения Земли на два года осталась без нормальных урожаев, и последний год сильно страдала недоеданием. Поэтому в некоторых частях Европы распространились голодомор и чума. Европе частично помогала морская пища и южно-американские страны…
Сами США тоже оказались в непростой ситуации, когда в прошлом году разразилась страшная засуха и сезонные лесные пожары, которые похлеще атомных разрывов выжгли огромные территории страны… Но вот Россию голод не застиг врасплох. За два последних десятилетия наша страна создала мощную сельско-хозяйственную промышленность, которая могла эффективно работать не только для внутренних нужд, но и на экспорт.
Как оказалось, во многих странах начали заканчиваться нефтегазовые запасы. И страны НАТО вдруг ощутили, помимо физического голода, ещё и промышленный, когда предприятия, заводы, транспорт начинали останавливаться и простаивать. И все стратегические богатства неожиданно оказались на нашей территории. И по объёму ресурсов мы заняли лидирующее место в мире. Отсюда и зависть европейцев. И желание захватить богатства силой, коей НАТО располагает.
Прошедшая зима была холодной, лютой, ядерной. Как и в фашистский период, погода тоже помогла при войне с империалистами. Натовцы мёрзли, голодали, умирали. Поэтому всю зимнюю кампанию противник просидел в окопах и только отбивал контратаки наших армий. Весной стало получше, и враг вылез из берлоги и продолжил резню…
— Да… — сказал я, — как-то печально получается… А что же союзники нам не помогут?
Николай усмехнулся:
— У н-них с-свой ф-ронт…
— Ах, да. С американцами и японцами воюют. Точно… Война по всей планете.
Как только Николай мне сообщил об уничтожении Питера, моего родного Питера, я был готов тут же побежать записываться в добровольцы и воевать с врагом, хоть до посинения биться, хоть меня изрешетят десятки пуль или подорвут снаряды, до последнего вздоха… Такое не прощается. И ведь сложно представить, что нет больше родного дома, нет моих любимых тихих дворов и улиц. Я просто не мог это себе представить…
Я сказал Николаю, что завтра поеду в Питер, или хотя бы в то, что от него осталось. Николай меня предупредил — там опасно. Несмотря на то, что город не сдан врагу, так как наши войска окопались возле Соснового Бора и удерживают натовцев (те не особо торопятся занять мёртвый город), но сам город опасен не только повышенным фоном радиации, но всякими шайками мародёров орудующим в брошенном городе, так как Питер никем не охраняется. К тому же он предупредил о минах-ловушках, которые несколькими оборонительными кольцами окопали вокруг Новгорода.
— Что за мины-ловушки? — поинтересовался я.
Николай начал мне объяснять, что это такие хитрые штучки, которые изобрели пять лет назад и приняли на вооружение. Хитрость в них заключалась в том, что они чувствуют приближение человека или техники, подпрыгивают из земли в сторону объекта и взрываются, разнося человека в клочья, а технику в лом. Они могут 'чувствовать' объект в радиусе пяти-десяти метров от себя. Потому попытки заметить их издали или разминировать — бесполезны. Эти мины невозможно разминировать! И вот этого, как раз, страшатся натовские войска. Уже многие их сородичи погибли на таких минах. Как зверя лютого боятся и ненавидят. Попытаться согнать кроликов или стадо баранов пустить на минное поле — тоже не помогает, мины умеют различать животное от человека и природу не трогают. Пробовали пускать мелкую технику — тоже тщетно, на боевые танки и бронетранспортёры реагирует моментально, а на мелкую технику плевать хотела мина. Даже начали пускать живой щит из людей-пленников, чтобы своим мясом им разминировали путь — проход к цели. Но и в последнем случае нашли выход наши военные учёные. Чтобы не омрачать жизнь пленённым россиянам — они создали специальный вид мин — звуковые мины-ловушки. Такие мины могут различить 'своего' от врага, просто по голосу, по его акценту… Николай показал, как это происходит. Человек идёт по полю… Николай встал и пошёл в другой конец помещения. Вдруг в пяти метрах раздаётся писк бомбы, предупреждающей человека о своём присутствии и требующей: 'говори пароль или я взорвусь'. Человек должен остановиться и сказать что-нибудь. Совершенно не важно что. Важно произнести фразу громко и чётко. Например, 'пожалей меня' или 'спаси и сохрани'. Тогда мина не взорвётся и пропустит человека. Но если тот скажет с интонацией или не скажет ничего, а попытается удрать — то бомба тутже к нему подпрыгивает и взрывается.
— Бумм… — озвучил Николай взрыв, разнося в стороны руки.
— Ну, а если иностранец очень хорошо знает русский и может говорить без акцента? — спросил я.
— Т-тогда м-мина его п-пропустит…
— В чём же смысл?
— Т-так н-не все н-натовские с-солдаты х-хорошо з-знают р-руский… Од-дин п-пройдёт остальные п-подорвутся!
'Действительно, — подумал я. — Один проскочит — а остальные-то нет. Хитро…'
Николай пояснил, что такие виды мин технически сложней и дороже, поэтому минируют комбинированно — вместе с обычными минами-ловушками. В общем, кому как повезёт. Я поинтересовался, как же их потом разминируют, когда наступит мирное время. Оказалось просто: если это звуковая мина, то, назвав пароль, можно подойти к ней и разминировать. Если это обычная мина-ловушка, то нужно подождать какое-то время. Мины-ловушки устанавливают на определённый период — на год, на полгода, а потом она сама отключается и её можно спокойно убирать.
Так как Новгород — стратегический город, по мнению военного руководства, то и минных зон очень много по периметру города. Понятно, что с западного направления — их больше. Но на случай окружения города — также есть минные поля на востоке.
Чтобы не шастать по минным полям, пояснял мне Николай, нужно идти через посты. На восточном направлении их два. И лучше идти через юго-восточный пост, там меньше придираются, посоветовал старик. На западном и северном направлении тоже есть посты — но они выводят прямо на фронт. И смысла там появляться под шальные пули и снаряды нет.
Я понимающе кивнул…
Николай рассказал, что уже два месяца как ни с кем не общался так, как сегодня. Что люди здесь нервные, с оружием, и стреляют больше, чем разговаривают. А местные жители, которые не покинули город, недоверчивы и прячутся по подвалам, чураясь всех. Хорошо, что я оказался нормальным, обычным человеком, любопытным, земляком к тому же, конечно, со странностями, но у кого их сейчас нет…
Я спросил его, почему же он не покидает город и каждый день прячется в подвале, питается отбросами и тем, что сохранилось с былых времён. Он ответил странной фразой: 'Устал бежать'. Предложил мне поесть. Но я был по-прежнему неголоден и сыт увиденным и услышанным за сегодняшний вечер.
Николай вытащил вторую раскладушку. Думал, что пригодится — вот и пригодилась. Достал каких-то тряпок, одежды, шмоток и всё — кровать готова. Я его поблагодарил за гостеприимство и за ночлег. За всё поблагодарил. Хрен знает, ночевал бы сейчас где-нибудь в канаве с пулей в животе, если бы не он… Николай старчески радовался, что сделал небольшое доброе дело. Не приходилось ему долгое время так вот радоваться.
'Да, ценности в разных условиях — совершенно разные', - подумал я. Прилёг на кровать. Раскладушка скрипела страшно. Но если не шевелится, то всё нормально. Николай выключил неоновую лампу и тоже улёгся на свою раскладушку, покряхтывая от удовольствия.
Я пытался заснуть. Однако сон не шёл. В глазах маячил Эвиан, который в очередной раз напал на человека с пистолетом… Также, время от времени, появлялась девушка с белыми растрепанными волосами и с пулевым отверстием в голове. Она кричала. И на фоне этого в ушах проносился взрыв школы — как здание подрагивает, осыпается и складывается к земле. Хотелось зарыдать или заплакать, понимая, что этот мир, суровый и жестокий, теперь моё новое местообитание. И покину я его не скоро… И, скорей всего, вообще не покину. Что мне придётся смириться и жить в нём… оставшуюся жизнь… Мир Питера 2007 года, где я жил предыдущую жизнь и мир Битурта 3048 года, где я провёл в общей сложности 3 земных дня, остались в прошлом и ни один из них мне недоступен — так как Двери больше нет, а, стало быть, и тех миров для меня больше не существует.
'Попал ты, Алекс! — говорил я сам себе и камтику для информации. — И ведь не понятно кто в этом виноват? То ли я сам, который три дня назад решил уйти с работы пораньше и именно через двор; то ли Сифиль, которая организовала проект Таавиа; то ли Эвиан, который в неподходящий момент решился на помощь; то ли судьба такая и она во всём виновата… Эх… Приключения на мою задницу… Хотел приключений — получай приключений!.. И что ты будешь делать дальше? Будешь гулять по радиоактивному Питеру? Запишешься в армию и будешь крушить врага вместе со всеми?.. Да, славно, Алекс! Этому миру как раз тебя и не хватало! Именно ты нарушишь баланс сил в пользу наших!.. В путь! В атаку! В бой! Давай!.. А вот, интересно, существую ли Я в этом мире? Или в этом мире Я исчез 27 лет назад и больше не появлялся?.. Если я существую, и не погиб в атомном коллапсе или ещё где-нибудь… то мне должно быть… Так 28 плюс 27 будет… 55. Охренеть. Официально мне должно быть 55 лет!.. Да я почти ровесник Николаю! Вот так дела! Я же должен сейчас быть стариком… Нет, не хочу себя видеть таким…'
Так я долго размышлял о прошедших событиях, о предстоящих событиях. Ёрзал, ворочался на раскладушке, скрипя на весь подвал железными пружинами. В итоге, в самый неожиданный момент уснул…