— Тимур заканчивай с этим, да пойдём домой.
Я посмотрел на своего бригадира — он как всегда вальяжный, разухабистый, немного свирепый — стоял возле миниэкскаратора и громко говорил, стараясь перекричать технику. И делал это с невероятным преимуществом.
— Влад, шевелись же! До ночи, что ли будем здесь торчать? Осталось немного…
— Да, да! Игорь Николаевич, сейчас мы закончим… — ответил я, — сейчас только погрузим последнее…
Я с Тимуром ухватился за большой потрескавшийся блок, и, натужно кряхтя, повалили его в открытый ковш экскаватора. Экставатор шумно поднял ношу, подвёз к грузовику и перевалил в кузов.
— Ух… — стряхивая пот со лба, просипел Тимур. — Надоело мне эти рваные блоки таскать!
— Да уж, не пенопласт разгребать! — сказал Игорь Николаевич. — Ну что уселись?!.. Погрузили, так пойдём… Переодеться, в душ, и домой. Что тут ещё делать?..
Взяв домкраты, рабочие лопаты и лом, мы пошли вслед за бригадиром. Сегодня он был злой как чёрт. И нам было прекрасно понятно, почему он такой. Его сына вчера ранили на фронте. Сегодня утром он был угрюмый, не дружелюбный, не доброжелательный, смотрел косо, в сторону, с нами не хотел разговорить и вообще вёл себя крайне стервозно.
Это днём мы узнали, что вчера вечером ему пришла телеграмма — что сын его ранен в руку и отлёживается в госпитале. Что потерял много крови и была опасность ампутации — но она к счастью миновала. Руку ему осколком от ракеты порезало. Сильно порезало… Сложно себе это вообразить. Но мышцы и мясо пришили на место и вроде как нормально. Жив остался… Слава Богу.
Я как записался в бригаду к Игорю Николаевичу — он мне сразу понравился. Такой хороший, весёлый, жизнерадостный мужик. Здоровенный мужик. Глыбы с легкостью второчит. Мы с Тимуром вдвоём не могли поднять как-то одну громадину и домкратами её и ломом стягивали — он же: а, ну сопляки разбежались! — почти одной левой приподнял и перебросил в ковш. Вот силище!
И шутки отпускал налево и направо. Правда пошлые иногда, но очень смешные, зараза, вся бригада ржёт и взбадривается, когда он травит анекдоты или рассказывает какую-нибудь весёлую историю из жизни, даже те, кто спросонья глаза протирал, сразу бодрился, оживлялся. Бывший десантник ВДВ, отличный прораб, и просто хороший семьянин. Жизнь так и бьёт из него ключём.
Но сегодня был не его день. А значит и не наш тоже. Работ шла туго, тяжело, уныло… Да тут ещё объект нам попался не простой — разгребать остатки военного укрепления. А здание это небольшое одноэтажное разнесло в хлам три дня назад, после очередного налёта, но уже не беспилотников — а больших натовских самолетов. Хорошо укреплённого здание не выдержало удара и обвалилось, похоронив под собой двоих людей.
Сегодня днём я, разгребая завал, обнаружил человеческую руку. Меня дрожь пробила. Стало худо от такого зрелища. Рука была в тёмно-серой от бетонной пыли крови и была мёртвой. Я позвал бригадира. Как велено по инструкции — работы прекратили, вызвали спасателей, которые работали поблизости, параллельно с нами. Вместе со спасателями вытащили тело. Это оказалось тело не молодой, но и не особо пожилой женщины. Откуда в военном укреплении женщина оказалась? Вскоре выяснилось — к молодому бойцу мать приезжала, в гости, проведать сына. А когда началась бомбёжка, сын, видимо, решил мать не выпускать — бежать в бомбоубежище поздно, да и далеко, а здесь здание укреплено, замаскировано — решил, не пропадут… Но про военные укреплённые здания, и этот в частности, похоже, знала вражеская разведка, поэтому ракеты первым делом пустили по ним и по рядом стоящим зениткам. Вот и угодил один снаряд прямо в это здание — и похоронил заживо солдата с матерью…
Парня через полчаса нашли. Он был рядом. И он тоже был мёртв… Такая вот нелепая история случилась.
От этого моё настроение резко упало и работать расхотелось. Какая-то паршивая работа, хотя и нужная, важная, а в какой-то степени спасательная…
Саня меня не обманул, и не переоценил свои возможности. Он действительно с кем-то поговорил в воскресенье, перетёр дело и всё моментально решилось. В понедельник я уже имел работу. Документов мне сдавать никаких не пришлось, Саня это дело каким-то чудом утряс. Просто отметили, что документы я посеял, как это часто бывает при военном положении, и вроде вопрос оказался исчерпанным. Мне предстояла должность некоего разнорабочего в одном строительно-монтажном управлении города. Однако строить было нечего, все строительные объекты заморожены и уже почти как год все силы строителей и вся строительная техника была брошена на разгребание завалов, на расчистку и восстановление инфраструктуры — ремонт повреждённых зданий, домов, коммуникаций. Наши бригады пустили именно на расчистку завалов. А после бомбёжек — таких завалов, как грибов после летнего дождя.
Свои должностные обязанности я слабо понимал — от меня требовалось немного: сил, терпения и ещё раз терпения. За день обучили работе на миниэкскаваторе… Но на миниэкскаваторе мне работать не пришлось — всё чаще приходилось работать рядом с ним — нагружать широкий ковш обломками, глыбами, тяжёлыми бетонными остатками, чтобы экскаватор мог перенести эту неподъемную ношу и погрузить в кузов грузовика. Приходилось работать с домкратами, которые помогали приподнять особо тяжёлые плиты, или раздробить большие глыбы бетона на малые глыбы по широким щелям. В целом, работа была не такой уж тяжёлой… но и далеко не лёгкой. От меня не требовали работать на износ, до потери последних сил, но отлынивать и сопливить не позволяли. Работа была не пыльной, в плане умственного труда, а в плане физического — очень может даже…
Платили мне не много. В неделю выходило по 250 рублей. Этого достаточно чтобы прокормиться. На ужин я тратил по 20–30 рублей. В обед нас кормили бесплатными харчами. Не особо изысканные, конечно, харчи, но весьма недурственные.
Саня на своей секретной работе, а работал он недалеко от своего дома, получал порядка тысячи и более того рублей в неделю. Работал иногда допоздна, или самолично задерживался, чтобы больше запрограммировать, или чем они там занимались. Приходил всякий раз поздно. Но в выходной, а у них был один выходной — воскресенье (из-за военного положения ввели шестидневку) отдыхал по полной. Мы же работали с 8 утра до 8 вечера. Но у нас было два полных выходных на неделе — у меня в среду и в воскресенье. У других — по другому графику.
Саня оказался не таким хорошим поваром, как можно подумать. Готовить он ничего не любил. Предпочитал покупать уже готовые блюда или полуфабрикаты, чтобы приготовление пищи не требовало больших временных и умственных затрат. И вообще, любил обедать в кафе или ресторанах. Но это было раньше, когда всё было хорошо и денег у него было пруд пруди. Однако, в военном положении, он самолично отказался от ресторанной еды, считая её буржуйским пережитком прошлого, и в кафе заходит очень редко, лишь в тех случаях, когда — ну уж очень лень! В гипермаркете, как раз в том, в котором я уже был, он покупает готовые салаты, первое, второе, не брезгует супами, хотя они там противные и почти каждую неделю покупает и готовит пельмени. Благо большого кулинарного таланта они не требуют.
— Да. Хозяйку тебе надо, — сказал я, когда в очередной раз он приготовил пельмени.
— Чего?
— Женится тебе, говорю, надо…
— А-а… — он понял, что я не доволен такой однообразной едой. — Это всегда успеется. Да к тому же какая свадьба в военное время? Выглядит глупо.
С тех пор готовить начал я. Он был не против, а даже очень ЗА. К тому же я приходил в квартиру раньше его — он как всегда задерживался часов до десяти. За два часа до его прихода я успевал приготовить отменные блюда — борщи, солянки, щи, фрикасе, свинину по-французски, биточки, зразы, ёжики… И каждый день что-то новое, что умел. А умел я многое. Мне только дай овощи и фрукты (у Сани овощей был полон холодильник, которые он, иногда, сырыми поедал) — а всё остальное: немного терпения и кулинарный шедевр готов. Меня мама всему этому научила в детстве. Так как я был единственный в семье ребёнок, то вниманием не был обделён, особенно со стороны мамы. Как-то я заикнулся ей, что хочу уметь также вкусно готовить как она. Кто меня за язык тянул?.. Ну, и через 5 лет я уже умел готовить всё. Мама меня всему научила, а я не мог ей отказать… Мария была в восторге, когда я её приглашал к себе и готовил самые что ни на есть романтические блюда. Да все женщины — мои тёти, одноклассники, однокурсники, коллеги, подружки, подруги моих друзей, которые были у меня в гостях — с ума сходили, как я готовлю! Им было не понятно, трудно осознать, как это мужчина, умеет так хорошо готовить? Не мыслимо же! А когда я начал жить в отдельной квартире, так мои навыки пригодились по месту — я теперь кормил самого себя и баловал как умел. Постепенно саморазвивался. Купил с десяток толстых книг по кулинарии и вечерами, особенно когда пиратские фильмы надоедало смотреть, готовил что-нибудь оригинальное, новое.
Саня был впечатлен с самого начала (а я старался, я хотел произвести впечатление) и, можно сказать, торжественно подарил мне свою большую кухню со всеми её атрибутами и холодильником в придачу. Я был не против и начал активно готовить разнообразные блюда, так как времени свободного у меня было предостаточно.
Конечно, в свободное время я ещё читал книги по истории — чтобы замазать свои 'пробелы' в памяти, старые дряхлые газеты доставал, которые Саня зачем-то складировал на полках и не выбрасывал. 'А, всё руки не доходят их взять и выбросить' — сказал он мне. Я его поблагодарил, что руки у него не дошли. Читал архивные новости по интернету. Сейчас он называется 'рунет' — так как глобальный интернет сам собою растворился из-за политических кризисов, конкурентных сетей, информационных конфликтов, из-за войны, в конце концов. Ещё смотрел фронтовые новости по телику и различные документальные фильмы, очерки аналитических программы по политической ситуации в стране и в мире в целом.
Узнал, что примерно два года назад чуть не произошёл военный переворот в нашей стране. Путч. Очередной с 91 года. Описывалось это весьма любопытно: сторонники империалистов всеми силами старались захватить в нашей стране власть, постоять, так сказать, у руля. И пропиарив широкой пропагандой и натравив информационной ложью население, собрало многотысячный митинг. В Москве появились бастующие, вооружённая оппозиция, баррикады, народ шёл недовольными массами по улицам и скандировал: 'Правительство и президента в отставку!' Но путч почему-то не удался в те дни. Оппозиция как-то быстро сникла, а народ утихомирился…
Саня мне рассказал более подробно по этому событию. Он как раз в то время приехал в Москву на заработки из сибирской провинции. И собирался обжиться в столице. А тут подвернулся путч, и он, как и все, пошёл с толпой к Белому Дому по Новому Арбату, не совсем понимая, зачем это всё надо, особенно ему. У Белого дома уже стояли на подходе бронетранспортёры, стояли плотной шеренгой солдаты. Ну и как водится, лихой народ, а именно молодежь, начал бросать камни и бутылки с зажигательной смесью в сторону военных. 'Да как вы смеете нас не пускать к Белому дому! Да какое право вы имеете!.. Мочи уродов!' Но тут случилось нечто необъяснимое, то, на что люди, и подстрекаемая оппозиция никак не рассчитывали. Солдаты спокойно достали автоматы и начали стрелять в толпу, поверх голов. Стреляли боевыми зарядами, а не холостыми как можно было подумать. Это сразу было видно по появившимся дырам в развёрнутых транспарантах над толпою. Кого-то ранило, кого-то зацепило рикошетом, кого-то повалили в давке, на кого-то посыпались лопающие стёкла домов. В общем хаосе и панике все забыли про путч и спешили спасти свои шкуры. Путч провалился. Люди разбежались. А с оппозицией разделались круто — кого просто порешили в хаосе, под шумок, типа на шальную пулю нарвался, остальных же, кто не успел свалить заграницу, посадили в тюрьму на неопределённый строк. Это вызвало более чем мировое негодование, особенно со стороны стран НАТО: что это за демократия у вас такая?! Так расправляться со своим народом? Тоталитарный режим у вас, а не демократия!.. От части они были правы. Нынешнее руководство страны особенно не отличается от тоталитарной власти. Но народ умолк, не суетился, не бастовал, не крамолил. А потом стало всё очевидно и официальная молва пошла, что оппозиция хотела свергнуть правительство в угоду США и Европе. И народ простил правительству такую дерзость.
Это была первая весточка грядущей войне. Поэтому правительство начало активно поднимать оборонку и начала проводить военные реформы. Но не успела. Прознав, что Россия мобилизирует войска, враги атаковали первыми.
'Это всё дерьмо капает от США, — как-то сказал мне Саня. — Они хотят заполучить больше ресурсов, особенно наших. Им не в моготу понимать, что их власть в мире рассыпается у всех на глазах и появляется новая сверхдержава, новый лидер — Россия… Это как в лыжной гонке на 10 километров. Вот по лыжне резво скачет один лидер. Он всегда побеждал и собирался победить в этот раз. Я имею в виду США. Все тянутся за ним, никто не лезет вперёд. Но лидер начал заметно сбавлять темп. Точнее, он устал, обессилел. И уже сам это понимает, что в лидерах ему не долго осталось. Тогда вырывается другой лидер — Россия. Но США его постегает палками, наконец, забрасывает снежками, подвернувшими камнями, всем чем угодно. Он не хочет отдавать своё лидерство. Он душевно не может это пережить. Это же удар по его репутации! По его авторитету, мировой знаменитости. Он не хочет отдавать другому свою очередную победу. Он настолько зазнался в своём лидерстве, что когда он теряет этот титул — он начинает злится, биться в истерике и… начинает вести себя неадекватно…'
После этого пуча, Сане не захотелось селиться в Москве, хотя до этого он полагал там купить однокомнатную квартиру и жить. Ему повезло. Филиал секретной организации 'оборонки', в которую он поступил на работу, размещался в Твери, в тихом и относительно спокойном городе, не далеко от Москвы, от суеты этой, от политиков и от интриг. Он с радостью переехал в Тверь, нашёл себе хорошую трёхкомнатную квартиру, почти в центре города, и начал жить в своё удовольствие. С деньгами на квартиру ему помог богатый отец, который в своё время открыл свой бизнес в Сибири и дал отпрыску неплохие 'подъёмные'. К моему несказанному удивлению, квартиры сейчас стоили не дорого, и за 5-10 лет средней работы можно спокойно заработать нужную сумму. Это и планирует сделать Александр, чтобы с лихвой возместить долг отцу… Он изначально думал сам взять кредит и выплатить его в течение каких-то десяти лет. Но отец настоял на своём, предупредил его, что нельзя связываться с кредитами и проще сразу купить что нужно. 'В общем, он оказался как всегда прав, мой отец, — сказал Саня. — Когда началась война, начались страшные проблемы с кредитами, с банками, да и вообще с деньгами — инфляция поехала… Ладно хоть цены успели заморозить… А я угадал с городом. Хорошо, что не поселился в Москве, а то сейчас бомжевал бы по городам, как ты. А тут как-никак — спокойно… Относительно, всё конечно. Но, согласись, лучше, чем в Новгороде, или Питере, или той же Москве'… Я согласился. Хотя понимал, что натовцы взяли Торопец движутся к Андреаполю, и фронт уже проходит в 250 километрах от Твери.
Ещё в понедельник Саня мне дал второй комплект ключей от квартиры — две пластиковые карточки — и показал, как ими пользоваться, так как я имел слабое представление, как это работает. Оказалось всё просто, как в банкомате — проводишь карточку — и дверь открывается. Сим-сим откройся.
Так в будни я начал приходить раньше Сани, готовил ужин из купленных продуктов. Читал старые журналы, смотрел телик, иногда занимался спортом. У Сани была одна комната отлично оборудована спортивными принадлежностями, аж зависть пробирает — шведская стенка с двумя турникетами, мощный силовой тренажёр, велотренажёр, гантели, гири и штанга! Ого, да этот парень подготовился основательно! Но Саня лишь махнул — была идея, хотел заняться спортом вплотную, так как сидеть долго за компьютером — это гарантированная деградация мышц. Поэтому накупил всякой спортивной утвари, когда денег было не жалко. Пару раз капитально позанимался. А когда начал возвращаться поздно домой — сразу забыл, перестал, не захотел, и куда-то желание испарилось… Но компанию он мне два или три раза составил, особенно, при жиме штанги.
Поздним вечером и в выходные дни мы вместе гуляли по городу, 'ходили по бабам' — как весело говорил Саня. Предлагал мне: 'А пойдём-ка по бабам!'. 'Пойдём!' — соглашался я. И мы воодушевлённые шли по бабам. Мы выходили из дома и шастались по паркам и скверам до 2 ночи или того дольше, время от времени потягивая пивко и закусывая сушённой камбалой. Баб, а правильней сказать, красивых молоденьких девушек, в городе было нереально много. Я словно в сказку попал. Однако быстро понял истинную причину — все парни, молодые, здоровые и сильные — на фронте. Что прикажете делать молоденьким девушкам в самом расцвете красоты и душевных эротических фантазий? Дома сидеть и вышивать крестиком?.. Вот-вот.
Мы подходили к девушкам, а иногда девушки к нам подходили. Знакомились, общались на разные отвлечённые темы, стараясь избегать упоминаний о войне — это больная тема и при знакомствах никогда не упоминается. Такое негласное правило. Один раз даже пригласили пару симпатичных девушек домой к Сане. Но вечер как-то не сложился. Я не хотел ни целоваться, ни обнимать (почему-то думал о Марии, она не покидала меня в мыслях) и Саня, как ни странно, себя вёл также пассивно… Хотя девушки хотели очень даже, и не скрывали этого. В итоге, мы их выпроводили, усадили их недовольных в такси, возвратились и легли спать.
Как-то однажды, вечером, сидя на диване и ужиная моим фирменным блюдом — зразы в томатном соусе, Саня мне признался, что он уже давно влюблён в одну девушку — свою коллегу. Обалденно умную и красивую.
— Что ж не признаешься ей? Не раскроешь свои чувства?.. И не пригласишь к себе?.. Да ты можешь хоть роту баб сюда припереть и никто тебе ничего не скажет… А её-то пригласить не можешь? — спросил я.
— Могу-то, могу. Да… Ну, как это тебе выразиться…
— А-а… Понимаю. Стесняешься?.. Боишься подойти и что-нибудь ей сказать.
— Ну, не совсем…
— Или не знаешь что сказать. С чего начать. Так?
— Ну, да… Примерно так, — ответил тихонько Саня.
Я начал понимать своего молодого друга, почему он такой тихоня, скромный с девушками. Всё встало на свои места.
— Да, не переживай ты так!.. Начни анонимно. Ну, я не знаю, букет роз ей оставить на рабочем столе, этак незаметно и приписочку напиши: 'От сладострастного поклонника'… Э-э… Не-не-не… 'От зачарованного Вашей красотой поклонника'… Не. Тоже не пойдёт… 'От восхищённого поклонника'… Тфу ты, бред… Напиши так: 'От поклонника… с любовью'… Или погоди, может лучше 'с любовью от поклонника'?… А сколько ей лет?
— Она немного старше меня, — ответил Саня.
— Намного старше?
— …На пару лет…
— Ну, нормально. Сойдёт! Не на двадцать же, — вдруг я решил рассказать ему одну свою историю. — Я в твоём возрасте… Тфу ты!.. Что я несу?.. Года два назад, или три?… Ну, не важно… Вот что я вспомнил… вдруг. У меня была девушка. Звали её Ирина… Вроде бы. Не могу вспомнить точно… Может, Наташа… Так вот, она была на пару лет старше. Ну, прямо как у тебя ситуация. А я ещё был молодой и неопытный. Ну, опыт у меня какой-то маломальский был. Но был туп… по молодости. И не знал, как к ней подойти. Так сказать, с какой стороны, с чего начать. А мы учились в одном вузе, на разных курсах, но на одном факультете — инженерно-строительном… И я думал, думал, как же мне с ней завести беседу? Так просто — взять и начать, подойти и познакомиться я не мог… Ну, не правильно это. Так, конечно, подружиться можно. А я хотел больше, чем дружбу. Я хотел любви и счастья! И не просто переспать с ней раз-другой. А чувства у меня к ней были особенные. Ну, ты понимаешь… И вот. Думал, я думал. Перечитал всю энциклопедию пикапа. Пообщался с друзьями, кто был мастер в таком деле… Наконец, я просто купил шикарный букет цветов на всю свою нищенскую стипендию, и попросил препода (а мы тогда с ним скорешились по какой-то там причине… ну, где-то забухали вместе и скорешились — чего гадать) чтобы он сказал по окончанию пары: 'Все свободны… Ирина… или Наташа… А Вас порошу остаться'. Она осталась. И он достал из-под стола букет роз — 'Вот. Это кто-то оставил вам'. И подпись размашистым подчерком на букете 'Для Ирины… или Наташи… Батьковны… От Таинственного Незнакомца'. Таинственного и Незнакомца с большой буквы…. О!.. Это её так заинтриговало, ты не представляешь. Я прямо чувствовал, что она всю ночь не спала. Всю ночь думала, гадала, кто же это может быть. Кто этот Таинственный Незнакомец?..
— Влад, это не та ситуация, — прервал меня Саня.
— Погоди. Я же не закончил… Что же было дальше?.. Да. А что было дальше?.. Вот, уже не помню. Помню, я записки ей ещё писал. Подписывался Таинственным Незнакомцем. Потом как-то раскрылся и она всё поняла и поцеловала меня… Конечно, ребячество. Но ведь оно того стоило!.. Не важно, то, что мы так и не стали вместе, не поженились. Что я к ней охладел как-то неожиданно — наверное, когда узнал, что у неё есть другой парень. И интерес пропал… Всё это неважно. Важен сам момент. Сам процесс, понимаешь, важен!
— Понимаю, — ответил Саня. — И процесс, поверь, идёт…
— Идёт?! — изумился я. — Так ты уже начал свои первые робкие шаги на встречу своей бесповоротной, безоговорочной Судьбе?..
— Ой-ой… Какие слова! Какой пафос!.. Всё идёт своим чередом. Да, я скромен, я неопытен, я действую по наитию, я ищу оптимальные пути, которые не всегда, увы, очевидны… Но я же не бездействую!
— Всё правильно, мой друг! Всё верно! Уверен, у тебя будет успех…
На этом мы закончили столь чувственную беседу и перешли на обсуждение баб, политики, войны со всеми её потрохами.
В тот момент я вспомнил, как познакомился с Марией.
Это было перед Новым годом. Мы с Димоном и Серёгой, моими весёлыми коллегами и отличными друзьями, гуляли по Питеру нашим традиционном маршрутом — по Петроградской набережной, вдоль Авроры, затем по Петровской набережной, далее вдоль Кронверкской. Новый год обещался быть бесснежным. Вообще весь прошедший декабрь оказался аномально тёплым и бесснежным… Был одиннадцатый час ночи. Мы собирались встретить Новый год на Дворцовой площади или около неё. Были другие варианты: встретить Новый год дома (вот засранцы, опять мою квартиру испоганят — нет уж, не в этот раз) или в кафе, в баре (надо же бронировать заблаговременно — а это чего-то у нас никак не получается), или у родных (ещё смешней — двадцать лет или более с родителями справлял, хватит!) не прокатили и сразу такие варианты отмелись. Оставалось только встретить Новый год на улице. Погода, благо, позволяет — не отрицательная, а строго положительная. Мы ещё не разу за последние четыре года, что работаем вместе в одной компании, не справляли Новый год на улице. Вот и решили в этот раз встретить новый 2007 год именно на улице.
Димон и Серёга уже подцепили где-то девах, ещё до моего вливания в их весёлую компанию. И были очень удивлены, что я без девушки. Я ответил просто — с бывшей, или правильней сказать, бывшими, покуда я встречался сразу с двумя, я благополучно расстался. Очень нелепо расстался. Одной сказал, что, прости, встречаюсь с другой, другой сказал то же самое про первую, совершенно забыв, что первой уже сказал. Ну, идиот!.. Есть, конечно, Ира, но она стопудово не захочет встречать Новый год на улице и всяко у неё есть хахаль, к которому она сейчас жмётся где-нибудь на своей Ладожской. Поэтому я, наконец-то, буду справлять Новый год в гордом одиночестве. На что Димон, резонно заметил: как Новый год встретишь, так его и проведёшь! — а значит, я буду целый год без подруги, без баб, во что очень сложно поверить. Я согласился и сказал, что сейчас какую-нибудь цыпочку возьму и подцеплю… Никто не поверил. Я же отметил, что раз плюнуть.
Когда уже были видны зажженные факелы ростральных колонн на Стрелке Васильевского острова, я увидел ЕЁ. Она стояла возле второго моста на Заячий остров, и одиноко наблюдала за проплывающими льдинами и утками безмятежно дрейфующих на них.
— Привет, — сказал я не мешкая и краем глаза наблюдая, как мои друзья-товарищи чего-то там гогочут со своими девушками.
— Привет, — улыбчиво ответила мне незнакомка.
— С Новым годом, тебя!
— Тебя с Новым годом! — ответила она.
Боже, как она прекрасна была в тот вечер. Мне было так приятно на неё смотреть. Мне даже было как-то неловко, что я сейчас буду к ней приставать, всячески её пытаться соблазнять, пытаться ей понравиться, в очередной раз выпускать свой шарм, ну вообще проявить полный джентльменский набор знаний, лишь для того чтобы остаться в Новогоднюю ночь не один. Чтобы это штыбзиков усмирить, поставить на место. Чтобы не зарывались, будто бы такие умные и что я, Я не смогу найти себе подругу за час или менее того до Нового года. Мне трудно было себе представить, что придется с ней расстаться — цирк закончится, клоуны уйдут. А потом, вдруг подумал: а с фига ли?! Может, это судьба? Может она — моё предназначение. Красивая, обаятельная, привлекательная, пионерка в общем… или комсомолка? Чем не пара? И она станет лучшей моей девушкой за всё моё глупое существование. Почему бы нет!
— Как тебя зовут? — с ходу начал я.
— Мария, — удивилась девушка моей прыти.
— Очень приятно, Мария, Маша. Замечательное имя! Просто очаровательное, как Вы сами… Ну, вы не смущайтесь. Чистую правду говорю! А меня зовут Алексей. Друзья меня зовут Алекс… А что вы так одиноко здесь стоите? Ведь скоро праздник начнётся? Ждёте, поди, кого? — спросил я в ожидании чуда.
— Да, — отреагировала она. — Жду.
— Кого?
— Тебя!
— Правда?! Вот так удача! А я Вас весь вечер ищу… Уж обыскался давно. Хожу тут понимаете по набережным, ищу девушку Марию. А она здесь тихонечко стоит. Так скромно…
И прочую нелепицу я плёл. Она улыбалась. А мои друзья, обалденно глядели на нас, когда мы к ним в итоге присоединились и пошли через Стрелку на площадь. Но я был в душевном восторге. Конечно, это всё игра слов. Просто произошло чудо. Она была одинока. Я был одинок. И так получилось, что мы встретились в один и тот же день и в одном месте. Ещё и снег пошёл после этого. Сразу же, как мы взялись за руки и пошли на площадь — пошёл крупными хлопьями новогодний снег, первый за последние месяцы. Ну, разве не чудо?
Этот Новый год я запомнил, как будто было вчера. Не могу забыть. Ведь было то совсем недавно — почти 4 месяца назад…
'Эх, увидеть бы сейчас Марию! Какая она?.. Не погибла ли в Питере, вместе со мной? Не осталась там? Может, я её каким-то образом (или подобным чудом) вернул. Здесь. Мы поженились. У нас родился прекрасный сынишка Влад, исполнять роль которого мне сейчас приходится… Может всё так было?.. Эх, знать бы, как я её вернул?.. Ведь у неё не отвечает сотовый. Где живёт — не знаю. И друзей у неё не видел… Может, она мне всё же позвонила, весточку какую-то дала. А я ухватился за эту весточку как за соломинку и… всё получилось. Всё у меня получилось!'
В воскресенье, 3 сентября, мы отпраздновали юбилейный день рождения Александра. К нему пришли в гости его немногочисленные друзья. Я как понял, только коллеги, так как других друзей он за два года в Твери себе не нажил. Коллег всего было троё. Два мужика и одна девушка. Один старший — и по всей видимости его непосредственный начальник, который говорил больше всего тостов и быстрее всех напился, что пришлось его волоком тащить до такси. Второй был его возраста, щуплый, скромный, с очками — ну, вылитый программист! А девушку звали Катя. По всей видимости… да какая я там видимость! И так всё было видно — но неспокойному взгляду Сани, по её возрасту (она действительно была на два года старше) — это и есть та самая незабвенная любовь, по которой так страдает мой друг. Я удивился его выбору — она была далеко не красавицей, как он мне её описывал… Ну, не честно так говорить о выборе моего друга… Скорее так — она вряд ли бы прошла кастинг в модельное агентство (так помягче) или я встречал девушек гораздо страшней. Но, честно сказать, умной была на все сто. Может он её полюбил за ум? Может быть… Любовь зла и мне нечего добавить…
Саня накрыл хороший стол — натовцы бы сейчас валялись в голодном обмороке, извергая литрами слюну. Все остались довольны. Особенно я — хорошо проявил себя на кухне и научил, что невероятно, Саню готовить что-то вкусное.
За этот вечер я не заметил, каких-либо телодвижений Сани в сторону своей пассии. Как-то он тормозит с этим. А уже 25 лет!
День рождения выдался хорошим, весёлым. Мы устроили веб-конференцию с родным домом. Отец с матерью поздравили своего отпрыска с 'днюхой' и пожелали ему всяческих благ из своего далёкого Омска или Томска, нифига не могу запомнить.
Все также меня благодарили за сохранность нашего общего друга, за спасение, за то, что есть на Руси ещё храбрые парни. И за эти тосты тоже пришлось выпить.
Мы с Сашкой очень сильно сдружились за последние две недели. Он отличный парень! Умный, образованный, начитанный. От него я столько много интересного узнал: о новых программах, о первой русской операционной системе, о развитии рунета, о том, чем отличаются низкоуровневые языки программирования от высокоуровневых, и что такое объектно-ориентированное программирование и побитовая интеллектуальная криптография. О технике узнал также много интересного и полезного. Что русские первые создали вендеторский язык общения с компьютером — это когда работаешь на компьютере не с помощью мышки или клавиатуры как уже все привыкли, а с помощью нейро-импульсных чего-то там… И в общем, можно, не напрягаясь, передавать информацию прямо в компьютер, не шевеля пальцами, а компьютер также шустро передаёт информацию тебе… Это похоже, первые шаги к созданию камтика.
Саня мне часто давал деньги — на продукты, на шмотки, на вещи, которые, может быть, мне понадобятся. Но я уже начал зарабатывать и мне заработка пока хватало. Теперь я гордо отказывался от его денежных подарков. Хотя Саньке всё же удавалось так дать деньги, чтобы те застряли в моём бумажнике: 'Купи продуктов на вечер, а сдачу оставь себе', 'Это на пиво, это на развлечения… Да ты что! Я угощаю', 'Вот тебе на сохранение, завтра заберу' и не забирал.
Когда началась третья неделя, я начал думать, а не пора ли мне раскрыться. Друг ведь не выдаст, да и поверит, может быть. Может быть, не до конца, но… Доверие между нами какое-то сложилось. Он в последнее время начал сбалтывать много лишнего. Он же располагает секретными сведениями на своей работе, вот и начал на радостях делится. Что космическую гонку, мы выиграли, и сейчас лазерных спутников пачками начали собирать и запускать в космос. А теперь оснащают новым, сверхсекретными штучками-дрючками, этакими мегалазерами наши спутники. И очень скоро врагам придёт пипец… Вот бы его новость, его оптимизм, да в массы!
К тому же прикрываться Владом мне надоело. Случился как-то неприятный конфуз с этим именем. Саня, как-то рано утром меня будит: 'Влад, Влад, вставай! Ну, просыпайся уже. Идти пора!' и тряс меня за ноги. А я выспался как-то хреново, с пронося ничего не понимал и не соображал. И сдуру выпалил 'Ты к кому обращаешься?'. Саня недоуменно ответил: 'К тебе… К кому же ещё?'. Е-к-л-м-н! Ладно, хоть ещё не сказал: 'Какой я тебе Влад? Я — Алексей!', хотя крутилось что-то этакое на языке. Конфуз кое-как замял, свалил всё на бессонницу и тяжёлое похмельное утро.
Сегодня я собирался ему рассказать правду. Сегодня. Медлить нельзя. Ещё потерплю — это уже будет выглядеть не доверием, а каким-то бредом… А чего раньше не сказал? Почему так долго скрывал от меня? Я тут с тобой, как с другом общаюсь, секретами делюсь, своими мыслями и фантазиями, а ты мне карты на стол через полгода! Значит, ты мне не доверяешь, подлюга… — и прочая мура, которой бы не хотелось обижать единственного друга в этом мире, на которого я мог рассчитывать, опереться в трудную минуту и доверять ему всецело…
Надо. Надо сегодня ему всё рассказать…
Этот завал, как результат яростной бомбардировки, был сегодня расчищен. С трудом, с мозолями, с недовольными лицами, но был расчищен.
По началу бомбёжки были редкими. Почти всю первую неделю было тихо. Лишь только раз нас по ложной тревоге подняли в третьем часу ночи. Всполошенный Саня, схватив костыли, рванул по лестничной клетке, не дожидаясь лифта, работая на ускорение… В итоге — кубарем скатился полмарша. Я потом его кое-как догнал и вместе уже добрались до бомбоубежища… Было тихо. Час проторчали в душном, тесном помещении когда, наконец, дали отбой и все разошлись по квартирам. Я ещё сказал тогда, что эта спокойная неделя не спроста — словно перед бурей. И как в воду глядел!
Уже всю вторую неделю, не просыхая, летели и бомбили город самолёты. Они пробили кольцо зенитной обороны города и веселились по полной. Поэтому вторая неделя оказалась самой напряжённой и утомительной. Набирали и укомплектовывали новые бригады добровольцами.
Вот Тимур был как раз один из них. Семнадцатилетний пацан был отдан мне на кураторство. Очень боевой, подвижный, товарищеский и весьма внимательный, послушный. Мы с ним уже бесчисленное множество тонн развалов по кирпичикам растащили, сотни тяжеленных плит, блоков подняли вместе. Хорошо мы с ним сработались!
Вообще мне очень нравилась наша бригада. Хорошие люди. Общительные. Добрые. Почти все либо молодые, непризывного возраста пацаны, либо уже предпенсионного возраста (и даже пенсионного возраста) мужики. Я был так сказать единственный представитель 'среднего' возраста. Меня не спрашивали и не прижимали к стене, с требованием: 'А ну, признавайся, почему не на фронте?'. Может догадывались сами, может думали, что не годен. Но все знали откуда-то, что я контужен и страдаю амнезией.
В нашей бригаде было восемь мужиков и одна девушка. Да. Наступило время, когда бригады стали укомплектовывать женщинами — рук не хватает, а работы полно. Вот и берут девушек на мужские, как считалось раньше, работы. Девушка Лида, разумеется не таскала тяжести, как мы, а работала за пультом миниэкскаватора.
Девушка Лида очень часто пускала мне всеобразные недвусмысленные знаки внимания: то подмигнёт, то шепнёт на ушко, то соблазняюще посмотрит — так как я был единственным парень в бригаде её возраста. Почти ровесник. Ей двадцать три. И она очень хотела, чтобы я увлёкся ею. Может быть, она специально записалась в нашу бригаду, углядев меня в ней… Но я игнорировал её. Не обращал внимание. Избегал её. Обходил стороной. У меня как-то всё не было настроения. Какая может быть любовь в тылу? Когда каждый день бомбёжки?
Устав ждать от меня внимания, она перешла на Тимура и стала на него пускать свои женские чары. Вот и в этот раз она не взглянула не меня, когда я умылся в мобильном душе. Подсушивая волосы полотенцем, прохаживаясь вдоль экскаватора, она уже глядела в сторону Тимура. Тимур обалдело на неё смотрел. Повезло Тимуру. Что тут скажешь…
В девятом часу я уже был дома, в квартире Сани. Быстро разогрел ужин, уселся перед телевизором смотреть фронтовые новости, которые начались ровно в девять. Опять рассказывали, что генерал Леверси вплотную приближается к Новгороду. И вплотную он так приближается уже не первую неделю. Начались ожесточённые бои под Новгородом в предместье посёлка Панкова. Враг стремиться захватить полуразрушенный город и делает все усилия для этого. Натовские войска вышли к озеру Ильмень южнее города. Начал обильно обстреливать город из артиллерийских орудий и из реактивных систем залпового огня.
— Бздец котёнку, — проговорил я, недовольно поглядывая на экран.
Расположение фронта представляла собой чуть ли не строгую вертикальную линию, без выпуклостей, вогнутостей. Словно провели по линейке прямую разметку от Соснового Бора на севере до Таганрога на юге. Никто не прорывается вперёд, никто не отстаёт. Как стенка на стенку навалились друг на друга и давят из-за всех сил, стараясь передавить, переломить… проломить!
'А ведь кто-то не сможет выдержать этого напора… — думал я. — Фашисты же не выдержали. Погнали мы их домой в Германию. И натовцев в шею погоним! Дойдём до Парижа и Лондона ихнего… или к тому, что от них осталось… Эх… Новгород скоро захватят! Не устоит город и не помогут минные поля… Сдался им этот город?!'
Скоро пришёл Саня. Какой-то довольный, весёлый, в приподнятом настроении, он пришёл. Неужели подкатил он к Катюше своей и что-то правильное сделал… Ведь не скажет же, не признается.
— Здорово, Санёк!
— Привет, Владик! — резво отозвался он.
— Что тебя так развеселило? Поди с Катей сдружился?…
— Не-е… Что ты! С Катей я и так дружу, не надружусь. Да и дело даже не в ней, представляешь!
— Нет, не представляю, — живо отреагировал я и, сгорая от любопытства, добавил: — Ну, рассказывай, что случилось?
— Моя программа успешно выполнила все поставленные задачи. Спутник, ОХ КАК отработал здорово! Ну, империалисты, держитесь, сейчас Вам худо будет. Хреново будет! Хватайтесь за подлокотники, вам сейчас такая взбучка придёт!..
— Ага, ты всех уделаешь! Одной левой!..
— Не я, конечно. Моя программа уделает… Ну, в общем, руководство мною довольно. Сегодня меня поощрили хорошей премией. — Саня похлопал себя по ляжкам, видимо, где деньги лежат. — Будем гулять. Собирайсь, идём по бабам!
— Погоди ты… Новость слышал? Натовцы вплотную приблизились к Новгороду? Этот их генерал, Леверси или как его там, урод сраный, из РСЗО город поливает.
— Так… по-моему, он не первый день это делает, — удивился он. — Что с того?.. Нас же сегодня ещё не бомбили. И вряд ли побомбят. Мы со спутника им там на аэродроме такое учудили, что они, наверное, ещё не скоро отремонтируются…
— Ну, вы прямо герои невидимого фронта! — воскликнул я, и, не мешкаясь, решительно сказал своему другу. — Саня, я давно хотел тебе сказать кое-что… Очень важное. Очень… как бы это сказать… необычное, может даже, странное… И время, может, не подходящее, но выжидать дальше нет смысла. Да и недоело мне выжидать. К чёрту это всё!.. Ты уже, наверное, давно догадался, что я не тот за кого себя выдаю. Ну, не может мне быть сейчас 23 года!.. Видно же — я старше тебя. На пару лет, как пить дать, старше… Что на фотке во временном удостоверении — не я, а человек очень похожий на меня. Что не могу я служить в армии, так как про армию ничего не знаю, и никогда, представляешь, НИКОГДА не стрелял из боевого оружия. Только из пневматики несколько раз пулял и из охотничьего ружья раз стрельнул, если это можно считать за оружие, и то по пьяни, и то по бутылке… В общем я ни какой не военный и памяти не терял. Это надо умудрится так шмякнуться, чтобы реализовать частичную амнезию. Всё прекрасно помню, слово вчера всё случилось…
Саня улыбнулся. Присел на диван. Налил себе сока:
— Не удивил. Я догадывался… Ждал, когда сам раскроешься. Когда скажешь, как на самом деле всё было.
— Вот я и раскрываюсь, — продолжил я. — Ты уж извини меня, что пришлось врать тебе… Но время такое суровое, я не могу как альверцы, быть честным и искренним. Надо быть осторожным, бдительным… Начну с того, что меня зовут не Владислав Алексееевич, как ты привык меня величать, а Алексей Владимирович Губанов. Фамилия та же — здесь мне врать, слава Богу, не пришлось. Так получилось, что я… отец Владислава Алексеевича, своего собственного сына, который реально существует в этом мире. И это по факту должно быть ЕГО временное удостоверение. А так как я на роль 55-летнего отца не гожусь, то мне пришлось играть роль собственного сына… В этом мире, я оказался неким… пришельцем…
Я рассказал практически без утайки всё, начиная с самого начала, как я зашёл через дверь в своём 2007 году и оказался в невероятно далёком будущем. Как я жил три дня на Битурте, что делал, с кем общался, как перемещался через порталы на Гео и обратно, на орбиту и обратно, какие громадные корабли я видел в космосе. И каким образом я очутился 'случайно' в этом мире, когда произошло удачное соединение… Я только недорасказал об особенностях деления на расы, чтобы не появлялись лишние вопросы, не рассказал о 'странных' жизненных интересах людей будущего, о том, что семьи, как таковой, нет, что смысла жизни, как такового, тоже нет… К чему все эти нюансы будущего, простому смертному из 2034 года?.. Конечно, умолчал о том, что изучал историю… что война, по сути, только начинается… и длится она будет бесконечно.
Саня меня очень внимательно слушал, даже забыл, что налил себе сок и время от времени заглядывал в кружку, не понимая, чего это там жёлтое такое. Он меня не прерывал и терпеливо ждал, когда я завершу своё рассказ. По его реакции было невозможно определить — верит он мне или не очень. Но весёлость его мигом исчезла, словно он весь день напряжённо вдумывался и взгляд был внимательным, сосредоточенным и в тоже время каким-то заискивающим, словно он меня понимает и поражается: как это меня так угораздило?!
— …Потом пять дней я бомжевал по пригородам. На шестой решил продать подороже свой предпоследний сувенир из Биалезона, выдав его за 'товар' из Мёртвого Города… Приоделся, приобулся, наелся и поехал подальше от фронта в попутном товарном поезде зайцем… Так я очутился в Твери. Ну а дальше… Так получилось, оказался рядом с тем зданием, в который врезался беспилотник. Пошёл, как всякий зевака, поглядеть поближе… Думал ещё стыбзить чего-нибудь ценное, пока народ не набежал. И услышал твой крик… Дальше, ты сам всё знаешь…
Пауза. Саня молчал, осмысливая всё сказанное. Потом заговорил медленно, непривычно вытягивая предложения:
— М-да… Необычная, надо признать, история… Я даже не знаю чего и думать по этому поводу… Пока каких-то конкретных мыслей не приходит… Я подозревал, что ты не тот за кого себя выдаёшь. Но чтобы так! Знаешь, я даже проверял по базе, а у нас, считай, всегда открыта, как книгу — бери и читай. Так вот, по биометрическим данным, не то что там по фотографии, Владислав Губанов должен быть ростом 175 см. А у тебя рост — все 185!
— 188, - уточнил я.
— Ну, или 188… В общем, ты явно не похож на Владислава Губанова. Это я уже знал ещё в тот понедельник… Но вот, что меня поразило (ты извини меня, я решил перепровериться на всякий случай и взял на пробу несколько твоих волос из ванной) так это то, что согласно секвенатору, который анализирует ДНК, ты — Владислав Губанов, или очень… очень близкий к нему родственник. Я подумал про брата. Кто его знает, может у Владислава есть брат, просто никто о нём не знает. Может сам Владислав даже не знает. И в общей базе, по каким-то причинам, ты не был зарегистрирован. На клона ты не похож. Клоны такими не бывают… Я начал думать, что ты брат Владислава или его брат-близнец, во всяком случае… Но чтобы отец!.. Это что-то из ряда вон… невероятное…
— Ты веришь мне, что я прибыл из 2007 года, почти прямиком, с перекуром в 31 тысячелетии? — поинтересовался я.
— В это… пока… не могу поверить. Если даже воспринимать, всё рассказанное тобой за чистую правду, то тут возникают некие технические несостыковки…
— Какие несостыковки? Говори.
— Во-первых, как это вообще через дверь, обычную деревянную, без каких либо примочек, можно попасть в другое время, в другое место, да и вообще в другой мир?..
— Ну, не знаю я! У них как-то это получилось. Они мне почти всё разжевали, как реализовали идею чрезмерно умного учёного Томарса, как энерго-импульсные заряды направляли на дверь или что-то подобное, как долгими месяцами испробовали всякие методы, тысячи раз соединяли… но я нихрена не запомнил… Эдисон тоже, по одному мультику помню, бился, бился, чем же зажечь лампочку, используя электрический ток. Сколько опытов проводил… Но в итоге он её зажёг!
— Хорошо. Предположим, в будущем нашли такую технологию, которая создаёт некие порталы и способна переносить людей из прошлого в будущее и обратно, через обычные деревянно-пластиковые двери. Ведь тысяча лет прошло, как никак? В пользу этого предположения играет, что мы банально не знаем, какие загадки вселенной в будущем мы сможем разгадать… Но тогда скажи мне, как ты попал в этот мир, когда собирался вернуться в свой, из которого вышел? Если 'попыток' соединений было не так уж много. Неужели в эту горстку соединений попал выход в наш мир? И почему тогда именно в 2034 год? А не годом раньше, где было поинтересней, или годом позже, где, наверное, всё закончится? Именно в самый кульминационный момент?… И заметь, не в какой-либо промежуток от 45 года до 33 года, где в нашей стране обитало относительное спокойствие и благоденствие… И почему именно попал в Россию, а не в Европу, например, не в Америку, не в Сибирь, в конце концов?
— Формат двери за рубежом не тот. Дверь по размеру не совпадала бы, а значит, соединения бы не произошло. А почему не в Сибири — Х.З. Мог бы оказаться в Сибири. Мог бы оказаться и в Мёртвом Городе! Но почему-то меня выбросило в Новгород. Именно в этот год, ни какой иной. И при этом, в тот самый момент, когда город начали бомбить, и здание школы, где я оказался, было, спустя какие жалкие минуты, разрушено…
Саня задумался. Немая пауза. Наконец он заметил свою кружку с налитым соком и сделал пару глотков. Потом задал следующий вопрос:
— Ну, допустим… В-третьих. Это уже не техническая несостыковка, а скорей психоделическая. С какого рожна твой дружок из будущего, как его там, Хона… да?
— Эвиан Хона, — подтвердил я.
— Ага! Эвиан Хона… С какого рожна Эвиан Хона побежал на помощь женщине, которую он никогда в жизни не видел? У него, что, психика нарушена? Или он возомнил себя суперменом?.. Ведь совершенно понятно, что она мародёрка. Вот её за это пристрелили. Ведь у солдат не было знаков AL?
— Я не обратил внимание. Вроде не было, — я уже знал про армию свободы (Army of Liberty) и тех солдат, которых переманила натовская пропаганда — особо пессимистичных, уязвлённых, подражающих западу…
— Вот… — продолжил Саня. — Хотя, конечно, они могли значки убрать с глаз долой — город ведь под контролем русской армии… пока. Да и какого чёрта им убивать ни в чём не провинившуюся девушку. По любому она — мародёрка! Ты знаешь, в эвакуированном городе очень жестко обращаются с мародёрами.
— Ага. И перед этим сорвали с неё ливчик!
— Ну, хрен знает! Может по какой-нибудь другой причине провинилась… Ну, какое это дело Эвиану? Ему, что, жить надоело? Взял, полез под пули…
Я прояснил ситуацию:
— Понимаешь, в будущем, в этом далёком и светлом будущем, у людей уже сложилась другая психология, другое мировоззрение, другие понятия. Они даже не знают, что такое война! У них войн не было очень давно! Они её не видели в лицо. Что там! Они не знают, что такое преступность; что люди могут убивать других людей просто так, за какие-то мелкие провинности. Для них это… нонсенс. Для них это — абсурд. И у Эвиана было такое же мировоззрение. Он молодой был, ему было мало лет. Можно сказать, он только родился, вышел в свет и видел мир добрым и нежным, где его воспитывали добропорядочным и честным, ответственным и взаимовежливым. А тут такая хрень! Ну, откуда ему знать, что это для него плохо обернётся?..
Саня удивился. Ему было не понятно, как это в будущем, так всё хорошо — нет войн, нет преступности — все добрые и хорошие.
— Сказка какая-то получается, — сказал он. — Почему же ты тогда не остался там? Зачем тебе возвращаться в этот жалкий злачный мир? У тебя, что ли дети остались? Какие-то обязательства в этом мире? Кстати, а твой Влад в седьмом году уже был?.. А-а… Ну да, ему же 23 года — значит ещё не родился… Ну, так, я не понимаю, что тебя тянуло обратно?..
— Ничего меня не тянуло. Просто я был там, в том мире, гостем. Неожиданным гостем. Нежданным… И, может быть, они не знали, как со мной быть? Как поступить со мной? Меня же никто не приглашал… А знаешь, они были не против, если бы я к ним ещё вернулся… Да и я сам, не понимал, чего больше хочу — дома оказаться, где у меня все родные, друзья, где я вроде как нужен, где у меня есть своё место, более-менее обжитое, или хочу остаться в мире грёз, где люди не страдают, ничего не боятся, и могут доверять друг другу совершенно бескорыстно… Не знал я тогда. А теперь знаю!
— И ты, конечно, же не вернулся к той двери в тот момент, когда убили твоего друга… Она же не была закрыта? И соединение не прервалось? — спросил меня Саня.
— Дверь была не закрыта. Но в панике, я потерял координацию… Да ещё этот офицер погнался за мной с автоматом. Я перепугался и рванул не в ту сторону. А через мгновение в школу угодила ракета и разнесла в щепки всё здание. Ну, или не всё, а именно ту часть, в которой была дверь…
— И что? Ты считаешь, что застрял здесь навсегда?
— А что мне ещё думать? Здание в щепки, дверь — в щепки… Как ещё соединить два разных мира?
— Только на одной двери держалось это 'соединение'? — вдруг поинтересовался он.
— Разве может быть другой вариант?
— Даже если всё держится на одной двери… что же ты сник сразу? Отчаялся?.. Вот ты разгребаешь завалы, ты же находишь вещи, практически неповреждённые, находишь же пустоты в груде хлама?.. Я — тому живой пример, под завалом целым и фактически невредимым оказался!
Я призадумался: 'Ведь, чёрт, он прав! Почему я решил так сходу, что всё — от двери ничего нет. Я же 'разгребальщик завалов', я откапывал целыми и невредимыми технику, компьютеры, мебель. Мы потом это всё сдавали хозяевам, которые и во снах уже не надеялись увидеть свои вещи целыми… Что же я так лоханулся!'
А ведь у меня зажглась надежда. Странная надежда, призрачная, надежда не понятно на что, такая бесформенная надежда, туманная — но ведь Надежда! Я уже живо представил себе, как раскапываю эту груду кирпичей, поваленных растрескавшихся плит — и под ними всеми оказывается та самая дверь — целая и не вередимая. Ну, разве, что рама треснула, полотно скосилось и краска слетела. Я аккуратно достаю эту дверь, прислоняю к ближайшей стене, так чтобы она встала вертикально и открываю её. А там, в герметичной комнате сидит и ждёт меня Сифиль. Каким-то чудом они не отключили соединение, и продолжали его поддерживать — просто дверь нельзя было открыть, так как многотонный завал был с наружной стороны… И потрясенно говорю: 'Сиф?! Ты ждала меня? Ты всё это время меня ждала?!'…
Мне срочно захотелось поехать в Новгород.
— И подумай ещё, ведь за той стороной двери остались люди, которые потеряли своего человека и тебя. Они разве это так оставят? Ты же говоришь они ответственны. Они должны что-то предпринять! Должны как-то вызволить Вас из этого мира. Если не ради тебя, так ради своего человека — Эвиана. Я так думаю, что они ещё не в курсе, что Эвиан мёртв? Они будут пробовать, пытаться, восстановить соединение каким-нибудь образом… Может какими-нибудь другими методами… Не бывает безвыходных ситуаций! Всегда можно найти хотя бы одно решение или даже придумать несколько альтернативных…
Допивая сок, Саня сказал:
— Я тебе, конечно, верю… Выглядит это странно, загадочно, ну о-очень нереально… Но я, всё же, тебе верю. Ты как-то говоришь всё искренне. Главное, ты в это сам веришь…
— Правда это! Чистая правда. Я не вру! Зачем мне врать и небылицы какие-то рассказывать? Какой смысл?
— Верно. Нет смысла. Поэтому я верю…
Он смотрел мне прямо в глаза. И я не видел в его взгляде никакой насмешки, иронии или скептицизма. Он смотрел чисто, добро. Словно читалось в его глазах: я, действительно, тебе верю. Не до фанатизма, разумеется, но я верю тебе, как могу, как умею…
— Я тебе так и не рассказал, что я делал в том здании, где оказался погребённым под завалом… — сказал Саня. — Так вот, я там… работал. Второй месяц уже работал. Мы снимали офис в деловом здании. Точнее, наша сверхсекретная организация снимала для нас офис — чтобы мы могли спокойно заниматься своими секретными делами. Это получается очень удобно: никто посторонний не догадается, сотрудники секретной государственной организации не сосредоточены в одном месте, а наоборот как бы распылены по городу. И если враг прознает, где точно располагается дом секретной оборонительной организации и нанесёт точечный удар — то всю организацию он не уничтожит — а только лишь часть, может быть, даже базовую. Но базу отстроить не сложно, а правильные мозги отыскать — уже сложно… Вот. Но это, учти, секрет…
Я кивнул. Он замолчал. И я вдруг вспомнил важную вещь:
— Конечно! Чего же я словами пытаюсь рассказать, тебе надо просто показать энциклопедию Битурта, которую мне подарила Сифиль.
— Книгу?
— Если бы! Это лучше! — я потянулся к сумке и достал оттуда тот самый серебряный предмет похожий на флешку. Передал его в руку Сане.
— Что это? — поинтересовался он, разглядывая предмет.
— Это и есть энциклопедия! Сейчас ты всё увидишь. Дай, я тебе покажу.
Я положил энциклопедию на журнальный столик и включил её. Прямо над ним в небольшом удалении из ниоткуда раздулась прозрачная, до размеров футбольного шара, сфера. Сфера приняла чёткие очертания — теперь она была похожа на планету с гигантским океаном, с большим материком, с хрупкой оболочкой атмосферы с синевато-белым небесным покровом. Саня от неожиданности отшатнулся. Потом пригляделся. Поразился. Восхитился. И выдал глухое: 'охренеть'.
— Вот этого в моём, да и Вашем мире, сделать никто не сможет! Нет такой технологии. Не родилась ещё, — торжественно сказал я.
— Голограмма! Чистой воды голограмма! Но такая чёткая, такая реальная! Никогда не видел… Слушай… это всё правда. Ты, действительно гость из будущего. Нет никаких сомнений… Не сплю же я, в самом деле…
Я показал ему город Урвальд, где я был, с его высоченными небоскребами. Другой город — Биалезон. Даже клуб Легарт отыскал на берегу реки и показал 12 этажный дом. Всё это парило в воздухе над журнальным столиком. Саня время от времени проводил рукой над голограммой, чтобы удостоверится — что это не реальное, это трёхмерная голографическая проекция в воздухе. Он был потрясён увиденным:
— Как ты этим всем управляешь?
— С помощью камтика!
Я ему объяснил про камтик. Показал левое ухо — вот он белое пятнышко, видишь. Ага, вижу! Ещё раньше заметил, и думал, что у тебя уши не мыты…
Он мне поверил. Пересиливая здравый смысл, он мне поверил. Мы до двух ночи сидели и изучали особенности географии Битурта — планеты, которую ещё никто не открыл, у далёкой двойной звезды Альман, к которой ещё никто не летал — в 33 световых годах от Солнца…
На следующее утро я ему сказал, что собираюсь ехать в Новгород. И что я это сделаю уже сегодня вечером. Он попросил меня задержаться хотя бы на один день… Зачем? Он не ответил. Намекнул лишь, что поможет, чем сможет. И ушёл на работу.
Вечером он пришёл, на удивление, очень рано, к девяти часам. Я не успел приготовить ужин — на сковородке смачно скворчали котлеты по-киевски, когда он открыл дверь. Сразу с порога, не успев снять ветровку, он гордо сказал:
— У меня получилось!
— Что получилось? — спросил я. — Программа отлично заработала?..
— Да, нет же. Что ты, ей Богу… У меня получилось прописать тебя в базе.
— Что?
— Говорю, я тебя вбил в Государственную базу данных.
— Это как? — удивился я, и подумал, что это с ним? Про что он говорит?
— Подожди сейчас разденусь — всё объясню… Короче, ты сейчас официально зарегистрирован в государственной базе. Ты — существуешь! Ну, имеется ввиду, что ты зарегистрирован в нашем мире. Паспорт с биометрическими данными мне сделать не удалось — для этого нужно много времени и больше умение, чего у меня пока в дифиците. Но временный паспорт я тебе организовал.
Он протянул мне карточку. Я взял. Прочитал. Ничего не понял. Ещё раз прочитал, но уже медленней и внимательней:
'Временный паспорт серии 340 номер 232452, выдан ОВД Московского района 13 сентября 2034 года. Алексей Алексеевич Губанов, родился в г. Санкт-Петербург 18 марта 2006 года, гражданство — русский'… и так далее. А сбоку фотография — на ней я улыбаюсь. Откуда эта фотография?… Похоже, фотография была сделана недавно. Может быть, даже та самая фотография с юбилейного Дня Рождения — ведь нас с Сашкой и отдельно несколько раз фоткали.
— Что это значит? — непонимающе взглянул я на Саню.
Саня поразился моим невежеством и объяснил:
— Это твой временный паспорт, что ж тут непонятного?
— Да. Но откуда он взялся?
— У меня есть знакомый в ОВД Московского района — он помог по быстрому организовать для тебя паспорт… А данные я вбил в базу данных, ты не обращай внимание на дату рождения — я с потолка взял. Лишь бы похоже было. Официально ты являешься сыном Алексея Владимировича Губанова 79 года рождения, то есть самого себя, как бы забавно это не выглядело. А Владислав Губанов — теперь твой младший брат!
— Но ведь Алексея Алексеевича Губанова не существует! — воскликнул я. — Откуда он взялся?
— Я его создал, — спокойно ответил он. — Мой хакерский талант в этом деле пригодился. Я просто залез в базу данных — она у нас всегда доступна, взломал код доступа на редактирование, и вбил данные нового человека с задним числом регистрации. А потом сходил к своему товарищу в ОВД сказал, что нужно по быстрому оформить временный паспорт для моего друга — он и сделал всё согласно базе данных…
— А тебя за это не посадят? — забеспокоился я.
— Хе… Я достаточно умело замёл за собой следы — никто даже не догадается откуда был добавлена новая регистрация и когда она была добавлена. В этом вопросе не переживай. Я как-то редактировал данные в базе для одного своего друга, чтобы отмазать от армии — тогда у меня всё здорово получилось. Да и не волнуйся, сейчас военное время — неразбериха страшенная, никто не следит за актуальной информацией, люди гибнут, пропадают без вести, в ужасных условиях рождаются новые люди и своевременно внести данные сейчас очень не просто. К тому же в базу натовцы всё время пытаются запустить вирусы. Поэтому база носит весьма условный характер. Но по этой базе всё же ведутся всякие проверки, сверки на КПП и постах, по ней же оформляются документы. Вот у тебя теперь есть временный пропуск. Правда, он действует в течении 3 месяцев. Но думаю, потом, что-нибудь ещё придумаем… Кстати, я сделал так, что в базе ты отмечен как негодный к военной службе по состоянию здоровья: из-за хронической карциномы легких, можно сказать смертельная болезнь, можешь коньки отбросить. Так что если к тебе кто придерется, так и говори всем, чтоб отвяли.
Я посмотрел на временный паспорт. Поразился. Моему другу-хакеру удалось так просто в течение одно дня сделать такой документ и при этом не запачкаться. Всё-таки он рисковал. Он в этом не признается, я знаю его. Почему же он решился на такой поступок?
— Спасибо, Саня, — сказал я. — Ты — настоящий друг!
— Пожалуйста. Я тебе был должен.
— Уже ничего не должен… Я не дал тебе умереть, а ты мне дал родиться.
— Да, — согласился он, — наверное…
— Что ж. Завтра я уезжаю в Новгород. Испытаю счастье. Пока город не захватили, нужно что-то сделать.
— Ты хочешь найти эту Дверь?
— Не знаю… Наверное. Это же моя единственная возможность. Вдруг, ты прав, как всегда… Надо проверить, надо убедиться. Надо… Я сообщил своему бригадиру, что отправляюсь на фронт. Он произвёл расчёт, так что на дорогу мне хватит.
— Погоди-ка, — Саня убежал в свою комнату, но через несколько секунд вернулся, — Вот держи… Здесь две тысячи рублей.
— Зачем мне столько? Меня ещё ограбят! К тому же я могу, не вернутся: либо меня убью свои, либо враги, либо я сам как-нибудь сгину, либо я вернусь в тот мир, откуда пришёл.
— Ничего. Мне не жалко… Свои тебя не убьют. За что? Ты главное показывай паспорт, если потребуют. И не нервничай… Если ничего не получится — сразу возвращайся обратно. Зачем себя под пули подставлять? Ты мне ещё нужен. Кто же мне будет готовить такие вкусные блюда?!
Мы вместе улыбнулись. Я поблагодарил его за всё, собрал вещи — коих было немного. Просмотрел новости — держатся ли наши под Новгородом? Держатся. Молодцы! Держитесь братцы, хотя бы пару дней продержитесь.
Саня мне дал свои вещи — тёплую осеннюю куртку с капюшоном, спортивный костюм, походные ботинки. Откуда-то он достал боевой пистолет и дал его мне, сказал, что в своё время купил на чёрном рынке, но ещё ни разу не пользовался. А мне он пригодится. Мало ли чего произойдет. Никто меня не арестует с ним — все сейчас ходят с оружием, особенно вблизи фронта. Дал запасную обойму.
Подарок Сифиль я отдал 'на сохранение', а фактически подарил, Сане, сказал, что если сгину, не вернусь — он тебе пригодится более чем мне. Изучай неизведанную планету.
Мы попрощались. Много не говорили. Утром я ушёл на станцию. Он меня проводил до ближайшей улицы, крепко пожал мне руку, и с тех пор больше я его не видел.