После успешного окончания островной школы Тлир, где их учили премудростям рукопашного боя, навыкам стрельбы из разного вида оружия и способностью управлять стандартными средствами передвижения и техническими приспособлениями, начались два года специального образования — этакий курс молодого бойца. Паут вместе со своим братом Тейроном Воэ (а в последний год пребывания на Тлире он был неразлучен с ним) поступили в десантный космический отряд, размещающийся на военной орбитальной станции Монтевидео. У них началась практика и стажировка, которая особо не отличалась от островной школы. Только была специализация — умение управлять десантным аэрокосмическим модулем и иметь навыки десантника.
Пилотировать космическим аппаратом Пауту нравилось. И в последствии он никогда не жалел, что пошёл вместе с Восьмым, когда многие его братья решили попытать счастья в гвардейском командовании. Ему особенно нравился процесс отрыва модуля от крейсера гравитационными зажимами и свободный, бреющий полёт в безвоздушном пространстве. Он любил управлять космическими модулями, камисами и спейсерами. Он любил пилотировать. И он понимал, что это навсегда.
После завершения обучения у Тейрона и Паута начался курс практической подготовки на невероятно далёкой, от части заброшенной базы, на краю Федерации. Там не было ничего интересного для них. Простые дежурства на вахте, мелкие, не серьёзные учебные тренировки в открытом космосе, десятки, сотни изнуряющих, выматывающих до последних сил десантирований на пустынную, холодную, от того мрачную планету. Посадка. Пробежка. Опять старт. И снова посадка. На время, на качество, на износ, пока ноги не отпадут от постоянного перепада гравитаций. К тому же эти регулярные перегрузки при посадке. К счастью, гравикомпенсаторы, установленные на десантных модулях, не дают ощутить истинную смертоносную ярость перегрузок — в десятки, а то и в сотни превышающие нормальный уровень. Но при быстром старте или приземлении — даже гравикомпенсаторы не помогают. Приходится терпеть, мириться с невыносимой давящей тяжестью в голове, прижимая кулак к носу, чтобы вены не лопнули и не потекла кровь из пробитых ноздрей.
Скучно. На этой практике Тейрону и Пауту было обидно скучно и невыносимо терпеть бессмысленные от большого количества тренировки. Время идёт, а они бесполезно пропадают на какой-то заброшенной мёртвой планете, которая на галактической карте ещё никак не обозначена. Ещё было омерзительно противно осознавать и мириться с грустным фактом, что женский контингент базы не превышал и десятой доли всего состава. Девушек для молодых, крепких альверцев явно не хватало. От безделья и скуки спасали нечастые командировки и отгулы на другие планеты, где Паут никогда раньше не был. Поэтому такие командировки были приятным исключением из общего фона жизни на далёкой базе. События эти были любопытны, интересны, познавательны, грандиозны, радостны…
Но наступил день, когда скука должна была сама собой развеяться. Спустя год пребывания на базе, их группу переопределили на базу планеты Митрит. Где предполагалось, что потребуется их помощь. Профессиональная военная помощь. Паут и Тейрон оживились. Они как-то втроём с Грайте Воэ, третьим братом, кто присоединился к Тейрону (ранее его звали Пятый Воэ), собрались в обзорной комнате в верхней части базы. Уединились. Из больших окон распростёрлась в бесконечность серая безликая пустыня планеты. Местная карликовая звезда не спешила появляться на горизонте. Да и света от неё не так много, как хотелось бы. Маленькая оранжевая звезда. Не обогревает планету ничерта. Ночью и днём одна и та же температура минус 200 плюс-минус какие-то десятки градусов. Без спецснаряжения и защитного комбинезона невозможно выходить из базы. Поверх планеты медленно плыли редкие мутноватые облака по фиолетовому небосводу. Такой необычный цвет атмосферы определился за счёт химически сложного соединения. Атмосфера планеты была сильно разрежена. Ночь, которая здесь длится больше шести земных суток, всегда оставляла угрюмое впечатление — картина насыщенная тёмными, серыми, фиолетовыми красками и туманными разводами. Вот днём — куда ещё не шло. Более менее, с хилым освещением, но хоть выглядит обстановка получше… и поярче, как-никак.
Паут не любил смотреть в окна на ночную планету — итак насмотрелся при регулярных учебных вылазках. Он не понимал, зачем Тейрон их пригласил сюда.
— Зачем мы здесь собрались?
— Одиннадцатый, ну, ты в самом деле невыносим! — ответил Тейрон.
— Меня зовут Паут. Сколько раз повторять?
— Для меня ты — Одиннадцатый. А я для тебя — Восьмой. Паут, Тейрон — это всё формальности. Мы здесь все свои. Поэтому можем себе позволить такой небольшой каприз. Верно, Пятый?
Грайте кивнул.
— Хорошо, Восьмой. Пусть будет по твоему… — согласился Паут. — Я не против. Ты мне объясни зачем мы здесь? Когда есть места более приятные…
— Одиннадцатый, — строго прервал его Восьмой. — Я понимаю, что тебя уже тошнит от всего этого: от серости этой безысходной и бесконечной, от толстой холодной пыли на сапогах, от узорчатой изморози на шлеме, да и на этих окнах… Но, понимаешь, я смотрю на всё это уже по-другому. Даже с какой-то нежностью, любовью отношусь к этой планете. Завтра нас здесь не будет. Здесь может даже не успеет наступить ярко-фиолетовый рассвет — а нас здесь уже не будет. Мы чуть больше года здесь пробыли, наедине с тишиной. Это же свыше 80 дней Монтевидео. Большой срок! И мы должны достойно покинуть этот мир, оставить его другим, тем кому предстоит здесь тренироваться, развивать себя.
— Красиво говоришь, Восьмой! — включился Грайте. — Но только к чему это всё? Догадываюсь, что на не серую пустыню посмотреть ты нас привёл сюда. А сказать что-то важное. Раз мы наедине и за комнатой не наблюдают.
А ведь прав Грайте! Эта комната не просматривается и не прослушивается. Паут уже научился анализировать остановку и улавливать микроволны передатчиков. Он наделён такой способностью — встроенным сканирующим механизмом, как всякий военный альверец. Он способен перехватить сигнал любого устройства, которое передаёт микроволны, радиоволны или делает записи. Он даже способен расшифровать эти сигналы, если они конечно поддаются логичной шифровке.
В этом помещении не было таких устройств. За ними не наблюдали. Никто их не слышит. И никто даже не знает, что они собрались здесь. Все их сокурсники спят. Так что же получается? Восьмой и вправду хочет сказать нечто важное? Которое должны знать только его братья и никто другой?…
— Выкладывай, — наконец не стерпел Одиннадцатый и взглянул в глаза Восьмого. — Не томи душу. И говори прямо! Я знаю, как ты умеешь красиво объясняться и менять темы. Говори суть.
— Молодец, Одиннадцатый. Похвально, — сказал Восьмой. — Ты учишься прислушиваться и разгребать смысл моих фраз между кучей слов… Здесь мы собрались, разумеется, не случайно. Я хочу рассказать о своих опасениях…
— Что?! — прервал его Грайте, он же Пятый. — Какие опасения? Всё же становиться куда лучше!..
— Пятый помолчи, пожалуйста. Налей себе стакан сока ли чего-нибудь… и сядь на диван… Вот вы привыкли искать себе приключений и увлекательных событий. Вы ждёте приключений. Вас мучает нелепая простота и спокойствие вокруг. Просто раздирает вас эта тишина, душит. А планета Митрит — это не спокойное место. Я подробно изучил сводку новостей с планеты. И понял. Там не всё так просто. Там назревает война! Да, да. Не удивляйтесь. Война! Для вас это слово не знакомо… Точнее, вы видели, вы слышали, вы даже имитировали войну. Но вы никогда не были окружены ей. Не чувствовали её дыхания. Впрочем, я тоже не был. Но никогда, запомните, никогда нельзя недооценивать своего врага. А наш враг это — война!.. Вы думаете, мы приедем на планету и войны не будет?.. Мне же представляется, что без нас её не будет. А с нами… Её не избежать…
Планета Митрит, известная в Федерации как Северное Сияние, была на слуху почти каждого человека Федерации. А всё потому что сложившаяся политическая ситуация на планете в конце 3022 года способствовала возникновению конфликта — между двумя крупными противостоящими блоками мира сего — Великой Федерацией и независимым государством Адрией.
Ничего общего с северным сиянием Земли у планеты не было. На ней даже было не холодно. Средняя температура держалась в районе 25–30 градусов тепла и редко опускалась ниже 0, разве что на полюсах. А прозвали её так, что она располагалась в северных широтах космоса, недалеко — если мерить в угловом расстоянии — от звезды Полярной. Гравитация была очень похожа на земную. Сутки, вследствие неизвестно чем вызванного быстрого вращения планеты относительно своей оси, составляли не более 8 часов. Местные жители формируют собственный день по трём суткам — двое суток бодрствуют, а одни сутки спят. Вращение вокруг белой звезды Тайхо очень медленное за счёт удалённости — свыше 62 лет. То есть местный год растягивается чуть ли не на всю жизнь. Не было воздуха, что весьма обидно для такой планеты с отличным Же. Атмосфера планеты плотная, добротная в 1,5 атмосфер, состоящая в основном из углекислого газа, консистенцией как на Венере. За счёт парникового эффекта и быстрого вращения вокруг оси — в любой точке планеты в любое время суток выдерживается одинаковая температура плюс-минус пару градусов.
Планета ничем не богата и не примечательна. Разве что там есть много запасов железных руд и немного стронция. Однако борьба которая разыгралась на планете в тот год, не на шутку забеспокоила мировую общественность. Митрит — это колония померян, которые поселились на планете вот уже как 200 лет тому назад. Вполне серьёзно, Митрит — чисто померянская планета. Процентное соотношение среди местных жителей альверцев или спецов, не говоря уже об ультра, там настолько мало, что померяне их никак не воспринимают. К тому же, местное население лет сто назад отказалось от заводов производящих альверцев. И на планете за последний век не создавали ни одного альверца. Все альверцы или спецы — это либо гости заезжие, которых здесь не особо-то любят, либо местные жители-старожилы, которых здесь тоже не жалуют, но относятся к ним терпимо. Других вариантов нет. Померян свыше 95 % — и это оказалось плохо для Федерации.
Государство Адрия трёхмерные границы которой проходит в непосредственной близости от звёздной системы Тайхо с планетой Митрит, и в которой преобладающая раса — это померяне, вполне серьёзно предлагали включить планету в состав своего государства. Население Митрита, конечно же, оказалось не против, так как Федерация на их взгляд становилась альверской державой, не смотря на историческую померянскую планету Гео — планету-столицу Федерации, с её многотысячелетней культурой — истинной колыбелью человечества. И митритцы планировали примкнуть к рядам 'своих' — к независимому государству Адрии. На что Федерация ни могла не отреагировать.
Отреагировала она бурно, с неподдельной уверенностью, что у неё в очередной раз всё получится. Что Адрия обойдётся. Иж чего захотели! Северное Сияние получить в своё распоряжение! Руководство Федерации было крайне возмущено такой прытью независимой Адрией и даже вознамерилось как-нибудь отомстить за такую дерзость. Хотя бы санкции ввести для порядка…
Руководство единственного государства планеты Митрит, с соответствующим названием Митрит, было на стороне Федерации и присоединяться к кому-чему-либо не собиралось. Но население Митрита отреагировало сумбурно и совершенно неожиданно как для Федерации, так и для самого правительства планеты. Померяне-митритцы в подавляющей своей массе были не согласны с решением своего родного правительства и присоединяться к Адрии были готовы хоть сегодня. В связи с этим на планете возникло широкое оппозиционное движение, целью которого было свергнуть существующую власть, поставить у руля 'правильных', своих людей и бесповоротно войти в состав независимой Адрии.
Учуяв что против них робчут массы и недвусмысленно хотят их низложить, скинуть с кресел, правительство Митрита дало сигнал бедствия Федерации. Та, далеко не в последний момент решила помочь 'правильно мыслящему' руководству планеты для усмирения бунта и поучительного разгона оппозиции. Для этого на территорию планеты был введён двадцатитысячный контингент войск миротворческих сил Федерации. И взяли под защиту дворец правительства, единственный уцелевший портальный центр планеты. А всего портальных центров на планете было три. Один, самый большой, в столице Митрита — Акверсо, полумиллионном городе. И два где-то далеко на периферии, на другом полушарии. Те два оппозиция вывела из строя или преднамеренно разрушила, дабы никого не впускать на планету, и не выпускать. Столичный портальный центр правительственные войска отстояли и не позволили оппозиции захватить его… Под защиту федеральных войск брались не только все правительственные учреждения, но и все центральные генераторы аэросиловых полей, а также воздушные коридоры.
Все города планеты находились под воздушными куполами, которые обеспечивали население жизненно необходимым воздухом в углекислогазовых условиях атмосферы планеты. Воздушные купола над поселениями Митрита удерживался не строительными соединениями, как можно себе представить — эта технология давно себя изжила, а специальными генераторами аэросиловых полей, которые неведомым магнитными полем удерживают молекулы кислорода на определённом расстоянии и не дают возможности этим молекулам покинуть пределы действия поля. К тому же вторичное поле выталкивает углекислый газ и не пускает его под границы купола. Таким образом над городом образуется полусферический купол, внутри которого воздух, а снаружи — углекислый газ атмосферы. Границы купола незримы. Но в жаркие солнечные дни или, наоборот, дождливые, границу купола можно рассмотреть. За счёт разного угла преломления света, а также разной плотности воздуха и углекислого газа — в жару видны границы обрывающегося марева — этакую плёнку затянутую над городом, а в дождливый день видны границы искажения прямолинейных лучей падающих каплей.
Чтобы заплутавшийся или замечтавшийся померянин случайно не вышел за пределы действия поля, тем самым лишив себя воздуха, границу действия поля отчерчивают, ярко отмечают на земле, либо, что чаще всего, огораживают. Бывали случаи, когда люди выходили за границу, ради любопытства или интереса, забавы ради, или ради самоиспытания — вдруг смогут углекислым газом дышать. Обычно такие случаи закачивались удушьем, потерей сознания, и даже летальным исходом. Всё зависит от того как человек 'глубоко нырнул' — так здесь принято говорить, ведь морей всё равно нет. Если нырнул не глубоко — то либо сам успеет вернутся, либо ему смогут помочь друзья или проходящие люди. Если нырнул глубоко и не смог вернутся — то к делу подключается спасательная команда, которая бдительно следит за 'утопленниками' и спешит на помощь, но не всегда успевают вернуть человека на этот свет.
Не все города способны содержать такую команду спасателей. Ведь Митрит — планета бедная, из-за скудных ресурсов. Поэтому спасатели работают возле крупных городов. А таких на планете можно посчитать по пальцам.
Крупнейший из всех — это столица — Акверсо. В пределах города работают сразу несколько генераторов, так как расстояние действия аэроудерживающего поля физически ограниченно — до 3 киллометров, сколько мощности ему не подавай. В жаркий день над Акверсо можно увидеть сразу несколько куполов. Есть также и другие крупные города с 2 или даже 3 генераторами аэросиловых полей. Но население живущие в них сравнительно меньше и обычно не превышает 100 тысяч жителей. Все поселения сосредотачиваются либо возле столицы, либо возле важных источников каких-либо ресурсов: небольших озёр, что есть на планете, немногочисленных рек, рудных кратеров или ущелий. Всего же на планете около сотни поселений с аэрокуполами и общим числом жителей чуть превышающим три миллиона, конечно же, померян. Всех остальных за жителей не принимали в расчёт.
Аэрокупола весьма устойчивы в суровые бури и в непогоду, что не такое уж редкое явление на Митрите. Сильный ветер иногда сминает бока купола — но лишь на несколько метров, магнитное поле крепко удерживает воздух, и не пропускает углекислый газ. Однако потери кислорода происходят постоянно. Каким бы сильным не было поле, но один или полтора процента кислорода и азота в сутки всё же покидают купол и уносятся в углекислую атмосферу. Это бывает в особо ветреные дни и из-за непостоянства подающего магнитного поля. Даже незначительный скачки напряжений меняют дистанцию действия поля и молекулы которые собрались на краю действия магнитного поля могут оторваться из-за упавшего напряжения. Но потери постоянно восполняются, за счёт углекислого газа, в котором, как-никак, тоже есть мизерные проценты кислорода, и пущенный ветром углекислый газ на границе купола 'фильтруется', пропуская через себя молекулы кислорода и отталкивая другие компоненты прочь. Поэтому в бурю или ураган ветер внутри купола возможен, но это будет приятный кислородный ветерок.
Самое опасное — это когда генератор аэросилового поля выходит из строя, ломается, или отключается из-за потери энергии. Конечно, в таких случаях предусмотрен аварийный генератор, который включается в ту же секунду, когда отключился основной. Иначе могут произойти большие потери воздуха и серьёзное нарушение аэрокупола. Но аварийный генератор на той же мощности сможет проработать недолго и ремонтникам, энергетикам нужно работать очень оперативно и слаженно, чтобы не допустить постепенное угасание аварийного генератора и полного лишения города воздушного купола.
Но что если сломались сразу основной и аварийный генераторы? Или они будут оба взорваны в результате теракта, так как находятся рядом?… Такое возможно. Но на Митрите не происходило очень давно. И случись это, жителям поселения остаётся прибегнуть к спасательным капсулам, которые есть не везде, или надевать индивидуальные противогазы с фильтром и кислородным баллоном на 5 часов. Такие противогазы по местному закону должны быть у каждого жителя, в его доме или квартире. Но бедные жители часто не выполняют это требование. Да и противогаз может оказаться далеко не под рукой… Что тогда? Тогда остаётся молится и надеется на спасительное чудо, стараясь задерживать дыхание на сколько это возможно.
Ещё стараются делать герметичные комнаты в зданиях. Но полную герметизацию обеспечить крайне трудно и для поддержания герметизации всех помещений требуются большие средства — которых у местных жителей, конечно же, нет. Поэтому все помещения на Митрите так или иначе были изначально сделаны герметичными с автоматической вентиляций и кондиционированием, но в последствии амортизации герметичность так или иначе нарушилась, хотя нарушения могут быть невидимыми — микрощели, возникающие поры в стенах. Однако закрывшись наглухо житель в критическом положении сможет выжить и дождаться помощи без противогаза в течении часа, от силы, нескольких часов.
Генераторы располагаются в центре поселения или города — в центральном административном здании. От него лучами идут улицы и проспекты к границам купола. И разумеется, генератор для всех жителей этого поселения считается его 'сердцем', источником жизни. Когда бъётся сердце, все органы поселения чувствуют себя хорошо, живут и работают. Но как только оно перестанет биться… жизнь в поселении угаснет мгновенно…
Становится понятно, что когда контролируешь такое 'сердце города' — то контролируешь весь город. Все его обитатели становятся контролируемыми и управляемыми. Поэтому миротворческие силы Федерации первым делом заняли оборону крупнейших 'центров' поселений. Оппозиционные войска не успели отреагировать и захватить генераторы аэросиловых полей. Они не ожидали прихода войск Федерации и рассчитывали на бескровное свержение власти. Оппозиционеров в штабе командования миротворческими силами называют экстремистами, если это мирные демонстранты но с требовательными решениями, или вооруженными экстремистами, если они при этом чем-то вооружены.
Серьёзных боёв и столкновений не было. Оппозиция держалась вдалеке от миротворческий сил и старалась сильно не провоцировать федеральные войска. Случались погромы, чаще всего вызванные крайне обездоленными, бедными жителями, всякий раз сопровождающиеся мародёрскими вылазками. Чтобы сохранить порядок в городе миротворцам часто приходится заниматься 'беготнёй за мародёрами' — как шутливо они называют эти операции в своём кругу. Случались стычки, обычно заканчивающиеся как-то нелепо и неожиданно. Толпа отчего-то разъярённых людей набрасывается на миротворцев, бросает в их ряды камни, железки, зажигательные смеси, быстро набегает с кулаками и рёвом, а потом внезапно трусливо отступает, унося всё что плохо лежит. Случались перестрелки — вооружённые экстремисты обстреливали административные здания, военные штабы, технику, где размещались миротворцы. Обычно это происходило ночью, обычно издалека и обычно промахивались, лупя по соседним зданиям, по непричастным людям. Были жертвы. С начала бунта в стычках погибло около сотни людей, как правило, которые явно нарывались на смерть, или которые внезапно угодили в гущу событий. Из миротворцев — лишь несколько, и то по которым случайно попали шальные разряды.
Тот месяц, который провели браться Воэ возле генератора аэросилового поля в промышленном поселении, выдался относительно спокойным. Это всем без исключения казалось как-то странным. Оппозиция словно смирилась с неизбежным присутствием федеральный войск, против которых они выставить ничего не могут, кроме многочисленных демонстраций и мелких изматывающих стычек, с элементами мародёрства. И за то время, что братья провели в центре поселения на Митрите не произошло ни одного крупного события, и погибло всего несколько человек и то из-за каких-то нелепостей. Всё чаще были демонстрации с тысячами собравшихся померян и скандирующих одно и тоже, явно предназначенное для миротворцев: 'Прочь с Митрита!', 'Это не ваша планета, а наша!', 'Не вам решать!!' и тому подобное. Иногда возле их укреплённых позиций вокруг центрального здания выстраивались сотни местных жителей и без особой организации кричали похожие фразы из нескольких звуковых усилителей, без единого такта, невпопад, без угроз, без киданий чем-попало. Не узрев должного эффекта от этого действия, они огорчённо расходились по своим домам.
Промышленное поселение называлось Туан. Оно располагалось в доброй тысячи километрах от столицы в Арлаутском кратере, где добываются железные руды. Ближайшее поселение — небольшой город — находился в десятках километрах. В самом Туане жило чуть свыше тысячи жителей. Но в сезон, когда приезжают городские рабочие на заработки, население увеличивается до трёх тысяч.
Поселение находится на краю кратера. Поэтому с одной стороны поселения хорошо видны высокие зубцы кратера с красными от железнорудных примесей скалами. Высоких зданий в поселение отродясь не было. Самый высокий дом — это администрация поселения с генератором, сердцем поселения. Небольшой 7-этажный дом с поблекшими красками фасада. Все остальные дома имеют по 2–3 этажа. Как правило, это коттеджи и частные дома. Сам добывающий завод находится чуть поодаль от воздушного купола и примыкает к зубцам кратера — он сам по себе герметичен.
Вообще, поселение удручающее. Никакой автоматизации, робототехники в нём нет. Дома и здания изношены и долго не ремонтировались. От каких-то стен даже отпали пластами куски отделочных плиток. На других же заметны трещины. Дороги не зеркалированы для плавного скольжения гравитационных отражателей и не расчищаются от песка, заносимым ветрами с той стороны купола. Светоотражатели не работают, поэтому окна и двери невозможно затемнить в жаркий, яркий, но хотя и короткий день. И приходится прибегнуть к старому, уже забытому, методу — вручную зашторить окна.
Телевидение работает по старой технологии — ни намёка на интерактивность и возможность обсуждения разных тем. Визоров вообще нет. Источников подпитки для техники днём не сыщешь. Какая-то бессмысленная экономия электроэнергии. Что за неандертальская планета? — вопрошал себя Паут.
Низкий уровень жизни хоть и не нравился Пауту Воэ, но это было куда лучше далёкой базы с вечной мерзлотой и фиолетовым небом. Здесь небо хоть для разнообразия оранжевое с красивыми алыми облаками. Облачность здесь всегда высокая. Но когда наступает ясный день — хоть вешайся. Температура со стандартных 25–30 градусов резко поднимается до 50 и становиться нестерпимо жарко и ярко от большой оранжевой звезды. В такие моменты Паут не любил стоять на уличном дежурстве. Приходилось постоянно потеть, прикрываться влажными салфетками и получать хорошую дозу радиации от ультрафиолетового излучения. Даже вшитые в комбинезон кондиционеры не справлялись с жарой. Но с другой стороны ясный день был хорош тем, что померяне все как один сидели дома и не выходили ни на какие демонстрации, погромы и демарши. Их уже силком не вытащишь на улицу. Это были самые спокойные часы.
Братья Воэ никак не могли привыкнуть к быстрым суткам. Одно дежурство на своём месте проходило от восхода звезды Тайхо, быстрого пролёта по небосводу, до её заката и почти всю следующую ночь. Для недавних жителей Монтевидео и прошедших далёкую тренировочную базу, где сутки длятся мучительно долго, это было интересной изюминкой Митрита.
В целом, на Митрите было неплохо. Не смотря на всю нескрываемую нищету планеты и её обитателей, на планете было много пресной воды, гейзеров, и даже были свои необычные растения и животные — местная флора и фауна. Живут и дышат они углекислым газом. Эволюция на планете ещё не вырастила в своей утробе мыслящих созданий. Но животный мир был уникальным в своём роде. Редко где увидишь объединение флоры и фауны в одном неизменном виде — заросли красных 'акаций'. Они растут невероятно быстрой паутинкой, покрывают большую территорию за считанные минуты. И также очень быстро, внезапно растворяются. Таким способом они передвигаются по степи, по пустыням. Такие растения-животные питаются водой и минералами, которые попадаются на пути следования. Для людей они не опасны… если только не стоять на их дороге. Если зазеваться, заснуть на открытом пространстве с противогазом, что конечно же маловероятно, то можно случайно попасть в 'сети' такого растения, которое со всех сторон окутает тебя, и уже не вырвешься из его стальных объятий пока оно само не раствориться. При этом оно может погрызть костюм или скафандр, извлекая полезные для своего развития химические соединения.
Жители к миротворцам относились спокойно. Во-первых, потому что миротворцы очень похожи на померян, и жители узнавали своих. Если Федерации по глупости своей заслала бы альверцев ранних классов, а не класса Джей-5, то проблемы бы возникли сразу. Так как узнанные альверцы вызвали бы сильное недовольство и больше бы разгневали толпу из-за неистовой расовой ненависти, которая поселилась на этой планете. А так оппозиционеры сомневаются и полагают, что имеют дело с померянами и сильно не враждуют с миротворцами. Они терпимы.
Среди миротворцев действительно есть померяне. Это не как лучше знает Паут, который умеет с лёгкостью различать истинных померян. Но померян в федеральных войсках не так много. В PAF померяне идут неохотно, да и берут их редко: нужны исключительно сильные, здоровые, безбашенные люди, которые готовы пойти на смерть. К тому же померяне не наделены физической выносливостью и силой, которой обладают геноизменённые альверцы. Поэтому в их группе из 28 миротворцев, которые охраняют центр небольшого промышленного поселения есть только один померянин — это командир группы: Эхор Турек. Он достаточно опытный командир и ему приходилось бывать в разных передрягах. Перед сном он рассказывал разные байки про конфликты, в которых бывал, про горящие танки, про огонь и смерть на полях сражений, про разрушительный снос зданий термическими бомбами, про запрещённые оружия способные разносить целые города в клочья. И как он был свидетелем разных ужасных событий. В свободное время он не давал нам скучать и напрягал разными тренировками: пробежкой по посёлку, по пустыне за куполом в противогазах; метанием острых орудий, вроде как, ножей по целям. Учил вербальному бою. Учил психологической атаке. Отдыхать и расслабляться он никому не давал. По началу это всех доставало, такая настырность Эхора могла вывести из себя. Но потом поняли, что это становиться отличной школой — у опытного бойца, мастера своего дела. Это закалит альверцев, они определят свой потенциал и поймут на что способны. Каждые тренировки хоть и были изматывающими, но всегда были новыми и не похожими на предыдущие. Даже удивительно как один человек, к тому же померянин, знает все эти приёмы, способы, методы, воздействия и знает как нужно тренировать… И в конце всем уже нравились ежедневные тренировки неугомонного померянина и альверцы с улыбкой и радостью принимались за новое неведомое испытание, которое придумал для них командир…
— Восьмой, похоже ты ошибался насчёт войны! — как-то весело сказал Паут Воэ, вернувшись после очередной тренировки. — Никакой войной здесь не пахнет. Уже месяц прошёл. Почти 100 местных дней. И ничего… Зато здесь неплохо. Кормят отлично и тренируют здорово, а главное правильно!
Определённо скучающий на дежурстве Восьмой лениво открыл глаза и взглянул на своего брата. Усмехнулся:
— Может ты и прав. Может, я напрасно беспокоился за нас… А может, просто я не знаю, какой может быть война и как она должна начинаться…
Слова Восьмого быстро забылись в тот короткий вечер. Но на следующий день сразу же вспомнились. Они даже не успели лечь спать в тот вечер. Война дала о себе знать тут же…