Неделю назад в штабе поползли слухи, что собираются уменьшать контингент миротворцев на планете. А сегодня уже начали это делать. Считалось, что на Митрите бунт подавлен, оппозиция сдалась и разбрелась по своим норам. Остались только мелкие неорганизованные, чаще всего, спонтанные движения маленьких групп — без явной цели и результата. Поэтому из двадцати тысяч федеральных войск оставили двенадцать. Содержать постоянно боевой контингент очень затратно даже для Федерации. Сняли с боевых дежурств тех кто охранял воздушные коридоры и малозначащие объекты. Сняли с дежурства и тех, кто охранял генераторы аэросилового поля в мелких поселениях. Собирались снимать с дежурства и группу Эхора Турека с 27 бойцами с поселения Туан. Уже отправили приказ и этим вечером Эхор всем озвучил:
— Через 18 часов мы должны собраться и ждать перебазировки. Куда мы отправимся на этот раз будет объявлено специальной директивой… Можете расходиться, собирать вещи и готовиться ко сну. Отбой.
Все недовольно разбрелись по зданию.
— Вот же неудача! — прорычал Грайте. — А я уж надеялся, что мы здесь подольше останемся. Нам же платят как за боевые дни…
— Да уж… — ответил Паут, — и вернёмся мы обратно на пустынную планету с фиолетовым небом, продолжать тренироваться бегать по серой пустыне.
— Не отчаивайся Одиннадцатый, — включился в разговор Тейрон. — Ещё не известно отправимся ли мы домой, или нас просто переведут на другой объект здесь же. А может и на другую планету. О чём, конечно, можно помечтать…
Все улыбнулись. Дежурить им сегодня не пришлось. Братья разошлись по своим комнатам, чтобы начать собирать свои немногочисленные пожитки. Как неожиданно включилась сирена.
— Что случилось?! — первым выбежал к дежурным командир.
— По нам стреляют! — ответил дежурный.
— Где?
— Вот из того сектора. Была пара выстрелов с применением глушащих средств, — отчитался дежурный, указывая на трёхмерную карту местности.
— Так… — пожевал губу командир, взял микрофон, чтобы сообщить всем:
— Внимание! Нас атакуют! Всем занять боевые позиции. Живо!
Встревоженной толпой миротворцы разбежались по своим укреплённым позициям, примкнули к бойницам, и стали всматриваться вдаль, пытаясь увидеть первым неприятеля. Но неприятель не спешил показываться.
— Возможно провокация, — между тем объявлял по микрофону командир. — По нам стреляли всего два раза. Но следует быть на чеку. Следить за всем что движется. О всех странностях немедленно докладывать мне!
— Хе… Кто-то пульнул пару раз и такой ажиотаж! — сказал Паут сидящему рядом Тейрону. — Может это случайно вышло? Или посмеяться решили. Ведь в других городах тоже стреляют.
— Не думаю, — как-то загадочно ответил Тейрон. — Если бы хотели вспугнуть, то стреляли бы по нам значительно раньше. А сегодня не простой день… Сегодня же начинается рабочий сезон. Рабочие из городов возвращаются на заработки…
— И что из этого? — спросил Паут.
— Всё что угодно… Сегодня я не видел толпы рабочих. Не могли же они отказаться от своих зарабатков так просто.
— В стране начался бедлам, могли и отказаться, — тихо предположил Паут.
Тем временем командир, расположившись за двумя бойцами слева от братьев Воэ, начинал нервничать.
— Вот чёрт. Сигнал не поступает… Нас блокируют… Дьявол! Да, нас блокируют!… Внимание всем!! Боевая ситуация номер один! Всем приготовиться.
Он мог бы отдавать приказы по своему камтику. Альверцы-бойцы не нуждались в ушных камтиках, так как у бойцов были встроенные передатчики, вживлённые в мозг с 'рождения'. Но он предпочитал делать это вслух и очень громко, чтобы все занявшие периметр вокруг небольшого здания слышали. Это было принято на вооружении. Также было принято отдавать вербальные сигналы бойцам. Так как сигналы с камтика могли переловить враги и расшифровать их.
Местные жители спали. Для них было ночное время. Звезда Тайхо поспешно скрылась за горизонтом и алое небо померкло. Облака на минуту стали сначала мертвенно-кровавыми. Затем багровыми. Тёмными. А потом весь небосвод стал абсолютно чёрным. Уличное освещение не включалось. Наступала давящая тьма.
— Освещение не включили, — заметил Восьмой. — Готовность номер один. Высшая степень опасности. Что это всё значит?
— Не нравиться мне это… — сказал Грайте.
— Мне тоже, — согласился Паут и включил инфракрасное ночное видение.
Тишина. Ни звука. Машины молчат. Жители словно вымерли. Бойцы замерли в томительном ожидании.
— Надо включить наше освещение. Вообще же темно, ничего не видно. — Предложил дежурный. — Направленные прожекторы хоть можно врубить.
— Нельзя. Ни в коем случае… — прошипел командир и громко объявил всем. — Всем включить инфровизоры и пользоваться только инфровизорами. Не включать освещение и отключить его, если оно, не дай бог, включено.
Прошло минут тридцать с того момента, как браться Воэ по команде заняли свои места у бойниц. Укрепления были мощными — железопрочными, устойчивыми даже для термических лазеров. Бойницы давали хороший обзор сектора. Но в своём секторе Паут ничего не видел. Видел только затылок широкого трёхэтажного здания с мёртвыми окнами и шелестящими перед ним кронами невысоких деревьев. Поднять голову и осмотреться не позволял приказ о готовности номер один, то есть не высовываться и бдительно наблюдать только за своим сектором.
На улице стало основательно темно. Инфровизор помогал в таких случаях не очень сильно. В окулярах были видны мутные бесцветные очертания. Кое-где горели далёкие огоньки домов в которых ещё не спали жители.
Со слабым уличным освещением ещё можно было чётко осматривать местность, но когда местность покрывает затянутое плотными облаками, к тому же, безлунное небо, и освещения практически нет никакого — становится не просто жутко, а страшно.
Паут лишён страха. Но у него есть чувства. Поэтому он чувствовал что-то такое, что ему не приходилось ещё чувствовать. Это чувство его давило, напрягало всего его мышцы и не хотело отпускать.
'Ну хотя бы командир что-нибудь сказал. Почему же так тихо? Почему согласно приказу, нельзя разговаривать даже со своим ближайшим товарищем-бойцом, со своим братом?… Это больше похоже на провокацию, на проверку, на испытание тьмой и тишиной, но никак не похоже на атаку' — думал Паут и неожиданно командир негромко сказал со странной и понятной только ему уверенностью:
— Они ждут полной темноты. Они всерьёз хотят нас потрепать… Они готовы убить нас.
'Кто?!' — мысленно воскликнул Паут, встревожено огладываясь по сторонам; но не успел продолжить мысль, как внезапно раздалась команда командира, который стоял над своей бойницей, осматривая местность из инфровизоров:
— Всем прилечь к земле! Пневмопушка!!
Что может быть страшней пневмоорудия? Только пнемнопушка! Военная технология не стоит на месте и две сотни лет назад было придумано такое эффективное средство уничтожения как пневматическое. Особенность этого оружия в том, что оно стреляет воздухом. Но весьма не простым воздухом — под высоким давлением, создающую ураганную силу, и с микроскопическими деструктивными элементами — нанороботами с расщепляющими краями, которые уничтожают всё что попадётся на их пути. Пневмоорудие может уничтожить человека, разрушив его на куски, разорвав на мелкие фрагменты, отделив мясо от костей, может уничтожить или покалечить группу людей, может остановить пехотный танк, сбить камис, но пневмопушка может уничтожить целое здание, группу танков, уничтожить всё вокруг в радиусе 20–30 метров.
Паут не успев нагнутся, увидел как здание на которое он только что смотрел, начало рассыпаться в окулярах инфровизора, начало растворяться, как растворяется кусок сахара в воде. Был слышан звук приближающегося урагана — сильного порыва ветра который несёт с собой смерть и разрушения. Ещё Паут успел увидеть как площадка перед зданием начала подскакивать волной и плитки стали рассыпаться в воздухе…
Последнее что он услышал, как Эхор отчаянно выкрикнул:
— Включить антидеструкторное поле!
Но видимо поле был включено поздно. Ведь для его включения требуется время. А волна деструкторов пневмопушки уже приближалась вплотную к их укреплениям. Паута с силой отшвырнуло от укрепления к стене здания, он видел как рассыпалась мощное противолазерное укрепление, как его оружие приставленное к бойнице начало плавиться, не от жары, а от действия деструкторов — нанотехнологических роботов, у которых сейчас одна задача — уничтожать всё подряд. И оно каплями начало стекать на землю. Он видел, как разрушается его инфровизор, как лопаются его окуляры, как к его костюму подбираются и начинают разгрызать деструкторы, отрывая клочьями термически прочную ткань. Комбинезон мог справиться с деструкторами, но не с таким же количеством!
Всё это он увидел за считанные миллисекунды, на которые способен реагировать альверец класса Джей-5. Он даже не успел взглянуть на Тейрона, своего брата, и попрощаться с ним, хотя бы просто взглядом. Он понимал, что смерть неминуема и единственное что радовало в данном случае так это только то, что деструкторы не дадут ему долго мучиться и разорвут его на части за жалкие миллисекунды.
Сильный удар затылком об стену. Каска смягчила удар. Но что толку. Деструкторы сейчас налетят на стену через мгновение… Паут понимал что ураганная волна, которая его отбросила — это вырвавшийся вперёд воздух из основного потока — первая волна разрушения. За основной поток хватаются деструкторы и следом за ураганам движутся по направлению пневмоудара.
Паут очнулся.
Как так случилось, что он остался жив? За секунду своего пробуждения он проанализировал ситуацию и понял, что антидеструкторное поле всё же включилось. Как только оно включилось деструкторы перестали работать и не разорвали его на мелкие части. Он почувствовал кожей, что к его лицу тонкой плёнкой приклеились отключённые деструкторы. Вот это по-настоящему ему повезло! Жалкие миллисекунды отделяли его от гибели. Что же дальше?
Паут анализировал ситуацию и улавливал сигналы работающих орудий. Сколько он был без сознания? Так, 1 минуту и 26 секунд. Непростительная роскошь в боевых условиях. Как же Эхор был прав! Нас действительно хотели уничтожить… Почему хотели? Хотят!
Зачем же применять пневмопушку?! Она же могла уничтожить здание-сердце поселения — генератор аэросилового поля мог накрыться и тогда воздух бы испарился, смешался бы с ветровыми потоками углекислого газа атмосферы. Но скоро Паут понял. Огонь был прицельным. По ближайшей позиции укреплений. Деструкторы смогли бы разрушить фасадную часть здания, первого и может быть второго этажа, но добраться до генератора, который находиться на седьмом этаже, они не смогли бы. А значит всё просчитано с точностью. Сначала хотели уничтожить передние укрепления с миротворцами, а остальных, засевших по бокам периметра и в самом здании, уничтожить потом отдельными выстрелами. Ведь не стреляют же повторно из пневмопушки.
И ещё глупый вопрос возник у Паута: откуда у бедных оппозиционных войск пневмопушка?! Как они её могли заполучить? Если только… Паут понимал, что если оппозиционные войска захватили склады боеприпасов, что практически невозможно, так как их охраняют наши лучшие войска и с высокой степенью ответственности, то всё становиться возможным… У них теперь пневмопушка. У них теперь лазерные разрывники, снайперские орудия, различные бомбоснаряды, энергетические поля и прочие разрушительные приборы. Он это учуял по издаваемым сигналам орудий.
Сейчас он находился в гуще событий. По зданию каждую секунду простреливали снайпера откуда-то издалека, не очень точно — но внушительными снарядами. Источник выстрелов находился где-то на границе воздушного купола. И ещё другие источники выстрелов постепенно приближаются. Приближаются сразу с трёх сторон. Что это? Оппозиционные войска? Или войска Адрии вторглись на планету? Диверсия? Группа миротворцев, из тех кто выжил, старалась прицельно бить по источникам. Выжило не много. Бойцов 10–12… Из 28. Включая Паута. Он это чувствовал по сигналам определения свой-чужой. Он ничего не видел, кроме всполохов, трассирующих снарядов, которые гулко разрывались над его головой на верхних этажах над окнами, чаще промахиваясь по окнам. На него сыпались осколки стёкол, бетона, зеркальных плиток.
Бойцы отошли в здание. По зданию враги не могли стрелять крупнокалиберными снарядами из риска, что попадут в генератор, поэтому стреляли термическими лазерами, малоразрывными лазерами, из крупных орудий — в основном парализующими снарядами и электроснарядами — сетками энергетических полей. Для комбинезона эти поля не страшны и он стразу их нейтрализует. Парализующие снаряды при попадании на открытый участок тела могли парализовать этот участок. Но опять же комбинезон надёжно защищал. Однако потрёпанный комбинезон Паута не гарантировал ему спокойствие. Повреждение 40 %. Самовосстановление включено. Комбинезон зашьёт дыры в течении часа. Это очень медленно в текущих условиях. Ещё тратиться энергия на излечение раненных участков тела Паута. В основном это руки. Паут посмотрел на свои пальцы. Деструкторы успели участками снять кожу и дойти до костей. Пальцы болят сильно. Ужасно болят. Обжигающая боль. Комбинезон пытается восстановиться на участках и излечить повреждённые пальцы. Паут дал мысленный приказ лечить в первом приорите пальцы, хотя бы правой руки, сколько потребуется тратить на это энергию, иначе он не сможет держать боевые единицы. На крючок спускать не обязательно. Его всё равно нет — выстрел можно заказать в мыслях. Но вот держать прицельно нужно обязательно.
В частых вспышках света он видел мёртвого Грайте. Он лежал у бойницы не шевелясь, изуродованный деструкторами. Тейрона не было на месте, рядом с ним. Это радовало. Значит он жив. Оплакивать Грайте сейчас нет времени. Надо идти к своим. Брать уцелевшее оружие, обороняться. У них есть чёткий приказ в такой ситуации — обороняться, не давать врагу захватить объект. Любой ценой не дать ему захватить объект!
Капитан Эхор мёртв. Его тело лежит вместе с остальными, до которых добрались деструкторы. Значит, командование на себя взял Тейрон, как старший сержант в группе. Тогда понятно, почему он не обратил внимание на Паута, когда тот потерял сознание. Не было времени. Надо было отдавать приказы. Спешить укрыться в здании.
Неужели это везде? По всей планете такое происходит?
Прошло несколько секунд с того момента как Паут очнулся. Надо подниматься и идти к своим.
Паут посмотрел на свои ноги. Тоже повреждены деструкторами. И комбинезон у ног тоже повреждён. Чёрт! Он попробовал привстать. По телу прошлась дикая боль.
— Эшемер! — прохрипел Паут.
Комбинезон послушно вкольнул ему дозу эшемера. Эшемер — биологический препарат подавляющий боль в повреждённых мышцах и гиперусиливающий целые, неповреждённые мышцы и связки. Альверец при дозе эшемера начинает работать на износ. Он уже не чувствует грани и может порвать оставшиеся мышцы. Не многие выживают после принятия дозы эшемера, когда многие мышцы повреждены, но пару часов до своей смерти принявший эшемер способен заменять собой полноценного бойца. Это не приказ и даже не рекомендуется в таких ситуациях. Паут решил сам.
Он сразу почувствовал облегчение в теле и нашёл силы приподняться. Но вовремя остановился. Если он поднимется, то станет отличной мишенью для снайперского выстрела. Надо полсти! Только полсти. Пока прикрывает его остатки укреплений, он в безопасности.
Он начал ползти. По влажной от крови и расплавленных мраморных плиток смешанной с грунтом земле было неприятно полсти. Но он не обращал на это никакого внимания. Через несколько секунд он был уже у входа. Его кто-то схватил за рукав и затащил внутрь.
— Жив! — в вестибюле крикнул Тейрон. — Твой сигнал был не устойчив, поэтому я не мог определить что с тобой. Жив ты или мёртв.
— Тейрон, кто это? — лишь сказал Паут.
Тейрон понимал о чём идёт речь. Это не было похоже на жалкую кучку трусливых экстремистов. Действуют они слишком слажено и чётко.
— Не знаю, — честно ответил Тейрон.
— Мне нужно оружие, — привстал Паут отряхивая налипшую грязь вместе с деструкторами.
— Держи! — перебросил ему Тейрон свой лазерный разрывник.
— Разрывник? — удивился Паут осматривая оружие. — А не круто ли?
— Применять парализующее оружие в данном случае считаю неуместным!.. Нас осталось 11 человек… Их значительно больше. Через две минуты они будут в прямой видимости. Займи позицию 317. Возьми запасной инфровизор, а то ничерта не увидишь.
— Мне всё видно от ярких вспышек, — ответил Паут. Но инфровизор взял.
Тейрон из запасника достал пистолет и пару энергоразрядов. И крикнул вслед Пауту. — Как только подъедут, я их угощу этим.
— Береги себя. — только и успел сказать Паут удаляясь на позицию 317, определённую инструкцией.
317 позиция — это второй этаж возле окна, непосредственно у лестничной клетки. Паут прильнул к окну. И увидел свет приближающихся машин. Машин было много. Не было похоже что они приехали сюда с другой стороны купола, извне, так как машины были простыми и явно не приспособлены для переезда из города в город. С машин беспрерывно и беспорядочно палили по зданию стараясь попасть по окнам. Окно Паута было давно разбито, поэтому взяв покрепче разрывник, он вскинул оружие и направил его из оконного проёма. Пальцы всё ещё не восстановились, но эшемер заглушал боль и помогал управлять пальцами. Он быстро прицелился и выстрелил по окну машины. Лобовое окно приближающейся машины хлопнуло и разлетелось по сторонам. Машина остановилась, развернулась поперёк улицы. Следующая за ней машина не успела притормозить и с силой ударилась в бок.
Местные. Откуда у них всё это оружие?.. Ага, ещё флаеры летают. С них тоже стреляют. Но их проще сбить. Наводящийся разрывной снаряд спокойно сбивает приближающийся флаер.
Паут понимает что он убивает померян. И убивает их впервые в своей жизни. Холодно, расчётливо, профессионально. Это не месть за смерть брата, за Пятого. Им сейчас не владеют эмоции. Это просто его долг. Он не должен допустить своей смерти, смерти бойцов своей группы, и во чтобы то ни стало не позволить врагу захватить генератор аэросилового поля.
По лестнице пробежался Макси. Паут заметил его. Макси остановился.
— Макси! Как я рад, что хоть один врач жив, — сказал Паут.
— Ага. Мне повезло. Я был здесь, когда долбанули. Что у тебя? Рассказывай.
— Ноги, — коротко и чётко произнёс Паут. — Сделай что-нибудь с моими ногами. Я применил эшемер.
— Эшемер?! — изумился Маски, оценивая насколько серьёзно повреждены ноги Паута. Отозвался наконец: — Да, брат, дела…
— Бесполезно? — спросил Паут прицеливаясь по выходящим из столкнувшихся машин людям.
— Нет… Я попробую что-нибудь сделать…
— Пробуй, — приказал Паут и выстрелил по первому, кто вытащил энергооружие из машины. Остальные трусливо разбежались за тёмные переулки.
Чёрт, а ведь действительно местные. Но вооружены основательно. Кто их так вооружил?
Паут слышал как с другой стороны ещё подъезжают машины. Они подъезжали с разных сторон. Ещё по воздуху метались флаеры пытаясь прицельно бить на ходу.
Взрыв оглушил Паута и Макси, который перевязывал ноги необычной повязкой. Чуть не попали. Паут отшатнулся от проёма. Прилип к стене. Осторожно выглянул. Ещё издалека стреляют снайперы. Именно то что стреляют издалека Паута спасает. На таком расстоянии они промахиваются. Но стреляют профессионалы. А атакуют дилетанты. Что это за война такая?
— Я перевязал ноги биомазью — она ускорит восстановление повреждённых тканей. Почти закончил, — сказал Макси.
— Спасибо Макси. Не трать время. Иди к другим. Я справлюсь.
— Мы заминировали здание атомным ударником на 3 этаже, — сообщил он и достал из кармана маленький приборчик. — Это запасной детонатор. Держи. На тот случай если я… не выживу… Действуй по обстоятельствам!
Макси не стал задерживаться. Хлопнул по плечу Паута и побежал вниз. Не разглядывая приборчик, Паут засунул детонатор в комбинезон.
Он начал оценивать шансы. Их, сопротивляющихся бойцов, осталось уже восемь. За последнюю минуту убили ещё двоих на 3 и 5 этажах. Шестеро из группы похоже ранены, включая Паута. Макси пока ещё не участвует в сражении. Итого семь человек в обороне. К ним движутся с разных концов поселения около 30 машин. В каждой из которых по 2 или 3 человека. Все померяне. Хорошо вооружены. Стреляют плохо и неумело. Это плюс. Минус, что помимо них на краю поселения засели снайпера-профессионалы, у них же пневмопушка, из которой они точно не будут стрелять, пока миротворцы в здании. Померяне атакуют без противогазов. Да и в поселении по приблизительной оценке должно оставаться не менее 500 человек. Значит, им генератор нужен в целости и сохранности. Отправить сигнал помощи никто из альверцев не может. Все сигналы блокируются. Точнее создаются искусственные шумы в радиоэфире, которые делают сигналы бесполезными. Если бы не снайпера, то шансы были бы равными. А так только снайпера и убивают альверцев. Неравный бой. У малой группы альверцев практически нет шансов.
Паут услышал как совсем близко остановились несколько машин — у фасада здания. Через секунду вначале почувствовал, а потом услышал как взорвались два энергозаряда. Здание сильно тряхануло. Машины разлетелись. Одна из них пролетела перед его окном, пробивая крышу ближайшего коттеджа, сминаясь в хлам.
'Тейрон, — беспокойно подумал Паут, но собрался. — Восьмой не дурак, что подставляться под взрывную волну'.
В самом деле, сигналы пока подают семь бойцов. Вместе с Паутом получается восемь. От взрыва погибло как минимум десяток померян. Остальные не спешат приближаться. Боятся. Отходят назад.
И вдруг Паут на горизонте заметил странное движение. Какой-то огонёк приближался к ним с неимоверной быстротой. Паут стал прицеливаться и в окуляре разглядел этот предмет. Эргозаряд!!
В них выпущен эргозаряд! Да как они посмели использовать запрещённое оружие! Это свето-лучевое оружие уничтожает исключительно живые материи за счёт сильного локального всплеска радиации. При этом не трогает ни технику, ни здания. Все живые существа, которые угодили в этот разряд мгновенно погибают. И такой снаряд летит прямо на них, в здание администрации. И против этого заряда выставить ничего нельзя. Увидевший приближающий яркий шар, знает точно, что это верная смерть, спасения нет.
Паут Воэ что есть мочи выкрикнул: 'Эргозаряд!!', надеясь что все услышат его и успеют что-либо сделать… Но успевал только он. Ему можно было выпрыгнуть из окна, упасть в бетонный колодец, который оказался под его окном. Он заприметил его давно — ещё в начале, когда они обосновывались здесь. Непонятно зачем он там находился. Может когда-то хотели сделать пристрой или залить фундамент под какое-то оборудование. А может по задумке архитекторов здесь должен был быть бассейн. Никому не известно. Но то что он случайно оказался под окнами — это шанс спастись. Математический решатель Паута определил с точной последовательностью все необходимые действия и за миллисекунду вычислил, что на всё ему потребуется 3,5 секунды, даже с учётом повреждения ног.
Паут выпрыгнул. С перевязанными ногами в два прыжка перескочил раскуроченную разрывами площадку и бросился в бетонную яму, группируясь при падении. Боковым взглядом он видел как эргозаряд пролетел над ним, ударяясь в окна 4 этажа, проникая внутрь. Приземлившись, прижавшись к холодному бетону, крепко зажав глаза и приложив лоб к осыпанной земной крошке, он услышал негромкий хлопок. На секунду всё вокруг стало обжигающе ярко. Даже закрыв глаза, он видел отражение слепящей вспышки. Его счётчик радиации показал гигантский скачок, продолжавшаяся не больше секунды и затем утих. Он, конечно же, получил дозу радиации, но терпимую, не такую, какую получили все остальные — не сопоставимую с жизнью.
Несмотря на то, что было жарко, Паут почувствовал леденящий холодок. Он уже не мог чувства откладывать за свою спину и терпеть. Чувства поддались вперёд и переполнили его. Он ощутил влажность у самых глаз. Он не знал, что он способен плакать. Ему не приходилось раньше плакать. Но сейчас он уже не мог себя сдерживать. Сигналы его товарищей медленно угасали в его голове. Последним угас, как ему показалось сигнал его брата, который успел командовать группой всего лишь несколько минут. И погиб. Они все погибли! Он остался один. Его инстинкт самосохранения не позволил ему умереть рядом с товарищами.
Тут Паут вспомнил про детонатор и пощупал карман комбинезона. Детонатор был на месте. Он достал его. Распечатал. Оставалось только нажать на кнопку. Но нет. Рано.
Он дождался когда экстремисты осторожно подберутся ближе к зданию. Он услышал рядом их разговоры: 'Наверное, мертвы', 'Шутишь, это же эргозаряд! Там никто не мог выжить', 'Точно, там все мертвы!', 'Генератор наш! Наш!!', 'Мы победили!'.
— Чёрта-с два вы победили, — выкрикнул Паут из своей бетонной могилы и с яростью нажал на кнопку детонатора.
Этот математический решатель, который встроен в мозг, ему всегда казался ненужным. Зачем военному математика? Иди и стреляй! — думал он, — зачем решать какие-то математические или геометрические уравнения?.. Но сегодня он изменил своё мнение. Он всё рассчитал с точностью. Заряд находился на третьем этаже. Он же находился в бетонной яме на расстоянии 11 метров от здания, глубиной в 2 метра и 33 сантиметров плюс-минус два сантиметра. Бетон прочный, с расчетной прочностью 600 килограмм на сантиметр квадратный. Толщиной не менее полуметра. Атомный ударник всего силой в 3 мегаджоулей. Ударная волна не сможет пробить бетон и достать Паута. Но ударная волна разнесёт в щепья всё здание и два ближайших квартала со всеми его жителями и теми, кто оказался рядом. Выжгет всё в радиусе 200 метров. Паута же может засыпать осколками разрушенного здания, вырванной землёй — но это не должно быть существенно…
После того как Паут нажал на кнопку, взрыв проревел над его ухом спустя секунду. Боковым зрением, из прямоугольного окна колодца, позволявший осматривать чёрное небо, он видел как во все стороны разлетаются и крошатся бетонные плиты здания, в вперемешку с пылью, хламом, выжигающим ярким пламенем и человеческими смертями. Он прижал руки к голове и закрылся. Поднятые в воздух атомным ударником предметы должны непременно обрушаться. И если ему повезёт, его не придавит тяжёлая глыба или не пришибёт вырванный с корнем металл. А лишь засыплет земля да мелкий мусор.
Через несколько секунд после взрыва, он почувствовал как по его телу начинают ударяться клочья земли, бетонные крошки, камни, щебень. Он начал обильно глотать воздух, который скоро развеется ветром и его не останется вовсе.
Его ничем тяжёлым не придавило. Согласно математической вероятности его присыпало останками ниже средней допустимой вероятности. Он достаточно быстро разгрёбся из-под образовавшегося на нём завала, резко приподнялся и ухватился за горячий край бетонной могилы. Пальцы не могли удержатся. Он не мог зацепится ими и подтянуть себя вверх. Пальцы скользили от собственной крови и крепко схватиться не могли из-за повреждений. Вот уж действительно бетонная могила. Не отпускает его. Что же делать?
Сжав больные пальцы, Паут огляделся. В свете разгоревшегося огня он различил упавшие в яму предметы. С другой стороны бетонного колодца земли и хлама было навалено больше, чем с этой и у него есть возможность выпрыгнуть из могилы и ухватиться локтями. Что он и сделал.
Он чувствовал как вокруг рассеивается воздух. Как его быстро вытесняет углекислый газ планеты. Огонь начинает угасать. Ему как и померянам нужен кислород для нормальной жизнедеятельности всех органов. Наконец огонь потух и кислорода не стало совсем. Паут перестал дышать. Альверцы — не спецы. И не способны дышать углекислым газом. Но зато способны долго сдерживать дыхание, подольше обычных померян. Пауту не доводилось испытывать себя — сколько он сможет обходится без кислорода. Сейчас, конечно, наступило подходящее время для испытания… И он рассчитывал что сможет обойтись без кислорода хотя бы двадцать минут. Если получится, то все тридцать. А за это время можно многое успеть.
Только входит ли в эту особенность альверцев, что они будут при этом страшно измождены, выдерживать сверхнагрузки за счёт действия эшемера и испытывать психологическое неравновесие? Вряд ли… Но другого выбора у Паута нет. Он сможет спастись, если будет действовать чётко и решительно.
Итак. Что нужно ему? Во-первых найти спасательную капсулу. Хотя вряд ли в этом поселении такие существуют. Тогда найти альфа-такси. Бета-такси не подойдёт. Альфа-такси сможет перевести его в другой город. В добавок альфа-такси снабжена спасительными противогазами. Однако, Пауту редко доводилось видеть альфа-такси над этим поселением. А в такой поздний час, когда все спят, здесь альфа-такси не может остаться. Что ещё? Индивидуальный противогаз. Который должен быть в каждом доме на случай подобного события. Подобное событие наступило, значит противогазы должны были быть применены местными жителями, если у них, конечно, они есть.
Паут старался не задумываться о том, что он мог своим действием обречь на верную гибель не только экстремистов, пытающихся захватить центр, но множество других мирных людей, которые остались в этом поселении. И он понимал, что не сможет отнять противогаз у местного жителя. Потому что это равно, что отнять его жизнь.
Ещё не маловажное обстоятельство — снайпера-профессионалы. Их взрывая волна не настигла. И они прекрасно видели разворачивающуюся в центре драму. Вполне возможно, что им сейчас не до поиска в окуляре новых жертв, и что они сейчас рыщут ближайший противогаз. И Паут какое-то время может себя чувствовать в безопасности. Но на долго ли? По его комбинезону они смогут сразу отличить его от местных жителей.
Паут поспешил прикрыться ближайшими уцелевшими зданиями от глаз снайперов. Уйти из поля зрения незримых снайперов.
'Так, — продолжал размышление Паут. — А поможет ли мне флайер, если я его найду? Всем известно, что флайер герметичен и снабжён подачей кислорода. А значит я смогу на нём добраться до ближайшего аэрокупола. Осталось только найти этот файер, если до меня не разберут их другие люди. Где же ближайшая остановка флайеров?… Ага, надо идти туда!'
Паут хранил в своей памяти цифровой план местности и мог с лёгкостью ориентироваться по ней. Он даже сохранил в свою память расположение ближайших поселений с куполом. В 23 километрах был небольшой город. И называется он Овергот. Да, именно на северо-западе…
Он спешным шагом, местами перебежками по открытой местности, шёл в направлении стоянки флайеров. По пути он видел сильно обожжённые, почти обугленные трупы экстримистов и беспорядочно разбросанные их смятые машины. Попутно пытался отыскать в уцелевших салонах хотя бы один противогаз.
Рассветало.
На стоянке не было флаеров. Были только старые машины. Некоторые даже колёсные. Оторвавшиеся камни от взрыва во многих машинах пробили стёкла или помяли крыши.
Ситуация становиться всё неприятней. Паут уже чувствовал потребность организма дышать. Где же найти воздух? Хотя бы глоток и ему хватит ещё на несколько минут.
Герметические комнаты! Вспомнил Паут и пошёл в ближайший коттедж, в котором горели окна.
То что он увидел там — он не забудет никогда. На полу главной комнаты, возле прихожей лежала молодая женщина лет 30. На её лице застыла гримаса горя и обречённого ужаса. Рядом с ней в обнимку лежали её дети. Одному было не больше пяти, а другому не больше полугодика. Они все были мертвы. Они задохнулись углекислым газом. Ударной волной разбило окна коттеджа и у них не оставалось шанса, даже чтобы найти противогаз, которого в этой бедной семье рабочего никогда не было.
Паут прикоснулся к женщине, к ещё не так давно живой коже. И извиняющимся жестом попятился назад. Он только и смог выдавить немое 'Прости', скрывая прочь свой взгляд.
'Сколько таких жертв в этом поселении? — вопрошал он себя, — сколько я угробил женщин и детей? Тех кто был не причастен к этой войне? Сколько я смогу вытерпеть чужих страданий? Сколько?!'
Пауту даже не хотелось цепляться за жизнь. Ему хотелось вытащить из кармана энергозаряд и подорвать себя на месте. Но холодный расчёт опять возобладал в нём. Его взгляд перебросился на площадку где стоял мобиль. Настоящий мобиль! Не те старые машины, в которых даже окна не прочные, а современный мобиль, снабжённый подачей кислорода и способный передвигаться между городами этой чёртовой планеты!
Он подбежал к мобилю, быстро вскрыл кодовый замок, которые вправе вскрывать только военные и правоохранительные органы при экстренной необходимости, дабы воспользоваться транспортным средством. А он не сомневался, что наступила такая экстренная необходимость. И хозяин машины может быть уже как мёртв, так и испытывать острую нехватку кислорода — ему уже должно быть безразлично, что происходит с его мобилем… Паут сел и включил механизм подачи воздуха. Начал жадно глотать кислород из подающего вентиляционного отверстия, не дожидаясь когда он равномерно распространится по салону. Без воздуха он продержался 12 минут и 32 секунды. В спокойном состоянии он, наверное, смог бы дольше.
Завёл двигатель. Машина очень мощная — определил он по звуку двигателя. И дорогая! Может она принадлежит шерифу поселения или директору завода? — промелькнула мысль. Как опять удачно ему везёт. Но Паут понимал, что везение рано или поздно должно прекратиться. Он вспомнил Грайте и Тейрона, мёртвое лицо командира его группы — Эхора Турека, который натаскивал его разными тренировками и фактически приспособил к текущему выживанию и биться до конца за свою жизнь, никогда не сдаваться. Если бы не было Эхора, если бы не было Тейрона, был ли бы он жив сейчас? Бился ли бы он сейчас за свою несчастную жизнь? Он уже убил многих. Ему нет прощения. Но и выбора у него не оставалось. Приказ чёткий — не дать экстремистам захватить генератор, не позволить им это сделать любой ценой. Любой ценой!! При этом не уточнялась какой именной. Можно ли в данном случае жертвовать жизнями тысячи людей?
Он остался один. Совершенно один в этом жутком, ополчённом против него мире. На окраине поджидают снайперы. В этом городе каждую минуту умирают люди, у которых нет противогаза и герметичной комнаты с воздухом. Да если и есть?! Когда придёт спасение к ним? Сигналы всё ещё блокируются кем-то. Знают же, догадываются, что кто-то выжил. И сейчас у них остаётся дело принципа — прикончить того, кто помешал их планам по захвату сердца поселения, всего поселения.
Он проехался по светлеющей улице. Он видел как на его улицу выбегают люди, падают и умирают в конвульсиях. Кто-то из жителей замечал его и пытался добраться до машины, так как это оставался единственный шанс на выживание. И Паут спокойно наблюдал как эти смельчаки задыхались и падали на влажную землю, не преодолев и полпути к его машине…
Рассвело очень быстро. Подъезжая к окраине поселения, он увидел тех, кто сидел в засаде. Он увидел пневмошуку из которой по ним стреляли. Они скрывались под затемняющим полем экрана для инфравизоров — поэтому альверцы их не видели. И они увидели его…
Наверное они не могли себе представить, что это всё мог сделать один человек. И не сразу поняли, кто сидит в мобиле.
Паут разогнал машину и на предельной скорости пошёл на таран. Впопыхах они беспорядочно стали стрелять по машине пытаясь попасть. Но Паут умело уворачивался от их выстрелов и лавировал между разрывающимися снарядами. Хотя пара снарядов всё же задела машину. Подъехав на 50 метров к ним, резко развернулся юзом набок, приоткрыл дверь и с силой бросил в их сторону энергоснаряд.
Видимо они не ожидали такой наглости и пару секунд стояли в нерешительности, не стреляли по мобилю — хотя теперь машина не двигалась — они легко могли попасть в неё, и словно загипнотизированные наблюдали как по параболе к ним летит маленький отдающий голубоватым свечением круглый снаряд. Паут услышал панический крик 'Ложись!' и захлопнул дверь мобиля. Их было человек десять. Хорошо вооружённые. По всей видимости военные или наёмники. Им не повезло пуще из-за того, что снаряд упал рядом с пневмопушкой. Разорвавшийся энергоснаряд раскурочил пневмопушку и с силой высвободил деструкторов, разбросав их по всему периметру где укрывались военные, накрыв смертоносной волной всех померян, который оказались там.
Если взрывная волна энергоснаряда сгубила двух или трёх померян, а остальные успели укрыться, то освобождённые деструкторы доделали разрушения до конца. Паут видел как начинают разрушаться комбинезоны людей, их противогазы, как пластами рассыпается кожа, отслаивается человеческое мясо, расщепляются кости — ошмётками летят в разные стороны и падают на землю — всё это изничтожается деструкторами в пыль. Паут видел, как люди не успевают выдавить из себя предсмертные вопли и тут же их лица размываются, обеззараживаются до кошмарных гримас.
Паут поспешил покинут место трагедии, раньше чем деструкторы закончили своё дело. Он ощутил, что блокировка сигналов сразу снялась. Значит, блокиратор — источник подавления сигналов, находился где-то здесь.
Паут рванул прочь из поселения, провожая его немым взглядом по экрану заднего вида. Поселение был безликим, умирающим. На этом же экране через полминуты он увидел движение. Его преследовали.
Он уничтожил десять профессионалов. Но их было значительно больше. По центральному зданию снайпера стреляли как минимум из трёх точек. Он увидел четыре пехотных танка, которые устремились вслед за ним, старясь догнать, подбить. Они обильно обстреливали дорогу огнём термических лазеров.
Он сконцентрировался, мысленно подготовил и отправил послание в штаб:
'Я, Паут Аблестион Воэ, единственный выживший солдат десантной группы Альфа-Омега 712 батальона миротворческих войск Федерации, под командованием Эхора Аувейна Турека, закреплённой у генератора аэросилового поля поселения Туан. Нас атаковали вооружённые экстремисты с применением современных средств нападения. Им помогают профессиональные солдаты, которые старались не входить в прямой контакт с нами. Предположительно это войска Адрии. Они использовали запрещённое оружие — Эргозаряд, который уничтожил всех обороняющихся. Я ранен. Применил эшемер и могу умереть по окончании действия препарата. Генератор не был отдан под контроль вооружённых экстремистов и был уничтожен атомным ударником. В настоящий момент меня преследует группа из четырёх пехотных танков, типа 'парящий танк', снабжённые термическим оружием. Я двигаюсь в сторону города Овергот на мобиле серии 'Эльфарс' по трасе номер 16. Нахожусь на восьмом километре от Туана в долине Арлаутского кратера. Постараюсь оторваться. Но герметичность салона нарушена. Воздух весь выйдет через 2 минуты… Ещё. Прошу срочно выслать спасательные группы в поселение Туан, так как в нём осталось много мирных жителей, которые в настоящий момент умирают из-за недостатка кислорода. Конец сообщения'.
Он услышал ответ из штаба: 'Вас понял. Местные спасательные группы направляем в Туан. Все войска заняты обороной. Военного резерва нет. Помочь вам не сможем. Постарайтесь оторваться от преследователей'.
— Есть! — сказал Паут.
Он мог бы и догадываться, что штаб сейчас занят войной, которая развернулась по всей планете. И услышал из штаба напутствие дежурного:
— Удачи тебе солдат Паут.
— Спасибо…
Паут знал, что сообщение перехватили противники. Но расшифровать они его смогут не скоро. Им понадобиться с десяток минут на дешифровку, если у них, конечно, есть дешифровальная техника. Он выдавил максимальную скорость в 600 километров в час и видел, как постепенно отрывается от преследователей. Парящие пехотные танки не могли разгоняться до таких скоростей. Это было его преимуществом. Однако двигаться на мобиле в город Овергот было бы безумием. Ведь там придётся остановиться. А значит и танки, и кто в них сидит его скоро настигнут. И церемониться они с ним не будут. Долбанут термическим лазером и прощай…
Воздух убегает из салона через повреждения, быстро замещаясь углекислым газом. Механизм подачи кислорода не справляется. Паут прильнул к вентилятору, вдохнул кислород и посмотрел на карту в памяти. Дорога прямая, без изломов. Рассекает весь гигантский кратер. Овергот находится чуть в стороне, правее. Это чтобы грузовики с железной рудой двигались в объезд городу. Отворот на него уже близко. Сколько минимум километров от магистрали до купола? Паут померил расстояние по карте, которая записана в памяти. Два километра и 350 метров. Неплохо. Он сможет. Сумеет.
Взяв с панели электронный пульт, он запрограммировал дальнейший путь следования машины. Машина двигалась на предельной скорости. Подходя к критической точке, Паут прильнул к вентилятору, высосал последние глотки воздуха и на ходу открыл дверь. Машина согласно программе сбавила обороты до 100 километров в час в точке сброса и Паут отпружинил. В полёте он свернулся калачиком, сгруппировался и повалился на песок пустыни, проделал по инерции движения ещё несколько кувырков-оборотов, будоража красные пески, пока не замер на месте.
Видели ли это его преследователи, от которых он оторвался на три с половиной километра? Если прицеливались по оптике, то, наверное, видели. Паут торопливо пристроился к обочине. Полотно дороги поднималось на полметра выше. Он нашёл ямку. Пристроился и поспешно обсыпал себя песком, маскируясь. Через несколько секунд с оглушительным рёвом над ним пронеслись парящие танки. Не остановились. Не заметили! Теперь преследуют пустую, без водителя запраграмированную машину. И будут ещё преследовать пока не закончится плоская долина кратера или машина не съедет с трассы, когда та начнёт петлять.
По оранжевому небу в сторону Туана пронеслись спасательные отряды. Слишком высоко. Они его не заметят. Паут огляделся. Сбоку от трассы увидел город. Он даже увидел тонкую плёночку спасительного воздушного купола. И… побежал. Что есть силы побежал. Перевязанные ноги ещё слушались. Эшемер действовал. Он сможет. Как минимум 12 минут он выдержит кислородное голодание. А за это время он преодолеет два с лишним километра до воздушного купола.
Паут бежал и думал. Возможно ли это в 31 веке? Происходит ли это сейчас в действительности? Не грезятся ли ему эти невероятные события: смерти двух братьев, смерти всех его сослуживцев, смерти померян, вооружённых и мирных? Как такое всё ещё возможно в 31 веке, где война — это понятие устаревшее, потерянное, казалось бы навсегда?… Он понимал, что на краю Федерации, да даже на краю исследованного космоса может происходить всё что угодно — войны, стычки, конфликты, погромы, расовые дискриминации, наконец, жестокие убийства. Это в самой Федерации всё спокойно и мирно. У всех есть безграничные объёмы кислорода, все рады и счастливы… А здесь, где так много померян, конфликты обязательно находят своё место. А оружие находит своё применение. Это территория — большой полигон для проведения военных экспериментов, для испытания нового оружия, разрушительного или гуманного. Чаще, конечно, разрушительного. В такой дали от центра мирового общества всё позволительно. Кто живёт на периферии? Нищие, отбросы общества, отшельники, люди с низкими титулами, которым и остаётся жить что на периферии. Как этого он не понимал раньше? Как он не мог понять, что люди здесь бедные не по своему желанию, а потому что судьба у них такая — жить в худшем месте, в худших условиях. Потому что они здесь родились или их сюда направили, сослали. А назад дороги для них нет. Таких людей не пускают в общество, не заражённое чумой голода, недостатков, преступности и постоянной нехватки кислорода. Он видел как люди не могут накопить средств и убраться с этой планеты. Они стояли толпами у портального центра, через которые он прошёл. И не мог понять тогда, почему они толпятся возле здания. Цены здесь выше, чем в Федерации, почти в три раза. Но это же временно! Пока не прекратиться бунт на планете… Как это всё наивно. Их не выпустят даже если они чудом накопят такую огромную сумму денег. Они — узники этой планеты, а мы их надзиратели…
Он остановился. Впереди него по красному песку ползла местная 'акация'. Вот же чёрт! И обежать её уже не хватит времени. Она вытянулась на несколько сот метров. Может на весь километр. Но шириной была лишь несколько метров. Перепрыгнуть не удастся. Плетётся тонкой паутинкой, прижимаясь к пескам и выискивая в них полезные минералы.
Говорят, что по ней можно пройтись. Только делать это надо осторожно. Без резких движений. Иначе можно разозлить это растение-животное. А оказаться полностью в паутине Пауту не хотелось… Медлить нельзя. Надо перешагивать.
Паут осторожно сунул в паутину одну ногу. Она сразу же увязла в красной паутине. Паутина обхватила ногу до щиколотки, но дальше не стала подниматься. Затем он шагнул другой ногой. Та тоже покрылась акацией. Прикрыв глаза, Паут попытался высвободить ногу. Неохотно, с треском рвущихся паутин, она выходила из акации. Но всё же он освободился от удерживающих ногу паутин. По другой ноге акация начала подниматься выше щиколотки до икроножных мышц. Там где у него ноги перевязаны. Ещё не хватало чтобы акация выела лечащую биомазь. Он попытался высвободить эту ногу и не смог. Паутина крепко его удерживала.
Это всё. Конец. Финиш. Паут завяз в местной акации и не может двигаться. Он чувствовал как мелкие паутинки вырастают всё выше и ощупывают его тело, уже обследуют коленные чашечки, пробуют подняться выше.
Где-то он вычитал — учённые предполагают, что акации обладают интеллектом. Низкого уровня, но всё же интеллектом. Акации не видят, не слышат. Но они чувствуют. Ощупывая поверхности они ориентируются на местности. Так они запоминают свою дорогу и могут по ней вернуться домой — в свою ложбину. Они как и померяне боятся выходить на поверхность в жаркий ясный день. И пережидают жару где-то под землёй или в пещерах.
Ощупывая ноги Паута они узнали в нём человека. Паутины на ногах сразу же растворились, давая пройти человеку через себя. Он слышал от кого-то, что местные жители научились дружить с акацией. Они не уничтожают и не трогают акацию. А даже её частенько прикармливают минералами. И та, в благодарность, не трогает человека, если он оказался на её пути и пропускает через себя.
Это только что произошло с Паутом. Одиннадцатый долго не мог поверить, что акация специально для него расчищает дорогу и позволяет ему спокойно пройти. Лишь сделав несколько робких шагов, Паут понял, что акация действительно обладает интеллектом и не трогает его больше.
Он широкими шагами переступил акацию и оказался на другой стороне. Взглянув на шевелящуюся паутинку, он мысленно поблагодарил акацию и двинулся дальше. Всё ускоряясь и ускоряясь в направлении города.
Не смотря на светлый день, город ещё спал. Ему нужно восемь часов чтобы нормально отоспаться и пробудиться. А сутки здесь длятся всего-то 7 часов и 28 минут. Прошедшая тёмная ночь, которую он никогда не забудет длилась всего лишь 2 часа и 15 минут.
Сколько он потерял времени? 57 секунд. Сколько осталось до границы купола? 840 метров. Сколько он без воздуха? 8 минут и 23 секунды. Все эти цифры сидят в его голове и математический решатель выдаёт ответ — он не успеет. Он сможет продержаться без кислорода ещё 1 минуту и 40 секунд. Плюс-минус 5 секунд. Ему надо бежать на пределе. Но в таком случае он без воздуха продержится ещё меньше. Его организм не сможет выдерживать кислородное голодание и он начнёт жадными глотками втягивать в себя опасный углекислый газ. И задохнётся тут же.
Но он решил бежать на пределе. 400 метров. До спасения его отделяюсь всего 400 метров. Но организм уже требует кислорода. 'Где? Где я тебе его достану?! — вопрошался Паут. — Терпи. Потерпи немного…'. Осталось 300 метров. Нет, ему не достигнуть границы купола. Он упадёт на 120 метрах от него. Может спасатели? К чёрту! Какие здесь спасатели?! Никого не видно за границей купола. Ни одной живой души. Только хмурые серые здания и частные домики. Хмурая улица. Только бы не было ограждения у входа в купол! Паут присмотрелся. Нет. Ограждения нет. Открыто. Со светлой разметкой где заканчивается действие магнитного поля удерживающего кислород. Вот она граница уже видна! Там кислород. Ну же, ещё немного! 150 метров. Он на пределе. Случайно глотнул газ. С яростью выплюнул. Сердце бешено колотиться, требуя от лёгких срочно наполнить кислородом кровь. Организм не выдерживает нагрузок. Мышцы слабеют. Не помогает эшемер… К тому же, действие эшемера заканчивается. Он начинает чувствовать дикую боль в перетруженных мышцах и связках. Ноги подкашиваются. Он уже не бежит, а быстро перебирает ноги. Он не чувствует ног. 100 метров. Он не упал. Держится. Значит сможет. Десяток секунд осталось и Паут спасён. Давай же! — приказал себе Паут и, расходуя последние силы, прикрыв глаза, он рванул что есть и в последний миг прыгнул. Повалился на что-то упругое и жадно начал глотать воздух.
Да, это был воздух! Открыв глаза, он видел перед собой разграничительную черту. Она была в десяти метрах от него. Он так и не перебрался через неё… Но тут он вспомнил, что критическую черту делают для глупых померян на несколько метров раньше истинной границы. Для пущей безопасности.
Паута хватила отдышка. Он большими глотками брал воздух и не мог надышаться. Что это?! Он не может надышаться. Он задыхается! Его мышцы начинают болеть ещё сильней. Действие эшемера на исходе. Он умрёт. Он обязательно умрёт. После всех этих сверхнагрузок при действии эшемера… Это всё не совместимо с жизнью… Его организм не справиться с перегрузками, с многочисленной болью во всех мышцах, целых и повреждённых. Энергия костюма закончилась ещё час назад. Теперь он висел на нём бесполезной тряпкой.
Он закрыл глаза и провалился в чёрную бесконечную бездну…