Прошло не меньше четырёх часов.
Машина подъезжает к какому-то городу. Большому городу… Пробки. Они подолгу стоят. С двух сторон шум машин, рёв двигателей, сигналы; тысячи радиоволн и микроволн витают в пространстве. Хаос. Паут привык к этому средневековому хаосу сигналов от различных электроприборов. Он от них автоматически отстраняется. Они ему не интересны. А вот звуки были любопытны. Чутким слухом он отличает щебетание перелётных птичек, воркование голубей, шелест листьев деревьев. Лесопарк. Много колёсных машин на дороге. Много этих 'тарантасов'. Как же их тут называют? Не мобили точно… Ещё много людей. К какому городу они подъезжают?
Если бы у Паута были географические данные, или хотя бы мельком он видел современную карту России — он бы понял что это за город. А так, надо по крупицам вытаскивать из своей памяти. Что находиться на юго-востоке от Санкт-Петербурга на территории Руссии?.. Тверь? Ответ неверный. Они должны были проехать Тверь час назад. Коломна? Нет. Не похоже. По расстоянию — не похоже. Не могли они доехать так быстро до Коломны. Как минимум ещё 150 километров до неё. Что тогда?
Они отворачивают. Они не едут в город. Петляют по каким-то дорожкам. Неровный асфальт. Тяжёлый гравий. Хотят его запутать, чтобы не понял куда направляются, в какую сторону едут. Наивно. Он всё чувствует. Он знает, что шофёр сделал большой крюк на юго-запад, и ещё один небольшой крюк на северо-запад. Посчитав, что этого достаточно, поехали прямо. Ладно, он не будет их разочаровывать.
Через минут пятнадцать они подъехали к какому-то большому дому. Ему глаза не развязывали, но он знал, что дом огромный. Высотой в 70 метров. Длинный. По звуковому отражению — реверберации, это понимал. Скрипучий механизм медленно растворял ворота, пропуская внутрь машину. Они съехали на подземный этаж. Рядом машины стоят. Много. Ему развязали глаза. Выходи! Он вышел. Действительно, много машин.
Ведут. Долго ведут. Сами устали вести, но ведут. Запутать пытаются опять, чтобы найти дорогу в подземный гараж не смог. Паут знает, что они идут по длинным коридорам змейкой, переходя на параллельные, поднимаются на лифте на верхние этажи, подходят к другим лифтам и спускаются вниз. Не знают они, что его не запутаешь. Не обманешь его. Он всё запомнил и сопоставил. Ушли от подземного гаража они не далеко. Лишь на этаж выше поднялись.
Хитёр Малинин. Опасен. Чувствует, что иностранец опасен для него — сбежать сможет. Вот и предпринимает привинтивные методы. Паут сразу почувствовал в нём силу. Этот человек способен правильно оценивать обстановку и разоблачать людей, как бы они себя не маскировали. И ведь закрыл помещение для допроса снаружи, понимал, что Паут сможет сбежать. А ведь он действительно мог сбежать. Но не торопил события. Людей снаружи выставил… Да, сейчас за ним пристроили мощную охрану. Один специально отстаёт позади, другой идёт впереди, в отдалении — отрезают пути побега. Если он уложит Малинина и двух его сподручных — то эти двое не дадут уйти. Пули догонят. Хитёр Малинин. Ой, как хитёр!
Прикидываться уругвайцем не было смысла. Это он ещё понял после побега из отдела милиции. Его разоблачили легко и непринуждённо. Никакой он не уругваец. Может, по своей базе проверили, а может в консульство звонили — всё выяснили. Так что надо было раскрываться. Он готов был рассказать правду и он её начал рассказывать на втором допросе в 29 отделении милиции, но ему не верили. Порешко не верил. Майор милиции, слушая перевод, тоже негодовал: что за бред! А Малинин стоял спокойный. Стальное лицо ничто не выдавало. Верит он, не верит — неясно.
Рассказать им всё он не мог. Не мог он рассказать о Двери. Эта технология хранилась в строжайшем секрете. Он сам отдавал приказ своим подчинённым о неразглашении тайны и сам его утверждал. Не мог он рассказать, как попал в этот мир, в это время из своего далёкого будущего. Поэтому пришлось подыскивать альтернативную легенду, когда следователь Порешко поинтересовался: 'Как тебя к нам забросило?' Версия, что десантировался с пузыря-капсулы, образовавшейся в воздухе и растворившейся в последствии, оказалась на удивление убедительной. 'Где это случилось?' — он отыскал глазами на карте города маленький скверик, где он познакомился с Викторией и ткнул пальцем. Не мог он указать здание Квадранта — они начнут прочёсывать здание, а этого ему не нужно. Следователь пытался вытянуть из него имена любых персон, которые как-нибудь с ним связаны. Он называл людей с кем знаком, с кем дружил, перечислял свое верховное начальство, включая президента Федерации Виевин Аулеи. Но называть имя Алексея, не смел. Понимал, что они начнут 'капать' под него, искать его, тормошить родителей, родственников, друзей. Зачем Пауту портить жизнь Алексею? Это его мир! Пусть так и остаётся… Не стал он объяснять про четыре расы людей сформированные в будущем. Хотя на язык так и наворачивалось объяснить, почему он так силён, быстр и проворен, чем отличается от померян. Ещё не хватало объяснять особенности всех рас: почему у него нет родителей и не может быть; почему через тысячу лет альверцев станет в 3 раза больше, чем представителей всех остальных рас. Нафига им этим голову забивать?
Всё интересовались, куда спрятал свои вещи, оружие. Но не мог он выдать тайник. Всё-таки часть вещей не ему принадлежит — Алексею. Да и пригодиться могли они, если ему предоставят свободу…
А вот свободу ему предоставлять не спешили. Он предлагал встретиться с местными представителями власти, приветствовать их, наладить дружеский контакт. Всё-таки первый контакт с другим миром, пусть и старым, неразвитым, но Другим. Событие мирового масштаба! Сотрудничество могло бы получиться взаимовыгодным. Они готовы делиться своей современной технологией — ради восстановления знаний, мировых шедевров, традиций, утерянных в тяжёлые военные годы; возвратить в фауну вымершие виды животных. Найти общие интересы — не проблема. Давайте сотрудничать!.. Давай, для начала перестанем нести ахинею — отвечали ему… Мда. Контакт не скоро наладится. Эх, если бы у Паута были познания методов общения с вымершими племенами: как нужно вести себя, что делать, как убеждать древний народ в своей правоте? — ему бы удалось наладить диалог и выйти на сотрудничество быстро, без серьёзных проблем. Может, вербальные жесты нужно применять? А какие?
Впрочем, он понимал их скептический настрой к его рассказу о будущем. Понимал, что ему не верят. На их месте он бы тоже не стал доверять чужестранцу-иностранцу, твердящему, что он прибыл из будущего. Ладно, даже если бы поверил — поинтересовался: 'А цель? С какой целью ты к нам явился?'… И что бы чужестранец-иностранец ответил?.. А ведь его прямо спрашивают: 'Какая твоя цель? Что забыл в нашем мире?'… И он молчит, не знает, как ответить, как объяснить. Это же не просто всё объяснить. В двух словах, в двух предложениях не скажешь. Даже два часа не хватит на объяснения, на полный рассказ. И тогда надо выдавать Алексея Губанова, секретную технологию Таавиа.
Им нужны доказательства. Словами можно рассказывать о чём угодно: о нашествии мутантов-переростков, о конце света, о страшных бесчеловечных войнах. Даже убедительно можно рассказывать. Но где доказательства, всего того, о чём говоришь? 'Так вот же Вам доказательства — мой генеральский комбинезон с наноремотными роботами на случай повреждений! Не думаю, что у вас есть технология прочностного поля и вы научились управлять антигравитационными силами' — доказывал Паут и все уставились на Малинина. Полковник сухо посмотрел на них. Отрицательно покачал своей стальной головой — не дам!
Так и закончился допрос. Следователь и майор милиции остались неудовлетворёнными допросом. Не получили они ответов. Точнее они получили ответы, но не те, которые хотели получить. Что ещё сделать? — пожимал плечами иностранец. — Старался, как мог; почти всю правду выдал. А вам и этого мало!
Выйдя из комнаты, Малинин его со своими бойцами подхватил и повёл к выходу. Не стал он сопротивляться им. Много их. Вооружены. Да и куда бежать без комбинезона? Где прятаться? До соединения ещё пять часов. За это время его дважды успеют схватить. Хватит ему противится местной власти.
Не знал он: куда его ведут, для чего ведут? Наверное, опять допрашивать будут. Там, в своей Службе безопасности. Правоохранительные органы сделали своё дело — словили его. Теперь черёд за более мощной организацией — разведывательной и контрразведывательной. Отвезли к себе и начнут допрос. Выпытают из него всю правду. Если они и вправду считают его иностранным шпионом, прибывшего издалека, для шпионажа в пользу враждебного государства, а его рассказы о будущем считают глупейшей легендой для прикрытия — то несдобровать ему. Не будет никакого контакта. Никакого сотрудничества не будет. Даже не мечтай.
Хотелось есть. Мучила жажда. Паут давно не ел, не пил — с прошедшей ночи, в кафе. А уже вечер начался. Становилось темно за окнами. 'Дали бы пить, — думал он. — Может сказать им прямо? Не догадаются же…'
Его втолкнули в тёмное и тесное помещение. Дверь захлопнули снаружи — задвинули тяжёлый засов. Малинин снова обезопасился. Уселись за стол. Полковник серьёзен. Смотрит грозно. Смотрит прямо. Буравит своим тяжёлым недоверчивым взглядом, словно просканировать все мысли хочет. Ну, что смотришь? Задавай свои вопросы!
Его поселили в небольшой комнате с низким потолком. Комната светла и не так угрюма, как та грязная зарешётчатая камера в отделении милиции, где он провёл одну ночь. Проём сбоку светится с мутным стеклом, не разглядеть. Фальшивое окно — сразу понял Паут. Во-первых, это подвальный этаж. Какие здесь окна? Во-вторых, на улице должно быть темно, уже поздно. Неширокая заправленная кровать, торшер, картина с пейзажем, полка с книгами, деревянные, в обложке, чистый письменный столик, табуреты, дверь. Ему показали, что за дверью: там узкий санузел — объединённый туалет с ванной. Большое на всю стену зеркало. В зеркале Паут увидел лицо, не сразу узнал себя. Взъерошены волосы, на лице засохла грязь — умыться бы, глаза покраснели от напряжений. Какое-то помятое лицо. Наконец, сняли наручники — запястья пережали, натёрли до красноты. Ушли, громко хлопнув дверью.
По издаваемым сигналам в комнате Паут обнаружил не менее десятка камер видеонаблюдения и подслушивающих устройств. Даже в санузле были камеры. Скрыты они аккуратно — с первого взгляда и не заметишь. Следили за ним. Хитрая вентиляция шла в комнату — дул свежий воздух, но могли в любой момент пустить усыпляющий газ, если начнёт буйствовать. Его заранее предупредили об этом. Буйствовать Паут не собирался. Здесь буйством не поможешь. Он осмотрел углы. Чисто. Минимум вещей. Даже ручек нет с бумагой, таких какие были у следователя на допросе. Книги на кириллице. Наверное, все русские. Пейзаж на картине интересен, но отцвёл, потерял контрастность и цвета. Не трёхмерен, не шевелящийся. А может быть таким и должен быть? Кто их знает.
Его покормили и дали воды с собой. Конечно, Паут, без еды и питья мог бы ещё продержаться, но он был признателен им за это. Поблагодарил. Запомнил, русское слово 'Спасибо'. Те что-то ответили — видимо означало: 'На здоровье' или 'Не за что'.
Результаты очередного допроса были неутешительны. Полковник задавал много вопросов, сыпал вопросами, засыпал вопросами. Паут не успевал ответить на одни, как он задавал следующие. Разговор записывал на диктофон, выставленный на середине стола. Помимо этого запись шла на камеру, скрытую за зеркалом. Возможно, запись сразу просматривало много людей. Паут не знал этого.
— Твоё настоящее имя — Паут Воэ?
— Да.
— Военный?
— Да.
— Воинское звание?
— Генерал.
— Генерал чего? Армии? Штаба?..
— Генерал Западного сектора Великой Федерации.
— Твоя страна — Великая Федерация?
— Да.
— Сколько секторов в вашей федерации?
— Пять. Центральный, северный, южный, восточный и западный.
— Где находится твоя страна?
— В другом мире, в другом измерении — в будущем.
— Не врёшь?
— Нет.
Полковник Малинин сдерживал свои эмоции. Ответы ему явно не нравились, но он не подавал виду, таил гнев и раздражение где-то глубоко в себе. Его взгляд был по-прежнему суровым и тяжким. Смотреть прямо в глаза было некомфортно. Неуютно как-то. Но взгляд полковника Паут выдерживал доблестно. А Малинин вскоре не выдержал напряжённый взгляд иностранца и стал промаргивать, отводить глаза вниз.
Вопрос — взгляд — ответ. Вопрос — взгляд — ответ. Так много раз. Прошёл час беседы. Паут отвечал на все вопросы чётко, за исключением тех, на которые не смел отвечать.
— Кто ты?! — неожиданно спросил он громко. — Прекрати рассказывать эти сказки! Мы знаем, что ты — шпион. Что ты резидент иностранной разведки. Тебя разоблачили. Так что, нечего мне тут разводить фантастику. Я не куплюсь на такое дерьмо! Правду мне говори! Отвечай живо!!
Паут собрался и кинул в злые глаза полковника:
— Я — Паут Воэ. Я — не шпион. Я — генерал Западного сектора Великой Федерации 3048 года. Я говорю правду!! Вам придётся мне верить.