'Вини-Пух неотёсанный! Что за юмор такой у бывшего гэбиста?' — по узкому коридору широкими шагами топал задумчивый полковник Малинин. Он только что от своего начальника вышел, генерала-лейтенанта Дуброва. Ходил он к нему с очередным недельным отчётом о том, как обстоят дела. Нельзя сказать, что иностранный резидент под кличкой 'Паут Воэ', его начальство заинтересовал больно и теперь оно требует отдельного по нему отчёта. Нет. Это практика такая — надо написать отчёт о пойманном агенте: как идёт с ним задушевная беседа, как движется вербовка и движется ли она вообще. В общем, нужно делится результатами с руководством в виде устных и письменных отчётов. Но и нельзя сказать, что иностранец их совсем не заинтересовал. Генерал-лейтенант Дубров вполне ясно дал понять Малинину, что его новый пойманный резидент интересен, хотя бы тем, что очень уникален и профессионален; и признаёт его необычное происхождение. Поэтому с нескрываемым любопытством Дубров ждёт от него каких-нибудь комментариев как продвигается дознание, ясны ли цели визита его в нашу страну, и готов ли иностранный резидент сотрудничать с ними. Сам Малинин долгое время ломает голову над тем, кто же всё-таки это Паут Воэ. Он уже обошёл всех известных ему информаторов, работающих за рубежом, лично с ними переговаривал, фотографии крутил перед глазами: 'Знаешь его?!', 'Никогда не видел', 'Можешь узнать?', 'Попробую…', пробил по многим каналам — глухо. Прошерстили все известные базы иностранных агентов. Давили на союзников и партнёров: выясните что-нибудь! Никакой зацепки. Никто о нём ничего не знает. Как с неба свалился. Может и в самом деле, он из будущего? — уже начались закрадываться такие мысли в измученную голову полковника. Да, нет же! Просто попался им крепкий орешек, сверхсекретный агент, который ни к Ми-5, ни к ЦРУ не относится — он относится к совершенно новой, сверхзасекреченной (и поэтому никому не известной) организации. Но кто себе может позволить создать новую секретную организацию, если не США? — Никто! Значит, он действует в пользу Америки.
Руководство устаёт ждать, теребит Малинина — когда же?! Прошло уже десять дней, как иностранец здесь за толстыми стенами сидит. И фактически ничего о нём ещё не известно: из него невозможно ничего путного выдавить, никто его не знает, все его видят в первый раз. Всё это крайне непонятно, загадочно…
Эта вуаль загадки полностью накрывает иностранца — с головы до пят. И вроде бы понимаешь, кто он на самом деле — пробивает озарение, видишь чёткую картинку в голове, бьёшь себя по лбу — ну, конечно! А потом всё неожиданно затихает, когда понимаешь, что не сходятся концы с концами. Не может быть, чтобы он… И главное же никто не суетится о нём — никто не предпринимает никаких действий. Обычно начинают ожесточённей шмонать российскую резентуру в зарубежных столицах. А тут необычно тихо как-то. Словно ничего не случилось, не произошло никаких перемен. Будто отстранились от него разом все. ЦРУ молчит и негодует, какого чёрта их подозревают в причастности и бочку на них катят. Может, ЦРУ о нём вообще ничего не знает? Не имеет он никакого отношения к ЦРУ… Значит, всё-таки новая секретная организация; и судя по фактам, эта организация сверхмощная! Мощность такой организации затмевает всевозможные представления о секретных организациях, даже 'Седьмой отдел' здесь не идёт ни в какое сравнение.
Иностранец — не просто необычный резидент, он сверхнеобычный резидент. Это понял Малинин буквально в первые дни.
Предварительный допрос ничего не дал. Он гнал ту же 'ересь', которую гнал следователю Порешко в отделении милиции, выдавая за факт. Хотите верьте, хотите нет — но это так. Ладно, подумал полковник, сейчас мы введём тебе 'жидкость Правды', от которой у тебя язык сам развяжется. Всю правду-матку расскажешь, никуда не денешься! Эту жидкость изобрели учёные-химики: она влияет на сознание, на мозг человека; человек отстраняется от реальности, уходит в транс, как бы засыпает, улыбаясь при этом от блаженного состояния, становится мягким, податливым, добродушным и наивным, как младенец. Он помнит только то, что было в реальности и забывает на время, то, что было им выдумано. То есть — всю правду рассказывает, что ни спроси. Эта жидкость давала стопроцентную гарантию успеха. Все крепкие резервисты, которые попадали в их сети — разоблачались моментально. Делов-то на 20–30 минут. Ну, в худшем случае на час. Жидкость эта для ФСБ, конечно, дорогое удовольствие. Её производство штучное; жидкость страшно засекречена и о её существовании знают единицы, включая полковника Малинина, да и тот не знаёт её истинного названия, только и называется в узком кругу: 'жидкость Правды'. ФСБ часто применяет другие, более дешёвые, но менее гуманные приёмы 'выбивания' информации и признаний из людей. Но полковник, прекрасно осознавал, что этот иностранец, крепок как титан и они потратят силы и нервы впустую от стандартных методов 'общения' — не расколется он им. Уж очень он хорош, Малинин видел его способности. Такие орешки не расколешь так просто. Здесь поможет только 'жидкость Правды'.
Они попробовали вколоть ему жидкость — гнулась игла, не прокалывала кожу. Что за ерунда?! — возмущался Малинин, злобно посматривая на специалиста со шприцом в руках. — Слабые иглы стали выпускать?!.. Специалист разводил руками — сам негодовал. Начали думать, что брак. Пробовали ещё, другими иглами. Все иглы гнулись одна за другой.
— У вас не получится, — от чего-то улыбаясь, сказал иностранец.
— Почему 'не получится'? — интересовался Малинин.
— У меня кожа прочная.
— Как… прочная? — изумился полковник. — Разве такое бывает?
— Таким меня сделали.
'Это что ещё за новость! Что значит 'сделали'? — мысленно негодовал Малинин. — Возможно, ему чем-то пропитали кожу — стала жёстче резины. Но чем пропитали?'
— Дайте мне! — Паут выхватил из рук специалиста шприц. Тот в испуге отшатнулся. Малинин напрягся. Охрана вздёрнула автоматы. — Да не бойтесь, — жестом успокоил он. — Сам проколю.
И действительно проколол. С силой надавил и игла вошла в руку. Сам же выдавил в вену 'жидкость Правды'. Отдал шприц. Все удивлённо замерли. Специалист в халате потянул ему спиртовую вату, протереть. Тот видимо, не понял и отказался, мол, не надо.
— Что теперь? — спросил он.
— Подождём минут десять, пока не подействует, — сказал Малинин.
Паут даже не интересовался, что это за жидкость такая. Наверное, каким-то образом догадывался. Сказал: не получится; у него много антител в крови — они мгновенно обеззараживают любой химический раствор: яд это или 'сыворотка правды', не важно.
Малинин помялся, уверенность в том, что иностранец после укола начнёт 'раскалываться', пропадала с каждой минутой. Прошло минут двадцать. У специалиста в халате челюсть аж отвисла, он трясся, всё бормотал испуганно одну и ту же фразу: 'Это невозможно! Он уже должен отключиться. Там сильнодействующий транквилизатор в составе…'
'Вот тебе и транквилизатор! Плевать он хотел на твой транквилизатор, — нервно упрекал его Малинин, посматривая на бодрого и отчего-то весёлого иностранца. Сам думал: — Что же писать в отчете? 'Жидкость Правды' на резидента не подействовала. Первый случай. Выявлен антидот… Чертовщина же! Откуда у иностранной разведки антидот на наше последнее изобретение?'
Для Малинина получалась весьма неприятная ситуация: все методы дознания разом оказались бессмысленны. Как же его 'расколоть' тогда? Остаётся одно — пробовать с ним сдружиться, войти в доверие, пытаться сотрудничать… А если этого не получится? Что тогда?.. — Тогда его следует устранить…
Сперва надо его отправить по врачам, по специалистам прогнать. Медицинская комиссия должна выдать результат — чем он так уникален. Откуда у него 'антитела', способные разложить и обезвредить любые химические растворы? Почему у него такая прочная шкура, аж иглы гнутся? Почему он так силён и проворен? И почему он, не такой как все, хотя ничем от других не отличается?
На второй день иностранца под усиленной охраной повели по врачам.
Краткие отчёты медицинских экспертов потрясли полковника. Он их перечитал не менее трёх раз. Звал коллег и своих помощников: 'Ты можешь мне это объяснить, как такое возможно?!', 'Нет, товарищ полковник, никак не могу' — все разводили руками.
Отчёт первый. Биохимический анализ крови:
'Проколоть палец не смогли. Сам проколол. Ранка на пальце затянулась мгновенно. Взять пробу удалось не сразу. Пришлось прокалывать несколько раз. Анализ крови дал неожиданные результаты. Белок крови превышает норму в три раза. Это говорит о высоком уровне свёртываемости крови. Билирубина в крови нет вообще. Число липидов превышает норму в десятки раз. Такое число липидов должно повышать теплоизоляционные и защитные функции организма. Группу крови установить не удалось. В крови обнаружены многие тела, неизвестного науке происхождения. Выясняем состав и назначение неизвестных тел. При детальном осмотре выявлены тела в форме активных бактерий. Отправили анализы вирусологам. Отчёт вирусологов прилагается'.
Отчёт вирусологов:
'Выявленные в крови пациента бактерии не являются известными видами вирусов. Скорее, они несут практическую пользу, чем вред. По предварительному заключению часть из них способствуют быстрому заживлению повреждений кровяных каналов и разрушению тромбов в сосудах от повышенной свёртываемости крови. Практическое назначение других бактерий пока неизвестно. Для точного заключения требуется больше времени и новые образцы крови'.
Отчёт второй. Рентгеновский анализ.
'Сделали общий рентгеновский снимок. Рентгеновское изучение выдало странный результат: тело пациента 'не просвечивается', кости и твёрдые органы на снимке не видны. Предположили что томограф сломан или настроен некорректно. Провели повторную процедуру. Результат — аналогичный. Делаем заключение, что тело пациента не пропускает рентгеновского изучения в принципе. Кожа пациента сверхпрочная, плотная и не пропускает ни одного из известных видов излучения, подобно свинцу. Следовательно, пациенту практически не страшны все виды ионизирующих излучений, включая лучевую болезнь.
Заключение: обнаружена первая патология кожи у живых организмов, не выявленная ранее. Объяснить это патологию мы не в состоянии.
Все рентгеновские снимки прилагаются'
На столе лежали и другие отчёты врачей. Много отчётов. Вот потому-то и задержались с возвращением — врачи не отпускали такого необычного 'пациента'. Они не знали его имени, им знать не положено, и поэтому в отчётах фигурирует только 'пациент'.
Малинин чётко себе представлял глубокий уровень изумления, которому подверглись сразу несколько опытных врачей медицинской комиссии, и которые начали писать такие неграмотные отчёты, не умело пряча эмоции.
Вот ещё отчёты по физическому состоянию 'пациента' — 'здоров как буйвол…' и 'многие тренажёры переломал. Требуется срочный ремонт. В следующий раз предупреждайте заранее…' Среди этих полковник вырыл следующие фразы: 'легко жмёт штангу в 300 килограмм', 'ручной силовой эспандер зашкаливает; другие эспандеры сломал в два счёта', 'прыгает в длину на 10 метров с лишним, с места способен прыгнуть на 6 с половиной метров', 'подпрыгивает на 2 метра и 53 сантиметра' — мировой рекорд между прочим — 'может прыгнуть выше, но планку пока невозможно установить выше', 'подтянулся 60 раз на одной руке; мог бы больше — мы его остановили' 'стометровку пробежал за 8,3 секунды' — тоже мировой рекорд! 'реакция — 3 миллисекунды; нормальная реакция человека — 60 миллисекунд'. Одним словом, не 'пациент', а будущий чемпион мира, причём, сразу по всем видам спортивных состязаний. Отчёт писал человек глубоко потрясённый физическим состоянием иностранца. Он написал в конце, в заключении крупными буквами: 'Где вы его взяли?!'
Ко всем отчётам вдобавок прилагается видеоотчёт сотрудника, который вёл постоянную запись. Поэтому, Малинин мог убедиться лично и он убедился, что отчёты не сфабрикованы, что вот они, врачи ходят поражённые вокруг пациента, смотрят безумными глазами, составляют отчёты. Он представлял нервное состояние охранников, которые следили за всеми этими 'чудесами' их пациента и при этом отвечали за него головой. Какого это… конвоировать сверхчеловека!
Как, чёрт возьми, это объяснить?! — Малинин судорожно курил в кабинете, вспомнив про старую пагубную привычку. Сверхчеловек? Каким образом?!
Объяснение дал Паут Воэ. На следующем допросе полковник в лоб спросил, откуда такие способности. Иностранец объяснил тем, что он — продукт генной инженерии, что его создали, вырастили в инкубаторе. Даже подробно описал весь процесс создания. Упоминал об уникальных особенностях своего класса — 'Джей-5'. Но опять же всё привязывал к своему будущему. Что ж он так упрям?
Если отбросить его 'будущее', то получалась достаточно складная картинка — его создали генные учёные в научно развитой стране, по заказу военных, зачали из пробирки или как они там умеют… непорочным зачатием, потом суррогатная мать, а может и не было суррогатной матери, а был, действительно, инкубатор, где его вынашивали, как в утробе, растили. А организм его создали с отличительными особенностями — со сверхвозможностями… Что ж… Почему же не объяснение? В мире и не такие чудеса выращивают. Для создания идеального солдата и наше правительство военный бюджет расходует, но пока без громких успехов дело идёт… А вот в другой стране фантастику смогли превратить в реальность. Пожалуйста — вот, он первый представитель результата генной инженерии, перед Малининым сидит. Может, даже и не первый… Только же, по идее, его должны, зачать 20 лет назад, не раньше. А разве тогда генная инженерия могла быть на таком высоком уровне — создавать сверхлюдей? Тогда и генной инженерии, вроде бы, не было. А Паут ещё говорит, что ему не 23 года сейчас, а 34! Запутать хочет? А смогли его вырастить за несколько лет и обучить?..
'Какая-то несуразица получается, — злился Малинин. — О чём я думаю?! Какая генная инженерия? Старую овцу норально клонировать не смогли, не то, чтобы людей. Какие сверхлюди?.. Ещё стоит приписать сюда инопланетный след! Да, и тогда всё объясниться разом… Нет! Ларчик должен открываться проще. Это я чего-то не допонимаю, что-то из моего поля зрения пропадает. Не вижу я чёткой картинки… Как же ему удаётся мировые рекорды щёлкать как орешки?! Допинг? Что это за допинг должен быть?.. Какая-то адская смесь получиться. Он копыта должен уже тогда отбросить. А нет же! Сидит напротив — улыбается. Приятно так улыбается… По-дружески, по-приятельски… Кто же он всё-таки?!.. И почему он не пытается сбежать?.. У него же было несколько возможностей — во время медосмотра, при конвоировании по зданию, при передачи обедов и завтраков…'
Возможно, он не убегает, потому что Малинин пригрозил ему — если будет противиться или попытается сбежать, то они студентку Викторию — и сжал вытянутый кулак — они выжмут как апельсиновый сок из цитруса, до последней капли. Разумеется, Малинин блефовал. Не изверги же они — пытать девушку. К тому же они от неё получили всю необходимую информацию. Она о Пауте фактически ничего не знает. Встретились они недавно — в тот вечер, накануне, перед убийством Игоря Даньшина. Студентка была с друзьями, была страшно пьяна и познакомилась с иностранцем, чтобы тот проводил её до дома. Он проводил. Они немного пообщались. И она сдуру или специально сказала номер своей комнаты. Её друзей уже допросили. Всё сходится. Детектор лжи также подтвердил верность слов. А потом когда пришло похмелье, она совершенно не ожидала его увидеть снова. Однако он пришёл. Надо же было где-то переконтаваться человеку, не по улицам же шастать… А, может быть, и влюбился наш приятель в студентку. И пришёл… Так что чувство это можно взять в заложники и требовать фокусы не выкидывать.
Десять дней прошло, а полковник так и не понял, кто этот человек и человек ли он вообще? Десятки, сотни, тысячи предположений, догадок посещало его измученный мозг, но ни что из них не давало разумного объяснения на главный вопрос — кто он?!
На предложение о сотрудничестве иностранец согласился сразу:
— Да. Я согласен с вами сотрудничать!
— Будешь говорить правду и только правду? — недоверчиво поглядел полковник.
— Да. Я буду говорить правду!
— Тогда начинай с самого начала…
Ну, вот зачем ему опять упоминать будущее? Почему он так гнёт эту легенду?.. Он верит в неё свято. Убеждённость невероятная. Вот, было будущее и ничего кроме него. Не было никаких иностранных резентур, не было никакого задания, ничего не было — был только его мир будущего, наш мир и проход между мирами, технологически детали которого он избегает упоминать в своих рассказах…
Малинин ожидал момента, где он ошибётся, в каких частях рассказа он начнёт противоречить себе — чтобы носом ткнуть в грубую ошибку — не гони чушь! Однако иностранец изумительно чётко повторял все детали и особенности. Противоречий не было. А где они казались полковнику — Паут объяснял научными терминами, что так и должно быть. Про антигравитационное поле он рассказал подробно: как оно создаётся, за счёт каких сил и где оно применяется в 'его' мире. Малинин ничего не понял из сказанного. Зато специалист по физике, который просмотрел записи, был ошарашен, сказал: 'Ни хрена себе!' и уселся судорожно писать работу 'Теория антигравитационного поля'.
К удивлению всех кто работал с Паутом, за прошедшие десять дней он полностью выучил русский язык. В первый день он уже стал запоминать некоторые слова и предложения, которые часто слышал и догадывался об их значении. Потом он попросил англо-русский словарь почитать. Малинин исполнил его просьбу — дал сразу несколько словарей, усмехнувшись: 'Учи!' И без репетиторов, без подсказок, с помощью трёх словарей и одного учебника на шестой-седьмой дни Паут уже мог составлять предложения по-русски, со страшным акцентом, коверкая и ломая все слова подряд. Зато на следующие дни он выучил правильное произношение и акцент иностранца удивительно быстро исчезал. Малинин потом проверил, чем он занимался в комнате. А в комнате он читал словари, перелистывая страницы. И только. Другими делами он не занимался вообще.
Память у него фотографическая. Это подтвердили специалисты, которые тестировали его память. За секунду он мог запомнить все 100 предметов, которые ему показали на одной картинке. Да Малинину в этом тесте не удавалось запомнить и шести предметов из десяти за 5 секунд.
Значит, словари он просто вызубрил — и запомнил все слова. Или, что тоже возможно, он знал русский давно. Просто не показывал этого, мастерски скрывал. Что за шпион, который не знает местного языка? Это — неправильный шпион! Разведчик обязан знать местную речь, и чаще всего, он обязан знать речь и произношение идеально.
Последние два дня они уже общались на русском. Иностранец перестал картавить слова и произносил их уже правильно, чётко выговаривая предложения. Даже удивительно, знания английского уже не нужны. И переводить их беседы для руководства больше не требуется. Достаточно просто предоставить видеоотчёт — вот, пожалуйста, всё понятно.
Всё-таки Малинин склонялся к версии, что иностранец заведомо хорошо знал русский язык. И потому стал нервно вспоминать, что он мог такого страшного брякнуть ранее на родном по неосторожности. И, к счастью, тьфу-тьфу-тьфу, такого полковник не припоминает. По крайне мере при Пауте, он старался ничего не обсуждать с коллегами.
Но вот как объяснить все его другие странности?
А комбинезон?..
Ничто так не тревожило Малинина, как необъяснимость происхождения комбинезона. Артефакт был удивительный! Специалисты по достоинству оценили его способности — и начали его досконально изучать. Для начала требовалось всего-ничего — отрезать кусок материи комбинезона на определение химического состава. Однако первая попытка отрезать краешек комбинезона ткацкими ножницами — завершилась порчей нескольких ножниц. Простыми ножами отрезать не удавалось — ножи просто тупились. Не хотела поддаваться разрезанию материя комбинезона, становилась прочной как металл. Хорошо. Вторые попытки: пробовали ножницами по металлу — массивные большие острые ножницы брали и ими резали. Ломались, тупились, изнашивались но ничего не отрезали ножницы. Специалисты начали отчаиваться. Третья попытка. Должна сработать! Пробовали срезать болгаркой, электродисковой пилой — диск давал яркие снопы искр, но не разрезал ткань комбинезона. Даже надрез не появлялся. Только край нагревался и тёмные следы от сбитого циркуляра оставались на ткани.
Пошли на крайность. Отвезли в секретную лабораторию, где был большой алмазный резак — все известные материалы и металлы резал легко, как масло, так как алмаз — самый прочный материал из всех известных… Но произошло невероятное! Алмазный резак вдруг сломался в момент, когда начал резать. Не смог он отрезать от комбинезона и маленького кусочка. Выходило, что алмаз — не самый прочный материал из всех известных… Все специалисты были потрясены. Пришли в глубокий ужас. Перевозбуждённые, они долго не могли объяснить Малинину, почему так долго идёт исследование комбинезона и почему они никак не могут выяснить структуру ткани. Но когда из общего хаотичного гама специалистов-учённых полковник понял причины, сам отказался в это поверить.
Стали пробовать рассмотреть структуру ткани в микроскопы. Но даже в самый мощный микроскоп, какой только был в лаборатории, невозможно было рассмотреть все мелкие детали сложнейшего и нано-микроскопического механизма чёрной ткани комбинезона. Настолько они были мелкими, что часть специалистов нагло предположила их теоретические размеры — толщиной в несколько атомов. Выходило так, что весь комбинезон — представлял из себя большой сверхсложный механизм, состоящий из мельчайших деталей, которые невозможно разглядеть в микроскопы, тем более вообразить невозможно. Толщиной в несколько атомов! Причём, этот механизм умеет мгновенно самовосстанавливаться. При гама-облучении участка комбинезона, повреждённая поверхность ткани затягивалась на глазах и восстанавливалась в течение считанных секунд.
Дополнительно было выяснено, что комбинезон, выдерживает не только пули, но и любые другие снаряды — они просто плющатся об комбинезон, не причиняя тому вреда; также выдерживает термическое воздействие, верхний порог которого установить не удалось и не боится серной кислоты, а также других разъедающих кислот. Фактически бессмертный комбинезон. Идеальная броня.
Что это? Насмешка врагов?.. Не похоже. И главное, единственный ли экземпляр этого комбинезона у них, или есть ещё другие, сотни экземпляров? Есть ли у врага такая идеальная броня? Это беспокоило. Оперативные резентуры не дают положительного ответа — не приходилось им видеть, встречать или слышать о такой уникальной одежде. Всё глухо. Никто не в курсе… Даже если это секретная разработка, то в каком-то виде о ней должны были просочиться сведения, хотя бы косвенный намёк. Но ничего подобного нигде не было.
Все эти открывшиеся факты, упрямство Паута Воэ объяснять происходящее реальными событиями, необычайно прочный комбинезон, аналогов которому в мире нет и быть не может, всё это нервировало Малинина, не давало покоя, даже ночью. Начала мучить бессонница. Такой нервотрёпки не было ещё со времён Чеченской войны. Не знал он, как докладывать своему руководству обо всех этих странностях. Прямо так и докладывать? — Чёрта с два они поверят в эту брехню! Он пробовал подкладывать в отчёты подтверждённые факты, заверенные многими подписями, что вот, мол, факт реальный, не выдуман. Но это не помогало. Вон, генерал-лейтенант Дубров его обозвал 'Вини-Пухом неотёсанным'. А что будет дальше?.. Не видать Малинину чина генерала, как своих ушей. Ещё потерпит какое-то время начальство все его 'выходки' и 'необъяснимые факты', и передаст дело другому сотруднику. Мол, не смог справиться с обязанностями — значит другому надо дать попробовать, авось новыми методами разрешит задачи. Заберут иностранца и всё дела. Но и тот не справиться. Передадут третьему. Тот ничего не поймёт, и тоже будет рвать и метаться по кабинету: 'Да как же так!'… Вот тогда и решат там, наверху, что дело это тёмное, ужасно загадочное — и уничтожат иностранца и всё дело о нём. Проще сжечь все документы, чем мучить мозг, пытаться разгадать необъяснимое… А он, Малинин, в лучшем случае отделается выговором и, может быть, даже останется на месте. Но могут и сместить. Верить ему уже будет тяжело.
Вернувшись в свой кабинет, Малинин успокоился. Не всё так плохо. Во-первых, у него есть время. Две недели ему уж дадут точно. Дубров пока не выдаёт своё раздражение неудовлетворительными отчётами полковника, юморок у него ещё проскальзывает, а это значит, что время тебе, полковник, мы, конечно, даём, сиди, разбирайся, подключай соседние агентуры, учёных привлекай, но от тебя мы ждём результата. Только хорошего результата. Очень ждём! Во-вторых, иностранец, Паут Воэ ведёт себя необычайно спокойно. Даже странно. Уже никуда не торопиться, никаких важный дел нет. Возможно, смирился, понял, что здесь он надолго, что не сможет сбежать. Потому и успокоился. В-третьих, появилась обнадёживающая информация из далёкого уголка планеты, маленькая весточка прилетела, но по адресу и она касается иностранца. Что-то известно о нём. А значит и ФСБ скоро узнает…
Десять дней прошло, как Паут Воэ сидит, запертый в большом здании ФСБ. Выпускать его из здания никто не собирается. А сам он уйти не может — охрана сильна и сурова. Прошло одиннадцать дней с момента его появления в этом мире. 260 часов для этого мира или 55 секунд для родного мира, если считать каждый прошедший день за пять секунд мира Битурта. Почти минута. Минута — это много. Это очень много! За такое время Акрами-Тайста мог быть уже захвачен войсками Кутлана, если разыгрался худший сценарий. За это время могли погибнуть сотни отважных бойцов, его людей. За это время мир будущего мог измениться.
Полковник Малинин не верит ему. Не ожидал Паут такого недоверия. Невероятно, что люди могут быть такими недоверчивыми; даже когда перед их глазами разложены факты, предоставлены доказательства, они всё равно умудряются гнуть свою точку зрения и следовать ей. Паут в глазах Малинина почему-то предстал шпионом; и хоть доказывай ему, что не шпион он вовсе, убеждай в правоте своих слов — не верит; верит только в то, что Паут — шпион, и никем другим он являться не может по определению. Позиция крепкая, непробиваемая. Паут пробовал всячески — не действует. Жаль, что он не обладает внушением. Померяне — нейрологически слабы, их можно взять под контроль гипнозом. Но нет у него таких способностей. А дар убеждения не действует. Опытный боец, Малинин.
Малинин предлагал сотрудничество. Да! Паут согласен сотрудничать. Он готов сотрудничать. Пожалуйста, он готов рассказать, всё объяснить, всё доказать… Полковник требовал с него пояснить цели визита в Санкт-Петербург. Зачем он здесь?.. Паут опешил. Он не знал, что говорить. Правда о том, что он вышел в этот мир только с одной целью — выиграть время в развязавшейся бойне на планете Битурт, казалась не убедительной. Это Малинин пропустит мимо ушей. Однозначно. К тому же альверец сильно заврался по многим пунктам, из-за того, что не смел раскрывать секреты — нельзя говорить о Квадранте, о двери, об Алексее Губанове, о проекте Таавиа — с которого всё началось. Всё остальное он может говорить свободно. Но это не увязывалось друг с другом. Появлялись пробелы, нестыковки, которые Малинин чутко ощущал и принимал весь рассказ как за попытку выдачи лживой легенды. Надо было предоставить убедительную версию. И Паут выдал убедительную версию…
Игорь Даньшин, который напал на него со своей свитой и при этом глупо погиб — являлся никто иной, как предок страшнейшего врага человечества. Сатана во плоти. Из-за него вспыхнула немыслимая по своему объёму и чудовищным последствиям кровопролитная бойня — глобальная война, продолжавшаяся столетиями, и от которой погибли сотни миллионов душ, пострадали миллиарды судеб; изуродовано бесконечное число людских жизней, включая и судьбы предков фамилии Воэ. Ресурсные войны, атомные войны, глобальные конфликты коверкали большие и малые города, разом стирали с лица планеты мегаполисы с бесчисленным населением, уничтожали государства, вводили в анархию континенты, смертью и разрушением опустошая миллионы миль квадратных когда-то живых земель — всё из-за не родившегося пока потомка Игоря Даньшина. Поэтому, как только появилась технология перемещения во времени и пространстве миров, первой задачей верховное правительство поставило — уничтожить Даньшина в прошлом, чтобы кошмар истории более не повторялся. И вот, он, генерал Западного сектора, Паут Воэ, отправился в прошлое, чтобы исполнить первостепенную задачу правительства — лишить жизни Игоря Даньшина… Требовалось спровоцировать Игоря на драку. Это удалось блестяще. Уничтожить его надо было аккуратно, так, чтобы ситуация представилась несчастным случаем. С кем не бывает? Но ситуация сорвалась, пошла наперекосяк и всё повалилось в прах. Паут не справился. Он смог обезвредить навсегда Даньшина, но не смог это сделать аккуратно. Попался в руки правоохранительных органов и теперь сидит в заточении…
Малинин от удивления вскинул брови. Похоже, это не сильно убедило его. Версия визита, конечно, была высказана, но должного эффекта не дало. Полковник как не доверял ему, так и не доверяет. Не хочет он верить, что всё-таки Паут — не шпион. Ух, как это бесит!
Конечно, версия выглядит слегка абсурдной, странноватой. Какую пользу может принести убийство человека, который, давайте представим, в действительности мог испортить, испоганить своим существованием мир будущего? Ведь это не изменит свершившуюся историю мира, не переиначит все события на добрый лад, не возродит погибших из пепла, как по мановению волшебной палочки не восстановит утерянное процветание народов. Так?.. Однако, для этого мира свершится благородное дело, соседствующим народам предстоит жить и жить. Миллионы и миллионы судеб будут спасены. Чем не счастье для вас и для ваших детей, господин Малинин? Чем не великодушие потомков, подарок из будущего всем живущим?.. Или вы думаете, что это бессмысленно? Тщетно всё? Что надвигающиеся войны и кровопролития не остановить? А ведь вы правы, господин Малинин, если так думаете! Бесполезно это… Вот если бы сейчас кинуться в пучину прошлого столетия и, к примеру, кокнуть до прихода к власти Гитлера, развязавшую вторую мировую войну и сгубившего целые народы, возымел бы эффект? Нет. Гитлер — лишь фигурка шахматного поля, инструмент в руках гроссмейстера, лицо народа, глас народа. Лишив его — не избежать конфликта, который назревал, ширился, пробивался революционными силами, который задумывался раньше, задолго до нацистской идеологии и который должен был свершится с фюрером или без него. На его место пустили бы другого, не менее деспотичного и жестокого вершителя судеб… Кому-нибудь лучше бы стало?
Но вы так не думаете! Не можете вы так глубоко мыслить! Да и к чему вам знать историю. Удивительно, что Паут вспомнил курс истории про мировые войны, про Гитлера, про коммунистические революции…
Версия была принята к сведению. Но Малинин не верил в эту версию.
Ни о какой встречи с руководством речи не шло. Малинин отказывался организовывать встречу 'в верхах', объясняя это тем, что Паут не в том положении, чтобы требовать. Действительно, Паут не в том положении, чтобы требовать — наручники, конвой, охрана, железные двери, стальные решётки, видеонаблюдение повсюду…
Паут интересовался, что нужно, чтобы Малинин ему поверил. 'Доказательства нужны!' — ответил тот.
Ну, как же комбинезон? Разве это не прямое доказательство? Они его исследуют вдоль и поперёк уже десятые сутки — испытывали его термическими и агрессивными воздействиями, пытаются его располосовать своими примитивными инструментами. Остатки энергии комбинезона почём зря расходуют. И так уже немного осталось. Связь с комбинезоном держится устойчивой. Он находится на верхних этажах здания. И Паут знал, где именно. Мог найти это помещение запросто. Однако подняться на верхние этажи незамеченным в текущих условиях не представляется возможным.
Выбраться из комнаты-камеры тоже не представляется возможным. Он сможет выбить железную дверь — для этого потребуется всего 4 или 3 чётких ударов по поверхности, чтобы прогнуть 5-миллиметровый металл из малооцинкованной стали — и он окажется в узком коридоре. Там тоже двери. И они тоже закрыты. И их тоже надо пробивать, прошибать… А это требует время. За ним следят ежесекундно. И подай виду на попытку прорваться с боем — они предпримут активные действия — впустят газ, всполошат охрану, начнут стрелять по ногам или на поражение, чего мелочится-то. А без брони — он уязвим. Сбежать незаметно не получится.
Очень нелёгкая ситуация. Подобно Митриту. Но на Митрите, в Туане ему везло. Здесь, везение должно закончиться. Итак уже неудачно сыграны несколько ходов. Надо было изначально затаится и переждать время, а не шататься по улицам 'вроде бы' безопасного города. Не надо было вступать в контакт с местными аборигенами, всё равно общения не получиться. Не надо было отдаваться в руки милиции — вот, результат — загребли, и стало хуже — отдали 'тайной полиции'. Это не профессионально. Это глупо. И простое незнание местных обычаев и особенностей — не оправдание для Паута. До вторжения в Урвальд времени было предостаточно: нужно было напрячь Алекса, чтобы больше рассказал о всех нюансах своего мира. На всякий случай надо было быть готовым к путешествию в мир Алекса по тем или иным соображениям. Вот случай настал — и он не готов. Всегда ко всем непредвиденным и внезапным событиям был готов. Сейчас же — нет!
Разленился Паут. Расслабился…
Он не журил себя, не упрекал себя в невежестве. Он знал, что делу это не поможет. Надо теперь усиленно напрягать мозг и думать, как поступить правильно. Полковник его не выпустит, ни под каким предлогом он не позволит покинуть здание, до тех пор пока не разрешит свои вопросы. Он не отстанет и будет многократно допрашивать Паута, пока тот не сознается, что он — шпион, резидент иностранной разведки не важно какой, допустим того же Уругвая, и не подпишется под этими заявлениями. Паут не собирался сознаваться. Он — не шпион, и Малинин не переубедит его в этом своим давящим стальным взглядом. Сознавшись — он не обретёт свободы. Напротив, навсегда её потеряет. Поэтому было бы опрометчиво верить психологическим воздействиям полковника, его словам: 'Говори правду, и мы отпустим. Ты — резидент, ты здесь по заданию! Мы получили сведения. Ты раскрыт. Что же ты ерепенишься?'. Паут не понимал смысл слова 'ерепенишься', впрочем и смысл некоторых других русских слов не понимал. Но к провокациям был стоек.
Не сломить его угрозой, что в их руках Виктория, беззащитная девушка. Зачем полковнику причинять вред Вике, когда она не имеет никакого отношения к шпионажу? Не изверги же они, чтобы измываться над студенткой. Полковник может и считал, что запугивание крепким сжатым кулаком над образом девушки подействовало на Паута и желание побега у него разом отпрянуло. Но Паут так не считал. Он не думал о Вике. Она для него — ничто. Он мог легко забыть все события связанные с ней, как забывал своих бывших, включая Лейму. Воспоминания о Лейме, конечно, терзали душу, но недолго. Он запомнил лучшее, остальное — уничтожил. Он умел подавлять в себе боль. И не страдал понапрасну. Поэтому полковник наивно пологает, что у него есть чувства к ней, к Вике, и он ими пользуется в своей корысти. Нет. Их не было и не будет. Но пусть Малинин считает, что Паут неравнодушен к девушке; пусть считает, что подействовала угроза. Это выгодно альверцу. Сейчас важно не повторить оплошный, безрассудный побег. Следует хорошо подготовиться — подогреть почву, как говориться. На первый взгляд кажется, что побег возможен, не смотря на все очевидные осложнения: серьёзной охраны внутренней и по периметру, крепких стен, дверей — это всё можно пройти с риском. Однако риск нужно свести к минимуму. Не хотелось Пауту схлопотать пулю в бок или в спину, хотя это не причинило бы ему сильного вреда. Пуля выйдет сама, а рана затянется и зарубцуется довольно быстро. Но пуля может оказаться не одна. Автоматная очередь — это должно быть неприятно. Для померянина — смертельно, для альверца — болезненно, сильный расход энергии с обязательными негативными последствиями. Поэтому такой риск сперва нужно свести к минимуму. Обследовать, изучить ситуацию, выработать варианты, принять оптимальный и действовать. Для этого требуется время. И не день, а несколько. Вот потому, Паут первые дни сидел спокойно. Впрочем и следующие дни он не проявлял желания сбежать. Это тоже важно. Необходимо своими действиями, видом своим дать врагу понять, что тебя всё устраивает, что желание выбраться на свободу — не беспокоит, ты смирился с участью, полностью отдался в их распоряжение. Это снижает бдительность охраны. Враг теряет внимание, расслабляется, предполагая, что узник запуган, подавлен и разбит. А значит к чему излишнее внимание, терять важные ресурсы, отвлекая их итак на загнанного в угол человека? Они станут оптимизировать свои расходы и менять приоритеты. Это неизбежно. Главное выдержать и выиграть время. Десять дней — этого достаточно. За это время Паут выучит местный язык — русский, это ему поможет после побега; он обязан думать, как действовать после побега — искать укрытие, постоянно перемещаться в местной системе транспорта, в любом случае придётся общаться с людьми — иначе сам смысл побега теряется. А допускать повторную ошибку Паут не хотел. Уже будет непростительно допускать подобные ошибки.
Ситуация была осложнена постоянным контролем. Возможно Малинин чуял. Он не позволял своим сотрудника расслабляться — каждый день напрягал и требовал отчётности. Однако размеры охраны сократил, аж на 40 процентов. После того как Паут изучил русский язык, он стал понимать многие радиосигналы. Их даже не требовалось расшифровывать и они всегда ловились на одной частоте: переговорные устройства, рации, звонки, сообщения, доклады. Система охраны проста. Паут даже определил точное время, когда система максимальна уязвима.
И он знал, что до этого времени остаётся 16 минут.
Он думает. Он готовит план побега. Лежит на кровати и читает книгу — это для тех, кто за ним сейчас наблюдает в видеоглазки, пытаясь распознать его намерения. Тщетно! Паут ничем не выдаёт себя — он мирно читает книгу и по его лицу видна только увлечённость книгой. Книга, кстати, интересная. Достоевский. Преступление и наказание. Время давно прошедшее, но жизненная ситуация актуальна и на текущий момент. Замечательно раскрывается внутренний мир человека, совершившего преступление и старающегося избежать правосудия.
Жаль, что он не успеет дочитать эту книгу…
— Ты уроки сделал?
— Сделал, сделал, — парень схватил диски и помчался к прихожей напяливать куртку.
Андрей Малинин посмотрел на сына. Подрос однако. Вымахал. На 3 сантиметра выше стал. А ведь девятый класс ещё не закончил. Вот же растёт поколение не по дням, а по часам.
А так ли часто видел Малинин в последнее время сына? Да получается не часто. Чаще он видел физиономию иностранца. Домой, в родное Крылатское, он попадал в лучшем случае не раньше 10 вечера. Сегодня — не исключение. Вернулся только час назад, а уже 11:20 на часах. Вот, сын куда-то на ночь глядя рванул. К друзьям или к подругам…
— Ты куда?
— Я диски Максу отнесу. Он мне давал… Вернусь через час.
— Через полчаса, — потребовал Малинин.
— Сорок минут.
Спорить вздумал. Значит, вернётся через час — подумал Малинин. Ладно, хоть не в три ночи. Он прошёлся на кухню, жена готовила выпечку — сытные пирожки, и мельком посматривала сериал. Он выхватил с тарелки штучку и закинул в рот. Обжёгся.
— Вкусно, — похвалил её и вытер пальцы об полотенце.
Она сурово глянула — не нравилось ей, что он в последнее время возвращается поздно и работать стал по выходным…
Но это лучше, чем командировка! — думал Малинин. Однако Ольга это не ценила.
— Оля, ну прекрати… — начал Андрей. — Это скоро завершится… У меня дело важное сейчас. Очень ответственное! Если выгорит — мне генеральские погоны светят…
Ольга печально смотрела на Малинина. Андрей присел на табурет. Протёр усталые глаза.
Это ещё что? — в боку что-то начало настырно чесаться. А! Телефон в кармане вибрирует — догадался Малинин. Он вытащил суетливый прибор. Эх, как не во время. Он подумал его отключить и продолжить беседу с женой, но номер был до боли знаком почему-то. Кто бы это мог быть? Малинин нажал на кнопку приёма и в два шага вышел в коридор:
— Да, Малинин слушает.
Рядом, в прихожей, одевался его сын — натягивал на ноги ботинки. В руке держал пару дисков в коробке. Другой усердно орудовал длинным железным язычком, пропихивая пятки в чёрные ботинки. Вырос он из ботинок. Наконец расправился и потянулся к ручке двери.
— Что?! — неожиданно прорычал зверем Малинин.
Жена вздрогнула и уронила вилку. Сын испуганно глянул на отца, пытаясь определить, можно выходить из квартиры или лучше этого не делать. Лицо Малинина резко изменилось — мигом побледнело, вспучилось, налилось свинцовым ужасом. Не узнать его было.
— Как сбежал?! — невидящим взглядом осматривал он прихожую. — Когда?