Отдалённые раскаты грома приближались. Неужели гроза надвигается? Не может того быть!
Звуки становились всё отчётливей и своей динамикой, амплитудой и периодичностью казались менее похожи на раскаты надвигающейся грозы. Скорее были похожи… Чёрт возьми, на что они похожи?
Антуа Файлео пришёл в себя. Открыл глаза. Темно. Он попробовал покрутить головой, пошевелить руками. Как-то тесновато. Ноги не шевелятся. Зажат со всех сторон. Он помнил, что сидел в своём кабинете и просматривал отчёты сотрудников. Не утешительные, так скажем, отчёты. Что было дальше? Этого Антуа не мог вспомнить. И ведь что-то крутилось в голове: толчок, взрыв… Бред! Не могло такого быть в реальности.
Он на ощупь начал исследовать замкнутое пространство. Из каких-то кривых щелей просачивался свет. Чёрт! Где же он? Куда его занесло. Ведь от кабинета не могло далеко занести. И ещё шум в ушах. Что это? Шум в ушах, или это с наружи так громыхает? Но что может так громыхать? Антуа растерян. Он потрясён. Пальцами ощупывал рядом предметы и всё больше ужасался. Вот он нащупал папки с документами. Это же те самые отчёты! Вот и край стола. Но что он делает на полу? И что сверху его давит?.. Потолок?! Да как же так?
Антуа попробовал спиной навалиться на давящий груз. Потолок отодвигался неохотно. Ещё несколько усилий и тяжёлые плитки потолка разошлись в стороны, высвободив президента Акрами-Тайста.
В глаза ударил свет. Антуа от неожиданности зажмурился и осторожно щурясь начал осматривать помещение. На его кабинет помещение походило меньше всего, но среди остатков разной утвари разбросанной по помещению, президент находил знакомые вещи: вот тевуадек стоит марки Тарво, дорогой тевуадек, поломанный, там двери входные, скуроченные, словно в них на мобиле врезались… А что твориться за окном! Что за…
Пора бы проснуться… но это не сон!
Антуа не верил в произошедшее. Его трясло. Голова натужно ныла, и казалось, ещё немного и она расколется. На ладони засохла кровь. президент непонимающе посмотрел на руку. Посмотрел на другу руку. Тоже кровавый подтёк. Но не такой серьёзный как на левой.
Он попробовал связаться. Камтик сообщал, что связь отключена. Связаться ни с кем нельзя.
'Кем отключена?' — спросил он, стараясь отряхнуться.
'Директива миротворческих сил. Поступил приказ о срочной эвакуации' — отозвался камтик.
Срочная эвакуация? Как же!
Антуа попробовал привстать. Нога была придавлена поломанным столом. Он сдвинул металлопластиковую плиту и освободил ногу. Ноги затекли. Ух… Какая тут эвакуация. Подняться бы сейчас. Просто подняться бы на ноги и попробовать пройти пару шагов.
Он услышал своё имя. Эхо знакомого голоса застряло в стенах. Эхо нарастало и он уже слышал голос отчётливо. Не сразу понял кому этот голос принадлежит, лишь когда поднял глаза, увидел возле дверей силуэт человека, и секунду погодя понял кто это.
— Сифиль! — хрипло прокричал он.
— Антуа! — звала девушка в дверях, осматривая развалины помещения.
— Сифиль, я здесь! — прокричал громче президент Акрами-Тайста.
— Антуа! — она его заметила и бросилась к нему, обегая кучки опавших плиток потолка и поломанной мебели.
Подбежав, она схватила его за руку и потянула.
— Грат Антуа, надо уходить отсюда. Здесь оставаться опасно.
— Сиф, объясни, что происходит? — осторожно вставая на ноги, спросил президент.
— Война, Антуа! Война началась. Нас атаковали… Проект Таавиа!
— Война?! — изумился Антуа, словно услышал абсурдную новость.
— Да, да. Проект Таавиа — их цель!
Антуа живо представил две тихие лаборатории, где проводили секретные исследования Федерального значения, сотни, тысячи миротворцев, охранявших Акрами-Тайста и потихоньку начал всё понимать.
— Ах, да, — как-то отстранено отметил он. — А я и забыл…
Она хотела подхватить его, но он был слишком тяжёл и удержать его беспомощное тело на весу оказалось невозможным. Они оба повалились на разломанные плитки.
И тут же, не дав им привстать, произошло…
— А вот и мы! — наигранно весело ввалился Алексей с генералом Паутом Воэ в лабораторию, но тут вспомнил, что болтнул по-русски и Эринс не понял, да и, наверняка, не услышал его в таком шуме. К тому же, чему тут радоваться? Война как никак. Люди гибнут. Алекс живо сник.
— Паут Воэ! — с потерянной надеждой прокричал Эри. — Где же вы были?!
У Паута закрался бредовый ответ: 'Да с аборигенами возился…'. Но говорить его вслух он не стал. Он ничего не сказал, а сразу начал оперативно получать информацию о ситуации. Уже за секунду он загрузил в себя нужные данные и понял, что дело — дрянь: враги завладели вестибюлем этого корпуса и заняли первый этаж, продвигаются на второй; на втором и третьем этажах три группы в неравном бою отбивают натиск. Потери страшные… С обоих сторон. За ту минуту которую он отсутствовал, здесь многое произошло. Противник наступает рьяно, непрерывно и напористо, занимая квадратные метры один за другим, сужая периметр; тяжёлыми, разрушительными зарядами оттесняя миротворцев в глубь здания. Однако худший сценарий не осуществился. Что уже неплохо. Паут предупредил Олева о своём появлении. Приказал быть готовым и ждать распоряжения.
Лишь потом он заметил, что помимо Эринса их встречал никто иной, как Виктор Тадеч, отчего-то обеспокоенный и внимательно следящий за ними.
'Ну, и как там, в будущем?' — промчалась мысль. Вслух Паут тоже ничего не сказал, время жалко терять. Он быстрыми, уверенными шагами начал приближаться к Эри и Виктору. Сказал громко всем сразу, включая Олева и другим миротворцам по связи:
— Принято решение. Экстренная эвакуация! Очистить этаж и ближайшие три этажа, скоростным методом. Всех гражданских, находящихся на указанных этажах, и меня в том числе, 'захватить' с собой. В штабе установить термический заряд Терб-7 на 20 секунд. Исполнить немедленно!
— Ась? — удивлённо спросил Алекс. — Чего?.. Что за скоростной метод?
— Сейчас узнаешь… — пообещал Паут Воэ. Лицо его было невероятно бесстрашным.
— Нет!! — проревел Виктор. Все оглянулись на него. — Не смей! Я заклинаю тебя! Не смей этого делать!
Паут догадывался почему Виктор так взбудоражен и почему глаза его дикие, шальные, налились безумием. Другие ещё не догадывались. Что ж. Им будет проще…
Из проёмов посыпались миротворцы, стремительно приближаясь к ним.
— Что случилось? — не успел удивиться Алексей, как его подхватил один из миротворцев в охапку и рванул к окну. — А-а!! — испуганно закричал Алекс. — Вы что?!
Он не на шутку перепугался, так как краем глаза заметил стремительно приближающийся подоконник. Вот через мгновение он уже оказался снаружи окна. Он летит. Мать-перемать, он падает вниз! Какого чёрта?! Он точно падает! Этажи проносятся мимо с рёвом, ускоряясь. Не отпуская его, летит вместе с ним миротворец. Он что, долбанулся, вояка? Что за камикадзе такой?!
Гул, свист усиливался. Над ним, под ним, рядом с ним проносились снаряды, разряды; подбитые планеры и десантные модули мельтишили снопами огня и пламени. Воздух больно тёр и обжигал щёки. Из нижних окон валил густой дым. Сквозь едкий, чёрный дым они стремглав прорубались в тёмную глубь. Выше его, он заметил, из окон успели выпрыгнуть и другие миротворцы. Сотни миротворцев… Да скоро же земля! Расплющит!! Ну же! — отчаянно дёргался Алексей.
Он зажмурил глаза, когда заметил зеркальную дорогу прямо под собой, заваленную кусками грязи и бетона. И вдруг всё остановилось. Ветер исчез. Чувство падения пропало. Он открыл глаза. Глянул вниз — дорога, перевёрнутый мобиль. Глянул вверх — высокий корпус Акрами-Тайста. Рядом медленно падали миротворцы. Не долетев пяти метров, они застывали в воздухе и теперь спокойно опускались вниз. Возле них 'приземлилось' несколько миротворцев в чёрных комбинезонах, один из них опустил Паута Воэ. Тот резко взглянул вверх. Алексей последовал его примеру.
Сквозь дым просачивалось яркое небо, узнавалась крыша небоскрёба и ряд стоящих высоких соседей.
Неожиданно, на верхних этажах полоснула красное зарево, словно Альман провалился в окна Акрами-Тайста. Яркое свечение, пробившееся сквозь дымную завесу, заполонило верх. Через 5 секунд до них добрался оглушительный рёв. Невидимая сила отпихнула едкий дым, раздув тёмные облака. И в тех этажах, из которых они только что выпрыгнули, всполохнуло тёмно-багровое пламя; там развергзся ад.
— Что?! — хотел крикнуть Алексей, но у него это не получилось. Он лишь хрипко гаркнул; судорожно глянул на Паута.
Паут был спокоен, словно, так надо. Единственное, что он сказал:
— Быстро уходим отсюда. Осколки!
Да. Так было надо!
В этом Паут Воэ не сомневался. Ещё сидя в скверике напротив Вики и её пьяных знакомых, он думал об этом варианте, как единственном и неизбежном. А что же ещё оставалось? Отдать Кутлану технологию?! Войскам Кутлана оставалось от силы 5–8 минут, чтобы завладеть этажом, где располагались лаборатории проекта Таавиа. И всё! Проект у них в руках. Целый и невредимый. Ну, может слегка потрёпанный. А так, уничтожив лаборатории всевыжигающим огнём, проект был полностью уничтожен. Бесповоротно. И технология теперь не достанется врагу. Впрочем, и нам она теперь уже не достанется…
Генерал думал, каким образом, войскам Кутлана удалось так беспрепятственно подойти к Битурту? И не просто подойти, а закрепиться на орбите планеты. Государство Кутлан, хоть и не маленькое, но своими диверсионными технологиями никогда не отличалась. Провести скрытную операцию на территории Федерации им в редких исключениях удавалось. И то было на периферии, возле границы секторов. Но Битурт не на границе сектора, он в 30 световых годах от Гео, от центра. В то время, когда граница сектора в 200–300 световых годах от Гео. Что это? Невероятная удача? Немыслимое везение? В это поверить генерал никак не мог. Он знал на что способен Кутлан и все его хвалённые технологии привинтивного внезапного удара, и понимал, что без чьей-либо помощи проникнуть вглубь территории Федерации невозможно. Адрия помогла? — Это возможно. Но этого недостаточно. Тогда кто?..
Оставался один вывод. Гроссмейстер решил сам заманить врага в своё логово. Вот смотрите, король открыт, ферзь не успевает его заслонить. Действуйте! Дерзайте! Грозитесь шахом! И тогда враг теряет бдительность и считает, что предоставлен уникальный шанс — он атакует. Но на самом деле, мастер шахматных дел знает, потерявший бдительность противник атакует главными силами и если их разбить, победа в дальнейшем неминуема.
Похоже, так думают в штабе…
Федерации ничего не стоито закрыть глаза на то, как проникает противник в мастерски подготовленную ловушку. Он стремиться к приманке. Остаётся немногое — захлопнуть ловушку, чтобы крысёныш не смог из неё выбраться.
Аллегория удачна. Кутлану подбросили информацию о важном стратегическом проекте, разрабатываемом на территории Федерации — проекте Таавиа. Возможность перемещаться в пространстве и времени. Кто подбросил — не трудно догадаться. Конечно, правительство Куталана, во главе с Альберто Торрисом поняло серьёзность проблемы: если технология будет внедрена на вооружение Федерации, то им, имею ввиду, Кутлану и Адрии останется немного отмерено. Поэтому бездействие смерти подобно. И они решились. Как бы они умело и скрытно не прорабатывали операцию, за ними наблюдали свыше, в правительстве Федерации, как организаторы величественной ловушки. И не подавали виду, что чего-то знают, а напротив, даже скрытно помогали неумелому в этом деле Кутлану. Ведь как проник агент в Акрами-Тайста, подложивший бомбу, если за всеми следили, за каждым сотрудником и миротворцем? Как удалось на орбите скрытно сформировать портальные кольца для проникновения десантных модулей, вражеских планеров? Причём сразу в гигантском количестве?.. Ведь ошибись они, прочитавшись на каком-нибудь этапе — всё пойдёт насмарку. А тут всё получилось. Они, пожалуй, сами удивились такому успеху…
Но давайте заглянем дальше.
Федерация всё сделала, или точнее, не сделала, чтобы позволить Кутлану внезапно, другими словами, 'вероломно' вторгнуться на территорию Великой Федерации. Всем понятно, что это объявление войны! И не простого конфликта, локального междусобойчика, а настоящей глобальной войны, мирового масштаба! Федерации это на руку — она в любом случае выйдет победителем. Для победы ей понадобиться от силы месяц. Может быть, два. Впрочем, это ей нужно — победить раз и навсегда, чтобы не было больше Кутланов, Адрий, а чтобы была одна большая Федерация с большим числом в своём составе мирнососуществующих малых государственных образований и республик. И ведь как удачно получается: Кутлан вероломно вторгся, захватил территории, украл стратегическую технологию. Такое любой гражданин Федерации не стерпит. Каждый одобрит решение правительства о начале военных действий против Кутлана, даже если это идёт в разрез с эльтонийской идеологией. Будет требовать отомстить обидчику. Сколько можно терпеть!
Предположим, Кутлан завладеет технологией перемещения во времени и пространстве — достанется ему проект Таавиа в целости и сохранности, равно как и Адрии, военному партнёру. Что тогда? Кутлан будет засылать войска в прошлое через узкую деревянную дверь и изменять ход истории? Ей это не поможет. Это изменит историю тех миров, в которые они попадут. Причём, не факт, что изменят правильно, как хотели. Менять ход истории — дело тяжёлое и неблагодарное. Они не изменят существующий порядок вещей в данном мире! Правда, есть возможность через новый портал-соединение попасть в мир будущего и заглянуть на несколько лет вперёд, стать предвидцами грядущих событий. Это возможно. Однако процесс неконтролируемый, может завершится неудачей. Хотя Виктору получилось побывать в будущем и благополучно из него вернуться. Стало быть, он знает, что случиться в ближайшие дни. Потому он и кричал, проклинал Паута Воэ, когда тот решил взорвать лаборатории к чёртовой матери.
Вот это-то и беспокоило генерала. Значит, могли владеть информацией, равно как владеть ситуацией, если бы получили в руки портал для перемещения в будущее. Как-то гроссмейстер серьёзно рискует, подставляя своего короля под удар. Ведь если король падёт — падёт вся Федерация. Впрочем, выставленный кон стоит риска — ведь речь заходит о глобальном господстве, когда Кутлан и Адрия безоговорочно войдут в состав Федерации. О чём речь! Можно и рискнуть ради такого. А успеют или не успеют враги завладеть ситуацией — дело времени. К тому же правительство наверняка обезопасило себя, полностью положившись на благоразумие генерала Западного сектора, который должен был принять решение об уничтожении двери-портала для перемещения в будущее.
А вот уничтожение всего проекта Таавия, равно как и всей технологии, на это, вполне возможно, никто не рассчитывал.
Паут Воэ не любил когда им управляют без предупреждения. Особенно он не любил когда его вводят в неведение — когда правительство рискуя, рискует им, рискует его людьми. Уничтожить весь проект Таавия это не просто лишить себя и врагов стратегической технологии, — это лишить мира самого страшного оружия изобретённого со дня рождения человечества!
Генерал понимал, что если технология сохраниться, ей обязательно воспользуются военные, враги ли это будут или наши… Какая разница! Последствия будут ужасны. Немыслимо катастрофичны будут последствия для всего мира. Ну а если использовать технологию в мирных целях, что тоже допускает генерал, то последствия будут также ужасны и печальны.
Когда знаешь будущее — настоящее становиться пресным. Люди потеряют само ощущение жизни, когда будут знать наперёд свою судьбу, всю историю от и до…
Как бы то ни было, ни врагам, ни своим нельзя оставлять такую опасную технологию. К тому же надо уничтожить повод для развязывания глобальной войны, которую задумали в правительстве. 'Хе! Повоевать захотели!.. — негодовал Паут. — Нет! Пока я жив, войны не будет. Меня не для разжигания войны создавали, а для того чтобы этот огонь тушить, и пресекать попытки раздувания военного пожара'.
Возможно, правительство просчиталось, назначив Паута Воэ куратором проекта Таавиа. Будь на его месте другой человек, наверное, всё было бы иначе. Но Паут решился и поменял ход истории. Потому он считал это единственным правильным решением!
Пусть его судят, отдают под трибунал — он сделал всё верно. Он уничтожил сверхопасную технологию, которой могут воспользоваться военные, корыстные люди, которая может уничтожить человечество, вмиг лишив его смысла к существованию, если пойдёт по рукам. И он пресёк саму войну. Нет технологии — нет резкой причины для начала глобальной войны. Кутлан не в чем обвинять, кроме бессмысленной попытки захватить территорию компании Акрами-Тайста. Но это сомнительный повод для начала захвата Кутланских и Адрийских территорий. Больше похоже на провокацию, чем на причину.
Генерал Центрального сектора Грей Ваконте не мог сегодня спать. Он сделал две безуспешные попытки прилечь на кровать и постараться вспомнить недосмотренный сон, но мысли о беспокойстве коллеги, его отвлекали. И ведь не зря беспокоится! Если так подумать, то причины для паники есть. Технология серьёзна и стратегически опасна. Даже случайно прознав про неё враги, все силы потратят лишь бы завладеть такой технологией.
Мысли терзали и заставляли Грея ходить по ночной квартире. Лишь под утро, когда недосып дал о себе знать, он прилёг на край кровати, закрыл глаза и крепко заснул. Но ненадолго.
Буквально через несколько минут его настойчиво разбудил биппер.
— Ну что ещё?! — гневно выпалил Грей, что аж жена вздрогнула и тоже проснулась.
Он просмотрел информацию о звонящем, но это был не Паут Воэ, как он ожидал, а главнокомандующий вооружёнными и миротворческими силами Федерации. Между прочим, второй человек в правительстве, после президента — отан Виевин!
Грей мигом проснулся и принял вызов. Главнокомандующий был суров и краток: 'Нам объявлена война! На Битурт напал Кутлан. Срочная мобилизация. Сбор в штабе через 3 минуты'. Грей ничего не успел ответить, даже удивиться не успел — звонивший отсоединился. Свесив ноги с кровати, он повторял про себя слова раз за разом, пока до него не дошёл смысл сказанного. Не теряя ни секунды, ни сказав перепуганной жене ни слова, он бегом рванул в ванную.
Выслушивая доклад в штабе, Грею шальными мурашками подкрадывалось чувство виновности. А ведь он знал! Паут Воэ предупреждал его! Предупреждал заранее. И Грей мог помочь, подсобить коллеге. Но нет же! Грей Ваконте не поверил словам генерала Западного сектора. Не предал им должного внимания. И теперь он будет за это расплачиваться.
Грей прервал доклад и сообщил главнокомандующему о том, что этой ночью он общался с Паутом Воэ насчёт возможной вражеской атаке на Битурт. Он рассказал главнокомандующему более-менее подробно: о ситуации 702, о беспокойстве генерала, о шпионских вылазках Кутлана в центре Урвальда, об информации резетуры из самого Кутлана о готовящемся нападении, о том, что усиливать охрану главнокомандующий запретил, ссылаясь на некомпетентность… Он не упомянул лишь о сценарии к пьесе, про который упомянал Паут. Будто бы в правительстве кроется заговор. Главнокомандующий и все присутствующие (а в их составе была и Виевин Аулеи) слушали внимательно и не перебивали Грея.
Грей закончил. Смутившись, главнокомандующий неожиданно спросил:
— Кто-нибудь об этом ещё знает?
— Кроме Паута и нас — никто, — не сразу ответил Грей.
— Пусть это останется между нами, — приказным тоном сказал главнокомандующий, и поглядел на четырёх генералов разных секторов.
— Почему?! — не стерпел Грей, краем глаза посматривая на президента: — 'Как она ещё не вмешалась в разговор?'
Главнокомандующий довольно грозно посмотрел на старика Грея. Взглядом заставил того присесть на место:
— Опасения Паута подтвердились. Но подтвердились случайно.
— Не случайно! — запротестовал Грей. — Он знал. И он вас предупреждал!..
— Позвольте… — прервал главнокомандующий.
— Не позволю! Я тоже имею право голоса! — вскочил Грей. — Кутлан был спровоцирован, и спровоцирован не случайно. Он был спровоцирован заведомо, с явной и единственной целью — развязать войну: позволить войскам Кутлана напасть на нашу территорию и завладеть технологией. А это уже серьёзный повод для начала мировой войны, которая, дай Бог, закончится когда-нибудь…
— Чушь! — сурово прохрипел главнокомандующий. — Нелепая чушь!..
— Да замолчите вы! — наконец вмешалась Виевин, привстав над столом. — Все замолчите… Грей прав. Это провокация, — все ошарашено посмотрели на президента. — Да, да. Это провокация! И нечего на меня смотреть как на глупую идиотку! — она обратилась к главнокомандующему. Тот удивлённо на неё посмотрел. — Здесь Я принимаю решения, включая и военно-стратегические. Я предупреждала ранее и не раз, что данную технологию нельзя использовать в качестве инструмента для подавления оппозиции: ни как объект для приманки, ни как оружие для борьбы. И что?! Меня не слушают! Хуже того — меня игнорируют. Я не позволю разводить международные конфликты за моей спиной, — она грозно выставила вперёд женский кулачёк.
Главнокомандующий, явно не ожидавший такого поворота событий, в нерешительстве замялся с несколько секунд. Постоял. Прокашлялся. Посмотрел на присутствующих, на голографический дисплей, куда поступали оперативные данные.
— Тогда война будет продолжатся вечно, — обречённо выдавил из себя главнокомандующий, хмуро усевшись в кресло. — Это же прекрасно видно! Мы постоянно будет иметь проблемы на границе: локальные стычки, конфликты, спорные территории, сотни и тысячи погибших ежегодно. К тому же, Кутлан и Адрия в трёх секторах сдерживают наше расширение в Далёкий космос. Пройдёт ещё две сотни лет и они задавят нас своей мощью… Вы же понимаете, мирная идеология Эльтонии не позволяет нам силой принуждать их к объединению. А по-другому не получается! Они не желают вступать в Федерацию и принимать Эльтонию… Выдался прекрасный шанс. Они станут зачинщиками войны. Они напали на нас, а не мы. Надо шансом пользоваться! Это шанс, который не выпадал сотнями лет… С минуты на минуту контингент миротворцев Акрами-Тайста падёт и они захватят технологию. И мы должны… нет, мы вынуждены будем развязать войну. Иначе же нам — конец! Всей Федерации наступит конец, если они будут управлять технологией перемещением во времени. Ведь это же всем ясно…
— Но не так же! — вскипела она. — Это сыгранная провокация вынуждает нас на ответные меры! Вы поставили нас в тупик, в неловкое положение. Не так нужно было действовать!
— А как?! — воскликнул главнокомандующий. — Это лучшее решение! Поверьте мне. Я готов взять всю ответственность на себя, пусть меня будут проклинать потомки, пусть вы все меня будете ненавидеть, но когда спросят, кто объединил весь мир под единым лозунгом Федерации и изжил все войны и конфликты человечества, вот тогда вам придется вспомнить меня…
— Конфликты возникают и внутри федерации, — язвительно заметил Грей.
— Верно! — живо ответил главнокомандующий. — Но это целиком ваша вина! Все знают, что померяне конфликты и готовы организовать бойню на пустом месте. Вот даже сейчас! К чему этот спор?! За что вы цепляетесь? К чему придираетесь?.. Когда исчезнет последний померянин, тогда все войны и конфликты автоматически исчезнут. Разве не так? — он глянул на Грея.
— Но ты ведь сам померянин, генерал Атун!
— Да. Я — померянин! И я осознаю свою природу. Поэтому я готов разжечь кровопролитную войну со своими собратьями, обжившимися в Кутлане и в Адрии… Пусть свершится последняя мировая война за последние шестьсот лет. Пусть она будет глобальной, беспощадной, кровавой и бесчеловечной. Но это будет самая последняя война в истории человечества!
— Войска на помощь генералу Пауту Воэ посланы, — отметила Виевин. — Паут Воэ сейчас в опасности. Но я верю в него! Он справиться. Как справился однажды в Сурии, в неравном сражении, дождавшись подкрепления.
— Они не успеет, — уверенно сказал главнокомандующий. — Все порталы уничтожены в Урвальде. Подкрепление максимум прибудет через пять минут, — он поглядел на дисплей, все перевели взгляд с генерала Атуна на дисплей, где продолжала поступать оперативная информация с места сражения. — А кутланские войска уже захватили первые этажи здания…
— Ситуация изменилась… — внезапно сообщил Грей и в подтверждении его слов, на голографическом дисплее начали происходить странные вещи…
— Что? — удивился главнокомандующий, а вместе с тем, и президент, и все сидящие.
— Мне только что доложили… Акрами-Тайста… — у него в горле пересохло от полученного срочного сообщения прямо в камтик.
— Они уже захватили этаж? — интересовался Атун.
— Нет… Да! — путался Грей. — Они захватили… Паут Воэ сдался. И приказал всем сложить оружие. Битва прекращена…
— Это ещё что за новость?! — изумился главнокомандующий, чувствуя как его пробирает мороз.
Неужели генерал Воэ решил сдаться? Это же невероятно! Генерал способен на неожиданности, он на такие… Все отказывались в это верить… Общее напряжение достигло своего апогея.
— Он… — начал было Грей сообщать, считывая информацию с камтика, но растерялся. Видно было, как быстро меняется его лицо — от негодования к дикому изумлению. Грей ошеломлённо объявил: — Он уничтожил проект Таавиа!
— Ты странно выглядишь… — сказал Альберто, рассматривая пленённого генерала в чёрной куртке с порезанными рукавами, в дырявых коричневых шерстяных брюках, тяжёлых, расшнурованных ботинках с налипшей и затвердевшей грязью на подошве.
— Я не записывался к вам на приём, — ответил Паут Воэ, застёгивая полы куртки.
— Да. Согласен… — отметил Альберто. — Однако твой вид как-то не вяжется с моим представлением о генералах Федерации… и о тебе, Паут Воэ, в частности.
— Произошла нелепая заминка, — сказал Паут и подумал, какого чёрта он оправдывается перед кутланцем.
— Поминаю, — выговорил кутланец и подумал о своём. Добавил: — Внезапность, она всегда застаёт врасплох…
Помещение казалось небольшим. Но это визуальный обман, за счёт высокого потолка. В нём благополучно размещались несколько советников президента Кутлана, время от времени чего-то обсуждающих между собой, четверо человек охраны, стоявших по углам, и шестеро пленных, включая генерала Западного сектора Паута Воэ. У каждого пленного было мягкое удобное кресло, на котором он мог сидеть. Пленные не могли сбежать, этому препятствовало незримое силовое поле, прочность которого, Алексей мог поклясться, не уступало мощному бронированному стеклу. Зона их свободы была ограничена, причём серьёзно. Только на кресле и можно сидеть. Однако генерал Паут не сидел на кресле, как все остальные, а стоял. Это крайне неудобно стоять прислонившись к невидимой грани силового поля, которая ещё щаднит, ударяя электронными разрядами. Как Пауту удаётся терпеть такое стеснение? — недоумевал Алекс.
Сам он сидел на кресле в двух-трёх метрах от Сифиль и Эринса. Алексей счастлив был видеть Сифиль живой и невредимой. Как ему уже успели рассказать, Сиф вместо того чтобы бежать вниз со всеми — в безопасный вестибюль второго корпуса, ринулась наверх, в кабинет президента компании, узнать что с ним случилось, потому как никто не заметил Антуа среди эвакуирующихся. Сифиль и Антуа повезло, что они находились на несколько этажей выше лаборатории, которая была уничтожена мощным термическим зарядом, это спасло их жизни. Захватчики извлекли их из-под обломков и привели на корабль.
Помещение располагалось где-то внутри большого президентского корабля, двигающего в безопасной зоне от Битурта. Но это по слухам. Точнее, это предположил Эринс, когда им удалось пару секунд перешептаться друг с другом. Антуа не было в помещении. По понятным причинам, он сейчас получает медицинскую помощь. Сифиль выглядит уставшей, измученной. Честно сказать, Алексею тоже было дискомфортно. Возможно, так действовало силовое поле, которое подавляет силу воли, усиливая и без того жуткий депресняк по поводу пленения. А может это общая усталость, собранная за долгие часы чередующихся событий, накладывала свой отпечаток.
По другую сторону от Паута, напротив Алексея, сидели измученные Виктор и Леонид, которые также как и он, блуждающим взглядом рассматривали меланхоличную обстановку помещения. Кресла с пленными распологались полукругом. В центре этого полукруга стоял Паут. Возле него прохаживался неугомонно жестикулируя, официально представленный президент Кутлана, Альберто Торрис. Впрочем, этой информации достаточно, чтобы Алексей начал его тихонько ненавидеть и мечтательно фантазировать, как он, Рембо недоделанный, прорвётся сквозь силовое поле и наброситься с кулаками на главного источника всех бед с криками 'Банзай' и 'Ура!'.
Между тем Торрис продолжал общаться с генералом:
— В правду сказать, я восхищён доблестью твоих воинов. Сражались, на удивление, стойко. Держались непоколебимо. С учётом возможных осложнений, я ожидал захвата Акрами-Тайста в ближайшие пять минут. Но времени потребовалось больше. Целых восемь. Если бы вы не сдались так поспешно, пожалуй, вы бы продержались ещё пару минут, может быть, все одиннадцать с начала атаки. Честь и хвала твоим людям! Отборные бойцы. Были бы у меня такие, мне бы в два раза меньше десантных модулей хватило…
— Не стоит тратиться на почести, — сказал Паут.
— Ну, почему же, — не согласился Альберто, подойдя ближе. — Очень стоит. 12 тысяч погибло с моей стороны не таких уж плохих солдат. 12 тысяч! Да мы столько не теряли в сумме за пять прошедших лет! Это же фактически разгром… А твоих же солдат погибло полторы тысячи… Всего. Ну с учётом Бактурианских войск, которые вам помогали в обороне — чуть более 2 тысяч. Чувствуешь разницу? Правда, у вас было несоизмеримое преимущество — вы были готовы к нападению. Кто-то вас предупредил заранее. Поэтому элемент внезапности провалился. Кто бы это мог быть? — задумался он.
— Не напрягайся, — вежливо выговорил Паут. — Это был я.
— Ты? — удивился он.
— Да.
— Когда успел догадаться?
— Двумя днями раньше, — конечно, он имел ввиду текущее время, без учёта прошедшего времени в мире Алекса.
— Похвально! Так и думал, что легендарного Паута Воэ невозможно обвести вокруг пальца, — он картинно покачал своим указательным пальцем. — А почти ведь удалось. Напади мы двумя днями раньше, всё бы разыгралось по-другому.
— Не думаю.
— Почему же? — поинтересовался Альберто.
— Вы были не готовы. Да вы и сейчас плохо подготовились.
— Как ты хорошо осведомлён! — восхитился Альберто.
— Я должен быть в курсе всего, что вокруг меня вертится, — сказал он. Добавил: — Погибли две тысячи бойцов. Лучших бойцов. — печально отметил Паут. — В пекло боя рвутся лучшие… Это не идёт в сравнение с твоими потерями. Когда вас всего было не менее 160 тысяч десантников против 5 тысяч.
— Да, — согласился Альберто. — Пожалуй… Но тебя должно утешить — я не желал их смерти. Никто из нас не хотел начать войну… Нас вынудили, ты понимаешь.
— Я понимаю, — ответил Паут.
Президент отошёл к столу и мельком посмотрел записи битвы. Последним элементом — была вспышка на верхних этажах здания.
— Надо признать, очень хитро… Мда… Хитро. Уничтожить весь этаж, где размещались лаборатории. Где воплощалась в жизнь величайшая в истории человечества технология — перемещения во времени с необычайно интригующим названием 'Таавиа'. Ласточка, предвестница грандиозных перемен! Сколько учёных билось над этой проблемой, сколько трудов было создано, сколько ресурсов израсходовано… И вот результат — генерал в один миг решает уничтожить проект. Ни нам, ни себе. Никому.
Он остановился. Задумался. Перевёл взгляд на Сифиль, потом на Эринса. Эринс отстранённо посмотрел на него, мол, чего уставился. А Сиф похоже не слушала вовсе. Закрыла глаза. Наверное, заснула. Или ей так поплохело — забеспокоился Алекс.
— Ты умудрился в одно мгновение всю работу учённых превратить в груду пепла, — укоризненно продолжил он, прохаживаясь из стороны в сторону. — Оригинально! Нечего сказать. Что не успел уничтожить термический взрыв, выжег после него огонь… Огонь всеяден. Огонь не разбирается в гениальности изобретений, во вложенных в труды творческого старания, научного усердия, частиц души. Ему всё едино. Он не умеет ценить и выбирать. Поэтому всё обраилось в пепел. Всё ради чего человечество дышало, жило, боролось — всё оказалось в пепле. Буквально в считанные секунды… Невероятно! Я всегда поражался твоей находчивости, смелости и решительности. Ты кумир миллионов. Ты мой кумир. Я брал тебя за образец. Никто не даст мне соврать, я изучал твою стратегию и тактику многие годы. Я восхищался тобой, твоими победами, успехами! Ты — гений во плоти.
— Приятно слышать это от своих врагов, — сказал Паут и великодушно отметил: — Но позволь спросить, к чему это всё?
Альберто подчёркнуто вкинул руки. И быстро глянул на стоящего Паута:
— Это глупо! Это несоизмеримо безрассудно! Сколько времени ты принимал решение на такой отчаянный поступок? Минуту? Может, принял решение за секунду? Просто в голову вдарило? — а дайка я всё спалю…
— Поверь. Времени у меня было предостаточно, — спокойно ответил Паут.
— Тогда я не понимаю логики? — удивился Альберто, в очередной раз вскидывая руки. — Какой смысл?.. Что это меняет? — Торрис перевёл взгляд на Виктора и Леонида. Виктор недоумённо глядел, а Леонид пугливо посматривал на охранника, стоящего неподалёку от него. — Посмотри, у меня все учёные, — он повторно глянул на Сифиль и Эринса, — все кто работал над проектом Таавиа. Они все здесь, в одной комнате. Вот, сидит глубокоуважаемая вентар Сифиль Ровиа Антургайн, инициатор проекта, сердечко проекта. Рядом с ней сидит никто иной как канграт Эринс Ратистов Лаславиа, директор инициативных разработок, руководитель проекта. Напротив, скромно сидит канграт Леонид Като Вирей, нобелевский лауреат по квантовой физике. А вместе с ним делит угол, уважаемый вентар Виктор Тактан Тадеч. Он, конечно, мало знает про проект Таавиа, но в последнее время тоже принимал не последнее участие. Верно?
'Умело он запомнил все имена и титулы, — отметил про себя Паут. — Хотя может, ему диктуют по камтику'. Паут сейчас не мог отлавливать сигналы, а тем более их расшифровывать. Силовое поле начисто глушило все сигналы, и он мог только слышать звуки.
— И что? — полюбопытствовал Паут Воэ.
— Как что? — усмехнулся Альберто. — У меня все учённые. Все кто создавал проект Таавиа… Создали раз. Создадут, ради благополучия человечества и нас в частности, ещё раз!
Эринс возмущённо оживился:
— Эй, за всё человечество не говори! Не ты тут представитель человечества. Ты — гнусный, корыстный тип, жалкое отродье…
Охрана напряглась. Альберто жестом остановил поток слов:
— Я пока по-хорошему к тебе отношусь…
— Да хоть по-плохому! Мне-то что! Я ни за что не буду работать на тебя! — отрезал он и сурово глянул на Торриса, выражая взглядом, по мнению Алекса — 'Хрен тебе!'
Торрис в сожалении развёл руками, имея ввиду — что ж, можем и по-плохому.
— Сегодня у тебя такое мнение. А завтра оно, глядишь, перемениться. А через два дня и работа закипит, — улыбчиво сказал Альберто.
— Ага! Как бы не так!! — грубо возразил Эринс. — Да вы можете меня пытать сколько угодно. Мне пытки не страшны! Я Федерацию не предам никогда… Вы можете Сифиль пытать, она…
Сифиль очнулась и беспокойно посмотрела на Эри:
— Эри, ты чего?
Эри мгновенно заткнулся. Понял, что ляпнул лишнего. Паут посмотрел на Эри разочарованно. Подумал: его экспансивность и патриотичность сыграют с ним злую шутку. Зря он так, с ходу… Они знают действенные методы и приёмы. Не маленькие. Зомби из него сделают, чтобы работать начал, а не языком балагурил. Никуда не денешься.
— Браво, браво! — словесно похвалил его Альберто. — Мне нравиться твоя уверенность! Но вот я почему-то уверен в другом: у меня всё получиться, не смотря на то, что лаборатории ипепелены, а все идеи сидят в головах учёных… Да. Это слегка затормаживает, оттягивает процесс. За это надо поблагодарить генерала, который учинил проблемы. Однако время у нас есть. Мало, очень мало. Немножко. Поэтому придётся работать в экспрессивном режиме, без выходные и отпусков.
Последнее сказано было в шутку, но никто не улыбнулся, кроме самого Альберто.
— На разработку Таавия ушли годы! — подал голос Виктор. Альберто со вниманием к нему обратился. — Как ты собираешься за неделю, или сколько тебе так отведено до разгрома, восстановить проект заново?
— Ну, как-нибудь постараемся. Будем работать сообща, за двоих, выкладываясь на полную… — сказал кутланец. — Да и ни к чему преувеличивать? О каких 'годах' идёт речь? Всего два года! Год, как минимум, прошёл зря. Теперь у вас накоплен опыт. Наверняка сохранились записи…
— Нет, — возразил Эри. — Записей нет.
— Почему же? — удивился Альберто.
— Военные нам запрещали делать копии и выносить что-либо из лаборатории… А без записей я вам ничем не помогу… Даже если бы хотел.
— Что, прямо-таки ни одной копии нет? — спросил он.
— Ни одной! — подтвердил Эри. — Все остались на том этаже.
Не верить ему было сложно. Всё-таки альверец. Не военный, не спецагент. Значит, врать не умеет. Альберто задумался:
— Да… Это усложняет задачу. Ну что ж. Придётся искать другие методы… Сканер мозга, например.
Эри сжался от злости. Сканер мозга — это крайний шаг, когда всю информацию выкачивают из мозга в цифровой аналог. Процедура крайне не приятная и незаконная, так как таким процессом дополнительно похищают часть личных воспоминаний. А делиться своими воспоминаниями никто не хочет, это всё равно, что похитить душу.
— Боюсь вас расстроить, но есть ещё один момент, который сводит всё ваши усердия на нет, — удивительно тихо и спокойно сказал Паут.
Альберто подался вперёд, подойдя поближе к Пауту, он улыбнулся и спросил заинтересованно:
— И что же это?
— Всего два слова, — предупредил Паут. — Излучаемая инфекция.
Нельзя сказать, что это шокировало Альберто Торриса, по крайне мере, Алекс не заметил такого, но лицо его неожиданно напряглось, а улыбка медленно сползла с лица.
Альберто знал, что значит фраза 'излучаемая инфекция'. Он хотел возразить: 'Ты блефуешь!', но потом вспомнил, что Паут — альверец, и он в принципе не умеет блефовать…
— Вот же чёрт! — прошипел он.
— Как мы эмоциональны! Какие фразы знаем, — проговорил Паут.
— Это не может быть правдой!
Альберто взмахнул рукой, подавая условный сигнал. В помещение немедленно вбежал помощник и провёл каким-то приборчиком возле лиц Виктора и Леонида. Кратко доложил о положительном результате. Учёные встревожились. Альберто надолго утих, нахмурив лоб. Думал он долго и несщадно. Наконец, воскликнул:
— Неужели генерал Паут Воэ готов пожертвовать великими талантами, умами человечества, гражданами Федерации, ради мнимой безопасности государства и сохранения тайны? Я не могу в это поверить! Немыслимо!.. Сколько у них осталось? — резко спросил он, меняя тон на более жёсткий.
Алексей вздрогнул: 'О чём это они? Кто кем жертвует?.. Что за 'излучаемая инфекция'? Чё-то я не понял'.
Паут заметил волнение Алекса, который мог только догадываться о чём идёт речь, равно как и волнение учёных, которые, затаив дыхание, вслушивались в разговор, потому как они знали, что такое 'излучаемая инфекция' и какие от неё могут быть последствия. А последствия могут быть единственными — самыми печальными…
Вообще-то излучаемую инфекцию используют крайне редко. В основном это делают в тюрьмах, в специально отведённых для преступниках местах. С учётом того, что в Федерации преступности как таковой уже давно не водиться, и потребность в исправительных колониях отпала, то излучаемая инфекция фактически исчезла, и сохранялась только на 3D-иллюстрациях визора по истории.
Облучённый инфекцией человек уже становиться привязанным к месту и покинуть его не может, так как излучение сдерживает и не позволяет внедрённой инфекции распространиться на весь организм, которая приведёт к мгновенной смерти. Понятно, что сдерживающее излучение действует в пределах определённой зоны. Источник излучения может оказаться чем угодно и вычислить его можно только с помощью специальных приборов. Человек должен каждый день получать дозу излучения. Если он не будет получать дозу, то он вскорости погибнет.
— Максимум три дня, — ответил генерал. Все ужаснулись. Альберто начал нервно почесывать висок. Паут добавил: — Средний показатель 50–60 часов. За это время вы не успеете ни просканировать мозг, ни заставить воссоздать порталы-переходы. Инфекция убьет всех учёных.
— Где находится источник? — спросил Альберто, понимая, что ответ очевиден.
— Здание Акрами-Тайста. 63 этаж.
— Антидот? — поинтересовался кутланец.
— Антидот есть. Но он находится в военном штабе Федерации.
— Когда вы их инфицировали?
— Два дня назад, когда начал я подозревать неладное… — спокойно ответил Паут.
Эри напрягся, видимо, стараясь вспомнить, как это произошло.
'Вот так Паут! — восхитился Алексей. — Вот так дружище! Инфицировал друзей, чтобы те не достались врагу… Хоть меня не инфицировал. За это спасибо. Но ведь Сиф, Эри, Виктор, Леонид? Зачем так поступать? Это крайне опасно!'
— То есть, если мы продержим здесь учённых более трёх дней, то они погибнут? Правильно ли я понимаю? — уточнил Альберто.
— Совершенно верно. У вас нет никакой возможности использовать технологию. Она уничтожена окончательно!
— Ну, это мы ещё посмотрим… — злобно просипел кутланец.
— Позвольте, господа! — вмешался Леонид, молчавший всё время. — Я прошу меня выслушать. Хочу сделать заявление…
Все обернулись на тихого седовласового Леонида с кучерявой бледной борокой.
Алексей долго спорил с Виктором насчёт его возраста. Виктор почему-то был уверен, что старику более 200 лет. А когда выяснили по информационным каналам, оказалось, что ему нет и 98 лет. Похоже старичок не употребляет каримансу по каким-то своим этическим соображениям.
— Я не работаю на Кутлан! — заявил Леонид, все недоумённо посмотрели на него. — Поверьте мне… С меня взяли слово, что я буду только помогать им, — он взглядом указал на стоявшего рядом Альберто. — И если мне суждено умереть, я хочу погибнуть достойно… не как предатель, — чуть ли не плача сказал старичок.
— А с чего мы должны думать, что ты работаешь на Кутлан? И кто с тебя взял слово? — поинтересовался недоумевающий Эри.
Паут неожиданно понял смысл сумбурных слов Леонида. Когда старик только начал объяснять присутствующим, он уже обо всём догадался.
— Меня включили в ваш проект не случайно. Наше правительство требовало с меня идти на контакт с агентами вражеской сети. Но об этом я узнал позже. Я их принимал за своих 'наблюдателей'… За мной приставили наблюдателей из правительства… А когда я понял, кто они на самом деле, мне приказали молчать и действовать по их велению… Это я подложил бомбу на верхние этажи, рядом с порталами, — признался Леонид. Сифиль вскинула брови. Эри злобно поёжился в кресле. Алексей таращась на всех подряд, с ужасом осознавал, что ни черта не понимает: кто приказал, зачем подложил, какие такие 'наблюдатели', какой предатель? — Но я не знал, что это бомба! Мне сказали отнести прибор туда-то. Вот я и отнёс…
— Полноте тебе рассказывать! — прервал его поток слов Альберто. — Так значит ты… двойной агент? То-то я думал, нельзя тебе доверять.
Паут вспомнил, что Леонид — единственный человек, за которым они не вели наблюдение, так как наблюдение над ним велось из центрального правительственного штаба. Это был их человек. По их рекомендации он был включён в проект Таавиа.
Сиф не удерживая эмоции крикнула:
— Так, ты работал на Кутлан?! Всё это время?
— Нет же! То есть, да… Я не знал… — отводя глаза в сторону, отчаянно сказал Леонид, прятал глаза от набухшей влажности. — Простите меня! Я не знал… Мне велели… Мне… Я…
— За такое… не прощают! — на сжавшегося Леонида кинула острый взгляд Сифиль, — Антуа Файлео пострадал из-за тебя. Он чуть не погиб!.. А люди! Там же были люди! Они погибли…
— Я… я… — слезливо выговаривал старик.
— Хватит! — резко оборвал Альберто. — Признаться, я раздосадован. Агент из тебя никчёмный… А вот что 'наблюдатели' были, да причём из правительства Федерации… Это любопытно. Очень интересно… — он стал усердно поглаживать свою щеку. — Что же получается, господа?.. Нам подбросили агента-учёного. Стало быть, нам и подкинули информацию о проекте. Нас натравили, полагаю?! Как собакам бросили — 'фас'!.. Это же… Провокация!! Правительство Федерации обо всём знало, всё контролировало, причём давно, а я об этом узнаю в самый последний момент!! — он взревел и глянул на своих советников. Те испуганно переглянулись, беспокойно шептались.
— Вот именно! — подытожил Паут и присел на кресло. Если честно, устал он стоять, прислонившись к границе силового экрана. — Пора прекращать этот спектакль, насыщенный эмоциями и пустыми репликами. Вам должны были передать требования: отпустить всех пленных. Вам должны выставить ультиматум. Советую его придерживаться и отпустить нас сию минуту.
— Но я не понимаю! — возразил Альберто. — Какой смысл провоцировать нас на нападение, стараться устроить мировую бойню, при этом уничтожить саму технологию, саму причину конфликта, из-за которой может разгореться глобальный пожар? Или вы нас обвините в нападение на беззащитную планету, на Урвальд?! И это послужит поводом для начала развязывания мировой войны?! К чему нам сдался этот город!
— Нет! — громко произнёс генерал. — Ни в коем случае! Я сделал всё возможное, чтобы войны не было. Максимум, с вас взыщут репарации на возмещение потерь, возможно, стребуют кругленькую контрибуцию. И на этом конфликт будет исчерпан! Я постараюсь успокоить и убедить наше правительство в мирном урегулировании процесса. У меня есть на это полномочия…
— Погодите, погодите, — Альберто не понимал сути. — Что это значит?.. Войны… не будет? — он терялся и своим суетливым взглядом выдавал внезапно разоблачённое недоумение.
Алексей вообще потерял смысл беседы, которая каким-то странным образом переросло в обсуждение глобальных проблем и начал думать о своём.
— Поймите, Альберто. Правительство Федерации хочет развязать конфликт, — стараясь говорить доверительно, начал Паут. — Это удачное стечение обстоятельств: проект Таавиа, который можно считать за сильное стратегическое оружие, мирная планета Битурт, открытый Урвальд с его миролюбивым и трудолюбивым населением и маленькая такая Акрами-Тайста, которая фактически открыта для всех. Бери — не хочу… Всё сделано обстоятельно. По сценарию пьесы вы должны были захватить технологию или часть этой технологии… Это было предрешено и это, действительно, было неизбежно. Но вы не успели бы воспользоваться технологией — вам был бы нанесён сокрушительный удар, потому что военные силы Федерации, поверьте мне, в полной боевой готовности… Им только прикажи! — Они ринутся. Никакой подготовки не требуется. И вам даже недели не хватит, потому что центры ваши будут разгромлены за два-три дня… Однако в постановке этой пьесы не был учтён один момент. Впрочем, может был учтён, но не совсем правильно… Я говорю о себе! Я принял решение — не позволить развязать новую мировую войну. Я полностью отдаю себе отчёт в действиях. Никакой спонтанности и подстраховки… Я не радею за ваш Кутлан, я не пекусь за Адрию, которая так или иначе вовлечена в авантюру. Я радею за мир. Меня устраивает существующий порядок вещей и я хочу, чтобы такой порядок сохранялся… Да. Отношения наши не идеальны: споры, столкновения, интрижки, бесконечные распри. Но это всегда бывает. Я к такому привык. Все привыкли. 'Плохой' мир лучше 'хорошей' войны. Это осознали ещё в древности. Так почему же мы забываем такой постулат?
Альберто замолчал, переваривая его слова. Ему казалось что-то неуловимо правильное в словах молодого генерала, но где конкретно, он не мог понять. В помещение стало тихо. Молчали учённые, тоже стараясь вникнуть в хитросплетения политической игры, хотя, может быть, у них витал в голове вопрос типа: 'Правительство Федерации спровоцировало атаку? Да это абсурд! Смута! Правительство придерживается Эльтонии — она не вправе принимать подобные решения'. Молчали советники президента, вдумчиво поглядывая на Альберто, и только изредка всхлипывания Леонида прерывали устоявшуюся тишину.
— Ерунда какая-то! — косо начал Альберто. — Войну невозможно остановить. Даже если всё верно, Федерация найдёт причины чтобы продолжить развязанную ей же войну.
Паут глубоко вздохнул. Он не рассчитывал, что президент Кутлана сразу поверит, а тем более отпустит их. Его прельщают эмоции, ему нужно выговориться. Он всей душой осознал, что битва закончена, воевать никто не полезет, что есть шанс на мирное урегулирование конфликта. Шанс огромный, шанс безумно важный. Им нужно срочно пользоваться пока есть время, пока ультиматум не истёк. Но это, просто идёт в разрез с его грандиозными планами, которые он так старательно вынашивал.
— Нет… — злорадно сказал кутланец. — Не так всё просто! У меня остались рычаги давления.
'Какие ещё рычаги давления? Что он несёт? — спрашивал себя Паут. — Он явно не желает публично признавать своего поражения. Помимо того, упущен его мнимо-призрачный шанс завоевать Федерацию, покорить Эльтонию. Буквально за какие-то минуты все его планы нарушились вкривь и вкось. Он с этим не способен мириться… До чего же обидчивый человек!'
— Я знаю кое-что о тебе, — между тем продолжал Альберто, ехидно улыбаясь. Паут не мог на него не обратить внимание. Он бесстрастно глянул в глаза кутланца — 'что ещё?' Торрис торжествующе радовался, что привлёк к себе внимание: — Да! Я знаю твои слабые стороны. Я знаю как тобой можно управлять… Ты не так прочен, как я думал изначально…
Паут выжидательно смотрел. Альберто шагнул вперёд:
— Лейма Аремир…
— Что? — спросил Паут, не подавая вида, что фамилия ему знакома. Сам усердно начал копошить в голове груду мыслей: 'Как он узнал?', 'Кто проболтался?', 'Зачем он мне её назвал?', 'Что он хочет этим достичь?', главное: 'Зачем она ему?'
— Я знаю про Лейму Аремир, — сказал Альберто. — Нет… конечно, я лично не встречался с ней. Знаю, что она тебе не безразлична, что она — твоя подруга. Значит, ты не допустишь, чтобы с ней что-нибудь произошло. Я не желаю ей зла. Никоим образом не хочу вмешиваться в её частную жизнь. Но в некоторых случаях я должен обороняться, искать запасной вариант. Знаю, что это подействует.
— Здесь ты не прав. Мы разошлись… достаточно давно. Она вышла замуж. Она для меня стала чужой…
Паут сказал спокойно, ровным голосом, как до этого говорил. Тёмный осадок остался в нём — как неприятно осознавать недооценённые возможности противника.
— Неужели? — удивился Альберто. — Так уж безразлична? И разошлись вы не так давно. От силы год назад. Верно?.. Я восхищён! Как ты допустил, чтобы любимая девушка ушла от тебя, бросила, оставила одного и не просто ушла, а в отместку ещё вышла замуж? Так поступает либо благородный человек, либо влюблённый человек, которые желает счастья своей возлюбленной и готов жертвовать всем на свете, как последний альтруист. Но ты — не человек. Ты на такое не способен. Ведь ты — альверец!
'Класса Джей-5' — хотел добавить Паут, но понял, что ни к чему — Альберто знает. Просто знать нужные слова — ещё не значит владеть ситуацией.
— Знаешь… это бесполезно, — сказал генерал. — У тебя осталось не так много времени. Извини, что я к тебе на 'ты', но сил моих нет выслушивать этот спектакль. Меня ждут важные дела. Всё-таки надо 'кашу' разгрести, которую ты заварил. Рекомендую, придерживаться жёстких рамок ультиматума и освободить всех пленных — вернуть на Битурт. Это даже не просьба… Сам понимаешь…
— Что?! — возмутился Альберто. — Ладно, ладно. Поглядим ещё! — он грозно сжал кулак и приставил к подбородку… Допустим, судьба Леймы тебе безразлична… Значит ты не будешь горевать по её внезапному исчезновению.
Видно было, что он трясся от волнения. Паут уже мог спокойно уличать его во лжи и пустых угрозах. С Леймой всё в порядке. Они даже её не тревожили. Каким-то образом узнали о ней… и только.
Генерал заметил суетливое беспокойство Виктора, смотревший в сторону Паута, его встревоженный взгляд, ошеломленный вид. Его сосед, тихий и печальный Леонид, отвернулся к своим терзавшим мыслям.
Альберто, осознавая близость своего поражения, вспомнил ещё один 'рычаг' давления:
— Полагаю, что друзья-учёные для тебя тоже безразличны, раз ты решил без их согласия инфицировать… Хорошо… — медленно проговорил кутланец. — Всё ж таки ты не чёрствый камень! Должно быть в тебе что-то человеческое! Твой друг, которого спас в другом мире, должен быть тебе дорог…
Они разом взглянули на Алекса. Спокойный доселе Паут дрогнул. Привстал, осматриваясь по сторонам. Альберто попятился назад, не веря увиденному. Кресло, на котором сидел Алексей Губанов, было свободным. Потрясённый Торрес, неумело жестикулируя охране, нелепо проговорил:
— А?.. Только что был здесь? Где он?..