— Я приехала! — радостно воскликнула Лена, впихивая толстую походную сумку в узкий проём калитки. Сумка еле как прошла.
Двор отозвался странным рычанием. Лена боязливо напряглась. Или это почудилось?.. Где-то за поленницей звонко опрокинулась банка и по брусчатке забренчала массивная цепь. Не успев пройти и двух шагов, внезапно на гостью с рыком и клыкастой пастью набросился здоровенный комок шерсти на четырёх лапах. Лена испуганно вскрикнула, в страхе сжалась, выронила сумку, та шмякнулась в загустевшую плотную грязь, не успевшую толком просохнуть на солнце. 'Мамочка' — только и успела выдавить она, ожидая как через секунду её растерзает бешенный зверь, невесть откуда появившийся здесь. Зажмурила глаза. Зубастой псине не хватило какого-то жалкого метра, чтобы добраться до девушки — длинная, но крепкая цепь в последнем броске сдержала пса, больно сдавив шею, и отпружинила его назад. Пёс взвизгнул, на мгновение замер, соображая, что случилось, потом яростно схватил клыками цепь, как бы проклиная ту, дёрнулся в сторону калитки, и начал бесщадно лаять на всю деревню, подпрыгивая в приступе необъяснимой ярости, натянув цепь до упора, пытаясь схватить девушку за юбку.
Лена ошарашено смотрела на бешенного пса и пыталась сообразить, откуда эта тварь взялась и кто её хозяин. Она пятилась назад к калитке, забыв про сумку, и сжав уши ладонями — уж очень громкий лай подняла эта гигантская псина.
Через несколько секунд, когда первый приступ шока прошёл, Лена вспомнила откуда взялся этот пёс во дворе. Конечно же пять лет назад когда умер дедушка, ещё до похорон, дядя Витя притащил щенка (ну спасибо дядя Витя!) — откуда-то выкопал его, то ли на свалке, то ли соседи утопить собирались, и притащил — нате, сгодится, охранять двор будет. Лена тогда не поверила, что из этого убогого, постоянно скулящего, но мордастого щеночка выйдет надёжный охранник. 'Лапонька, такой маленький, славненький! Ну какой из него пёс-охранник!' — баюкала она его в корзинке. И порода у него вроде бы интересная такая. Водолаз, что ли?.. Да, да! Всё было именно так! Вспомнила Лена. И изумилась — как круто она ошибалась. А ведь действительно, вышел грозный охранник. Да такой грозный, что суровый бугай из ночного клуба — мелка тявкающая собачка по сравнению с этим… безумием… В пору табличку вывешивать перед калиткой: 'Осторожно! Злая собака!.. Очень злая…'
— Ты что, лапонька? Не узнал меня? — осторожно обратилась она к псу, который надрывно на неё лаял и метался по двору, сильно натягивая цепь.
Пёс на секунду замер, даже грозный лай понизил на октаву, видимо пытался вспомнить, где он раньше слышал этот голос. Потом начал менее уверенно рычать и стал меньше захлёбываться лаем. Лена продолжала:
— Как ты подрос, однако! А ведь таким лапонькой был раньше. Маленький такой, пушистенький…
Блин! Она никак не могла вспомнить кличку пса. И ведь что-то вертится на языке. Буран? — нет! Мухтар? — на вряд ли… Бим? — нет, вроде не Бим… Может, Шарик?
— Шарик, Шарик! — попробовала она ласково, протягивая руку.
Пёс страшно зарычал и сделал прыжок вперёд до упора.
— Нет, Шарик! — она испуганно отдёрнула руку, — Бабушка! — отчаянно выкрикнула она.
Вскоре послышалось напряжённое уханье и из-за угла выбежала пожилая женщина, лет семидесяти, в тапках на босу ногу, с запачканными краями подола.
— Да уймись ты, проклятый! — она полоснула псину веником. Полетели брызги. Пёс взвизгнул, боязливо и послушно отпрянул к поленнице, резко умолк. — Леночка! Ты ли это?! — не поверила своим глазам бабка.
— Бабушка, это я, — живо ответила Лена, радуясь, что лай этого пса наконец-то прекратился.
— Сколько ж я тебя не видела?.. Сколько лет-то прошло? Где ж ты была? — радостно загоготала бабушка, потирая слегка перепачканное пылью лицо.
— Много, много… Стыдно мне стало. Сама явилась, — ответила Лена.
Они обнялись. Бабка как всегда смачно расцеловала внучку в обе щёчки, от чего Ленке стало как-то стеснительно. И она тихонечко прошептала: 'Ну, хватит, хватит…'
— Ой… — сжав пальцы, весело проговорила бабушка Нюра, — радость-то какая. Наконец-то, Леночка…
— Я с гостинцами! — подхватив радостный тон пропела гостья.
За спиной бабушки, грозно прорычал пёс, недобро посматривая на Лену. Лена напряглась в ожидании нового приступа бессмысленного гнева.
— Замолчи же! — прохрипела бабка занося кулак над мордой пса. Пёс непонимающе посмотрел на хозяйку примерно таким взглядом: 'Ну как же так! Это же враг! Вторглась на нашу территорию… Рвать её надо на части, пока не поздно!'
Бабушка Нюра подобрала веник и ещё раз ошпарила пса прогоняя его за поленницу, под узкий навес, в его, похоже, скромное обиталище. Подобрала цепь и натянув покрепче, так чтобы псу хватило малого простора, зацепила за гвоздь. Пёс уже не мог свободно двигаться по двору. Максимум метр-два от гвоздя.
— Сейчас, сейчас, — проговорила она. — Растерзать — не растерзает. Но облаять сможет… Это он умеет.
— Да, уж… — согласилась Лена. — Не думала, что Лапонька так вымахает…
— От-туж зверюга-то! — она замахнулась на пса, который опять недобро начал рычать, тот дрыгнулся и скрылся под навесом.
Лена взглянула на свою сумку, ужаснулась — грязи, как мрази, полно кругом. Стала отряхивать и соскабливать дощечкой. Бесполезно. Махнула рукой и в дом за бабкой, которая охая, то ли от радости и навалившегося счастья, то ли от необходимости чего-то готовить для внезапной гостьи и, соответственно, навалившихся хозяйственных хлопот, гулко топала по веранде. Пёс только и успел пару раз тявкнуть, как она поспешно скрылась за дверями.
— Ты не гляди по сторонам, тут у меня не прибрано… — приговаривала бабка и чего-то там искала среди больших стеллажей, устланных хозяйственным барахлом, брякая посудой. — Ага… Вот она!
Она достала сковородку и начала её усердно вычищать тряпкой.
— Баба Нюра, ну не надо суетится. Я и сама умею. Не маленькая же. Дайте мне, сейчас чего-нибудь изобразим… Ух, как душно здесь… — Лена расстегнула кофту, оголив шею.
— Сейчас, сейчас, только форточку открою… Зараза, высоко… А вот, — она победно достала высокую ручку шваброй. Через образовавшуюся щель на кухню стремительно ввалился ветер, разнося огороднюю свежесть.
Лена улыбалась. Бабушка Нюра как всегда бойкая и весёлая, готовилась принимать любимую внучку по полной программе. Под столешницей замурлыкали котята, предчувствуя надвигающуюся пирушку.
День пролетел быстро. Особенно когда начинаешь болтать без умолку. Лене многое хотелось поведать, да и бабке тоже. Поэтому они ещё долго сидели на кухне, общались часами, осторожно перебивая друг друга, вставляли свои комментарии и соображения. Лена рассказала, как она легко и фактически беззаботно защитила диплом по финансовому делу. Тут же устроилась в солидный столичный банк и зажила, как говориться, 'оч хорошо!' На испытательном сроке ей выплачивали мало, но как почувствовали в ней энергию и твёрдую уверенность, то тут же подняли зарплату в разы и начали её бесконечно уважать. Особенно она снискала почёт от руководства, которая страсть как любила молодых, красивых, инициативных, трудолюбивых девушек, в частности Виктор Юрьевич. Ну это к слову… Да вы не подумайте плохого! Лена — благовоспитанная девушка. С Виктором Юрьевичем ничего такого нет и быть не может. Просто он хорошо разбирается в людях, и с ходу определяет кто есть ценный сотрудник, а кто, извините меня, никчёмный дармоед… Так что она теперь доросла до руководителя отдела посреднических операций в большом таком московском филиале. В итоге она окончательно отделилась от родителей, стала полностью независимой, нашла квартиру доступную по средствам и зажила в своё удовольствие. На вопрос, а как же молодой парень, где он, почему не приехал? — Она с гордостью заявила, что предпочитает вести одинокий, но здоровый образ жизни, и что до семьи у неё… в общем, ещё успеется. Не хотелось ей рассказывать про неудавшийся роман с Игорем, который так некстати свалил из Москвы в своё Иваново и больше не звонил ей, и что за наглость, даже не писал ей SMS-ки! Вот козёл… Нюра начала читать нудную лекцию, про то что молодость со временем проходит, что детей нужно как можно раньше рожать и как она, молодая и сочная в её-то Ленкином возрасте, да как за ней волочились все деревенские мужики, пуская слюни на ходу. Нюра — любительница рассказывать весёлые и неправдоподобные истории.
Лена тихонечко крутила ложку в стакане, растаптывая кусок сахара на дне, улыбалась затянувшимся воспоминаниям бабушки, и думала о том, что карьера всё же оказалась главней в её жизни, чем семья, любовь и всё остальное. Ей недавно исполнилось 24. Она больше года набирается опыта в банковской сфере и у неё это здорово получается. Карьерный рост — прямо на лицо. С первых месяцев всё пошло как нужно. В ней сразу признали 'хорошего бойца', лидера. Виктор Юрьевич этого и не скрывал. Он прямо заявил однажды при личной беседе после годового отчёта: 'Леночка, да у тебя отлично всё получается. Ты очень способная. Молодчина! Я ещё придержу для тебя место директора. Я верю в тебя!' Однако на других фронтах, как-то всё кривовато выходило. Игорь — с ним роман шёл меньше месяца. Последняя яркая звезда на её тёмном, безжизненном небе личного счастья, которая вспыхнула и тут же погасла. 'Вот скотина!' — Лена прогнала возникший образ Игоря в мыслях. Тот сделал страдальческую гримасу, присел на корточки и тут же ускакал в мутную бездну на своих четырёх, как орангутанг, чего-то повизгивая на ходу нечленораздельное…
Да, в какой-то степени она виновата в том, что их роман так и ничем не закончился. Она очень часто игнорировала его предложения, ссылаясь на острую нехватку времени. Сидела на работе допоздна, чем злила его. Требовала от него многого: чтобы не звонил, когда занята, чтобы терпел и ждал, чтобы угадывал её желания и не приставал к ней, когда она сильно уставала. Может быть, не зря он теперь не звонит и не пишет, может, он соврал что уехал в родное Иваново. Просто понял, они — не пара. И исчез.
А что друзья? Друзья разъехались. Кто-то сиганул за бугор в поисках жизни хорошей, кто-то свалил домой, как начался кризис, а кто-то просто остался жить в столице, просто перестав звонить, напоминать о себе, о новостях даже не поболтает. Да и Ленке не до них, своих дел по горло. Потому и не получается наладить отношения с бывшими друзьями… Друзей практически не осталось. Остались только две близкие к сердцу подруги. Танька да Валька. Танька — заядлая космополитанка, одевается по рекомендациям модных журналов и больно умных визажистов. Денег нет — но всё равно где-то раздобудет новый стильный жакет, в котором ходит Леди-Гага. Таскает Ленку по клубам и вечеринкам (хоть так получается выйти на люди, показать себя, познакомиться с кем-нибудь). Учит 'гламурненько' одеваться. А Валька — бесстыжая болтушка. Всё разболтает, где-кто с кем встречается, с кем целуется и с кем спит. Каждая беседа с ней начинается 'А ты знаешь…' 'А ты знаешь… вот Димка вчера на Юльку наехал. Говорят, ссора между ними была страшная, весь подъезд сбежался на их площадку, послушать что твориться. Участкового вызывали, боялись за Юльку. Димка так на неё орал, угрожал ей…' Кто такой Димка, и кто такая Юлька? — Без понятия. Но Лена выслушивала подругу до конца, невпопад участливо поддакивая ей, мол, интересно… что же было дальше? И только в конце самозабвенного трёпа выяснялось, что Юлька — школьная подруга Вальки, а Димка — её ревнивый бой-френд.
Такие вот не самые идеальные, но терпимые как для неё, так она для них, весёлые, неунывающие подруги. Вот они-то и думают, наверное, про Ленку, что у той-то свой бзик — работа. Только вчера отважилась взять отпуск на две недели, после четырнадцати месяцев беспрерывного труда. И отважилась этот отпуск провести не где-нибудь на гламурном побережье Анталии, куда её наставляла Танька, или хотя бы на песках Чёрного моря поваляться, а в глухой деревне Рязанской области — на малой родине отца. Танька была в шоке. А Валька радостно загигикала и напутствовала обязательно сходить на покос, искупаться в речке, обсохнуть на солнышке, закутить романчик с местным горячим деревенским мачо и поваляться на сеновале. Кайф! Ленка клятвенно ей обещала исполнить всё в точности до каждого пункта и рванула этим утром прямиком в сторону Рязани на новеньком Опеле, услужливо предоставленным отцом.
Дорога оказалась долгой, пыльной, муторной. С неимоверным усилием она вырвалась из газовых, душных пробок Подмосковья. После Рязани асфальт куда-то исчез. Начался грунт вперемешку со щебнем. Пришлось сильно сбавить обороты. Но тряска от этого не ослабла. Пыль стремительно липла на стёкла и капот. Приходилось пару раз останавливаться, прочищать стёкла и зеркала — вода из дворников закончилась как всегда неожиданно. А после семидесятого километра начал потихоньку пропадать грунт. И Лена не на шутку забеспокоилась о том, правильной ли дорогой она едет. Она по десять раз пересматривала карты и не могла поверить, что едет правильно. Вскоре она с трудом узнала первые избы родной деревни, ржавые ограды, покошенные столбы, которые она часто видела в детстве. А вон и далёкая заброшенная ферма. Обширные поля раскинулись на весь горизонт, разрываясь тёмными островками леса.
Она дома…
Москва — это душная, суетливая общага. Только здесь она себя чувствовала спокойно и хорошо, как дома. Будучи маленькой девочкой она понимала тёплый уют и несравненную тишину малой деревни. Здесь она училась плавать, кататься на старинном дедушкином велосипеде, самостоятельно разжигать печь, париться в баньке… Поэтому к чертям собачьим все эти морские забугорные побережья! У бабушки, родной бабы Нюры сто лет не была. Срочно к ней! Коли отдохнуть, развеяться надо…
Двор, правда, здесь не приветлив к ней. Как-то не хорошо всё начинается, не по её сценарию… Или она забылась? Забылась, утопая в своих модных журналах, ярких ночных клубах со стильными ди-джеями, среди маленьких ресторанчиках и суши-барах с гнусавым караоке; среди этой беззаботной молодёжи, пьяных вечеринок, приставучих молодых, безбашенных ребят; среди широкоформатных рекламных плакатов и кричащих, навязчивых лозунгов; среди пёстрых интернет-сайтов, глобальной, тяжёлой, паутинообразной сети информатизации, измеряемой сотнями миллионов гигабайт и миллиардами метров проводов повсюду. Забыла что настоящий мир, на самом деле, другой…
— Да ты пей, пей. Остыл поди, — бабка поглядела на задумчивую Ленку. — Может кипятку добавить?
— Не… не надо, — вылезла из мыслей Лена, слегка побледнев, понимая что Нюра уже закончила рассказывать о своей бойкой молодости и внимательно рассматривает её. Она даже не заметила как на коленях примостился чёрный мурлыкающий пушок, который тоже посматривал на неё своими жалостливыми, округленными глазками, мол, дай хозяйка колбаски, вон там на столе, в правом углу, пахнет приятно, а я погрею тебе животик за это.
Она поспешно глотнула чай. Он оказался тёплым, немного обжигающим язык. Да не так уж она сильно замечталась, как можно было подумать. На вкус чай оказался непривычным. Весьма… непривычным.
— Парня значит нет, — сделала свой вывод бабка.
— Да не… Всё в порядке!.. Спасибо. Вкусный час, — сказала Лена, пробуя тёплый напиток следующим осторожным глотком.
— Зверобой. Сама заваривала.
Она поглядела на Ленку радостными, блестящими глазками, скрестив морщинистые, худые руки на столе. Часы прокуковали девятый час. Солнце ещё припекало. Но тени с каждой минутой росли, черёмуху и рябину под окнами терзал вечерний ветер, отряхивая их от пыли и птиц. На кухне становилось заметно темнее. Мухи уже летали лениво, так же лениво они садились на скатерть, и всё так же лениво собирали жирные крохи с прошедшей пирушки.
По дороге за огородом, мимо припаркованного к ограде Опеля прошёл трактор. Машинист включил какую-то весёлую мелодию — на полную громкость и, протарахтев под окнами немного, лихо покатил под склон, разгоняясь и унося с собой музыку. Где-то вдалеке кто-то орал во всю глотку: 'Мать твою, я тебе что сказал!!..' попрекая кого-то в невежестве, где-то натужно замычала корова, может здесь, в хлеву.
Начало августа. Что ещё добавить?
— А парня найти можно рядышком, — сообщила между делом бабушка. — Поди у вас в столице тяжко с хорошими парнями… — она укоризненно покачала головой. — Хороших парней днём не сыщешь. Все пьяницы, да дармоеды. Ещё и наркоманы объявились… А в нашей деревне есть хороший парень. Сосед наш… Деда Фролова знаешь?.. Дык должна знать, он тебе велосипед чинил разок, когда дед наш, ух… земля ему пухом родимому… захворал и слёг в больницу. Сейчас ему тоже тяжко. Старенький стал. Бабка его покинула мир, дай Бог памяти, года три назад, сразу после Пасхи. Вот он и занемог. Ну а тут, у него родственник объявился. Молодцовый такой парнишка. Удалец. Мастер на все руки! — похвалила она его и шепотом добавила. — Говорят из Франции приехал… Да, да… Все так говорят. Ей Богу, не вру. Чего ен-то он тут забыл? Сама не знаю… Слухи ходят… — опять же шепотом продолжила бабка Нюра, наклонившись ближе к Лене, буд-то бы кто услышать сможет, — что он прячется от кого-то… Может от властей, может, от родителей. Никто не знат. Но ты не верь этим слухам. Это всё брехня. Каждой домысливает по-своему… Я думаю, парнишка он отличный, хоть и темнит слегка… Добрый он. Вежливый, умный не в меру нашей дворовой ребятне. Образован. Хорошо воспитан. Не курит, не пьёт. Спортом занимается. Вон, всю хату Фролова починил. Баньку сам за одно лето поднял, новую, из бруса. По хозяйству шибко помогает деду — коров пасёт, сено заготавливает, дрова шустро колет. Вон, месяц назад мне помог — дрова наколол — вся поленница полная. Услужил. Так я ему молочка… К нашему Борьке привязался. Борька только хвостом виляет как его заприметит… По деревне всем помогат. Кому баньку починит, кому и́зьбу. Репутация у него на деревне хорошая. Хороший парнишка, тебе подойдёт.
— Так сколько парнишке-то лет? — Лена улыбнулась от мысли, что бабка Нюра ей уже сватает жениха.
— Дак, я не знаю… Не спрашивала. На вид — твой родственник должён. Может чуток постарше… Я думаю, вы поладите. Ты только познакомься с ним. А дальше всё пойдёт само собою…
Лена уже не могла сдерживать весёлого смеха:
— Так у такого парня-молодца должна уже быть красавица-девица с румяными щёчками и длиною косою!
— Нет. — сразу ответила бабушка. — Он парнишка разборчивый! От тутошних девок пользы мало — он это знат. Глупы и бездарны. А ты девушка — умная, талантливая, самодостаточная, красивая и обаятельная. В пору ему.
— Ну, красивая и обаятельная — это, возможно, излишне. С остальным готова согласиться, — весело подтвердила Лена и привстала с табурета, — Ух… хорошо посидели. Накормила ты меня, баба Нюра, прямо как на убой. Как сейчас в таком виде показываться на люди? Как с пареньком-то этим идти знакомиться?
— Так завтра познакомься, — порекомендовала бабка. — С утречка сходи, в огород выйди — он за оградой уже во всю стругат с ранца, что-то там мастерит. Мастер — золотые руки. Вот и познакомишься. Женей его звать. Евгений, то бишь. А сейчас время позднее. Да и корова не доенная… Ой, корова-то не доенная! — вспомнила она и поспешила в хлев, подобрав алюминиевое ведро у порога.
Мда, местный Евгений Онегин — подумалось Лене. Она улыбнулась такой мысли. Что ж утро вечера мудренее! И она пошла искать себе место для ночлега. Конечно, хотелось как в детстве — на печи. Но сейчас и печь кажется маленькой и место там забито всякой утварью и тёмной пылью. Не уместишься…
Ночью Ленке снилось нечто странное и неприятное. Будто бы она запаздывает с квартальным отчётом, работа никак не идёт, всё у неё из рук валится — папки куда-то вечно пропадают: положит она на стол одну папку с бумагами, хвать, а её уже там нет — на далёкой полке оказывается; а Виктор Юрьевич ходит кругами подле неё и отчитывает за дармоедство. Тут же вспомнился начатый проект по реструктуризации филиала. Отчего-то сталось противно, сердце защемило тоской и грустью. Она просыпалась и долго пыталась понять, где она, как сюда попала и почему простыни так странно пахнут то ли хлоркой, то ли сырой плесенью.
Беспокойная ночь выдалась. К тому же за стенкой кто-то часто мычал и блеял. Пёс Борька от внешних шумов или от скуки своей затевал громкий лай… Надолго, голосисто надрывал глотку. От этого становилось только страшней. Следующий сон уже был таким: она пыталась убежать, но ноги её не двигались, были непослушными и ватными, она беспомощно глядела как на неё во весь опор несётся громадное серое чудовище с кроваво-клыкастой пастью, издавая бешенный рёв. Она смотрит на него, а оно всё приближается. Бесконечно долго. Она уже и смирилась с неотвратимой судьбой, но чудовище всё ещё продолжало на неё двигаться, и вроде бы быстро и в то же время пока далеко, она успеет что-нибудь сделать, но ноги не слушаются. Замкнутый круг. Разорвав нити этого круга, она вывалилась из сна и обнаружила, что давно уже плачет. Что подушка вся мокрая от слёз.
На кухне загремела посуда. Бабка с утра-пораньше начинала готовить завтрак. Лена не могла сообразить который час и отыскать мобильник в одежде удалось не сразу. С ужасом обнаружила, что сейчас только седьмой час. И срочно легла продолжать спать. Но заснула не сразу. Внешние шумы не давали ей крепко уснуть и она всё ворочалась на скрипучей и старой, как этот дом, кровати, елозя с одного бока на другой, натягивая простыни.
Потом послышался голос Нюры: 'Вставай Леночка, лапонька моя. Девятый час уже. Пора завтракать'… 'Сейчас, сейчас' — сонно отвечала Лена и продолжала дрыхнуть. Ей снилось как она встаёт, одевается, умывает лицо прохладной колодезной водой из-под крана подвесного умывальника и идёт на кухню, утираясь влажным полотенцем. Затем просыпалась и с обидной грустью понимала, что ничего не было, и что ей предстоит всё это проделать заново.
Плотно позавтракав, она стала прихорашиваться у зеркала в большой комнате.
'Хм-м. Красивая и обаятельная, — рассматривала она себя. — Что ж… Трудно с этим поспорить'.
Вообще Лена критично относится к своему внешнему виду. Как она себя помнит, стоя у зеркала, она всегда делала себе недвусмысленные замечания. Нос горбинкой. Что за уродство! Тёмные мешочки под глазами. А они откуда взялись?! Волосы вечно секутся и выпирают из пряди. Зубы передние неровные — вот природа-матушка наградила. А один зуб так вообще пришлось удалять два года назад — кариес, да зубной камень поел, будь они неладны. Это была целая трагедия для неё! Ладно, что задним оказался — не так обидно, как могло быть. И животик отчего-то стал выпирать. Незаметно… но, зараза, выпирает.
Сегодня так критично она к себе не относилась. На фоне деревенской убогости и затхлости, она выглядела реально красавицей. Это её разом взбодрило и она стала приглаживать свои распущенные каштановые волосы.
'Если не вглядываться пристально, то я — ничего! — умозаключила она. — 'Та ещё столичная штучка!' — она вспомнила Танькину фразу.
Углы зеркала затянула грязная паутина. Лена решила почистить влажной тряпкой зеркало, и не только зеркало, а все места, где на глаза попадётся грязь и пыль. Правда, они везде, куда не взглянешь… Это обстоятельство вначале расстроило Лену, но она не сдалась и решительно отправилась на кухню. Однако во всей избе оказалось проблематично найти хорошую влажную тряпку. Не будет же она протирать поверхности тряпкой для мытья посуды? А бабка Нюра минутой назад испарилась куда-то во двор, по своим хозяйственным делам. Лена уже было начала напяливать сандалии в сенях, как вспомнила клыкастого охранника во дворе и желание выходить во двор разом отпрянуло. Вот ещё не хватало — дать очередной повод псу выместить накопленную злость на беззащитной Леночке, хотя бы в виде остервенело-ожесточённого лая. Нет уж. Дождусь бабушки и под её прикрытием проскочу на улицу…
Такое обстоятельство окончательно расстроило Лену. Она сюда приехала не для того, чтобы пугливо отсиживаться в избе на диване, замирать в страхе перед каком-то глупым псом-водолазом. Она приехала на природу, на речку, пробродить по полям и лугам, погладить коров и овечек, вкусить деревенского колорита и фольклора, если такое здесь существует.
Она вспомнила как вчера поздним вечером она загоняла машину во двор. Боже, чего ей пришлось натерпеться от этого пса! Так ведь он же сорвался с гвоздя — и прыгнул на капот, заметно исцарапав его своими грязными лапищами. Начал осатанело гавкать на неё. Лена наотрез оказывалась выходить из машины, даже когда на помощь пришла баба Нюра и уволокла пса подальше от машины. И откуда столько злости у него? — не понимала Лена.
Нормально работали лишь три канала… и то со скрипом и заметной рябью. Она пощёлкала пультом и отключила телевизор. Кина не получится, поняла она и пошла на кухню продолжать искать тряпку.
Через полчаса, когда вернулась Нюра и спросила, что это Лена тут грязь разводит по мебели, Лене наконец-то удалось попасть на улицу. Пёс на этот раз её сильно облаять не успел. Она достаточно резво помчалась в огород, закрыла за собой калитку, высунула язык псу и пошла исследовать огородные достопримечательности.
Достопримечательностей оказалось очень много. Она и забыла, что в огороде столько всего растёт. Малина красная, малина розовая, большая и мала, смородина белая, красная, чёрная, пузатый крыжовник, длинные грядки лука, укропа, моркови и петрушки, чеснок, капуста, местами щавель, три огромных куста вишни, не говоря уже о черёмухе, ирге и двух яблонь с недозревшими плодами, скромненько поживающих в далёком углу. То что в столичных супермаркетах продают от ста рублей и выше за кило, здесь раскинулось ароматной плеядой плодов совершенно бесплатно. Ещё Лена заприметила две теплицы с сочными огурцами, кабачками и помидорами, растущими там с невероятной плотностью.
'Ну бабка Нюра! Откуда это всё богатство!' — проговорила поражённая она, обходя огород.
Хотелось всё попробовать, но подобное ассорти, да после плотного завтрака было не в моготу для желудка. К тому же, к чему торопиться? Две беззаботные недели впереди! Так что всё успеется.
Солнце припекало. На небе ни облачка. В огороде становилось влажно, душно. Суетливо шныряли мухи. Но уходить в избу, Лена не спешила.
'Позагорать что ли? — подумала она и сняла рубашку. На ней осталась короткая юбка и лёгкая светлая футболка. — Так надо тащиться в избу за купальником… — приуныла она. — Ещё бы шезлонг здесь бы найти'. Она поглядела по сторонам, конечно, шезлонга нигде не было. Не было ни кресел, ни банального табурета. Пара вёдер торчало вверх дном у теплицы, да поливальный шланг был брошен на грядку. Так что ни присесть, ни, тем более, прилечь не получиться.
За невысокой оградой виднелся соседний огород, того самого деда Фролова. Внутри зелённых насаждений соседнего огорода Лена заприметила загорелую спину молодого человека. Он что-то пилил ножовкой в окружении аккуратно разложенных досок и дощечек. Подле него узнавались некоторые столярные инструменты. Должно быть это тот самый Евгений Онегин, то есть Женя — парень удалец, на все руки молодец, которого так усердно 'пиарила' бабушка. Он был раздет до шорт. Издалека угадывался могучий торс, широкие плечи, напряжённые бицепсы и, в общем, достаточно мускулистое тело. Надо признать, а Женя-то парень, действительно, что надо!
'Да… Если начну здесь загорать и разденусь до трусиков, то ненароком совращу парня', - весело подумала Лена. Она попыталось найти хотя бы ту ржавую, несчастную раскладушку, которой часто пользовалась в детстве. Но найти следов той раскладушки не удалось. Сарайчик битком набит всяким древним хламом. А подходящего там не оказалось.
— Привет, — услышала она мужской баритон за спиной.
Она повернулась. Увидела парня, который облокотившись на ограду, разделявшие два огорода, с приятной улыбкой на лице смотрел в её сторону. Он находился в десяти метрах от неё.
— Привет, — не сразу ответила Лена, слегка растерявшись, явно не ожидавшая что сосед её так быстро заприметит и отвлечётся от своих дел.
'Должно быть, уже совратила', - почему-то подумала она.
— Ищешь чего-то? — спросил он.
Сосед оказался приятной внешностью, брюнет короткоподсриженный, среднего роста, мускулы на его теле красиво отдавали солнечными бликами. Он не был качком или атлетом, как можно вначале подумать. Про него можно сказать одно — он много трудится — занимается тяжёлым физическим трудом. Это видно по небольшим шрамикам на теле, по большим шершавым пыльным пальцам.
— Ага. — кивнула Лена, подобралась и улыбнулась как можно приятней. — Ищу… шезлонг. Позагорать захотелось. У… тебя случайно нет?
Лена решила сразу перейти на 'ты', раз и он тоже сходу перешёл на 'ты'.
Сосед отрицательно покачал головой, мол, такого добра не водится.
'Ах, ну да, какие тут шезлонги?! О чём это я спрашиваю?' — упрекнула себя Лена.
— А раскладушка найдётся? Где-то здесь валялась одна такая старинная… Но я найти никак не могу, — пожаловалась Лена.
— Такая коричневая, дырявая с ржавыми пружинами? — уточнил сосед. — Она, по-моему, окончательно сломалась, ещё прошлым летом. Стоит поискать на чердаке — скорей туда забросили.
Лена изумилась. Сосед говорил спокойно, великодушно, от него веяло спокойствием и любопытствующим интересом. Уж во всяком случае, застенчивым его назвать невозможно. Он не был восхищён её присутствием здесь. Считай, такая девушка поселилась по соседству, а его это даже не возбуждает…
Она подошла к нему поближе. Только один метр и хилая ограда их разделяли. Он внимательно её рассматривал. Гостеприимно улыбался. Лена отметила, что у него ровные, белые ряды зубов, совсем как у голливудской звезды, наподобие Тома Круза, что… о́-чень не обычно для данных мест. Это ставит Ленкины стереотипы вверх наголову. В Москве таких опрятных и мужественных мачо не встретишь… А тут — на тебе! Чудо деревенское и только.
— Тебя Женей зовут, да?
— Да, — практически не удивился сосед-Женя. — Баба Нюра рассказала?
— О, да! — развеселилась Лена и тут же осеклась, поняв, что ляпнула это зря.
— А тебя? — поинтересовался он.
— Лена… Елена, — ответила она, как-то сомневаясь, какое из имён лучше. От Елены она давно отказалась, как от старобытного и древне-деревенского по звучанию. Но в данной ситуации, имя Елены ей показалось заметно сказочней и загадочней, чем банальное имя Лена.
— Приятно познакомиться, — сказал он и поинтересовался: — Борька тебя не обижал?
Лена удивилась, так как не сразу поняла о чём идёт речь. Когда Женя кивнул на калитку во двор, Лена поняла и покраснела от смущения.
— Понимаю. Суров… Такая уж жизнь собачья. Ты на него не серчай. Скучно ему и одиноко. Вот он и бодрит себя этим…
'Ничего себе, заскучал. Нашёл игрушку для развлечения!' — злобно подумала Лена про пса Бориса.
Потом вспомнила, что говорила бабушка про молодого соседа. Образован, умён, добр, хорошо воспитан… Да, да! По общению уже видно, что человек он — точно не деревенский. В нём есть некий шарм. Откуда у него это? Ах, да! Он же из Франции. Видимо, жил одно время во Франции, а потом вернулся на Родину, сюда. Что ему там не устраивало? Вот же загадка необъяснимая!
То что он истинный русский, а не француз, Лена не сомневалась. Никакого акцента. Говор и повадки отечественные. Сразу заметно, что он когда-то жил в большом городе. Впрочем, это же он заметил у Лены. Хотя не заметить это, пожалуй, невозможно. Он сразу понял, что она москвичка. Что живёт одна. (Как он догадался?!) И смел предположить, что работает она в офисном помещении, а не где-либо. Потом он объяснил, как это вычислил. То, что одинокая — видно по стремлению свалить из большого города в далёкую глушь, от житейских проблем. Если бы не была одинокой — приехала бы с бой-френдом или не приехала бы вообще. Тогда Лена сообщила, что сейчас позовёт своего Игоря, он где-то там возле машины околачивается, и что тогда на это скажет Женя? Женя сказал просто, что Игоря нет и быть не может, что пёс лаял один раз — на неё, Лену и, стало быть, Игорь выйти во двор не мог, и что скорее парень по имени Игорь — это её бывший друг, с которым не так давно расстались… А то что офисный сотрудник, так это сразу видно — бледная кожа, круги под глазами от компьютерного напряжения и пальцы худые.
Вот же дедуктивный метод! Как у него получается так сходу рассказать о человеке почти всё?
Лена всматривается в лицо Жени и не может понять, что же его остановило здесь, что он потерял в деревне? И где он мог получить такое образование?.. Он объяснил это общими словами. Мол, учился в приличном вузе в большом городе, по типу Москвы, но не в Москве (как это возможно? Париж, Лондон что ли?), что прочитал множество художественных и публистических книг и изучил несколько наук. Особенно увлекается историей и астрономией. Зря Лена решила проверить его начитанность. Оказывается он перечитал все книги, которые прочитала, читает и планирует прочитать она. Он хорошо знает все романы Глуховского, Стругацких, Лукьяненко, Хайнлайна, Лема, Брауна, Чейза, Мураками и даже прочитал Пауло Коэльо, говорит что ''Алхимик' ничего, а 'Одиннадцать минут', по-моему, полный бред, хотя местами проскальзывают умные мысли'.
Они ещё минут пять пообщались. Солнце неприятно припекало шею. Но Лена старалась на это не обращать внимание. Однако Женя это заметил сразу и сказал, что надо срочно обмазаться кремом для загара, иначе шея потом покраснеет и будет ныть.
На том и расстались.
Лена осталась в восторге от такого соседа и долго, до обеда и после обеда немного обдумывала их недолгий разговор и пыталась понять загадку: кто же такой Женя? Она корила себя, что не спросила хотя бы банально, кем он работал и где? Правда, Лена заметила, что прямых ответов он так или иначе не даёт. Не называет конкретные даты, имена и места. Темнит слегка…
Странно…