Тут рядом с этими бранящимися людьми словно из-под земли вырос Ганс, прибежавший из своего кабинета на зов секретарши. Ян тем временем успокаивал членов Совета.
- Что случилось, Лео? - сморкаясь, спросил Ганс. - Ты велел мне приходить когда угодно, и вот я здесь. Твоя секретарша позвонила и сказала, что Фрэнк сорвал совещание.
- Ах вот как! Гансу можно приходить хоть когда, а мне, такому же члену Ордена, даже о планах знать не дозволено! - возмутился Фрэнк.
- Ты никогда не был и не будешь настоящим членом Ордена, слышишь? - рычал свирепый Лео. - Ты никогда не выберешься отсюда, понял? Тебе не удастся поднять восстание! Неудачник!
- Посмотрим, кто кого! Я одолею эту машину! - кричал Фрэнк. К ним выбежали члены Совета и внимательно наблюдали за спором. - Сегодня рано утром я разнес листовки. В них говорится о том, что такое настоящий Плутоний! В пять вечера состоится собрание народа на площади, перед фонтанами. Я им расскажу правду. Вы все поняли? Поняли, что обмануты вот этим человеком!
И он ткнул пальцем в Лео. Тот стоял с каменным выражением лица, но глаза его обещали Фрэнку скорый и непременный реванш.
Этот день был триумфом Фрэнка. У фонтанов собралось немало народу - несколько сотен человек, которые, как и Николь, терзались сомнениями относительно правильности устройства их общества. Люди, подозревавшие Город в свершении чего-то очень страшного. И Фрэнк, приготовивший речь заранее, выстрадавший её в бессонных ночах, говорил с азартом, с пылкостью, с вдохновением, рожденными присутствием Николь, с блеском, которому позавидовал даже Рудольф. Он, кстати, был единственным членом Ордена, кто находился там, в толпе, и внимал оратору - Фрэнку, стоявшему на постаменте для статуи, которую так и не решились туда водрузить. И на мгновение Фрэнку показалось, что даже Руди готов идти за новым лидером.
Жребий брошен, - мысленно произносил Фрэнк по дороге домой. Теперь его не смогут убить или сделать с ним что-либо противозаконное. Это подстегнет людей. И его сегодняшний ораторский подвиг - первый удар по механизму Плутония.
Лиз не нравился его поступок. Но она не стала корить мужа за вылет с работы и драку с мэром Города, а всего лишь сказала, что к ним около получаса назад заходил некий мужчина, представившийся Джеком, и искал его.
Фрэнк не обратил на это внимания. Он был морально опустошен и, обессилевший, упал на кровать. И не вставал до утра - настолько крепок был его сон.
Явившись в офис, он обнаружил, что Мишель отменила свой приказ и разрешает ему продолжить работу. Казалось, день складывается как нельзя удачно, и Орден не предпринял ничего, чтобы обезопасить себя от новых нападок Фрэнка. Но не тут-то было.
Вечером Фрэнк столкнулся у двери своего дома с поджидавшим его Джеком. Эта встреча была неожиданной - он совсем забыл о вчерашних словах жены.
- Надо же! Сам Джек, можно сказать, глава Ордена, удостоил меня своим вниманием! Чем обязан?
- Бросьте этот официоз, Фрэнк. Должен признать, что Лео погорячился, когда... ну Вы поняли. Болит?
- Нет, уже нет. Так, царапина. Но... если бы он е был мэром, я бы ему ответил.
- Ударили бы?
- Конечно. Он - мерзавец.
- Согласен, - проронил Джек, и Фрэнк удивленно нахмурился. - Лео... понимает лишь выгоду. Он не способен проникнуться духом Плутония. Не способен понять его суть. Зря я дал ему такую неограниченную власть. Боюсь, что это станет моей самой главной ошибкой.
- О каких ошибках Вы говорите, Джек?
- Вы не должны много знать, иначе станете слишком неудобным для нас. Кстати, поздравляю Вас со вчерашним блестящим выступлением. Вы говорили убедительно.
- Спасибо.
- И теперь, к сожалению, мы не можем убрать тебя, - прямо говорил Джек, смотря в глаза противнику. - Не можем даже осудить в глазах общественности - твое имя слишком на слуху. Кстати, ты счастлив быть в зените славы?
- У нас с Вами разные понятия о счастье. Люди должны...
- Вот! Наконец-то Вы поняли это.
Фрэнк был совсем сбит с толку такими крутыми виражами разговора.
- Но... помни, Фрэнк, у нас всегда найдется способ сдержать тебя и твой порыв справедливости. Помни - каждоё твоё слово, каждая интонация, каждое движение глаз фиксируется... И про Николь мы тоже знаем. Если с ней станет плохо, никто не заподозрит. Мы всё про тебя знаем.
Фрэнк сжал губы и с ненавистью смотрел на ухмыляющегося типа. Он не знал, куда потратить энергию злости, и потому, даже не попрощавшись, захлопнул дверь прямо перед носом у Джека.
Тот еще раз что-то пробурчал себе под нос и как бы для успокоения повторил:
- Я рад, что мы нашли общий язык. Мы всё знаем, Фрэнки. Всё про тебя знаем...
9.
Близился новый, 2048-й год. На поверхности день за днем набухали снежные сугробы. А в Городе царило вечное лето. Вентиляционная система работала безупречно. Духота, наполнявшая воздух вечером, незаметно исчезала к утру. Ветра в Плутонии не существовало. Порой Фрэнку не хватало свежести, он мечтал о стремительной буре с грозой - так, чтобы содрогнуться от грома до самого сердца и открыть свое тело проникающему холоду ветра.
Ему снилась буря. Она поглощала его словно мертвое распростертое тело, лежавшее на плоском камне посреди скалистого ущелья. На горизонте веером сверкали молнии, то расходились в разные стороны, то собирались вместе и накладывались друг на друга. Черная пучина властвовала сонным телом Фрэнка, подхватывала его, играла с ним. Темное облако то отпускало его на землю, то гневалось и уносило особенно высоко. Орлом взмывал он к грозовой черни. Один раз стихия совсем забыла о нем и бросила - тогда Фрэнк упал на острые камни на дне ущелья. Он был охвачен мерзким чувством, будто ему обрезали крылья, и он никогда не сможет больше взлететь. И вот, Дух неба, призрачное существо, воплощение легкости и ужаса, спустилось к нему с небес. Оно указывало путь из ущелья - путь к спасению. Но Фрэнку не хотелось покидать этот край - он желал воспарить еще раз, хотя бы один раз...
Сумрачное небо превратилось в выбеленный потолок, молчаливый Дух обратился в противно жужжащую муху, а ущелье просто испарилось.
Фрэнк по утрам, когда просыпался слишком рано, наблюдал за этой мухой. Ему лень было подняться и убить её. Но она - муха - казалась ему какой-то странноватой. На еду не реагировала, просто носилась туда-сюда и всё время норовила залезть в рот, когда он что-нибудь начинал говорить. И каждое утро встречала его легоньким, но раздражающим жужжанием, сидя на потолке.
Фрэнку сейчас было не до философии. Он прорабатывал детали своего плана. Плана по убеждению населения в том, что существует другая жизнь. Всякие там мухи не заслуживают большого внимания.
Своими главными соперниками Фрэнк считал Джека и Лео. В особенности Лео - ведь этому заносчивому, но неопытному типу даны неограниченные возможности...
Лео Бенэкер жил неподалеку от места работы - главного здания Городской Ратуши. Трудно сказать, что он чувствовал, когда с неохотою открывал глаза каждое утро и зарывался в одеяло. Это было и недовольство рутинной работой - все-таки, обязанности у его должности присутствовали. С другой стороны, это было и наслаждением - ведь, пользуясь практически неограниченной властью, ему данной, он сам мог бы отменить эти обязанности. Поначалу у него не возникало даже мысли о злоупотреблении полномочиями, но в последние дни он всё чаще предавался этим тревожным, преступным размышлениям. Единственное, что его сдерживало - это Джек, который, хоть и не признавал этого в открытую, являлся неоспоримым лидером Ордена. Когда-то, лет пять назад, Лео тоже был таким же старательным и работящим лакеем вроде Ганса, готовым подтереть нос хозяину, но теперь он многое понял. В дружбе неизменно один человек стоит выше другого. И Джек стоял выше их всех. И Лео придумывал объяснения своим будущим поступкам, и остановился на одном, показавшимся ему наиболее перспективным: он скажет Джеку, что делает всё это во имя улучшения Плутония. Ведь Джек, как и Руди, верит в Плутоний сильнее, чем во что-либо другое.
Лео стал чаще смотреться в зеркало, ибо ему казалось, что изнутри он просто выгорел, остался лишь пепел. Он хотел убедиться, что внешне этого незаметно. У него были все причины опасаться за свой рассудок. Паутина лжи, которую он сам же и рождает, как паук, вот уже два последних года, оплетает всех, с кем он общается, кроме членов Ордена. Даже его собственная жена не знает правды. Она так же, как и остальные, думает, что Город - это весь существующий мир, и что он в нём счастлива. Эх, да какая она ему жена? Джек поставил непременным условием проживания в Плутонии существование здоровой, крепкой семьи в виде мама, папа, ребенок. А Лео не был женат. Вот и соблазнил он одну красотку. Думал, что любовь потом придет, но не пришла. Да и сынишка его - тоже фикция. Просто спёр он какого-то мальчугана, потерявшего в магазине маму... Оказывается, ребенок с милой рожицей и красотка с прекрасным телом не есть формула успеха. Но что делать, если он, Лео, привык получать всё, чего хочет? Он сказал Джеку: "Может, сделаешь меня в Плутонии главным?" - и Джек сделал. Он, будучи еще семнадцати лет, говорил отцу: "Пап, купи мне авто, а?" - и отец купил. Всё, что он просил, требовал - всё делали. Кроме одного раза. И после этого раза Лео понял, что не всего можно добиться. Любви, например.
Нервный стресс накатывал на него волнами, одна за другой. И когда Лео по пути на работу увидел нечто, он не удивился, подумав, что это есть бредни.
Но это было наяву.
Час был не ранний. Люди, наводнявшие потихоньку Главную площадь, толпились у Доски объявлений, прямо у статуи мэра (тоже, кстати, изготовленной по его просьбе). В толпе царило молчание. Затишье перед бурей.
Спешившие на работу горожане видели неестественное скопление людей, и направлялись к стенду. И тоже - замирали. Лео подошел поближе. Ничего нельзя было увидеть. Он расталкивал толпившихся, пробираясь к предмету всеобщего интереса. И у тех, кого он, механически извиняясь, отодвигал, у тех глаза были полны слёз ужаса.
Лео наконец вплотную подобрался и увидел нечто.
На стенде, распятая кухонными ножами, висела голая, только лишь в нижнем белье женщина. Обезображенная, изуродованная женщина с остекленевшими глазами. С перерезанными венами. Лео боялся дотронуться до нее. Он боялся даже подумать, реально ли то, что он сейчас видит, ибо знал ответ. Самое главное - он боялся!
На теле жертвы кровью было выведено:
Я ОБЪЯВЛЯЮ СТРАХ
Лео не знал, что говорить. Он растерялся. Будь он в обычном обществе, он бы вызвал сейчас полицию. Но полиции в Плутонии не было! Лео не знал, как ответить на десятки обезумевших взглядов, обращенных к нему. Люди это поняли.
И тут толпу охватила паника. Кто-то рыдал, кто-то бежал прочь, кто-то валялся по земле в конвульсиях, кто-то закричал. Вслед за одним начали кричать остальные. Все закричали. И Лео, у которого от страха пересохло горло, который не знал, что будет дальше, тоже решил закричать. Но не смог - изо рта вырвались тихие шелестящие звуки.
Впервые в Плутонии человек пал от руки человека.