Дар телепорта, проявившийся у Лаймы, был как никогда кстати.
— Вот теперь повоюем, — злорадно процедила Шпилька, погладила прижавшуюся к ногам овчарку и снова закрыла глаза, формируя «всплеск».
Созданный богами мутант успел только начать разворачиваться в сторону, противоположную той, откуда исчезла добыча, и тут же словил в корму волну «всплеска». Энергетический щит снова выдержал, но Шпилька заметила, что он стал бледным и словно бы дырявым.
— Ну ничего. Всё равно теперь это больше будет похоже на добивание, — бросила она.
Её собственные силы тоже были не бесконечны. От напряжения начала болеть голова, колени и руки тряслись, словно она только что пробежала какой-нибудь полумарафон. Но, благодаря браслетам, применение Дара давалось ей не так уж и трудно.
Следующие пять минут Шпилька вместе с Лаймой прыгала по двору, нанося по мутанту «всплески» до тех пор, пока щит искусственно созданной твари не исчез. После чего опробовала, наконец, новое умение на ставшем беззащитным враге.
И только в этот момент осознала, что больше не копирует Дар мутанта, а пользуется им, как своим собственным.
— Вот мля-а…
Нодиевые браслеты, оценив ситуацию, снова помогли ей стать обладательницей того Дара, который ей понравился. Несмотря даже на то, что сама она даже озвучить желание не успела.
— Лайма, как думаешь, — повернула голову к овчарке Шпилька. — А с этим «всплеском» получится подпитаться энергией, как тогда, когда мешкообразный в меня лотерейщиком случайно запулил. Или саблю придётся доставать?
Вопрос был риторический, подспудно, на уровне интуиции, Шпилька знала — сабля тут не при чём. А если точнее, то клинок из нодия помог ей открыть в себе этот внутренний резервуар для запасов энергии, но и только. Дальше она могла заполнять его сама, и для этого требовалось просто убивать. Причём, не важно, кого.
Последний «всплеск» вышел скомканным и едва не пролетел мимо цели — сказалась усталость. Но даже его результат Шпильку удивил безмерно. Мутант, словив его, будто запнулся о невидимое препятствие, всей своей немалой массой полетел мордой в асфальт и в момент столкновения с ним попросту разлетелся кроваво-мясными ошмётками.
Красным забрызгало весь немаленький по размерам двор. Досталось и Шпильке с Лаймой, и рюкзаку с «пилой», и даже заражённым, вынужденным отступать под натиском мутировавших тварей. Зато внутренний резервуар безо всяких усилий начал заполняться энергией побеждённого мутанта.
Шпилька, брезгливо отряхнув руки, вытерла лицо и направилась к рюкзаку. Вытащила из него флягу с остатками живца, приложилась. Мечтательно вспомнила гороховку, но, ввиду того, что уксуса в офисах она найти так и не смогла, а старые запасы остались у Шайтана и Зины, пришлось довольствоваться тем, что есть.
Интересно, а если слопать жемчужину, чёрную или красную, без разницы, она поможет?
Вместо теоретических размышлений Шпилька сразу перешла к делу. Подошла к «крокодилу», вскрыла споровый мешок… и едва успела отскочить от выплеснувшейся из него чёрной вонючей жижи.
Внутри не оказалось не только жемчуга, но даже и споранов. И дело было, похоже, не в стадии развития заражённого, а в том воздействии, которому подвергли его боги, чтоб превратить в чудовищного, противного даже самому Улью мутанта.
— Ладно, — не стала расстраиваться Шпилька. — Может, и к лучшему. Незнакомые грибы лучше не есть. А белки жалко на такое тратить. Потом, если совсем прижмёт.
Подобрала двести третий, пытаясь вспомнить, когда и его успела отбросить. И оглянулась по сторонам.
Её свита проигрывала. Медленно, неохотно, но проигрывала. Помогать им было бессмысленно, надо было поскорее убираться. Шпилька подняла голову, нашла взглядом торчащий над жилыми многоэтажками небоскрёб, на крыше которого по ночам горел огонь. Километра три навскидку. За один прыжок не добраться. Ну да и ладно, энергией запаслась, так, может, за несколько допрыгает. Главное — первый скачок как можно дальше сделать, чтоб мутанты не догнали.
— Погнали, — скомандовала она Лайме. — Пора.
Желудок скрутило спазмом, когда асфальт исчез из-под ног и тут же появился снова, на этот покрытый засохшей, а не свежей кровью.
— Ур-р? — вопросительно уставились на неё двое элитников, как раз дожёвывавших вроде бы топтуна и очень недовольных, что их трапезу прервали.
Впрочем, недовольство в мгновение ока сменилось азартным предвкушением.
— Лайма-а, — протянула Шпилька, и асфальт снова ушёл из-под ног.
После этого прыжка Шпильку всё-таки вырвало жидкой горечью, благо, заражённых поблизости не оказалось. Вытерев губы грязным рукавом, она опёрлась на колени и стояла так ещё пару минут, приходя в себя.
М-да, хорошо, что Дар телепорта достался собаке, а не ей. Вот была бы подстава, Шпилька никогда не подозревала у себя морскую болезнь.
Быстро запретив себе думать о грустном, Шпилька выпрямилась. Самочувствие самочувствием, а упрыгала она пока недалеко, всего-то метров на восемьсот, не больше. Надо бы ещё хоть раз прыгнуть прежде, чем получится дать себе хоть пятиминутный отдых. Хотя маловероятно, что получится отдохнуть, мутанты наверняка уже прочухали, что она опять ушла, и за эти минуты они точно успеют снова встать на след и нагнать её.
Пришлось взять себя в руки и, несмотря на то, что желудок при одной только мысли о телепортации снова сделал попытку вывернуться наизнанку, прыгать.
Новый прыжок окончился ударом коленями об острые края вывороченной тротуарной плитки.
— Вот же дрянь! — не выдержала Шпилька и едва успела подставить руки, чтоб не упасть на плитку ещё и лицом.
Сил, как физических, так и моральных, не осталось. Резервуар с энергией опустел лишь наполовину, но использовать его содержимое не на Дары, а на себя, у Шпильки пока не получалось.
— Я минуточку полежу, — неразборчиво пробормотала она, с трудом переваливаясь на спину, и безвольно раскинула руки. — Всего минуточку, ладно, Лайм?
Шершавый собачий язык тут же прошёлся по щекам и лбу, перебрался на шею, руки. Собака нервничала, Шпилька чётко ощущала эту её эмоцию, но сделать ничего не могла — уставшее, измученное тело отказывалось подчиняться. Она дошла до предела своих физических возможностей.
Овчарка не сдавалась. Облизав хозяйку с голову до ног, она принялась бегать вокруг и с тихим рычанием тянуть её за рукава грязной камуфляжной куртки, за штаны, за рюкзак и кисти рук. Шпилька не реагировала, только глядела в небо и только изредка моргала. Облака над ней кружились в безумном танце, желудок сокращался в болезненных спазмах, виски болели всё сильнее. Она знала, что надо встать, что время уходит, что задержка может стоить жизни не только ей, но и Лайме, которая ни за что не бросит хозяйку. И ничего не могла с этим сделать.
Шпилька понятия не имела, сколько прошло времени до того, как она, наконец, сумела пошевелиться. Со стоном перевалилась на бок, кое-как поднялась на четвереньки. Мир больше не кружился, но сузился до узкого просвета среди подступающей из-за дикой головной боли темноты.
Мигрень классическая, анамнез отягощён спорами местного грибка и нарушением баланса между частотой применения Даров и количеством употреблённого лекарства.
Дрожащими руками Шпилька дотянулась до живца, залпом выпила оставшиеся три глотка. Совсем немного полегчало.
— Всё, встаю, встаю, — простонала Шпилька, поднимаясь на ноги и расставив для равновесия руки.
Овчарка радостно замотала хвостом. Снова ткнулась холодным мокрым носом в ладонь.
— Да, знаю, — вздохнула Шпилька. — Давай. Как-нибудь выдержу.
Через ещё три прыжка она вновь была готова сдохнуть, лишь бы не шевелиться и не напрягаться. Резервуар был пуст, желудок уже даже не сокращался в конвульсиях, а так, подёргивался в агонии. В глазах совсем потемнело, сознание висело на волоске. Так что каким образом она смогла совершить четвёртый прыжок, Шпилька не поняла.
А ещё не поняла, откуда вдруг взялись приставленный к голове ствол и голос с урчащими нотками, знакомый до боли.
— Ну привет, сестрёнка. Удивила — не думала, что ты пойдёшь за мной. Только не дёргайся, дырка в затылке ни одну женщину не украсит. Подними руки.
Сил у Шпильки больше не было, но врождённая вредность иногда способна была творить чудеса. Не чувствуя ничего, даже обиды на судьбу, Шпилька подчинилась. Вот только пальцы обеих рук она упрямо сжала в кулаки, а выпрямленными оставила только средние. И, на всякий случай, приготовилась умереть.