Вдруг стало холодно. Особенно сильно стали мерзнуть ноги. Холод начал подниматься все выше и выше. В живот словно положили кусок льда. Резануло сердце. Казалось его сковало ледовой коркой и с каждым ударом сердца эта корка ломалась доставляя мучительную боль. Сердце стало биться реже... начались перебои...
Вадим схватился за грудь и в этот момент увидел напротив себя, в ногах, темный силуэт. Он чуть колыхался в такт ударам сердца.
Холодный пот прошиб Вадима от осознания того, кто перед ним.
- Отпусти меня... - прохрипел он, после очередного мучительно-болезненного сбоя в работе сердца, сделав судорожный вдох и выдох, после которого изо рта вылетело облачко пара. - Мое время еще не пришло... Прошу...
Но Смерть не отпускала его. Сердце сжалось, будто кто-то взял его в руку и сдавил пальцами.
- Я сам... я сам приду к тебе, когда придет время... Обещаю!
Через бесконечно долгое мгновение давление на сердце ослабло, оно стало работать ровнее, исчезло ощущение оледенения. Сначала в сердце, а потом холод покинул все остальное тело.
Темный силуэт сдвинулся к соседней койке. Раненый на ней замер, судорожно дернулся и выдохнув облачко пара, затих.
Куликов зажмурился, даже отвернулся, а когда открыл глаза, оказалось что уже день. По палате ходят медсестры, выполняя свою ежедневную работу по уходу за ранеными.
"Приснится же", - с невероятным облегчением подумал Вадим.
Он повернулся в сторону соседа и замер. Койка была пуста.
- Сестра... - прохрипел он внезапно пересохшим ртом. - Сестра...
- Да?
- Где... где мой сосед?
- Успокойтесь...
- Где мой сосед?!!
- Умер этой ночью...
В горле встал ком. Ни сглотнуть, ни вдохнуть, ни выдохнуть...
- Вам плохо? - забеспокоилась медсестра.
- Я в норме... Спасибо, - сипло вздохнув ответил Вадим.
Виденное не было сном. Куликов в этом был полностью уверен и то, что сосед умер, являлось тому подтверждением.
"Кому расскажешь, не поверят, - подумал Вадим. - Впрочем, никому и ничего не стану рассказывать. Ведь тогда придется рассказать и о... договоре".
Вадим тряхнул головой.
- Вот ведь глупости же лезут.
Куликов, почувствовав себя в силе, приподнялся, чтобы опереться спиной о спинку койки и обомлел. Там где должны находиться его ноги, одеяло имело совершенно ровный вид. Нет никаких соответствующих ногам бугорков.
Резкое движение рукой и одеяло полетело на пол.
Крик застыл в груди.
Руки мелко задрожали, по всему телу выступил холодный пот и Вадим рухнул на подушку. Лицезреть плотно обмотанные уже чуть окровавленные бинтами короткие культи ног было выше его сил.
- Зря я выпросил у смерти отсрочку... Лучше бы она забрала меня с собой...
***
"Бойся желаний своих..." - вспомнил Вадим глубокую философскую мысль неизвестно кем и когда сказанную.
Куликов вспомнил, как в свое время желал подобного исхода: тяжелого ранения с потерей ноги или руки, лишь бы остаться в живых и не участвовать в начавшейся войне, убраться от нее прочь, как можно дальше, лишь бы только жить.
Но тогда у него были деньги. Целое состояние, на которые можно было жить даже таким увечным, не чувствуя ущербности. Ведь деньги даруют многое, даже уважение окружающих, несмотря на физическую неполноценность.
А что сейчас? Денег нет, все счета выбили из него особисты перед тем как отдать в штрафбат, отправив на верную смерть. Теперь он нищий никому ненужный калека.
"Вот и сбылись твои желания, - с ожесточением подумал Куликов. - Радуйся же! - кричало его второе "я". - Теперь война для тебя закончилась. Как ты того и хотел, скоро отправишься в безопасность, за Урал! Гип-гип-ура!"
Слезы сами потекли из глаз. Никакой радости не было и в помине.
Какая-то медсестра молча подошла и укрыла его сброшенным одеялом и так же молча ушла по своим делам.
Доктор обходя палату что-то спрашивал у раненых, отсутствие ответа для него тоже ответ, он ставил пометки в больничных картах, назначал лечение и двигался дальше, обходя нескончаемые ряды с ранеными.
Вадим, находясь в состоянии глубокой апатичности, послушно пил подаваемые таблетки, подставлял руки для установки капельницы, ел, "ходил" на перевязки...
- Здравствуй...
Чье-то приветствие добиралось до сознания целую вечность. Наконец осознав, что рядом кто-то стоит, Вадим повернул голову.
Что-то внутри колыхнулось при виде женщины и затихло. Куликов вернул голову в исходное положение и вновь уставился в потолок, наблюдая за тем, как по нему ползают мухи.
- Ты не узнал меня? - неуверенно спросила она. - Это я...
- Я помню тебя. Что ты хотела?
- Поздороваться...
- Поздоровалась?
Елена кивнула.