- Ой, как тебя, - сказала из темноты черепаха, - можно тебя ещё спросить?
- Саша меня звать. Спрашивай, - сказал Ахилл.
- Я, знаешь, не поняла сразу - ты ведь наверх собираешься идти?
- Наверх.
- Наверное, очень надо?
- Очень.
- Я так и думала. А то ведь далеко. Днём жарко, а ночью холодно.
- У меня очень тёплая поддёвка. Специальная. На камне в заморозок спать можно.
- А еда, а вода? Ты ведь лишайников не ешь и росу не слизываешь, небось?
- У меня есть печенье: высококалорийное и лёгкое. И канистра с водой.
- Так ведь далеко. Тебе не хватит.
- Хватит, черепаха, хватит, я ведь бегом туда и обратно. Я бегун, я самый быстрый из всех бегунов...
- Как Ахилл?
- Ага. А на ледниках я наберу воды и пойду дальше.
- Не ходи. Зачем?
- Очень надо.
- Но ведь там ничего нет. Гриф там был. Там пусто. Тёмное небо, холодные скалы, слепящее солнце и нечем дышать. Пропадешь. Ей-богу пропадёшь. А всё таки, зачем тебе?
- Так надо, черепаха.
- Ну что ж, Саня, дело твоё...
Черепаха замолчала. Потом послышалось её сопение. Она спала.
Ахилл выбрал плоский камень, покрытый мхом, лёг на живот, укрылся сверху клеёнкой и стал смотреть на восток. Там, за рекой, у трёх дубов горел костёр, пахла уха. Вот щучья голова, а к ней пристала горошинка перца, и ещё кусок рыбы плавает в миске, и картошка, и хлеб, и специями пахнет, и рядом тёплая, мягкая тётка...
"Зачем мне наверх? Если бы у меня были крылья, я полетел бы сейчас есть уху.
Правду писал кто-то из древних: человеку для полного счастья нужны крылья...
Нет, не так... Ну да всё равно. Захотел - слетал на улицу к дружку, захотел - в столицу, кофею похлебать, захотел - к бабе, захотел - и, как гриф, слетал туда, где плоскогорье сходится с небом...
Ах, суконная твоя шуба, как хочется назад! Может, ну его?..."
Он проснулся от яркого луча, бившего в глаза.
"Что за чёрт? Луна, что ли?!"
Едва разлепив косящие со сна и невидящие ещё глаза, Ахилл понял, что лежит уже навзничь, лежит на самом краю обрыва, и что это Сириус полыхает над ним среди чёрного неба.
Ахилл тихо ругнулся и отполз от края. Сел на камень, скрестив ноги и потянулся за сигаретами. "Нет, не надо" - усилием воли он заставил положить пачку в карман. - "Потом пригодится".
Черепаха проснулась от Ахиллова бормотания. Он сел, задрав голову и глухо бубнил под нос, но разобрать можно было только несколько слов.
- Это я, Ахилл. Ты слышишь, это я, Ахилл!... Я иду к Тебе. Я иду пешком, потому что другого пути нет. Твой свет осветил мой мир. Я мал, и я во плоти, но я прошу Тебя, не исчезай с моего неба. Это же я, Ахилл, и я хочу ещё раз припасть к земле, раскалённой твоим светом. Слышишь: я иду домой..."
Левая нога занемела. "Ух, чума!" - сказал про себя Ахилл. Помассировал ягодицу.
В ноге зашумели колючие пузырьки. Ему вдруг стало как-то стыдно, что ли...
- Спишь? - тихо спросил он у черепахи. Черепаха промолчала.
На завтрак они разделили пополам одно печенье.
- Ну что, Саня, - сказала черепаха. - Давай на пари, как у Зенона: кто быстрей - Ахилл или черепаха? Победителю - целое яблоко. Идёт?
- Идёт, - улыбнулся Ахилл.
Он переоделся в джинсы, кроссовки и футболку, упаковал сумку и сунул руки в лямки.
- Ну что, прощай, что ли, черепаха? - Ахилл поднял её на руки и неловко приобнял. Черепаха потёрлась головой об его шею.
- Угу, до свиданья. И про яблоко не забудь.
- Не забуду, не бойся.
Он положил черепаху на край оврага, где склон был пологим, установил дыхание и медленно пошёл вверх. Через несколько десятков шагов он пошёл на берег. Потом, пока Ахилл не скрылся в спускающемся по склону облаке, черепаха видела, как он легко, по оленьи, пятиметровыми прыжками перелетал с камня на камень...
Когда солнце хорошо пригрело панцирь, черепаха подползла к самому краю, смерила взглядом расстояние до дна, втянула голову, ноги и хвост, а потом покатилась вниз и плюхнулась в болотце, разбросав вокруг брызги зелёной ряски.
- Гриф, - спросила черепаха, - что здесь было, пока меня здесь не было?
- Ничего не было. Как всегда. Днём солнце. Ночью звёзды.
- А человек был?
- Дети говорят, был.
- А где он теперь?
- Говорят, далеко. Грифам не достать. Там дышать почти нечем. Но снизу в ясную погоду его видно.