И снова в полет. Командир приказал всем разместиться в креслах, пристегнуть ремни безопасности. ПИП укрепил Тузика около кресла, а Барсика сунул в корзину и прикрепил ее к стене ремнями, приказав не орать, когда космолет полетит в космос. Это, конечно, было бесполезно. Барсик все равно заорет. Но о том, чтобы он не орал, можно позаботиться и позже.
А сейчас все приготовились к старту, космолет загудел, задрожал, и командир дал команду:
– Приготовиться. Начинаем полет.
Вот в это время и заорал Барсик. ПИП знал, что делать. Он открыл корзину, треснул Барсику по лбу своей металлической рукой и приказал:
– Брысь!
Барсик зашипел и замолк. Двигатели заработали, и Васю вдавило в кресло.
– Внимание, – сказал командир, – ускорение пять метров в секунду за секунду до скорости сто восемьдесят километров в секунду, время разгона десять часов. Расстояние до Юпитера шестьсот миллионов километров. Время в полете полтора месяца.
Папа Афанасий включил экран, и он засверкал огромным количеством ярких точек.
– Это что за точки? – спросил Вася у ПИПа.
– Это астероиды. Вон смотри, один из них на экране справа. Это Деймос – спутник Марса.
– А где Фобос? – спросил Вася.
– А Фобос с другой стороны Марса. Мы его не видим.
Пока они разговаривали и рассматривали панораму на экране, спутник Марса Деймос стал увеличиваться в размерах и через несколько минут вырос до величины большой глыбы. Глыба пролетела мимо космолета и исчезла с правой стороны экрана. Впереди был длинный путь. Еще девять с лишним часов придется выходить из носовой части корабля вниз, в столовую и в спальню по лесенке, а через девять часов, когда двигатели перестанут разгонять корабль, верха и низа не будет. Надо будет снова надевать магнитные присоски и ползать по стенкам космолета.
Папа Афанасий приказал всем надеть какие-то страховочные пояса.
– ПИП, а что это за страховочные пояса?
– А это, Вася, вроде подушки безопасности на автомашине. Когда автомашина неожиданно останавливается, ты можешь по инерции клюнуть носом то, чего не надо. Так вот, подушка быстро надувается, и ты клюешь носом мягкую подушку, а не какой-нибудь двигатель встречной машины.
– Значит, этот пояс надувается, и я его клюю носом?
– Нет, это я тебе так, к примеру, рассказал. А космический пояс безопасности – это совсем другое устройство. Как только какой-нибудь небольшой метеорит на огромной скорости ударяется в обшивку космолета, он может пробить эту обшивку. Воздух из космолета начинает быстро-быстро вылетать через отверстие, пробитое метеоритом, в безвоздушное пространство, и человек может умереть. Избежать этого можно, если для страховки находиться в космолете в космических костюмах. Но тогда будет очень неудобно работать, кушать, играть и даже спать. Вот люди и придумали страховочные пояса. Как только давление воздуха в космолете начнет быстро уменьшаться, пояс взрывается и превращается в прозрачный пузырь, в центре которого и оказывается человек. В этом пузыре ему совсем не страшно. Хоть в космос его выкидывай.
– А как же в этом пузыре работать, кушать, играть?
– А это совсем ненадолго. Корпус корабля сделан из такого текучего материала, что дырка, проделанная метеоритом, очень быстро затекает, и давление в корабле восстанавливается.
– А пузырь?
– А пузырь при нормальном давлении выпускает воздух и снова становится поясом. Только теперь у этого пояса на один заряд расширяющегося воздуха становится меньше.
– А сколько в поясе этих зарядов?
– У одних десять, у других двадцать. Это зависит от типа пояса. У тебя, например, в поясе двадцать зарядов. А у меня этого пояса вообще нет, потому что мне все равно, какое давление воздуха вокруг.
Пока они разговаривали, ПИП надел пояса безопасности на Васю, на Тузика и на Барсика.
В это время Афанасий Николаевич переключил экран на ближайший грузовой космолет, экипаж которого был занят подготовкой к перемещению астероида Интерамния. На экране появился командир грузового космолета.
– Как ваши дела? – спросил он Афанасия Николаевича.
– Стартовали нормально, – ответил Афанасий, – у нас к вам просьба показать астероидную обстановку.
Экран погас, и через мгновение на нем появились сотни светящихся точек.
– Показываю, – прозвучал голос командира грузового космолета, – наиболее опасные астероиды.
На экране засветились красные точки в количестве двадцати-двадцати пяти штук.
– Это наиболее опасные астероиды, – продолжал командир космолета. – Орбиты их пересекаются с орбитой движения вашего космолета. Возьмите их на автоматический контроль и наблюдайте их траекторию движения. В секторе восемнадцать на двадцать два на тринадцать движется облако мелких метеоритов.
Чуть правее по курсу движения космолета засветилось розовое облако.
– Это облако, – продолжал командир грузового космолета, – с большой скоростью пересекает вашу траекторию. Постарайтесь просчитать динамику его движения, чтобы разойтись с ним. Пока это все. Через пятнадцать дней полета свяжитесь с группой нашего космического труженика, находящегося в наиболее опасном районе пояса астероидов. От них получите подробную информацию. Со своей стороны будем контролировать космическую обстановку вокруг вас и, в случае возникновения опасности, сообщим. Успехов вам.
Афанасий Николаевич постепенно выключил двигатели, чтобы не столкнуться с опасным облаком, и все повисли в воздухе.
Наступило время обеда. Пользуясь магнитными присосками, все, кроме Эдуарда, который заменил Афанасия у пульта управления, поползли в столовую. Опять умываться, залезая головой и руками в прозрачный шар, опять есть жареный картофель с фрикадельками в специальном закрытом пузыре, засунув туда голову и руки, опять пить чай из трубочек.
Тузика и Барсика тоже кормили в таких прозрачных пузырях.
Тузик никак не мог приноровиться есть в условиях невесомости. Он ловил кусок мяса, начинал его жевать, а кусок, уже наполовину пережеванный, вдруг вылетал у него изо рта, и Тузику приходилось жалобно тявкать и ловить плавающий по воздуху в пузыре кусок. Барсик приноровился сразу. Он ловил корм своей царапистой лапой и не отпускал его, пока не съедал.
После обеда команда космолета разошлась по своим рабочим местам, а Вася, ПИП, Тузик и Барсик расположились в детской комнате, где и предались своим занятиям. Афанасий Николаевич вдруг сообщил:
– Включаю главный двигатель.
Двигатели загудели, и в комнате снова появился низ и верх. Из гаража по полу поехали машинки, вдоль миниатюрной дороги выстроились маленькие ГАИшники, невпопад закукарекал взъерошенный петушок, в комнате зажужжал игрушечный вертолет. Тузик залез в свою конуру, а Барсик спрятался за этой конурой и стал сторожить, когда из нее появится хвост Тузика. Наконец, к вечеру папа Афанасий сообщил по радио:
– Скорость корабля достигла заданной величины. Прекращаю работу двигателя.
И снова низ и верх пропали. По воздуху поплыли незакрепленные предметы. Особенно смешно было наблюдать, как в воздухе беспомощно машут своими полосатыми палками инспектора ГАИ и, не зная, что делать, свистят в свои свистки. На помощь Васе пришел ПИП, который своими длинными руками уже не в первый раз быстро переловил летающие по воздуху игрушки и упрятал их в гараж.
– Вот что, – сказал ПИП, – я кое-что придумал. Я попросил у дяди Федора маленькие магнитики. Мы их сейчас прицепим к ногам этих бестолковых инспекторов ГАИ и на днища машинок.
Вася с ПИПом занялись оборудованием средств передвижения игрушек и, когда они закончили эту работу, игрушечные инспектора ГАИ и машинки весело забегали и покатились по полу, по стенам и по потолку детской комнаты.
Шли дни, и вдруг однажды Эдуард встревоженным голосом сообщил по радио:
– Внимание, внимание! Приготовиться к экстренному торможению! Включаю малые боковые тормозные двигатели.
ПИП срочно перетащил Васю на потолок, и в это время взревели двигатели. Из боковых сопел, направленных навстречу движению космолета, вырвались раскаленные струи. Потолок сразу стал полом. Да каким полом! Васю так прижало к этому полу, что он оказался на четвереньках и никак не мог встать на ноги.
Больше всего досталось Тузику и Барсику. Тузик с перепугу выскочил из конуры. А зря. Он, ничего не понимая, грохнулся сверху вниз, то есть на потолок, потому что потолок стал вдруг низом. Барсик, который вообще сидел за конурой в ожидании хвоста Тузика, не удержался за конуру и тоже грохнулся вслед за Тузиком. Но это явление происходило недолго. Через десять секунд тормозные двигатели прекратили работу, и все снова повисли в воздухе.
Вася и ПИП запихнули Тузика в конуру, а Барсика в корзину и приказали им сидеть смирно и не выползать, а сами поползли в зал управления. Там они увидели причину происшедшего. Прямо перед кораблем по экрану проплывал огромный астероид. Это был, если можно так сказать, чужой астероид. То есть астероид, прилетевший в нашу Солнечную систему из открытого межзвездного пространства. Когда, еще утром, Афанасий производил круговой обзор пояса астероидов, этого космического странника не было видно. Он был очень далеко, но скорость у него была настолько высокой, что компьютер с трудом успел рассчитать траекторию его движения и выдать команду на пульт управления. Эдуард сбавил скорость движения космолета, и астероид пролетел перед его носом. На экране было видно, как этот огромный, многокилометрового размера камень пролетел и скрылся с левой стороны экрана.
Эдуард включил безынерционную связь с марсианской обсерваторией. На экране появился Зорро Маратович.
– Здравствуйте, товарищ начальник обсерватории, – приветствовал его Эдуард. – Говорит космический корабль М-25. Наблюдаю межзвездный, крупный астероид.
Он передал координаты, скорость, направление движения и массу неизвестного небесного тела.
– Спасибо, – ответил Зорро Маратович, – видим. Опасности нет. Астероид пройдет мимо Солнечной системы и, будучи захваченный силой притяжения Солнца, вернется в Солнечную систему через несколько сотен лет. Астероид интересен, как представитель далеких миров. Придет время, и люди примут необходимые меры, чтобы подготовиться к встрече с ним, вывести его на круговую орбиту вокруг Солнца и предотвратить неприятности, которые он может натворить. Будьте осторожны. Вы находитесь в опасной зоне.
После этого случая команда всегда была готова к маневрам космолета. И не зря. Несколько раз из сектора управления раздавалась команда:
– Внимание! Включаю двигатели торможения.
Это значит, что надо срочно переползать на потолок или пристегиваться к креслу. И, наоборот, при команде «включаю основной двигатель», корабль дополнительно разгонялся, и экипаж сильно прижимало к полу. Таким образом, космолет лавировал в зоне астероидов, пропуская их перед носовой частью или, наоборот, проскакивая перед ними.
Однажды Вася с ПИПом любовались в секторе управления картиной космоса. На экране видны были точки – астероиды. Некоторые из них были окрашены в красный цвет. Это те космические тела, траектории которых будут проходить близко от траектории движения космолета. Вдруг в верхней зоне экрана возникло целое зарево вспышек. На пульте управления космолетом был Афанасий Николаевич.
– Внимание! Внимание! – продиктовал он в микрофон, – наблюдаю явление столкновения двух астероидов. Появилась опасность попадания в зону возникшего метеоритного облака. Проверить страховочные пояса.
В это время космолет содрогнулся, и все находившиеся в нем люди оказались в мыльных пузырях. Давление в корабле катастрофически уменьшалось. Но буквально через десяток секунд оно снова стало восстанавливаться, и пузыри выпустили воздух. Афанасий включил один из боковых тормозных двигателей, и корабль стал резко поворачиваться в сторону от опасного облака. Космонавтов сильно, как на центрифуге, потянуло в сторону и прижало к одной из боковых стен корабля. Вдруг космолет снова содрогнулся, и Вася увидел, как в боковой стене корабля образовалось отверстие с футбольный мячик величиной. Снова сработали пояса, и снова через несколько секунд отверстие пропало и давление восстановилось.
Прошло время, космолет почти вышел из опасной зоны мелких метеоритов, образовавшихся от неожиданного столкновения двух крупных астероидов. Появился Федор Иванович, который вместе с ПИПом пошел проверять, что в космолете испорчено. Оказалось, что первый метеорит ударил в носовую часть и пронзил почти весь космолет, задев холодильник для продуктов. Курицы, мороженая рыба, сосиски и другие мясопродукты плавали по столовой, а Тузик и Барсик, подпрыгивая, пытались поймать этих летающих рыбок и курочек. Второй метеорит прошел в правый бок космолета и вышел слева, не задев ничего из оборудования внутри. Когда все успокоились, Вася спросил ПИПа:
– ПИП, а что было бы, если бы этот камень мне по носу звезданул?
– Ничего особенного. Просто твой нос сейчас бороздил бы просторы космоса рядом с этим камешком.
Потом Вася попросил у отца посидеть рядом с ним за пультом управления.
– Садись, сынок, тебе уже пора понемножку приступать к изучению систем управления космолетом.
В правой части экрана продолжали вспыхивать большие искры. Много-много искр.
– Что это там все еще светится? – спросил Вася.
– Это встретились два потока метеоритных облаков. Вон то облако, – папа показал затемненную область на экране, – двигалось по своей орбите. А сбоку в него ударило другое, только что образовавшееся. Сотни тысяч мелких метеоритов, вроде тех, что ударили по нашему космолету, врезались в медленно двигавшееся облако. При их столкновении происходят взрывы, и метеориты превращаются в мелкую пыль или в газ.
– Ой! Вот, вот, опять взрывы, прямо перед нами, – заверещал Вася.
– А это уже наши автоматические пушки расстреливают метеориты, которые оказываются у нас на пути. Кроме того, я включил электромагнитную экранировку. Она как бы расталкивает их по пути космолета. Но при достаточно их большой скорости и веса экранировка не срабатывает. Вот так и случилось час тому назад, когда два сравнительно больших образца попали в космолет.
– Папа, а мы повернули космолет от этого облака?
– Нет, мы не совсем повернули от него. Для этого нужно много времени. Мы просто чуть-чуть отошли от центра этого облака, и теперь пробираемся по его краю.
В это время на экране засветилось большое, как лампочка, красное пятно на экране, появились какие-то стрелки и цифры.
– Что это? – спросил Вася.
– Это рекомендации компьютера ускорить движение корабля, чтобы проскочить перед крупным астероидом. Подготовиться к ускорению! – приказал Афанасий по радиосвязи.
Вася уже знал, что надо удобно сесть в кресло и укрепиться ремнями. Отец нажал на кнопку автоматической коррекции курса, и космолет вздрогнул от взревевших двигателей. Появилась тяжесть во всем теле, и Васю прижало к креслу.
Двигатели работали две минуты. Васина рука упала с подлокотника, и он еле-еле, большими усилиями, заставил ее вернуться назад.
Когда двигатель стал медленно прекращать работу, Вася почувствовал легкость. На экране с правой стороны показался огромный астероид, который скрылся за краем экрана.
– Папа, – спросил Вася, – а компьютер может сам управлять полетом, сам включать тормозные или основные двигатели, если появилась опасность?
– Может, конечно. Но лучше все-таки использовать рекомендации компьютера, а решение принимать самому.
– А почему?
– Да потому, что какая бы она, эта автоматика, умная ни была, но, во-первых, она может испортиться, а во-вторых, человеческий опыт тоже кое-что да значит.
Появился ПИП и предложил Васе заняться ремонтом помещения после разгрома, устроенного метеоритами. Вася с ПИПом поползли в столовую, где дядя Федя занимался заменой деталей холодильных установок. Вася с ПИПом стали ему помогать. Потом они поползли на своих магнитных присосках в свою спальню и обнаружили там полный хаос.
Барсик с Тузиком успели таки стибрить из столовой часть деликатесов, и теперь по пространству спальни плавали огрызки, кости, рыбьи головы. Во время экстренного торможения Тузик шлепнулся на гараж, и теперь оторванный от пола гараж плавал в воздухе и крутился, а из него высовывались удивленные инспектора ГАИ. Вокруг гаража летал петушок. Он кукарекал и никак не мог найти место у гаража, на которое он мог бы сесть. Барсик с Тузиком забрались в конуру и тоже летали по воздуху. Пришлось долго наводить порядок и готовиться к ужину.
Так в заботах и преодолении опасностей космонавты, наконец, вышли из пояса астероидов. Это не означало, что астероидов и метеоритов больше не было. Нет. Они были, но их стало гораздо меньше, и Афанасий Николаевич мог поставить систему управления на автоматический режим. Вместо себя он посадил второго пилота Эдуарда, а сам ушел в кабинет астронома Марины Петровны, чтобы приступить к изучению дальнейшего маршрута.
Их путь пролегал по орбите вокруг Юпитера, где они должны были сесть на один из его спутников.
Но как раз в это время опасность подстерегала команду космолета. Оказалось, что первый метеорит, ударивший в космолет, повредил систему управления левым тормозным двигателем. Федор Иванович надел космокостюм и через специальную камеру приготовился выйти в открытый космос для проведения ремонта. ПИП попросился ему помогать.
– У меня руки длинные, – сказал он, – я могу быстро достать то, до чего вам придется долго добираться.
– Хорошо, – сказал Федор.
И они вместе вышли в космос. Вася наблюдал за их работой на экране монитора. Когда работа уже заканчивалась, ПИП вдруг вскрикнул, взмахнул руками, отцепился от космолета и стал быстро удаляться от него. Федор – опытный космонавт – включил индивидуальный двигатель и полетел вдогонку за ПИПом. Через несколько минут он втащил ПИПа в шлюзовую камеру, закрыл люк камеры снаружи, впустил воздух и втащил его в космолет. ПИП лежал и беспомощно хлопал глазами.
– Мама, мамочка, – вдруг произнес он, – я, кажется, умираю.
И закрыл глаза.
– ПИП, ПИП, – заплакал Вася, – что с тобой? Не умирай, пожалуйста.
Федор быстро нашел запасную батарею электропитания для ПИПа и заменил старую, которая была вдребезги разбита маленьким метеоритом. Кроме электробатареи, оказался испорчен блок управления руками и часть блока памяти. Вася ждал, когда ПИП очнется, но Федор сказал, что прошло слишком много времени и искусственный мозг ПИПа, хоть он и искусственный, мог перестать функционировать.
– Дядя Федя, – спросил заплаканный Вася, – а он когда-нибудь проснется?
– По-моему, проснется. Для этого ему надо будет полежать несколько дней, а я за это время попытаюсь заменить испорченные узлы в блоках управления и памяти. Может быть, придется перезагрузить отдельные информационные участки его мозга, а то, чего доброго, он забудет все на свете. У роботов мозг быстрее выходит из строя, чем наш. Зато его легче оживить.
Пришел отец. Приказал отнести ПИПа в лазарет и обеспечить все мероприятия по его ремонту.
Через некоторое время к Васе подошел дядя Федя и сказал:
– Плохи дела у ПИПа. Блок памяти сильно поврежден.
– И что можно сделать?
– Можно, конечно, заменить весь блок. Тогда ПИП будет как новенький. Только это уже будет не ПИП, а кто-то другой.
– Что значит другой? – испугался Вася.
– Ну, он будет такой же умный. Мы его еще лучше сделаем. Только с тобой ему придется знакомиться, как в первый раз. Назовем его, например, Прекрасный Образцовый Повар, сокращенно ПОП. Или Прекрасный Универсальный Повар, сокращенно ПУП.
– Вы что, дядя Федя! Какой ПОП! Какой ПУП! ПИП – мой лучший товарищ, он мой друг. Я не хочу никаких ПОПов и ПУПов. Я хочу ПИПа. Я его вместе с вами лечить буду.
– Ладно, ладно. Не переживай. Постараемся сделать все возможное. Только подождать надо. Когда ты болеешь, ты сколько лежишь? То-то и оно. Вот и он пусть полежит.
И Вася стал ждать.
Прошло несколько тоскливых дней без ПИПа. Но вот ПИП очнулся, рядом с ним сидел, вернее, висел в воздухе Вася. ПИП открыл глаза и спросил:
– Ты кто?
– Я Вася.
– А я кто?
– А ты ПИП, – ответил удивленный Вася.
– А что такое ПИП?
– ПИП, это значит Прекрасный Искусственный Повар. А еще ты мой лучший друг.
– Ай, ай, ай! А почему же я тебя не знаю?
– Наверно, ты меня забыл, потому что был сильно ранен.
– Значит, я искусственный? А ты какой?
– Я настоящий, – ответил Вася.
– А какая разница?
– У меня есть папа и мама, а у тебя нет.
– Интересно. Я что, сам, что ли, родился?
– Нет, тебя на заводе сделали.
– А какая между нами разница?
– Ну, я должен кушать, чтобы жить, а ты нет. И потом, ты все знаешь, а я не все.
– А мне кажется, наоборот, ты все знаешь, а я ничего.
Появился Федор Иванович.
– Ну, как наш больной? Очнулся? Прекрасно.
– Только он ничего не помнит, – сказал Вася.
– Ничего страшного. Сейчас у него идет перезарядка информации. Еще один денек, и он у нас все вспомнит.
Вася почти весь день учил ПИПа произносить забытые им слова и объяснял, что есть что. Память к ПИПу быстро возвращалась. Через день ПИП все вспомнил и сам стал объяснять Васе то, что Васе было непонятно. А еще ПИП хвалился перед Васей своей левой отремонтированной рукой.
– Видишь, она у меня еще длинней стала. Надо будет Федору Ивановичу сказать, чтобы он мне и ноги удлинил. Пригодится.
Через полтора месяца полета космолет приблизился к самой большой планете Солнечной системы – к Юпитеру. На экране космонавты наблюдали огромный красного цвета шар. Этот шар по объему был в тысячу раз больше, чем Земля. И даже больше, чем в тысячу раз. На поверхности Юпитера были видны длинные полосы параллельно экватору. Это газовые течения, скорость которых достигает ста метров в секунду. В одном месте космонавты увидели большое красное пятно размером в три тысячи километров.
– Это газовый вихрь, – объяснила мама. – Он в телескоп с Земли наблюдается уже более четырехсот пятидесяти лет. То затухает, то снова возникает, но никогда совсем не пропадает.
– Мама, а на Юпитере кто-нибудь живет? – спросил Вася.
– Нет, это мертвая планета. Ее атмосфера состоит из водорода, гелия и многих других газов, которыми живые существа дышать не могут. А под этой атмосферой простирается океан из жидкого водорода. Это кладовая энергии будущих жителей Солнечной системы, потому что водород является основой получения энергии путем превращения его в гелий. В этом смысле Юпитер похож на Солнце. Только маленькое и холодное.
Афанасий включил ближний обзор космоса вокруг Юпитера. На экране стали появляться один за другим более десятка спутников. Самый крупный из них, Ганимед, и был конечным пунктом путешественников в Солнечной системе. С космической станции Ганимеда отряд космонавтов должен был стартовать в межзвездное пространство.
Ганимед, так же как и все остальные спутники Юпитера, был похож на большой ледяной голыш. Только один из спутников, Ио – самый близкий к Юпитеру – пыхтел непрерывными извержениями многочисленных вулканов.
– Ганимед, – объясняла мама Васе, – в диаметре в полтора раза больше нашей Луны. Он обращается по орбите вокруг Юпитера на расстоянии от него в один миллион километров. Весь покрыт льдами. Но есть и небольшие возвышенности. Очень похож на него спутник Европа, который размером чуть меньше нашей Луны и обращается вокруг Юпитера в полтора раза ближе, чем Ганимед. Европа вообще круглая, без возвышенностей. На обоих этих спутниках созданы наши космические базы. На этих базах будут собираться межзвездные корабли. Первый уже собран.
– Мама, а почему их нельзя собирать на Земле?
– Можно и на Земле, но только эти корабли очень большие, и им трудно преодолеть притяжение Земли. Кроме того, ты теперь знаешь, как опасно добираться от Земли до крайних планет Солнечной системы. Да и скорости, на которые рассчитан межзвездный корабль, можно развивать только здесь, где меньше вероятности встретиться с космическим мусором, то есть с метеоритами, космической пылью и так далее.
– Мама, а разве Юпитер – это последняя планета в Солнечной системе?
– Нет, не последняя. Дальше будет Сатурн. Он почти в два раза дальше от Солнца. Там тоже есть станция. За ним Уран – в четыре раза дальше от Солнца, чем Юпитер, Нептун – в шесть раз, и самая последняя планета Плутон. Он в восемь раз дальше от Солнца, чем Юпитер. С этих планет Солнышко видно, как маленький мячик, и солнечное тепло туда не доходит. Поэтому там очень низкая температура, доходящая до минус двухсот тридцати градусов.
– А мы увидим эти холодные-прехолодные планеты?
– Вот когда стартуем в межзвездное пространство, мы на прощанье посмотрим и скажем до свиданья всем планетам Солнечной системы. А сейчас папа приготовился снижать скорость космолета перед посадкой на Ганимед. Надо приготовиться.
– Внимание, – прозвучал голос Афанасия Николаевича, – приготовиться к торможению космолета. Ускорение десять метров в секунду за секунду. Время торможения пять часов.
– А что это за ускорение в десять метров в секунду за секунду? – спросил Вася.
– А это значит, что тебя прижмет к потолку силой, равной земному притяжению, – сказала мама, – то есть ты будешь чувствовать себя, как на Земле.
– Ура – обрадовался Вася – а то надоело ползать на этих магнитных присосках, не зная, где верх, а где низ.
– Сейчас узнаешь, – сказал ПИП, уводя Васю к потолку.
Включились двигатели торможения. В ту сторону, куда летел космолет, устремились огненные струи из боковых двигателей. Космонавтов прижало к потолку. Казалось, что космолет встал на-попа, и теперь, чтобы оказаться в секторе управления, надо было спускаться по лесенке. Чтобы ничего не случилось, ПИП укрепил Васю, Тузика и Барсика на потолке. Делать было нечего, и Вася с ПИПом стали рассказывать друг другу сказки. Когда сказки кончились, космолет все еще тормозил. Стало скучно. Вдруг по радио раздался голос папы:
– Приготовиться к переориентации.
– Что это? – спросил Вася.
– А это значит, что мы приближаемся к спутнику Ганимед, и папа Афанасий будет разворачивать космолет носовой частью от спутника, для того, чтобы обеспечить посадку на главные двигатели.
Действительно, боковые тормозные двигатели перестали работать, в космолете опять восстановилась невесомость, Вася с ПИПом снова перебрались на пол и перетащили туда Тузика и Барсика. Афанасий включил главные двигатели, и пол снова стал полом, а потолок потолком. Космолет тормозил главными двигателями, при этом его носовая часть была обращена от спутника. Вася с ПИПом по лесенке полезли вверх в сектор управления космолета и увидели на экране большущий ледяной шар. Отец включил безынерционную связь, и на экране появились улыбающиеся лица группы строителей со спутника Ганимед. Старший из них Лу Синь доложил Афанасию Николаевичу:
– Обстановка нормальная. Мы готовы к приему космолета.
Они поговорили несколько минут о том, что везет на Ганимед наш космолет, какое оборудование, продовольствие, запасные части электроники и так далее. Затем старший из строителей попрощался, и на экране снова появился спутник Ганимед.