- Нет пока. Тебе повезло, вылет немного задержали... Нил, ты, я вижу, уже познакомился со Светланой Васильевной?
- Угу, - буркнул Нил и отвернулся. Он досадовал на самого себя принял взрослую тетю за девчонку, и теперь та пожалуется маме, что он грубо с ной разговаривал.
- Познакомился, - подтвердила Светлана. - Отличный парень, мы славно поболтали.
Она весело подмигнула Нилу, и на душе у того полегчало.
- Он немного дичится при незнакомых, но вообще-то мальчик воспитанный и не капризный, - продолжала мама, - никаких хлопот с ним в дороге не будет...
- Начинается регистрация билетов на рейс... - громыхнуло откуда-то на весь зал.
Мама подхватила Нила и чемодан и поспешила к стойке...
XIV
(Самолет - Западная Украина, 1964)
Прошли первые захватывающие минуты, когда самолет выруливал на взлетную полосу, потом, взревев моторами, промчался по ней, в считанные секунды набрал головокружительную скорость и наконец оторвался от земли и полетел, оставляя все дальше внизу дома, деревья, дороги и машины - в мгновение ока все сделалось крохотным, игрушечным - и гудело в ушах от стремительного набора высоты. Еще некоторое время Нил жил впечатлением этих незабываемых минут, а потом заскучал, неохотно признаваясь себе, что полет начинает его разочаровывать. В обыкновенном автобусе и то интереснее: картинки за окном все время меняются, не успевая надоесть, не то, что это бесконечное небо, подстеленное облаками, а главное - чувствуешь движение. То тряхнет, то подбросит, то качнет вперед при торможении. А здесь сидишь, как дома на стуле, и только по гулу моторов понимаешь, что вообще куда-то движешься. Хорошо бы, конечно, рассмотреть самолет во всех подробностях, но с места много не насмотришь.
Нил заерзал в кресле, отстегнул ремни, опасливо покосился на свою белобрысую попутчицу. Та сидела, уткнувшись в журнал. Нил накренился, повернул голову и прочитал название. "Мода-64". Оно, конечно, чего же еще?! Как это он не подумал, выбирая место у иллюминатора, что каждый раз придется перебираться через ее длинные ноги? Обратиться же к ней он не решался, потому что никак не мог определить для себя, как же теперь называть ее: "Света" вроде неудобно, а "тетя Света", тем более "Светлана Васильевна" - язык не поворачивается. Он откашлялся и, к полному собственному изумлению, произнес:
- Permetez-moi, Madame, s'il vous plait...<Позвольте, пожалуйста) мадам (фр.)>
- Ого, это ты, что ли, по-французски шпрехаешь? - с недоуменным восхищением спросила Света.
- Не шпрехаю, а парлякаю, - солидно поправил он. - Шпрехают по-немецки. - А ты и по-немецки можешь? - восхищенно поинтересовалась она.
- По-немецки нет, а по инглишу скоро заспикаю. У нас он во втором классе начнется.
- А у нас в школе дойч был. Только училки каждый год менялись - кто в декрет уйдет, кто на пенсию. Так что я даже "их бин дубин" не помню. А в техникуме только английский.
- А ты в каком техникуме? - заинтересованно спросил Нил, даже не заметив, что обратился на "ты". - В авиационном?
- Не-а, в библиотечном... Петушка будешь?
- Какого петушка?
- На палочке, леденцового. У меня красный, желтый и зеленый. Выбирай любого. Нил вздохнул.
- Мне бабушка не разрешает. Говорит, от леденцов зубы портятся.
- А она разве увидит? Бабушка-то внизу осталась, а мы вон где, высоко-высоко.
- Десять тысяч метров над уровнем моря, - соглашаясь, уточнил он и махнул рукой: - Давай зеленого!
Потом она обыграла его в "города", а он ее - в "морской бой", три раза подряд. Начал было расчерчивать поле для четвертого, но тут стали разносить обед.
Вместо ожидаемой жесткой курицы с несъедобным рисом были крошечные копченые сосиски - таких Нил никогда еще не видел - и жареная картошка с помидорами. Сосиски ему очень понравились, и Света отдала ему свою порцию, а он отдал ей булочку с икрой, а за это получил ее земляничный джем. Джем был, правда, не в космонавтских тюбиках, а в маленьких круглых баночках, но все равно вкусно. Потом она задремала, а он смотрел на нее, и думал, что когда вырастет, то женится только на ней. Правда, у нее уже есть муж, лейтенант Федоровский, но это ничего, он же летчик, как раз к тому времени разобьется, и Света будет свободна...
Возле самого трапа их встречал зеленый армейский "газик". Что встречают именно их, Нил понял сразу - едва выйдя из двери самолета, Света тут же закричала: "Артемка!" - и отчаянно замахала руками. А в ответ ей начал махать огромным букетом роз стоящий возле машины высокий и худой военный. Света рванулась, увлекая за собой Нила, он ткнулся лбом в чью-то тугую ляжку, потом мимо. лица снизу вверх пронесся резиновый каблук, и все завертелось...
Он сидел на нижней ступеньке трапа, растерянно потирая ушибленное колено. Перед ним на светлом бетоне поля корчилась и тихо повизгивала Света. Кто-то громко, надсадно кричал:
- Врача!
- Товарищ лейтенант, разрешите обратиться, - нарушил Нил затянувшееся молчание в узком больничном коридоре. - А вы чему командир?
- Я? - Лейтенант Федоровский глубоко вздохнул. - Я, брат, всему командир... в каком-то смысле. Диспетчер, король эфира. Без моей команды ни одна машина ни взлететь, ни сесть не может.
- А сами на самолетах не летаете?
- Нет...
- Это хорошо! - убежденно сказал Нил. Лейтенант посмотрел с удивлением. Глаза у него были большие, зеленые, а брови - густые, белые и изогнутые.
- Чего ж хорошего?
- Если не летаете - значит, не разобьетесь. Теперь Нилу совсем не хотелось, чтобы лейтенант разбился, даже через много лет. И Светка тоже зря ногу сломала...
- Федоровский! - кликнула строгая медсестра, и лейтенант помчался на ее зов. Вернулся он нескоро.
- На рентген повезли. Сказали, до завтра забить нельзя. Будем ждать. В часть надо бы позвонить....
- Мама говорила - туда рейсовый автобус ходит... - несмело начал Нил.
- А справишься? Один-то?..
* * *
Автобус ехал по красивой неширокой дороге, мощенной булыжником. Дорога резко петляла, огибая горы и ущелья, то взмывала к самым вершинам, то уходила вниз. По склонам лепились чистенькие беленькие деревеньки, утопающие в зелени. Проехали и несколько городков с красивыми домами в два-три этажа, сложенными из ровного розово-коричневого камня. Кое-где Нил, усаженный на откидное кресло рядом с водителем, успевал разглядеть надписи, не очень понятные, и поэтому вызывающие любопытство. На одном домике было написано "Перукарня", на другом "Готель Траянда", на третьем "Взуття", на четвертом - "Геть кацапiв з Украiни!" Нилу очень хотелось спросить, что все эти надписи значат, но шофер крутил баранку с таким сосредоточенным видом, что отвлекать его было страшновато.
Часика через два лихой и немного тряской езды скатились с очередной горки и поехали по внезапно начавшемуся асфальту вдоль длиннющего бетонного забора. По зеленым воротам с красной звездой Нил догадался, что это и есть воинская часть, но автобус к воротам не свернул, а покатил дальше и остановился только на перекрестке около зеленой будки с полосатым шлагбаумом.
- Тебе сюда, хлопец, - сказал шофер, и двери с механическим стоном распахнулись.
Нил вышел, поправил рюкзачок. Из будки показался солдат в расстегнутой гимнастерке. "Младший сержант", - по полоскам на погонах определил Нил.
- Тебе чего? - зевнув, спросил младший сержант.
- Не чего, а кого, - строго поправил Нил, глядя на открытую загорелую шею постового. - Начальника полетов майора Баренцева.
- А-а. - Младший сержант машинально застегнул пуговицу. - Это, как войдешь, третье строение слева. Второй этаж, левая квартира...
В сгущающихся сумерках Нил прошел по асфальтовой дорожке и сквозь редкие деревья увидел одинаковые трехэтажные серые домики и на одном из них разобрал вывеску "Военторг". Ощущение иноземности кончилось.
У третьего дома слева он остановился. Двери раскрылись и навстречу ему вышла красивая полная женщина, черноволосая и белолицая.