(Ильинка - Ленинград - Новгород, 1974)
- Ну что, комиссар, ужин у вас в семь, концерт в половину восьмого. Получается, у нас есть... - Вова Слонов, представитель горкома ВЛКСМ, посмотрел на свои японские часы в хромированном корпусе, - еще шесть часов. Колись давай, какая в вашей глуши развлекуха имеется, окромя самогона?
- Самогон, Вова, предлагаю отложить на после выступления, - вмешался Олег Иванович, директор студенческого клуба, ныне исполняющий обязанности художественного руководителя агитбригады. Неровен час, нажрутся господа актеры, сорвут мероприятие, кто отвечать будет?
- Пожалуй, - степенно согласился Вова. - Тогда, может, что-нибудь пасторальное? Рыбалка там, грибочки-ягодки...
- С рыбалкой напряженка, - сказал комиссар. - Снастей нет, озеро далеко. Грибы еще не пошли.
- У Ильинки малины завались, - вмешалась санинструктор отряда. - С дороги видно.
- До поворота на Ильинку километров восемь, не меньше, - проговорил комиссар задумчиво. - Обернуться не успеете.
- А мы автобус организуем. Мне так и так в Хвойное заглянуть надо. сказал Вова. - Это ведь в ту же сторону?
- Ну да! От поворота еще километров тридцать - и Хвойное, - сказала санинструктор.
- Так и постановили. Тебе, Надюша, места эти известны, пойдешь с народом, чтобы никто не заблудился, часам к пяти обратно на дорогу выведешь. Мы с Вовой будем из райкома возвращаться - подберем вас. Годится?
Комиссар вопросительно посмотрел на Слонова и Олега Ивановича.
- Годится! - решил Вова. - Ну что, народ, кто по малинку желает?
Желающих набралось двенадцать человек - две трети агитбригады. В их числе и Линда с Нилом...
* * *
- Ау, я тут!
Нил поднял голову и невольно застонал - Линда стояла на крутом склоне у самой вершины холма, а за ее спиной виднелся острый обломок кирпичной стены.
- Зигги, ну же, иди сюда!
Это прозвище она подарила мужу за день до поездки вместе с альбомом прежде неизвестного ему английского музыканта Дэвида Боуи "Ziggy Stardust and the Spiders from Mars". Развернув бумагу, в которую была завернута пластинка, Нил обомлел: с обложки на него глядело лицо, конечно, изрядно отретушированное и подгримированное, дополненное сверкающим психоделическим нарядом и диким желтым хайром, но - его собственное! "Наконец-то я увидела твой истинный фейс, Давид Робертович, - сказала тогда Линда, утирая слезы, выступившие от безудержного смеха. - Отныне быть тебе Додиком". "Помилосердствуй! - воскликнул Нил. - У нас и так за стенкой полна хата Додиков!" - "Тогда будешь Зигги-Звездная Пыль..."
- Да хватит уже! - крикнул Нил, задрав голову. - И так полное ведро набрали. Пойдем лучше назад!
- Ой, ну пожалуйста, пожалуйста! Тут такая красота!
Нил вздохнул, переложил потяжелевшее за какой-то час ведро в отдохнувшую руку и начал подъем.
Поравнявшись с Линдой, он поставил ведро, уселся на замшелый камень и достал погнувшуюся сигарету. Линда отошла на несколько шагов и застыла, глядя куда-то вниз. Он докурил сигарету, а она все не двигалась. Нил подошел к ней, тихо положил руку на плечо.
- Что с тобой?
- Ильинка...
Деревня под холмом опустела давно. Это было понятно и по отсутствию столбов с электропроводами, и по высоте деревьев, проросших на крышах и сквозь крыши. От деревянных домов остались закопченные трубы, сиротливо выглядывающие из буйной дикой зелени, от кирпичных - осыпающиеся красные стены с пустыми черными глазницами окошек. Дом, стоящий несколько на особицу и обнесенный чудом сохранившейся чугунной оградой, обращал на себя внимание. Это было длинное двухэтажное сооружение, на стенах которого кое-где сохранилась желтая штукатурка, с облупившимся прямоугольным фронтоном и высоким каменным крыльцом с монументальной дверью, крест-накрест заколоченной почерневшими досками. Над дверью косо свисали остатки черепичного козырька. Один столб под козырьком упал и теперь лежал поперек крыльца, расколотый на три части. Сбоку от входа Нил разглядел круглую, дырявую крышу беседки.
- Там была усадьба помещиков Ильинских, - прошептала Линда.
- Откуда ты знаешь? - спросил потрясенный Нил.
- Я не знаю. Я так думаю. Пошли. Не пройдя и пяти шагов, они наткнулись на удивительный малиновый куст, сплошь облепленный громадными, прозрачными, сочными ягодами. В лучах солнца, клонившегося к закату, ягоды отливали золотом изнутри. Мгновенно повеселевшая Линда принялась горстями сгребать золотистые ягоды и запихивать Нилу в рот. Он, недолго думая, последовал ее примеру. За считанные минуты они наелись до отвала, почти до тошноты, но остановиться никак не могли - нежная, ароматная, тающая сладость чудо-ягод была непреодолима...
- Ай! - вдруг воскликнул Нил, его голова нырнула под руку Линде и исчезла в густой поросли, следом посыпался сладкий малиновый дождь.
- Эй, ты что там делаешь?
- Лежу. Навернулся обо что-то.
- Так вставай, если можешь. - Сейчас, зажигалку обронил...
- Давай помогу.
Линда раздвинула зеленые прутики, и взгляду ее открылась ровно обтесанная поверхность. На гладком розовом камне проступала глубоко и четко высеченная изогнутая роза, а в полукруге стебля - православный крест.
- Зигги, ползи сюда! Гляди, чего я откопала.
В полуметре от камня вынырнула взъерошенная голова Нила.
- Вот он-то мне под ногу и попался... - Он вгляделся в изображение. Э, да мы, мать, похоже, на старое кладбище попали. То-то малина такая нажористая...
- Тьфу на тебя!
- Успокойся, здешние бренные останки давно уже биологически пассивны. Даже косточки истлели задолго до нашего рождения.
- Гляди, а тут еще один камень. И крест поваленный...
Оли дружно присели на мягкую траву.
- Зажигалку нашел? - шепотом спросила Линда.
- Ага. Вот она.
- А сигарета есть?
- Держи.
Они замолчали, глядя друг на друга и пуская дым в чистое небо.
- Знаешь, мне вдруг в голову пришло... Если бы эти камни могли говорить, сколько всего они нам рассказали бы...
- Камни не говорят, - отозвалась Линда.
- Само собой...