— Сейчас мы покажем этим ублюдкам! — крикнула она, размахивая мечом и поглядывая на Соню влюбленными глазами.
— Время покажет,— охладила ее пыл девушка.— Будь осторожна, подруга. Это не игра, как ты понимаешь.
Лорела, во вздохе которой слышалось легкое разочарование, направила своего коня в сторону.
— Сейчас ты увидишь его в деле, мой повелитель! — Тиганаса, ехавший рядом с Гимаэлем, был крайне доволен собой.
Вчера он показал на дюжине боссонских пленников, на что способен Дарвиль со своим Мабионским мечом. Гимаэль не смог сдержать изумления, когда черный рыцарь одним взмахом обезглавил шестерых стоявших перед ним человек, а потом, махнув в обратную сторону, так же ловко снес еще несколько голов. Немало повидавший на своем веку Гимаэль только присвистнул и тут же велел казначею выдать Тиганасе увесистый мешочек с монетами, пообещав осыпать золотом после окончания похода на этих болотных дикарей. Он не стал вести в поход на тот берег Громовой реки всю свою армию, решив, что достаточно будет и пяти сотен солдат, да и то больше из-за того, что не пристало ему командовать сотней.
— В тот раз нам не удалось очистить всю крепость на Охотничьем Холме,— продолжал разглагольствовать Тиганаса,— но теперь мы покончим с ними в два счета.
Трескотня колдуна успела порядком надоесть Гимаэлю, но без этих рыцарей, подвластных Тиганасе, ему не совсем ясно представлялось, как он покончит с боссонцами, поэтому приходилось терпеть его самодовольную болтовню. Да и следовало пока держать Тиганасу поближе к себе. Кто знает, что у того на уме? А если вздумает переметнуться к врагу со своими призраками? Гимаэля даже бросило в жар от такой мысли, и он, с трудом проглотив слюну, внезапно заполнившую рот, благосклонно кивнул колдуну, не особенно, впрочем, вслушиваясь в то, что тот говорит.
«Как покончим с этими ублюдками,— думал Гимаэль,— сразу же отрублю ему голову. Неожиданно, В знак благодарности, можно сказать,— хихикнул он про себя.— А вдруг он читает мои мысли? — внезапно ожгла его опасливая мысль, и озноб страха прошиб вояку от макушки до пяток, он опасливо покосился на колдуна,— Нет вроде бы, не заметно…»
— Они вышли нам навстречу! — К ним подскакал один из офицеров.
— Как? — Гимаэль приподнялся на стременах и посмотрел в ту сторону, куда указывал офицер.— Спятили, что ли? Скажи, чтобы развернули всех в линию! А ты,— он повернулся к Тиганасе,– давай сюда своих призраков! Сейчас мы им покажем, кто здесь хозяин!
Заревели трубы, и колонна всадников в черной аквилонской форме утратила свой четкий порядок, но через некоторое время вновь восстановила его, и теперь уже двойная цепь воинов разворачивалась по полю подковой, охватывая фланги двигавшейся им навстречу боссонской конницы.
Гимаэль, находясь в центре войск, удовлетворенно поглядывал на солдат, любуясь выучкой своих войск.
«Все-таки аквилонская армия непобедима,— с гордостью подумал он.— А теперь и подавно».
— Они готовы к бою! — Тиганаса остановил коня рядом с командующим, заставив расступиться свиту.
Гимаэль повернулся на его голос и увидел, что два рыцаря в золотой и черной масках прямо и неподвижно сидят в седлах огромных белых коней. Ему на миг стало как-то неуютно и зябко от одного только вида призраков, а подкравшуюся было опять мысль о возможном переходе их на вражескую сторону он отогнал с таким трудом, что на его лбу даже выступили капли пота.
— Хорошо! — хрипло сказал Гимаэль, но овладел собой и крикнул уже более звонко: — Вперед!
Сразу вырвавшись на пару корпусов вперед, он чуть осадил своего коня и дальше сосредоточенно и хмуро скакал в окружении двоих офицеров. Чуть правее с тяжелым топотом неслись белые кони черных рыцарей и Тиганаса, а слева от него развевалось королевское знамя с двумя покрашенными в красный цвет конскими хвостами на древке — знак того, что сам командующий вместе с войском идет в бой.
Это не осталось не замеченным на противоположной стороне широкого и ровного поля, которое Астамир и Кемпер выбрали для битвы с аквилонцами.
— Смотри! Сам командующий! — крикнул Кантенфлас, указывая мечом в сторону облака пыли, сопровождавшего устремившуюся к ним лавину всадников.
— Вижу! — кивнул генах.— У аквилонцев всего несколько сотен воинов! Достаточно опрометчиво с их стороны,— зло усмехнулся он.
— Рассчитывают на Мабионский меч,— заметила Соня, выдергивая из ножен клинок.— Ну что ж, черные суки, на этот раз вам пощады не будет!
Она пришпорила коня и вырвалась вперед из цепи боссонских всадников.
Астамир и Кемпер, в свою очередь выхватив мечи, поднялись на стременах и помчались следом за девушкой.
— Вперед! — Генах обернулся, отдавая команду воинам.— Окружай их с флангов.
Две подковы сходились вместе, но цепь боссонцев была гораздо длиннее, и если бы не Мабионский меч, на силу которого так рассчитывал Гимаэль, затею аквилонцев можно было бы назвать безумной: по численности они почти в три раза уступали соперникам.
— Вот они.— Астамир вырвался вперед и, обернувшись к Соне, указал рукой на группу всадников в центре войск противника.— Только не суйся передо мной! Ради всех богов! Сначала вступаю я!
Он перекинул на левую руку щит, который до этого был за спиной, и пришпорил коня. Два всадника на белых лошадях высились уже в ста шагах от него, так что можно было различить их маски: черную и золотую.
— Черный — мой! — оскалив зубы, крикнул Астамир и поднял свой меч.
Он распахнул плащ, и блестящая чешуя его кольчуги засверкала, словно серебряный водопад. В ответ со стороны аквилонских войск раздался громоподобный, леденящий душу хохот, и, словно осколок солнца, невероятной яркостью блеснул волшебный меч.
Всадник в черной маске с ревом бросился на Астамира, который с почти нечеловеческим проворством успел закрыться щитом. Раздался звон, уступавший по силе грохоту после удара молнии. Огненные искры полетели во все стороны, шипя в воздухе. Дарвиль, развернув своего коня, вновь бросился на генаха и ударил еще раз. Тщетно! Щит с легкостью отразил удар меча, и грозное оружие потеряло часть своей длины.
Соня, бросившая своего коня прямо на то место, где аквилонские знаменосцы и трубачи и свита командующего стали кругом, заслоняя Гимаэля, краем глаза увидела чье-то растерянное худое продолговатое лицо.
«Колдун! — вспомнила она.— Наверняка понял, гад ползучий, в чем дело!»
Она бросилась на него с поднятым мечом, но откуда-то сбоку вырос Кантенфлас с искаженным от гнева лицом.
— Колдун! — крикнул он Соне на скаку.— Один я могу с ним сладить! Оставь его мне, для тебя здесь еще найдется достаточно работы!
Еще один удар грома заставил содрогнуться всех. И тут же рев сотен людских глоток пронесся над полем битвы: торжествующий и победный крик боссонцев и вопль отчаяния и горечи со стороны аквилонской цепи. Меч черного рыцаря укоротился настолько, что стал длиной не больше кинжала.
— Все пропало, Дарвиль! — услышала Соня горестный крик.— Они нашли его!
Прямо на нее мчался всадник в золотой маске. Оскаленный рот мертвеца был сведен судорогой горькой усмешки, предчувствием окочательной гибели, а может быть, еще чего-то более худшего и неведомого.
Девушка рванула коня и сшиблась с рыцарем в отчаянной схватке. Призрак оказался хорошим воином, даже не имея в руках такого меча, каким обладал Дарвиль. Его клинок обрушился на Соню, но она, отбив удар и уведя своего коня в сторону, сама напала на всадника, не успевшего развернуть огромную лошадь. В быстроте с Соней могла посоперничать лишь змея, и молниеносный удар клинка располосовал сверху донизу руку противника. Однако из страшной раны не пролилось ни капли крови, а рыцарь, оскалив под золотой маской страшные острые зубы, поднял своего коня на дыбы, намереваясь нанести удар сверху.
Огромные копыта нависли над ней, как скала, и девушка, поняв в одно мгновение, что сейчас это гигантское животное просто-напросто раздавит ее, успела соскользнуть с седла и в тот момент, когда раздался страшный хруст ломаемого лошадиного хребта, успела рубануть по ноге белой лошади. Конь дернулся под всадником, и клинок Брогана просвистел на расстоянии двух пальцев от ее плеча. Белый конь, опустившись обрубком ноги на землю, припал вниз, и черный рыцарь полетел вперед через его голову. Сонин клинок взвился вверх. Голова в золотой маске покатилась по полю, а тело рухнуло прямо под ноги девушки, еще дергаясь в конвульсиях, но уже не представляя никакой опасности.
Соня смахнула со лба капли пота и огляделась по сторонам.
Боссонцы теснили аквилонскую конницу, и момент, когда та, не выдержав превосходящих сил, обратится в бегство или позволит изрубить себя на куски, был только вопросом времени. Как раз в этот момент заканчивался самый главный поединок: Астамир двумя ударами покончил с совершенно беспомощным всадником в черной маске, вооруженным жалким обрубком волшебного меча. Генах поднял вверх Мабионский щит, и по полю разнесся громогласный победный клич. В нескольких шагах от девушки Кантенфлас и Тиганаса, со звоном скрестившие свои мечи, пытались превзойти друг друга в искусстве магии, их окутывало голубое прозрачное пламя. Чуть подальше человек в форме военачальника теснил Кемпера, который был ранен в грудь чьим-то дротиком и отбивался из последних сил.
«Коня! — Соня оглянулась по сторонам и вдруг вспомнила о Лореле.— А где она?»
Несколько коней, потерявших своих всадников, носились по полю невдалеке от нее, и в одном из них Соня узнала вороного жеребца своей подруги.
«Неужели?» — Мысль о гибели Лорелы обожгла девушку, но времени для раздумий не оставалось, следовало как можно скорее помочь Кемперу.
Соне удалось схватить за уздечку одного из обезумевших от схватки коней и впрыгнуть в седло. Она сжала изо всей силы бока животного и жестко рванула поводья. Конь заржал и взвился на дыбы, но, почувствовав умелую и твердую руку всадника, повиновался, и девушка направила его к месту схватки Кемпера и командующего аквилонцами. Она пролетела мимо Тиганасы и Кантенфласа и на ходу метнула нож в аквилонского колдуна. Лезвие попало ему в плечо, не причинив, однако, особого вреда, но на мгновение он потерял равновесие, и Кантенфлас вонзил свой меч в живот противника.
— Маги тоже люди! — успела крикнуть на скаку Соня, не оборачиваясь к Кантенфласу.
Кемпер тем временем пытался выбраться из-под рухнувшей лошади, одновременно отбиваясь от ударов меча Гимаэля.
— Кемпер, держись! Я здесь! — крикнула Соня, налетая на командующего сбоку.— Аквилонская собака, получай!
Гимаэль, ловко повернувшись, попытался отразить ее удар, но девушка была быстрее: ее клинок разрубил его от плеча наискось до середины спины, и Гимаэль, или, вернее, что от него осталось, рухнул, заливая круп своего коня потоками крови.