Федор. Ленуська, но ты же из-за этих проклятых вещей портишь себе здоровье.
Леночка. Странно, что тебя это еще интересует.
Федор. Не знаю, как говорить с тобой.
Леночка. Если бы любил, знал.
Федор. Я же люблю тебя.
Леночка. Не смеши, пожалуйста. Это было когда-то!
Федор сидит, обхватив голову руками.
Не делай драматических жестов! Прямо как баба!
Федор (сдерживая себя). Ну, что ты предлагаешь делать?
Леночка (усмехаясь). Мужчина, называется!
Федор. Не убить же я должен Олега за это!
Леночка. Конечно, от такой тряпки помощи не жди. Я не хочу жить в этом доме. Мне надоело, я устала!
Федор. Ленуська, но куда же мы денемся? Волей-неволей до осени придется ждать.
Леночка. А я не буду! Если ты не умеешь поставить себя в своем же доме как мужчина, как старший, если твою жену могут оскорблять...
Федор. Тебя же никто не оскорбляет. Олег -- мальчишка, дурак, нельзя же на него обижаться всерьез. Ты не волнуйся, ну я сейчас буду работать еще больше! Леонид устроит мне несколько статей, да и без него меня уже знают.
Леночка. Пожалуйста, не хвастайся своей мнимой славой, бездарь! Я не хочу здесь жить ни одного дня, слышишь?! (Пошла в комнату.)
Федор (идя за ней). Но куда же мы переедем?
Леночка. Придумай. Не ходи за мной! Оставь меня в покое, слышишь?
Леночка ушла. Федор сел на диван и обхватил голову руками. Входит Клавдия Васильевна.
Клавдия Васильевна. Может быть, ты поужинаешь, Федя?
Федор. Мама, нельзя ли устроить как-нибудь так, чтобы в доме к Леночке относились приличнее?
Клавдия Васильевна. Я сама не знаю, что делать с Олегом, Федя. Но при всем желании мы не можем возместить вам убытки за эту мебель.
Федор. Я не говорю об этой идиотской мебели.
Клавдия Васильевна. Во всем остальном, по-моему, мы все относимся к Леночке вполне прилично, Разве она жаловалась на нас?
Федор. Ничего она не жаловалась, но я сам вижу. Хотя бы из уважения ко мне могли это делать. Я работаю как лошадь, устаю... В конце концов, я люблю ее! Она умненькая, хозяйственная, ласковая, деликатная. Уж поверьте, я лучше вас всех знаю ее! Чем она вам не угодила?
Клавдия Васильевна. Я поговорю с мальчиками, с Татьяной... Сама постараюсь...
Федор. Не надо стараться, мама. Надо просто сделать так, чтобы она чувствовала себя как дома. Ну, разве это трудно?
Клавдия Васильевна. Я не знаю, Федя, как она чувствовала себя дома. Я знаю только, что вы посылаете ее родителям сто рублей в месяц, и все.
Федор. А много ли старикам надо? Леночка считает -- вполне достаточно, тем более что у них сейчас пенсия прибавилась.
Клавдия Васильевна. А ты как считаешь?
Федор. Я не вникаю в денежные вопросы, мама. У меня от одной работы голова трещит. В институте только неприятности... Да, да, я не хотел тебе этого говорить!.. Хоть уходи оттуда... Впору совсем бросить научную работу, перейти только на лекции.
Клавдия Васильевна. А не жаль будет, Федя?
Федор. Конечно, жаль. Так хорошо у меня пошло тогда, а теперь просто загрызли. Эти Перевозчиковы, Тюрины, Крыловы житья не дают.
Клавдия Васильевна. Кажется, именно Перевозчиков тогда о тебе такую хорошую статью написал?
Федор. А теперь еле кланяется.
Клавдия Васильевна. Обидно.
Федор. Еще бы!
Клавдия Васильевна. А ведь он тебя на защите диссертации при всех расцеловал, помнишь? Я тогда сидела в самом последнем ряду и плакала.
Федор молчит.
Федор (после паузы). Ну ничего! Вот засяду за свою "заветную" -- я еще покажу им себя! Я докажу...
Клавдия Васильевна (с грустью). Ничего и никому ты уже не докажешь, Федя.
Федор. Почему это?
Клавдия Васильевна. Потому что все меняется на свете.
Федор. Что?
Клавдия Васильевна. Все.
Федор. Нет, ты договаривай.
Клавдия Васильевна. Так я постараюсь, чтобы дети ничем не досаждали Леночке.
Федор. Я знаю, что ты подразумеваешь: я переменился? Да?
Клавдия Васильевна. Вы будете ужинать?