Федор. Да.
Леонид (беззаботно). Действительно, Клавдия Васильевна, у меня просторно, пусть поживут. Поверьте -- лучше будет вам всем.
Коля. Что ты выдумал, Федор!
Таня. Это он не сам выдумал.
Федор. Сам! Слышите, это я решил сам! Для вас же!
Лапшин. А что, Клавдия Васильевна, пускай поживут отдельно. Федор-то Васильевич уже на ногах стоит, не страшно.
Олег. Ты уходишь от нас, Федя?
Леночка. Мы, конечно, будем вам помогать, мама...
Клавдия Васильевна. Сто рублей в месяц?
Леночка. Нет, почему же... мы можем больше...
Клавдия Васильевна. Я не продаю детей, Елена Григорьевна!
Леночка. В конце концов, я ничего не понимаю! Федор -- мой муж, мы взрослые люди...
Клавдия Васильевна (перебивая). Вы отлично все понимаете, Елена! (Федору.) А ты-то, ты понимаешь все?
Федор. Мама, ну что действительно особенного...
Клавдия Васильевна (резко). Я прошу тебя не изворачиваться.
Леночка. Мама, мы, может быть, продолжим этот разговор с глазу на глаз?
Клавдия Васильевна. Мне решительно никто не мешает!
Олег. Только трусы боятся чужих ушей!
Клавдия Васильевна (Федору). Ты сейчас решаешь главный вопрос своей жизни.
Леночка (плачет). Вы злая женщина, вы просто хотите развести меня с Федором.
Таня. Не смей так говорить о матери!
Олег. Федя, она тебя без нас съест.
Леночка. Когда Федор отдавал вам все деньги, покупал вам всякие вещи, вы относились к нему совсем иначе.
Федор. Лена, перестань!
Олег. Мы его... из-за денег!.. Мы!.. (Вдруг достает из кармана перочинный нож, кладет его на стол.) Нате, берите! (Вынимает из стола карманный фонарик, тоже кладет на стол.) Нате! (Приносит из коридора футбольный мяч, тоже бросает на стол.) Нате!
Клавдия Васильевна (Федору). Ты мне жаловался, что Перевозчиков еле кланяется тебе, -- скоро он совсем перестанет с тобой здороваться.
Лапшин. Клавдия Васильевна, такова наша родительская участь: растим их, растим, а потом приходит какая-нибудь краля и забирает в свою собственность. Закон жизни!
Клавдия Васильевна. Я воспитывала детей, Иван Никитич, не в чью-нибудь собственность, а для людей и для них самих. (Долго смотрит на Федора.) Я не возражаю, Федор, можете переезжать! (Клавдия Васильевна ушла к себе.)
За ней пошли Таня, Коля и Олег.
Федор. Я не могу сейчас уйти из дома, ты понимаешь, Леночка? Я здесь родился, вырос...
Леночка. Если ты не уйдешь сейчас, ты не уйдешь никогда.
Федор. Не сейчас, не сейчас!
Леночка. Ну, хорошо, я уйду одна, ты уж мне становишься противен своей беспринципностью! Леонид, скажи ему...
Леонид. Нет, нет, я не вмешиваюсь, у него у самого есть сила воли, и он решит.
Леночка. Во всяком случае, я иду взять вещи. (Ушла.)
Леонид. Ну, не будь дураком, она действительно может уйти. Иди, иди к ней!
Федор. Леня, ты мне друг, ну, скажи, скажи, что мне делать? Ведь мама права, я куда-то лечу, лечу вниз... Я совсем забросил научную работу, мне самому осточертели мои статьи и эта моя суета в жизни... Я ведь совсем не этого хотел!.. Леня, я говорю с тобой о самом тайном!.. Ты знаешь, иногда мне кажется -- я заору, замахаю руками... взбешусь!.. (Прошелся по комнате.) Леночка немножко не понимает меня.
Леонид. Женщины никогда не понимают склада мужского ума. Это им недоступно, знай! Она молоденькая, хорошенькая, ей хочется повертеться, пустить пыль в глаза другим, это молодость, чепуха! Пройдет! Она любит тебя, ты -- ее -- вот самое главное! Что же вы будете ссориться из-за пустяков!
Федор. Это же не пустяки, Леня!
Леонид. Поверь мне -- пустяки, мелочь! Ты здесь издергался. У меня тебе будет спокойнее. Идем, я помирю вас.
Федор. Что делать, что делать -- не знаю!
Леонид уводит Федора в комнату, где Леночка.
Лапшин. Вон как шумят... (Сыну.) Ты что мне деньги-то при всех совал?
Геннадий. А что?
Лапшин. Да ты понимаешь, что про меня люди-то подумать могут?! У Лапшина сын -- ворюга! Вытянул, так и молчи, коли не попался! Нарочно, что ли, опозорить захотел? Иди-ка сюда!
Геннадий (отбежал в дальний угол комнаты, прижался там). Не пойду.
Лапшин. Иди, хуже будет. (Грозно идет на Геннадия. Подошел к нему вплотную, замахнулся на сына кулаком.)
Геннадий схватил отца за руку.
Ты чего? Пусти руку!