И вообще! Нечего в ее личную жизнь заглядывать. Хотя это в принципе невозможно, о ней уже давным-давно спел "Секрет": "Дела отлично, как обычно. А с личным? Ну, вот только с личным — привет!".
Поставив перед собой цель — стать независимой, Ирина решила, что через карьеру добьется своего. Для этого училась и работала, а потом наоборот — работала и училась. Школа, училище, институт на заочке. И вроде можно сказать, что к тридцати годам получила желаемый результат — она уже год, как начальник отдела. Но…
Рядом никого. Так и осталась Ирина Бисквитова одинокой, хищной, дикой кошкой. Ирбис и в Африке ирбис — снежный барс, что не допустит на свои земли никого.
Встряхнув головой, женщина прогнала воспоминания. Что жалеть о несбыточном? В тридцать жизнь можно начать заново!
Люди не придумали еще машину времени и поворачивать время вспять не научились. Поэтому будем жить! Нет своей семьи? Мужа, детей? Почему не дать шанс тому же мальчишке из охраны? Он не раз приглашал в кино.
Боишься, что после тридцати поздно рожать? Сколько сирот и отказников. Возможность быть счастливым можешь предоставить себе только ты сам, но для этого нужно признаться, что поставил перед собой не ту задачу или путь выбрал неправильный. Решено! Она даст себе второй шанс!
И, как будто одобряя и поддерживая девушку, компьютер завис, отказываясь листать страницы файла, а ее взгляд уперся в число, которое никак не могло быть ни в этой строчке, ни в этой ячейке. Нашлась ошибка!
Через пять минут уставшая, но довольная, юная женщина вышла на заснеженную улицу и не спеша направилась по расчищенной дорожке к машине, что была припаркована в соседнем проулочке. Мягкие пушистые хлопья снега медленно кружились в свете редких фонарей, очаровывая своим причудливым танцем. Казалось, что зимний вечер пытается подарить красивую сказку одинокому зрителю.
— Девушка, постойте! Вы уронили!
Ира обернулась к догонявшему ее человеку. Удар. И короткий миг падения перешел в долгое скольжение на бешеной скорости, но Ирина твердила себе: "Жить. Жить. Жить…".
Разноцветный калейдоскоп не просто привлек ее внимание, а поманил, позвал за собой, обещая дать шанс. И она рванула…
Мир Летхе. Заповедный лес. Зачарованная дубрава.
Ирбисса не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она увидела истерзанного Парда. Девушка билась и стонала над бездыханным телом, а когда почувствовала, что сознание ускользает, без сил растянулась на земле рядом с ним, шепча обещание пойти за любимым даже за грань.
Сжав его пальцы, она молча смотрела на окровавленное лицо юноши, а слезы все катились по ее щекам, не переставая.
Вдруг Ирбисса почувствовала, что кто-то тронул ее за плечо. Обернулась в надежде увидеть подмогу, но онемела от изумления. Над ней возвышалась светящаяся фигура в струящихся одеждах, с распущенными длинными волосами, которые парили и развивались над головой видения.
Зеленые глаза, что своим глубоким цветом только подчеркивали белизну кожи, равнодушно рассматривали умиравшего Парда. Тонкий прямой нос, высокие скулы и губы с четким абрисом. Нечеловечески прекрасное лицо было бесстрастно.
Аура величия, исходившая от Высшего, давила, заставляла склониться перед древней сущностью.
Зато Ирбисса, пялясь с восхищением на легендарного Хранителя, рассмотрела, что над головой его парят не волосы, как ей показалось, а корона из развесистых призрачных оленьих рогов.
- Ну, и что ты здесь устроила? — осматривая ее, как она рассматривает яблоко, прежде чем надкусить, равнодушно поинтересовался Дух. — Разве ему криком поможешь? Только все мое зверье переполошила.
Подскочила девица, как ужаленная. Бухнулась на колени и взмолилась:
- Спаси его, прошу! Я бы все отдала, лишь бы мой ненаглядный жив был и здоров.
Прищурился Хранитель Леса, словно в душу ей пытается заглянуть:
-А молодость или красоту? Отказалась бы от них? Не задумалась?
— Зачем они мне, если все одно с ним не быть, — даже не мысля лукавить, выпалила девица. Дух и так все знает. Лгать ему — себе дороже.
-И жизнью с ним поделишься? — хищно блеснули зеленые глаза, как у кошака в ночи.
— Отчего не поделиться, — горько усмехнулась девушка, — для милого друга. Так хоть буду знать, что живет и здравствует. Мне все равно без него жизнь не в жизнь.
— Тогда я тебе помогу, — проговорил Хранитель, — но придется вам обоим отработать. На вечернюю зарю жду вас обоих на той полянке, где хулиганил твой дружок.
- А как же я тебе молодость и красоту отдам? — потупилась красавица. Но увидела, как сияющая рука плавно скользит над Пардом, как затягиваются раны, словно их и не было.
- Это моя забота. Забирай своего парня, да про время не забудь, чтобы наказывать, мне вас не пришлось.
Тихие слова то ли угрозы, то ли обещания, еще раздавались на опушке, а фигура Хранителя исчезла, как дымок на ветру развеялась. Не смогла, вернее не успела Ирбисса удивиться, а парень глубоко вздохнул и глаза раскрыл.
Видит, сидит перед ним сестра названная. Вроде улыбается, а слезы льет. Мигом вспомнил свои приключения. Потихонечку начал проверять руки и ноги. Поняв, что ничего не болит, посмотрел с подозрением на Ирбиссу, да аккуратно поднялся, потянулся.
— Спасибо, что помогла, — ощупал ребра в поисках ушибов да синяков, но, не найдя никаких следов от повреждений, нахмурился. — Ну, сестренка, не томи! Рассказывай!
— Ты умер, — выдавила из себя девушка и отвернулась. От ее заявления ноги у Парда подкосились, и он вновь плюхнулся на землю.
— Как? — впился взглядом в бледное лицо примачки, пытаясь понять, о чем она говорит, а та сидит, ревет. Не выдержал парень, рявкнул. — Толком расскажи, что произошло!
— Что произошло? — вскочила на ноги девица и хмуро посмотрела на любимого брата. На щеках вспыхнул румянец, а в глазах мелькнули искорки. — Ты зачем пошел в зачарованный лес? Зачем послушал этого гада ползучего? Будь проклят он, змея подколодная! Тебя кабан поломал всего — раздавил, а Хранитель к жизни вернул. Но сказал, что за это мы ему отслужить должны. Ждет сегодня на вечерней зорьке на той полянке, где ты был.
Пард даже опешил от такой отповеди. Сестра обычно тихой мышкой по дому шмыгала, глаза потупив. Он только сейчас увидел, насколько яркая у нее красота. Но, осознав ее речи ярые, сам взвился и завопил:
— Так надо поспешить! Солнышко уже коснулось земли. С Хранителем шутки плохи, а договор дороже денег, — протянул руку Ирбиссе парень, — Побежали!
А она, глядя на его рубаху окровавленную, да штаны подранные, схватилась за его предплечье и уперлась всем телом, не давая с места сдвинуться. Воспользовавшись недоумением братца, девушка быстро начала его отряхивать да на плечах широких материю оглаживать. Даже забыла, что надо смущаться от действий таких неприличных. Мало того, еще и ворчать на него продолжила:
— Ты бы об этом помнил, собираясь в его владения…
Когда молодые люди, сцепившись за руки, ввалились на заветную полянку, последние лучи солнца еще золотили верхушки деревьев.
— Успели! — улыбнулся парнишка, осматривая светло-серыми глазами яркие кроны. В вечерних сумерках, что в лесу сгущаются, как известно, быстрее, чем на открытых просторах полей, их одежда да его волосы оставались единственными белесыми пятнами.
До тех пор, пока поляну не залило ослепительным светом…
Глава 2
Где-то
Ирина воспринимала свое движение, как захватывающий дух полет в водовороте. Однажды в аквапарке она решилась скатиться с самой высокой спиральной горки. Ощущения очень похожее, только там твое тело неслось вниз, а здесь душу тащит вверх.
А еще эмоции, что должны были зашкалить и свести с ума, застыли в непередаваемой гармонии. Световая феерия вокруг не просто вводила в транс и экстаз, а обволакивала, пронзала насквозь, вырывая панику и боль разочарований, согревала и успокаивала. Ирине казалось, что ей кто-то монотонно шепчет: "Отринь, забудь, сотри…", но она упорно твердила: "Жить, чтобы исправить! Жить, чтобы обрести семью! Жить…".
Впрочем, завершилось ее немыслимое путешествие не менее эпично. Она ворвалась в белое сияющее облако, и окружавшая ее радужная аура расплескалась яркими пятнами, как брызги акварели по белому полотну. И сейчас посредине этого ничто девушка зависла бестелесной субстанцией.
Вы умеете представлять себя чистой энергией? Вот! Наша попаданка тоже не умеет и поэтому быстро представила себе тело, в котором хотела бы существовать. Причем длинное белое платье в стиле римских тог со свободными рукавами до локтя и с боковым разрезом до самого не балуй удивило девушку больше всего.
Ирина, пытаясь понять, что же она с собой сотворила, уставилась в появившееся ниоткуда зеркало во весь рост. Перед ней стояла повзрослевшая копия ее соученицы. Алина была бы в шоке от такой популярности. Тем более что в таком наряде она походила на Флору — мать… цветов. Или Терпсихору, что покровительствовала танцу. Но, слава Богу, ни Алинки, ни Богов поблизости не наблюдалось…