– Нет! Нет! – кричал Ост.
Мы нашли его у клапана, с помощью которого вода из резервуара попадала в нашу камеру, расположенную ниже. Теперь он был одет в форму старшего раба – плата за его предательство. Он бросил кнут и попытался бежать, завывая как урт, но скованные рабы окружили его и Ост упал перед ними на колени.
– Не трогайте его, – сказал я.
Но рука Корна была уже на горле заговорщика и предателя.
– Люди Тарны решат его судьбу, – сказал он мне, и его холодные как сталь глаза пробежали по лицам рабов.
И глаза Оста тоже с мольбой перебегали от одного лица к другому. Но они не находили в них жалости. Все лица были словно высечены из камня.
– Ост вместе с нами на цепи? – спросил Корн.
– Нет, – послышался гул голосов. – Он не с нами!
– Я на цепи! – кричал Ост. Он умоляюще заглядывал в лица своих бывших товарищей. – Возьмите меня с собой! Освободите меня!
– Это кощунство – просить нас об этом, – сказал один из рабов.
Ост задрожал.
– Свяжите его и бросьте его здесь, – сказал я.
– Да! Да! – истерически завопил Ост, бросаясь в ноги Корну. – Сделайте так, господа!
– Сделайте так, как просит Тэрл из Ко-Ро-Ба, – поддержал меня Андреас, – не пачкайте цепи кровью этой змеи.
– Хорошо, – сказал Корн с преувеличенным хладнокровием. – Мы не будем пачкать цепи.
– Спасибо господа, – вздохнул с облегчением Ост и на лице его появилось то самое змеиное выражение, которое я хорошо знал.
Но тут Корн заглянул в лицо Осту и тот побелел.
– Мы дадим тебе больше шансов, чем ты оставлял нам, – сказал могучий кузнец из Тарны.
Ост заверещал от ужаса.
Я попытался пробиться вперед, но цепь рабов не пустила меня. Так я не смог придти на помощь Осту.
Он пытался кинуться ко мне, протягивал руки, но Корн схватил заговорщика и швырнул его соседу.
Оста передавали по цепи из рук в руки, пока он не попал к последнему в цепи и тот швырнул его головой вниз в тот самый тоннель, из которого мы только что выбрались. Тело полетело вниз, ударяясь о стенки и только отдаленный всплеск воды внизу возвестил, что Ост закончил свой жизненный путь…
Эта ночь в шахтах Тарны была непохожа на другие.
Возглавляемые мной закованные в цепи рабы, как расплавленная лава из глубин земли, растекалась по тоннелям. Вооруженные камнями и кирками, мы врывались в помещения, где находились старшие рабы и солдаты, и у них не было времени даже на то, чтобы обнаружить оружие. Тех, кто не погиб в схватке, мы заковывали в кандалы и швыряли в камеры. Рабы не считали нужным ласково обходиться с теми, кто притеснял их.
Вскоре мы нашли молоты, которыми можно было разбить наши оковы, и выстроились в очередь к наковальне, где Корн умелыми ударами сбивал цепи.
– К центральному стволу! – крикнул я, поднимая меч, который достался мне в борьбе с солдатом.
Раб, разносящий пищу, охотно вызвался показать нам дорогу.
И вскоре мы были на месте.
Ствол соединялся с шахтой примерно на глубине в тысячу футов под землей. Мы столпились на дне ствола и смотрели вверх, на лунное небо. Тот, кто хвастался, что он трижды пил кал-да в шахтах Тарны, заплакал, когда увидел одну из трех лун горийского неба.
Я послал несколько человек наверх, чтобы защищать цепи, которые свешивались сверху.
– Нельзя допустить, чтобы их обрубили, – сказал я им.
И несколько теней, полные яростной надежды, полезли вверх – к лунному небу.
Мы полезли вслед за ними и никто не слышал нас, когда мы бесшумно добрались до второй шахты, которая располагалась выше нашей.
Какой ужас испытали старшие рабы и надсмотрщики, когда увидели разъяренную толпу раскованных рабов, которая обрушилась на них! Они были не способны остановить людей, уже почувствовавших вкус свободы и желающих освободить своих товарищей.
Камера за камерой освобождалась от рабов и заполнялись связанными солдатами и надсмотрщиками, которые даже не сопротивлялись, зная, что в этом случае их ждет немедленная смерть.
Мы освобождали шахту за шахтой, и люди растекались по всем подземельям, неся освобождение другим. Все происходило как по тщательно разработанному плану, однако я знал, что все происходит само собой. В восстании участвовали не рабы, а люди, которые обрели чувство собственного достоинства и гордость.
Наконец, мы были наверху. Я оказался среди сотен кричащих возбужденных людей с обрывками цепей на руках и ногах, потрясающих оружием, отобранным у солдат, а также камнями и кирками. Эти изможденные, замученные тяжелой работой люди, выкрикивали мое имя под тремя лунами Гора. Я стоял у центрального ствола и ощущал, как холодный ночной ветер освежает мою кожу.
Я был счастлив и горд.
Потом я увидел большой клапан, с помощью которого можно было затопить шахту. Он был закрыт.
Я гордился своими товарищами, которые сумели защитить этот клапан. Вокруг лежали трупы солдат, которые пытались затопить шахты. Я гордился ими еще и потому, что они даже сейчас сами не открыли этот клапан, когда в камерах, связанные и беспомощные, лежали их прежние угнетатели и враги. Я мог себе представить, какой ужас холодил душу связанным солдатам в Недрах земли, которые ожидали, что с минуты на минуту поток воды поглотит их. Но вода так и не пошла к ним.
Я подумал, понимают ли бывшие рабы, что такой поступок под силу только воистину свободным людям, которые дрались за свою свободу в темных тоннелях подобно лордам и завоевали для себя этот холодный ночной воздух планеты. Эти люди не жалели своих жизней для спасения товарищей.
Я вспрыгнул на возвышение и поднял руки.
Наступила тишина.
– Люди Тарны и других городов! Вы свободны!
Послышались радостные крики.
– Весть о нашей победе сейчас летит к дворцу татрикс, – крикнул я.
– Пусть она трепещет, – оглушительно проревел Корн.
– Подумай, Корн, – сказал я, – со скоро со стен города поднимутся в воздух тарны, а из ворот выйдет пехота.
В толпе рабов послышался ропот.
– Говори, Тэрл из Ко-Ро-Ба! – крикнул Корн, произнося имя города совершенно без опаски.
– У нас нет оружия и мы не приучены сражаться, нам не выстоять против солдат Тарны, – сказал я. – Мы будем уничтожены, нас затопчут. – Я помолчал. – Поэтому нам надо разбежаться по лесам и горам, найти себе убежище и скрыться. За нами будут охотиться солдаты с пиками на огромных тарларионах. Тарнсмены будут убивать нас стрелами с воздуха.
– Но мы умрем свободными! – крикнул Андреас из Тора и его поддержали сотни голосов.
– Но вы должны помочь остальным! – крикнул я. – Вы должны научиться прятаться
днем и передвигаться ночью, уметь уходить от погони. Вы должны нести свободу другим людям!
– Ты предлагаешь нам стать воинами? – крикнул кто-то.
– Да! – ответил я. И эти слова были впервые произнесены на Горе. – Хотя вы здесь из самых разных каст, но теперь вы все должны стать воинами.
– Мы станем ими! – сказал Корн из Тарны, сжимая в руках молот, которым он сбивал наши оковы.
– А что скажут Царствующие Жрецы? – спросил кто-то.
– Да будет все так, как решат они, – ответил я и, подняв руки вверх, прокричал, освещенный тремя лунами и обвеваемый свежим ночным ветром:
– А если же они решат не так, мы все равно сделаем по-своему.
– Сделаем по-своему! – повторил густой бас Корна.
– Сделаем по-своему! – повторил сначала один, потом другой, а вскоре к небу вознесся целый хор хриплых голосов, повторявших слова, которых еще не слышал Гор.И я со страхом понимал, что эти слова произносили не члены касты образованных писцов или гордых воинов, нет, воспротивиться воле Царствующих Жрецов решили самые презираемые люди, – закованные в цепи рабы из шахт Тарны.
Я стоял и смотрел как расходятся бывшие рабы, покидают эту обитель горя и печали, чтобы найти свою новую судьбу вне законов и обычаев Гора – судьбу преступников.
Слова прощания сорвались с моих губ:
– Желаю вам всего хорошего!
Корн остановился рядом со мной.
Я подошел к нему.
Коренастый кузнец стоял широко раскинув ноги и держа огромными руками тяжелый молот. Я впервые заметил, что волосы у него желтого цвета. Его глаза цвета голубой стали сейчас были мягкими и добрыми.
– Я тоже желаю тебе всего хорошего, Тэрл из Ко-Ро-Ба, – сказал он.
Я обнял его.
– Мы на одной цепи, – сказал он.
– Да.
Затем он резко повернулся и скрылся во тьме.
Теперь со мной остался только Андреас из Тора.
Он откинул назад гриву черных волос и улыбнулся мне:
– Ну, – сказал он, – я уже испытал счастье на шахтах Тарны, теперь настала очередь Больших Ферм.
– Желаю счастья, – сказал я.
Я от всей души желал ему найти свою девушку с каштановыми волосами, одетую в камиск – ласковую Линну из Тарны.
– А куда направляешься ты? – небрежно спросил Андреас.
– У меня есть одно дело к Царствующим Жрецам.
– Да? – спросил изумленно Андреас и замолчал.
Мы смотрели друг на друга, залитые лунным светом. Он казался печальным. Я впервые увидел его таким.
– Я иду с тобой, – сказал он.
Я улыбнулся. Андреас наверняка знал, что ни один человек не возвратился с Сардарских Гор.
– Нет, я думаю что там ты не найдешь новых песен.
– Поэты должны искать песни везде.
– Мне очень жаль, – сказал я, – но я не могу позволить тебе сопровождать себя.
Андреас хлопнул меня по плечу.
– Слушай, тупой человек из касты Воинов, для меня друзья важнее, чем песни.
Я пытался пошутить, изобразив недоверие.
– А ты действительно из касты Поэтов?
– Еще никогда я не был настолько поэтом, как сейчас. Песни не самоцель, ведь они воспевают реальные события.
Меня удивили его слова. Ведь я знал, что Андреас охотно отдаст свою руку или несколько лет жизни за хорошую песню.
– Ты нужен Линне, – сказал я, – попытайся освободить ее.
Андреас из касты Поэтов стоял передо мной со страданием в глазах.
– Я желаю тебе всего хорошего, поэт, – сказал я.
Он кивнул.
– И тебе всего хорошего, воин.
Возможно, мы оба сомневались в возможности дружбы между членами разных каст, но в душе сознавали, хотя и не говорили вслух, что сердца людей не знают кастовых различий.
Андреас повернулся, чтобы уйти, но затем снова посмотрел на меня:
– Царствующие Жрецы ждут тебя.
– Конечно.
Андреас поднял руку и сказал:
– Тал.
Я удивился, что он сказал слова приветствия, но тоже почему-то сказал: – Тал.
Я решил, что он хотел напоследок поприветствовать меня, так как другого случая может и не предвидится.
Андреас повернулся и ушел.
А я должен был продолжать свое путешествие в Сардарские Горы.
Как сказал Андреас, меня там ждут, ведь они знают обо всем, что происходит на Горе. Могущество и знания Царствующих Жрецов были вне понимания простых смертных.
Говорили, что мы для Царствующих Жрецов примерно то же самое, что для нас амебы. Их могучий интеллект не шел ни в какое сравнение с нашим жалким разумом.
Мне уже пришлось видеть их могущество – мой город был уничтожен так, как человек уничтожает муравейник. От города не осталось но одного камня.
Да, я знал, что могущество Царствующих Жрецов огромно. Они могут управлять гравитацией, уничтожать города, разделять друзей и родных, вырывать любимых из объятий друг друга, приносить ужасную смерть любому, кто пойдет против их воли. Их могущество вселяет ужас в сердца людей, которые не осмеливаются противостоять им.
Слова человека из Ара, который был одет в мантию Посвященного и принес мне послание Царствующих Жрецов в ту жуткую ночь на дороге Ко-Ро-Ба, до сих пор звучали у меня в ушах:
– Упади грудью на свой меч, Тэрл из Ко-Ро-Ба!
Но я знал, что не сделаю этого. Я должен идти к Сардарским Горам, проникнуть в них и встретиться с Царствующими Жрецами.
Я должен найти их.
Где-то среди диких обледеневших утесов, недоступных даже тарнам, они ждут меня – эти свирепые боги жестокого мира.