— Отстань, Ян, не до тебя! — отмахнулся Зеленский.
В коридоре прохаживалась красивая девушка, та, что расспрашивала Григорьева о Седюке. Зеленский и его спутник остановились возле нее, но она недовольно отвернулась.
Выходя на лестницу, Седюк пропустил вперед Дебрева и оглянулся. Девушка стояла все на том же месте у стены и разговаривала с Караматиным.
— Ты что здесь делаешь, Лидия? — спрашивал Караматин.
— Просто прогуливаюсь — и все! Почему это всех интересует? — с досадой отвечала девушка.
На улице была уже ночь, и шел холодный дождь. Люди, выходя из управления, торопливо поднимали воротники, прятали руки в карманы и наклоняли головы, чтобы смягчить удары дождя.
Дебрев сел на переднее сиденье «эмки», Седюк с Лесиным разместились сзади. Седюк весело заметил:
— Три погоды за один день. Утром валил снег, днем мы загорали на ярком солнце, а вечером нас поливает дождь, какого я прежде не представлял, — морозный дождь!
Чопорный Лесин ничего не ответил.
Седюк, касаясь лбом холодного стекла, с интересом рассматривал поселок. Улицы были ярко освещены. Это казалось странным. Еще совсем недавно он видел города, погруженные в глубокую тьму. Здесь, видимо, электроэнергии хватало.
За линией домов вставали невидимые сейчас в темноте горы — они угадывались по электрическим огням, разбросанным на склонах. Горы теснили поселок, кривили его улицы. Проехав последний ярко освещенный дом, машина некоторое время шла в полной темноте, прорезанной только светом фар. Она шла тяжело, сипло дышал мотор — по-видимому, машина преодолевала крутой подъем. Затем сразу открылись многочисленные огни, показались разбросанные кругом палатки, навесы, какие-то деревянные строения, похожие на бараки. Машина проезжала мимо железнодорожных платформ, мимо людей с лопатами и кирками, мимо костров и стоявших под паром паровозов.
Лесин сказал бесстрастно:
— Площадка медеплавильного.
Дебрев вылез первым и потопал затекшими ногами. С того места, где они остановились, площадка была видна отчетливо. Она расположилась у подошвы круто поднимавшейся горы, — поверхность ее то полого падала вниз, то пересекалась бугорками, рытвинами, руслами горных ручьев, то вздымалась холмами. Седюк не был строителем, но одного взгляда на эту площадку было достаточно, чтобы понять — Лесин прав, планировка ее требовала выемки огромных масс грунта.
Дебрев пошел на огни костров, широко шагая по скользкой от дождя земле. У первого костра сидели трое в новых полушубках и сапогах и дремали, склонив головы на руки, чтобы защитить лицо от дождя. Костер, аккуратно сложенный из кусков угля, тлел и парил — лишь изредка в этом пару появлялось красноватое пятнышко жара.
Услышав шаги, рабочие встрепенулись и вскочили.
— Как спится, дорогие товарищи? — с недоброй лаской осведомился Дебрев. — Все ли сны в руку? Не снится ли вам, что даром хлеб едите?
Рабочие растерянно молчали. Дебрев повысил голос:
— Я спрашиваю — как вам отдыхается?
— Плохо отдыхается, — угрюмо ответил один из рабочих, коренастый и бородатый. — И, по-моему, вам тоже понятно, товарищ главный инженер, не до отдыха тут.
— А чем плохо? Огонек разложен, к ветерку спиною — можно отдыхать.
Рабочий наклонил голову вперед и всмотрелся в лицо Дебрева.
— Не отдыхать мы ехали сюда, — сказал он со злобой. — По вашей милости отдыхаем мукой ледяной. Руки ноют по работе, а работы нет! Книги читали, в институтах учились, в руководители выдвинулись, а для чего? Чтоб болтать на своих заседаниях, мучить людей без толку, когда каждый человек за целый полк идет?
— Брось, Иван! С ума спятил! — послышался испуганный шепот.
— А чего еще бросать? — уже с яростью крикнул бородатый. — Что, мы не одно дело делаем? Это они должны работу организовывать — так пусть знают, чего стоят. «Как вам спится, ребятки? — передразнил он Дебрева. — Все ли сны в руку?» Один сон снится! — крикнул он с вызовом. — Сплю и вижу, что начальники мои работать научились и меня ставят не на безделье, а на дело.
Дебрев молча смотрел на него тяжелым, испытующим взглядом, и рабочий встретил этот взгляд прямо и дерзко. Дебрев заговорил, он был хмур и спокоен. Он спросил:
— Оттаиваете грунт?
— Оттаиваем, товарищ главный инженер, — поспешно сказал маленький, худой человечек, отталкивая бородатого и выступая вперед.
— Всегда так плохо костер горит?
— Сегодня, однако, дождь, хуже обычного. Но и так штука мало пользительная. Час раскладываем, пять часов оттаиваем, часок кайлим. Вот взгляните, товарищ начальник, третий час уголь жжем.
Рабочий перебросил лопатой горящий уголь и с силой ударил киркой в нагретое место. Острие кирки углубилось на несколько сантиметров и застряло. Быстро раскайлив тонкий слой нагретого грунта, он подбросил его лопатой. Дебрев взял кирку и ударил. Кирка звенела и упруго отскакивала, как при ударе о монолитный камень.
— На мягких грунтах, например на песке, рабочий вырабатывает в день семь кубометров, — сказал Лесин спокойным голосом лектора. — На крупноскелетных грунтах один кубометр — это уже хорошая норма. А на этой вечной мерзлоте и двух десятых куба не выработаешь!
Дебрев повернул к нему вспыхнувшее гневом лицо, но сдержался и снова обратился к рабочим:
— Вот вы жалуетесь, что работы нет. А почему вы не работаете в другом месте, где уже оттаяло, пока тут оттаивает? Ведь не везде земля сразу поспевает.
— Вы же сами не разрешаете, — возразил бородатый. — Обезлички боитесь. Наши прорабы день готовы морить нас без толку, чтоб только в обезличку не впасть. За тремя закреплено двадцать костров, мы их обслуживаем, а если ходить с места на место, работы каждого не учтешь. А по-моему, товарищ начальник, — добавил он насмешливо, — назови хоть обезличкой, хоть певчей птичкой, а только чтобы дело шло.
— Как твоя фамилия? — спросил Дебрев, помолчав.
— Бугров, — ответил рабочий и подозрительно посмотрел на Дебрева. — На карандаш возьмешь?
— Может, возьму. Член партии?
— Однако беспартийный.
— Почему?
— Достойнее меня имеются — работают лучше, начальству не грубят, в политике разбираются.
— Сейчас у всех одна политика — помогать фронту. И без книжек можно разобраться. — Дебрев молча прошелся вдоль линии костров, потолкал уголь ногой. — Вот что, товарищи, завтра ваш начальник будет проводить совещание с инженерами и стахановцами — приходите на это совещание. И не стесняйтесь, ругайте покрепче, говорите все, что вот тут нам сказали. И сами подумайте, как работу организовать получше.
— Это можно, — ворчливо сказал Бугров. Он с недоверием переводил взгляд с Дебрева на Лесина и обратно. — Насчет ругани мы сумеем: пока сидишь тут без дела, много зла нахватаешься. Вот и вам досталось. .
— Ничего, не обидчивый. А по существу ты прав, товарищ Бугров. Прощайте, товарищи! До завтра!
Дебрев пошел от костра. Он проваливался в ямы, спотыкался о камни, но, казалось, не замечал этого.
Лесин торопился за ним, мелко шагая, припрыгивая и наклоняясь, чтобы разглядеть дорогу.
Метрах в ста от линии костров Дебрева остановил человек, выбежавший ему навстречу из-за укрытия.
— Дальше нельзя, товарищ! — крикнул он повелительно. — Прошу возвратиться назад!
— Почему нельзя? — грубо спросил Дебрев. — Я главный инженер комбината.