- Это другой туалет, который в торце коридора.
- Ладно. Так бы и говорил, - согласился Пестрый. - Но как ты умудрился открыть окно?
- Мне повезло.
- Что-то слишком часто стало всем везти. Красному, тому вообще просто на подносике подожили - наш новый воспитатель открыл ему окно собственноручно. Или вы все сговорились?
По дороге они заглянули в раздевалку и взяли два плаща. Плащи оказались длинноваты, но подошли по цвету: черный и пестрый.
- Вот и мне повезло, - заметил Пестрый, примеряя плащ, - как будто на меня шили.
- Тебе это не кажется странным? - спросил Черный. - Вроде бы кто-то нас здесь ждал.
- Кажется. Особенно странным мне кажется то, что у тебя ключ от замка. И ещё бы я хотел знать, кто тебя так отдубасил. Никто из наших этого не делал, а чужих здесь нет. Что-то ты мне не нравишься. Ты случайно не мазохист?
- Я знаю, что я делаю, - ответил Черный.
- Я знаю, что я делаю, - сказал жаворонок, вырезая стене аппендикс.
Они надели плащи и вылезли в окно. Сияла полная луна и было довольно светло; было даже слишком светло для двенадцатого часу ночи. Они оказались во дворике, где больные обычно гуляли. Из дворика можно было просто выйти на улицу. Во дворике стояла полуразрушенная деревянная беседка, несколько скамеек, трансформаторная будка, от которой тянулось множество проводов. Все провода тянулись вверх. За аркой вспыхивали зеленые зарницы - отблески вечной немой войны. С тех пор, как перешли исключительно на лучевое оружие, война стала беззвучна.
- Что теперь? - спросил Пестрый. - Ты посадишь меня в машину времени или превратишь в сову?
- Теперь самое интересное. Ты что-нибудь знаешь про нулевой уровень?
- Ничевошеньки. Но могу догадаться, что если он нулевой, то он самый нижний, не считая отрицательных. Так в школе учат.
- Но ты самый умный, ты бы догадался первым. Поэтому я выбрал тебя.
- Спасибо за комплимет, я тронут и горячие слезы благодарности примерзают к моим ресницам, - сказал Пестрый, - но что мне делать сейчас?
- Сейчас расстегни плащ.
- На сколько пуговиц?
- На все.
- Это не лучшее время для двусмысленных предложений.
Черный уже сжимал в кармане ложку с ручкой, отточенной о камень проткнет ему бок не хуже финки. Но лучше, если плащ будет расстегнут надежнее.
Пестрый расстегнул плащ:
- Побыстрее пожалуйста, а то мне холодно.
- Совсем не холодно, всего градуса четыре; это к утру похолодает, сказал
Черный и ткнул лезвием.
Лезвие прошло сквозь воздух.
- Скажите, Холмс, - спросил однажды профессор Мориарти, - я столько раз пытался заколоть вас заточенной ложкой и все время промахивался. В чем тут дело?
Черный снова пырнул лезвием и снова не попал.
- Вам следовало бы затачивать вилку, дорогой профессор, тогда бы у вас было в четыре раза больше шансов.
Пестрый сделал быстрое движение и у Черного потемнело в глазах. Что-то слегка хрустнуло в плече.
- Я восемь лет проучился в спортинтернате, - сказал Пестрый, - и проучился именно этому. Заточенную ложку я вычислил ещё за обедом. Давай её сюда.
Черный отдал.
- Теперь можешь вставать. У тебя точно был план побега или ты только голову морочил?
- Сбежать нельзя, - сказал Черный, - Мы в Машине.
- Только не пичкай меня детскими сказками. Никакой Машины нет. Вот уже двести лет, как она сдохла, ко всеобщему счастью. Или ты в школе не учился?
- Слушай, - сказал Черный, - я тебе расскажу. Мы все разных цветов, правильно? Задумайся об этом, очнись! Ведь люди не бывают разноцветными! Мы в игре, как пешки! Нами играют, пока не заиграют до смерти. Оглянись вокруг: переулки завязаны узлом - это для того чтобы мы не могли уйти. А кто подсунул нам цветные плащи в раздевалке? Они же видят каждый наш шаг! Ты знаешь, что бывает в таких играх? Нас десять, и мы должны убить друг друга. Из десяти остается один. Он будет играть дальше.
- Я не понял. Повтори ещё раз и помедленнее. Мы в игре? Машина играет с нами?
- Да.
- Зачем?
- Для развлечения. Играют всегда для развлечения.
- Какие наши шансы?
- Никаких. То есть, один к десяти. Один из десяти останется жив.
- Что можно сделать?
- Ничего.
- Допустим. Я и сам почти догадывался. Откуда ты знаешь?
- Я уже играл однажды.
- А синяки на твоем лице?
- Да.
- Зачем ты мне это сказал? Я же могу запросто тебя зарезать? Если поверю?