- Слушай?
- Да.
- Знаешь, мне кажется, что это уже было.
- Что было?
- Ну вот сейчас, когда зажгли свет, и свет попал тебе в глаза, и они сразу стали глубокими, мне показалось, что это уже было, что я это уже видел.
- Правда?
- Правда.
- Не ври.
- А, ты ничего не понимаешь! - я пытался выразить словами чувства, но чувства бегали впереди слов, слова их абсолютно не догоняли.
- Так что ты вспомнил? - спросила она, будто издалека.
- Я вспомнил, что мы с тобой встретимся. Тогда будет лето. Будет тихо в комнате. Там будут ездить автобусы и машины, но их будет еле слышно. Звук не будет мешать. Будет большое окно, а за окном - пожар. Но пожар нам тоже не будет мешать. То есть, будет сначала парк, а пожар уже за парком. Где-то будет играть музыка, очень простая музыка. Мы опять поцелуемся. Это будет точно так, как сегодня. А потом зажгут фонари за окном. И свет войдет снизу, наискосок, точно как сейчас, лучи света войдут в твои зрачки и расплывутся в них. Я помню, что это будет...
Я замолчал и продолжал говорить молча.
Что с тобой? - молча спросила она.
Ничего. Я люблю тебя.
Что это? Наша жизнь, наполненная поисками и тоской, тоской и поисками, мелкими удовольствиями от подарков судьбы - зачем все это? Что ищем мы смысл справедливость, истину?
Счастливые люди находят друг друга, несчастным достаточно истины. Нечто нелогичное, неправильное, неподдающееся разуму приходит вдруг и истина становится ненужной.
- Смотри, что-то горит, - сказала Синяя.
- Магазин. Воюют уже совсем близко.
- Какой большой огонь...
- Он только разгорается.
- Что с тобой?
- Ничего. Я люблю тебя.
Она спрыгнула в тень и ушла к средине Синей Комнаты. Что-то оборвалось в душе.
- Ты же говорила, что не будешь меняться, никогда.
- Я не говорила, это ты сам придумал.
Она поняла, что я хотел сказать.
- Прости, ты меня вообще правильно, жутко правильно понимаешь.
- Не ври. И не ври мне про свое чтение мыслей. Так не бывает. Подумаешь, отгадал три слова. И про будущее ты тоже выдумал.
- Нет, правда...
- И не подлизывайся теперь. Пошли отсюда. Когда светло, уже нентересно.
- Пошли.
Я подошел и взял её за руку, как в детском саду. Кто-то засмеялся за дверью. Быстрый шепот, лопотание убегающих тапочек.
- Это наши. Они говорят, что я в тебя влюбилась...
Синяя помолчала и вздохнула выжидательно, помолчала ещё раз и снова вздохнула - но все равно молчала и вздыхала она бестолку.
- Давай ещё раз придем сюда утром? - предложила она. Это будет наше с тобой место. Ты хочешь, чтобы у нас было свое место?
- Утром будет осмотр.
Она задумалась, погрустнела и стала как-то по-особенному красивой.
46
Я вернулся в палату. Было половина одиннадцатого, но все лежали спокойно.
Из-за тишины гул был слышен довольно отчетливо. Мне казалось, что отпечатки её губ прилипли к моим; я продолжал чувствовать её губы и от этого тревожно стучало сердце. Это ужасно мешало думать, а я люблю думать вечерами перед сном.
Я подошел к кровати Пестрого и сел.
- Чего бродишь?
- Дело есть.
- Ну-ну.
- Не знаю, как тебе сказать...
- Сначала открой рот, потом набери воздуху, и, главное не закрывай рот, когда надумаешь говорить. Иначе щеки лопнут, зашивать придется.
- У Черного есть вторая ложка, - сказал я.
- Неужели?
- Меня попросили передать.