- Чего ты? - удивился Гришка Второй, могучий краснолицый пузан, с виду напоминающий флегматика. Однако, разъяряться Второй умел не хуже Первого.
Второй вышел, бросив упаковки на кровать. Через минуту принес брыкающегося
Серого.
- Кусается, гад!
- Дай ему по голове.
Гришка Первый хлопнул Серого по затылку и тот сразу обмяк.
- Не надо было так сильно. Как ты его теперь кормить будешь?
- А вот так! - он открыл Серому рот и высыпал туда одну бумажечку порошка.
- Подай воды, сейчас он у меня запьет.
- Смотри, чтоб не захлебнулся.
- Туда ему и дорога.
- Смотри, кто приехал, - сказал Гришка Второй, - начальнички на машине!
Из автомобиля выходили Пупсик и Велла.
Гришка Первый бросил Серого и подошел к окну.
- А девочка у него ничего себе!
- Почему у него?
- Да, почему не у меня? - осознал идею Гришка Первый. - Станешь у двери и сразу закроешь. Я уберу старика.
Еще вчера Гришки Первый и Второй были вполне смирными и исполнительными созданиями. Они платили вовремя профсоюзные взносы, регестрировались добровольными участниками общества охраны рыбных запасов, никогда зазря не били пациентов - разве что под горячую руку, позволяли женам связывать себя в те вечера, когда напивались вдрызг, и если после таких вечеров обмачивали постель, то слезно каялись, из всех искусств считали важнейшим кино и игру на магнитофонах, а все указания свыше слушали с видом всеобъемлющего смирения. А сегодня их бес по путал. Но сегодня бес путал всех и каждого.
Пупсик вошел первым и был схвачен за грудки. Велла осталась у дверей, прикрытых Гришкой Вторым. Серый уже очнулся и уполз под кровать.
- Пупсик, - сказала Велла, - дай ему в морду.
Еще минуту она стояла и смотрела на избиение преданного ей существа, потом начала снимать перчатку.
- А вас, дамочка, попрошу пройти сюда, - галантно предложил Гришка Второй.
- Ша! - сказала Велла и бросила перчатку на пол.
- Это что? - невинно удивился Гришка Первый.
- Ножи. Новая модель для самообороны.
Она схватила Первого за горло, из под пальцев потекли струйки. Большое тело обмякло и упало рядом с перевернутой кроватьсю.
- Не бойся, Пупсик мой, - сказала она, поднимая преданное существо, не бойся, на втором уровне можно убивать кого хочешь. Если соблюдать осторожность и не оставлять свидетелей. Теперь ещё одного.
Она начала стягивать вторую перчатку.
71
В этот же богатый событиями день Пупсик поговорил с Кощеевым. Кощеев докладывал о проделанной работе.
- Больше всего необычных вещей произошло сегодня, - говорил он.
Поменялись все изображения. Вместо картин на стенах теперь висят портреты исторических вождей, мне совершенно неизвестных. Вот например... (он прочитал по бумажке). Висит некоторый Циньшихуанди. Вы его знаете?
- Лично не знаком, - ответил Пупсик, - но знаю, что этот правитель казнил всех до единого китайских ученых, не оставил никого. Вы знаете, какой величины
Китай?
- Не знаю, - ответил Кощеев, - но думаю, что маленький, если всех ученых удалось казнить. Или вот...
- Прекратите.
- Хорошо. Еще изменились лица всех людей в сторону ширины и прочности, по этому поводу стоматология объявила голодовку. На меня хотя бы посмотрите.
Пупсик поднял голову и вяло посмотрел.
- Я знаю. Ну и что?
- По небу летают посторонние предметы больших размеров. Слышен сильный гул и вибрация - такая, что в боках щекотно. Что вы бо этом думаете?
- Ничего. Я вообще не думаю об этом. Мне кажется, вы преувеличиваете.
Кощеев помолчал.
- Да, вот еще, - вспомнил он, - если это имеет отношение к делу. У меня слабость нервной системы, поэтому я иногда вспоминаю то, чего не было. Бывает вообще что-нибудь неописуемое. В последнее время моя слабость усилилась, но некоторые картинки стали сбываться. Но не все. Позавчера я вспоминал тех змеев, которые сегодня стали летать по небу. Понимаете, позавчера, то есть заранее. Тогда же я вспомнил, что по улицам бегал лев. И точно так же и получилось. Но, конечно, вспоминается и чепуха. Например, я вспомнил, что вас зовут Пупсик. Смешно, да? Но вы не обижайтесь. А еще, когда я впервые вошел в госпиталь, то вспомнил, что уже здесь был. Это должно быть важно.
- Это совершенно неважно.
- Что?
- Все. Забудьте все то, о чем вы мне рассказали.
- Это она? - наконец спросил Кощеев.
- Не смейте думать о ней плохо.
- Я все равно не откажусь, - сопротивлялся Кощеев.