- Нет. Потому что я помню, что встречу Синюю через семнадцать лет. Значит, я буду живым, и она тоже будет живой. Я помню будущее других людей и своих друзей тоже. Они не умрут.
- Ты просто фантазируешь. Нельзя помнить будущее. Будущее можно только рассчитать. Ты ведь соврал. Ты не помнишь, что встрешь её через семнадцать лет.
Ты выдумал это только что.
- Да.
- Нетрудно было догадаться.
- Когда это будет? - спросил я.
- Завтра. Завтра поздно вечером Синяя убьет тебя.
- Пусть это будет не она.
- Тогда ты умрешь не так интересно.
- Тебе же приказали просто убить, а выдумывать. Это мое последнее желание: пусть кто угодно, но не она. Последнее желание нужно исполнять.
- Хорошо. Это будет Черный.
- За что?
- Ни за что. Вы поссоритесь и он не сможет сдержаться. Я уже дала ему скальпель.
- Он думает, что взял его сам.
- Конечно, он так и думает.
89
Утром зашла Синяя. Теперь она не ходила по палате, а сразу направилась ко мне и села рядышком на постели. Сейчас дребежжание почти прекратилось, а к постоянному гулу мы привыкли и не обращали на него внимания.
- Ага, что у меня есть! - она что-то жевала. - Хочешь, дам?
- Давай.
Синяя вынула жвачку изо рта, растянула её длинной веревочкой, показывая, как у неё хорошо получается, потом слепила жвачку треугольником и отдала мне.
Жвачки уже давно стали редкостью. Последний раз я жевал пять лет назад.
- Только не проглоти, а то у меня больше нету.
До завтрака мы жевали по очереди и говорили о всяких пустяках. После завтрака мы ходили по коридору туда-сюда. Иногда мы брались за руки, но ненадолго, потому что стеснялись.
Одной из неприятностей были таблетки. Таблетки лежали в коробочках на столике с колесами и на каждой коробочке была написана фамилия. Есть таблетки полагалось каждое утро. Когда мы в третий раз проходили мимо столика, я спросил:
- А у тебя какие таблетки?
- Две белые, одна желтая, одна в бумажке - порошок.
- Нет, они сильно невкусные?
- Нет, ничего, только порошок горький, а вообще - невкусные. А у тебя?
Я решительно подошел к столику.
- Как твоя фамилия?
Синяя назвала. Я немного удивился, что у неё была фамилия - для меня она всегда была прото Синяя, неужели кому-то нужно называть её иначе?
Я развернул бумажку и высыпал порошок себе на язык. Острая горечь распухла во рту и поползла дальше в горло. Я попробовал глотнуть, но не смог. Язык втянулся и остался лежать боком где-то совсем сзади. Я закрыл рот и улыбнулся, стараясь не надувать щек.
- Бедненький, его же водой запивать надо, - Синяя была счастлива, щас я принесу тебе воды, я быстро.
Я подождал воду, потом посчитал про себя до семи, чтобы показать, что запивать мне совсем не обязательно, потом медленно запил. Потом проглотил остальные три таблетки.
- Теперь ты можешь не бояться. Теперь я их буду есть каждое утро за тебя.
Можешь сюда даже не приходить.
- А я буду твои есть, ладно?
- Нет, я сам, это мужская работа.
- Ну пожа-а-а-алуйста!!! - Синяя даже подпрыгнула для большей убедительности и сложила ладошки вместе, - ну мо-о-о-жно?
Я подумал и решил разрешить.
- Ладно, но только одну, сейчас я сам выберу.
Я выбрал красную, потому что она была самой красивой. Еще она была скользкая и хорошо глоталась.
Потом Лариска зачем-то дала нам большой кусок сахара. Ее глаза были заплаканы. Я попробовал вспомнить почему.
- Что с ней сегодня такое? - удивилась Синяя.
- У неё что-то с мужем, - вспомнил я, - да, муж попал под луч позавчера и вчера умер. Поэтому её вчера не было на работе. У неё остался ребенок, маленький совсем. Ребенок сейчас сидит дома без присмотра. Но если бы она не пришла на работу, её бы выгнали и ребенку было бы нечего есть. Муж был младше её на семь лет, а она сама некрасивая - сейчас она больше никому не нужна. И никому уже не будет нужна.
- А муж хоть её любил?
- Очень.
- А ты откуда знаешь? - Синяя вспомнила, что нужно удивиться.
- Я просто слышал, как они там плакались в манипуляционной, - соврал я.