По одиночке.
-Мы проиграли, потому что у нас нет единства. - слышу я свой голос.
-Мы сильнее, быстрее, живучее... Но мы одиноки.
Я замечаю, как за иллюминатором пролетает семья смешных жителей
юго-западных лесов - разумных летучих мышей. Их кличут крыланами за
размер крыльев, и часто путают с вампирами.
Самец - крупный, черноглазый, серовато-бурого оттенка - пролетает
совсем рядом с иллюминатором. Я хорошо вижу мешочек в его лапках.
Беженцы.
Мы бежим из нашего собственного мира - в чужой. И даже побег нам
помогают осуществить чужаки. Зачем я родился на этот свет? Чтобы
узнать, что на свет я не имею прав?...
В первый день я спрашивал пришельцев, почему бы им не помочь нам
закрепить свои права дома, здесь? Ведь одной сотой доли от мощи
корабля, в котором я нахожусь, хватит для уничтожения нескольких
миров подобных Земле... Они грустно улыбались и не отвечали. Только
однажды фиолетовая драконесса сказала, что я пойму сам.
Теперь я понимаю.
Достичь мира силой - возможно; иногда такой мир даже удается
сделать относительно стабильным. Но только присутствие силы
поддерживает равновесие, убери ее - и произойдет взрыв, тем более
страшный, чем более спокойной была жизнь до него. А в Галактике много
планет, нуждающихся в помощи. Следить за всеми невозможно.
Да, мы бежим. Но бежим - потому что не хотим брать силой. Потому что
лучше стать изгнанником, чем лишить кого-то дома. А еще лучше
построить себе новый дом.
Самый утопичный вариант, мирно жить в одном доме, я уже не
рассматриваю. Я давно вырос из возраста сказок. И гибель моей семьи
лишь подчеркивает проклятую истину: мир существует, пока нет
взаимодействия между разными видами.
Это значит, что истинный мир возможен лишь на межзвездном
расстоянии.
Завтра я улетаю к чужой звезде, на чужую планету, в чужом корабле.
Там я больше не буду чужим.
***
С каждой минутой глаза ведьмака раскрывались все шире. То, что он
вначале принял за горный кряж, по мере приближения неумолимо
превращалось в непостижимых размеров стальной аппарат, лежавший
на равнине сразу за лесом. Конь нервно озирался, чуя запах большого
количества зверей. Но и всадник чувствовал себя неуверенно.
Когда последние деревья остались позади, охотник остановился.
Спешился. Опустился на траву и почти десять минут не шевелился. Он
смотрел.
Аппарат напоминал своими очертаниями шесть золотых слитков,
положенных в два ряда широкими сторонами друг к другу. Торцы секций
скрывались в мощной центральной перемычке, достигавшей ста ярдов
высоты. Длина каждой секции превышала двести ярдов, а ширина
сотню. В средней части аппарата начинались многочисленные
надстройки, достигавшие высоты в триста ярдов на корме. К каждой