Первое, что я почувствовал — это был запах дерьма, исходящий откуда-то снизу. Аромат был настолько сильный, что даже в полупьяном и полубредовом состоянии я всерьез испугался — а не запятнал ли честь мундира? Блин, что-то мне всё это напоминает… Открыв глаза я обнаружил что валяюсь на старом, пыльном ковре в каком-то подозрительно знакомом помещении. Черт, сколько же мы вчера выжрали!? Насколько я себя знаю, мне было бы трудно остановиться, пока не перепробовал бы весь «волшебный» буфет.
И вообще — где я? Блин, надо бы осмотреться, а то мало ли… Может, меня к неграм-людоедам занесло? Или к Брейзен… Блин, уж лучше людоеды! Кряхтя, чертыхаясь и проклиная зеленого змия, я всё же умудрился принять сидячее положение. Похмельный синдром давал о себе знать.
— Ну наконец-то! А я уже начала волноваться! Даже окно открыть пришлось, а то ты мне весь кабинет провонял… — донесся чей-то знакомый голосок позади меня.
Оглядев уже виденную ранее мебель и смутно знакомые стены, а заодно приметив отлично запомнившийся бардак, я обернулся на звук.
— Доброе утро, пьяница! — жизнерадостно поздоровалась сидящая за столом Бэйри.
— Рассол есть? — отбросив вежливость, с мольбой в глазах спросил я.
Не то чтобы она мне так сильно не нравилась — просто в данной ситуации меня больше беспокоила головная боль, чем соблюдение этикета. Блин, ну нахрена было так напиваться?
— А… — как-то вяло откликнулась рыжая, словно её совсем не волновало присутствовавшее в её кабинете инородное похмельное тело.
Махнув рукой в сторону шкафа, заваленного всякой фигней вроде газетных подшивок и клубков с шерстяными нитками, она добавила:
— Там посмотри. Какой только гадости мне не присылают… Шарлатаны! — негодующе закончила журналистка и, чуть принюхавшись, приоткрыла окно еще сильнее.
Любопытно, её напрягает запах перегара или дерьмо на моём берце? Фу, блин, офицер Российской армии, называется! Валяюсь на пыльном ковре в перемазанных в говне ботинках… Позорище. Кое-как удержав равновесие и не бухнувшись обратно на пол, я под откровенно насмешливым взглядом Бэйри прошел поближе к шкафу. Блин, сколько же тут всякой херни… Несмотря на относительно небольшой размер шкафа, на поиски «спасительного нектара» у меня ушло около минуты. Но тем не менее мне всё же удалось заполучить в свои трясущиеся руки трехлитровую банку, наполненную до боли знакомой зеленоватой жидкостью.
— Осторожнее, а то уже не помню, с каких времен она там валялась… — попыталась мурзилка предупредить меня, но было уже поздно.
Быстро сорвав с банки тряпку, что заменяла ей крышку, я с жадностью присосался к сосуду. Но не удалось мне сделать и нескольких глотков, как рассол попёр обратно…
— Эй! Если он грязный, это еще не значит… Фу! Лукин, ты омерзителен! — заявила Бэйри, глядя, как я позорю офицерскую честь прямо на пыльный ковер.
— Извини, я… Ик! Сам уберу… — пробормотал я, вытирая губы рукавом.
Докатился… Больше ни капли в рот. Вот прямо вообще! Должно быть, у меня был очень жалкий вид, раз журналистка быстро замахала руками и поспешно проговорила:
— Нет, нет, нет! Я лучше сама, ты сходи умойся, приведи себя в порядок, а то вдруг кто зайдет? — многозначительно закончила малявка.
Осмотрев меня, она медленно поднялась с кресла и двинулась к входной двери. Краснея, как варёный рак, я с чувством глубоко стыда за собственный внешний вид произнес:
— Это… А где у вас тут сортир?
Бэйри на секунду задержалась возле двери и молча махнула мне рукой, мол, за мной иди. Всё еще проклиная себя, я стыдливо поплелся за ней, стараясь удержать равновесие и не бухнуться на собственные выделения желудка. Бредя вслед за журналисткой по коридору, я тщетно пытался понять, каким боком мне удалось очутиться у неё в кабинете? Даже представить себе не могу, сколько же мне надо было выпить, чтобы догадаться заночевать в редакции… Блин, да как я здесь вообще оказался!? В окно, что ли, залез?
— Смотри, аккуратней там… Мне всё еще интересно узнать, за какой кочерыжкой ты ночью залез в кабинет! — произнесла журналистка мне в спину.
— Ладно… — проворчал я и скрылся за дверью, пошатываясь.
Моему мутному взору предстал обычный общий сортир, только чистый и без запаха бомжатины. Белый кафель, зеркала на стенах, кабинки, раковины… Лилипуты недоделанные! Всё мелкое такое… Ну и как мне тут умываться то? Черт, надо будет Солярке пожаловаться, что у них людей притесняют! Но это потом… Я склонился над ближайшей раковиной, принявшись плескать холодную воду себе на лицо. Откровенно говоря, мне было немного боязно смотреть на собственную рожу, но когда я всё же не удержался и отважился глянуть в зеркало, то не смог удержать выразительного потока ругани.
Лицо, и без того не шибко симпатичное, сейчас больше напоминало арбуз, которым играла в футбол пара обдолбанных кенгуру. Уж не знаю, сколько я вчера выжрал, но то, что мне удалось знатно напиться, это факт! А если судить по бледно-зеленой морде — то ощущение, будто бы я в себя целое ведро водки вогнал, причем залпом и ректально.
— Позорище… — буркнул я и, умывшись да очистившись как следует, двинулся в кабинку делать свои грязные и вонючие дела.
Еще немного попялившись в своё похмельное отражение в зеркале и вымыв руки куском долбанного яблочного мыла, я вдруг обнаружил, что хочу жрать. Хорошо, что башка еще хоть как-то соображала и мне удалось вспомнить, что Арфа, храни комбриг ее ушки, положила мне в вещмешок мяса. То, что на сковородку угодила мантикора, меня не сильно волновало. И не такое бывает.
С счастливыми мыслями о еде я вышел из туалета и направился к кабинету Бэйри, но по дороге мне в голову пришла одна нехорошая мысль.
— Ёпт! — буркнул я, судорожно соображая, где оставил свой вещмешок.
А автомат!? А кобура!? Быстро похлопав себя по поясу, я чуть успокоился. Творение американской оружейной мысли было всё еще при мне, как и подсумок с магазинами. Хоть что-то не проебал… Черт, неужели автомат на складе остался!?
Как же так угораздило?! От страха за потерянное оружие меня бросило в пот, и я быстрым шагом двинулся к Бэйри. Напуганные журналисты спешили разбежаться, едва завидев мою похмельную физиономию. Подскочив к знакомой двери, я резко дёрнул ручку и залетел в кабинет, осматриваясь. Впрочем, ни вещмешка, ни автомата нигде не было видно. Вот ведь дерьмо! Походу — и вправду на складе по пьяни забыл…
— Вот, возьмите… Только не трогайте меня, пожалуйста. — запинающимся голосом пропищал кто-то.
Развернувшись на звук, я увидел сидящего за столом худого фиолетового кота в очках. Коротышка весь трясся от страха и протягивал в мою сторону какой-то мешочек, по-видимому — кошелек.
— Забирайте, забирайте всё! Только уйдите, прошу… — со смесью страха и отвращения на морде проговорил котик.
— Ты че это? — удивленно спросил я, пытаясь сообразить, как же у меня вышло ошибиться дверью.
— Уходите! — трясясь, словно от озноба, выкрикнул очкарик, всё так же тиская свой кошелёк.
Тьфу ты, ну вот теперь мне обидно…
— Дверью ошибся… Хамло хвостатое! — сквозь зубы пробурчал я и быстро покинул чужой кабинет.
Нужная дверь отыскалась не сразу…
— А вот и ты… Я уже собиралась идти тебя из унитаза доставать! Думала, всё — утонул! — явно издеваясь, проговорила Бэйри и вновь взяла в руки прислоненную к шкафу швабру.
— Не дождешься… — буркнул я, проходя вовнутрь кабинета и быстро оглядывая окружающую обстановку в поисках своих вещей.
Вещмешок нашелся быстро. Он валялся прямо на полу возле того места где я спал. Но автомата нигде не было. Вот ведь дерьмо!
— Ты «Калашников» мой не видела? — с надеждой спросил я у журналистки, что замывала ковер.
— Что такое «Калашников»? — Бэйри явно была недовольна тем, что это именно я задаю ей вопросы, а не наоборот.
Журналисты…
— Ну автомат! Палка такая, что я на плече постоянно таскаю! — проговорил я, активно жестикулируя и стараясь не смотреть на грязную швабру.
Журналистка как-то жестко посмотрела на меня, будто бы хотела что-нибудь съязвить, но сдержалась и ответила:
— За столом лежит… Ты его слишком подозрительно тискал и «милой» называл… Ненормальный! — с обидой в голосе добавила она и вернулась к уборке.
Виновато посмотрев на рыжую барышню в желтой куртке, я осторожно приблизился к рабочему столу. Автомат оказался прислоненным к стене возле окна. Облегченно выдохнув, я осторожно поднял его и повесил на плечо. Знакомая тяжесть здорово успокаивала и придавала уверенности. Повернувшись обратно к Бэйри, я как можно доброжелательнее предложил:
— Дай я сам уберу… Ну, или деньги за ковер отдам?
Мне до сих пор было не по себе за недавнюю оказию, но подавать виду как-то не решался. Нет, к Бэйри я отношусь очень даже неплохо, даже хорошо… Ну, по сравнению с остальными её сородичами — да, хорошо. Можно сказать, что даже дружески, но всё же показывать ей свои слабости я не особо стремлюсь.
— Ну точно, белену где-то нашел! Может, тебе лучше еще поспать, а? — прервала журналистка мои размышления и с опаской уставилась на меня, будто на обдолбанного торчка.
— Я серьезно! Кончай хернёй маяться, пошли лучше новый ковёр купим. А то мне неудобно как-то… — с трудом закончил я, чувствуя как заливаюсь краской.
Прямо как школьница. Осталось добавить что-то вроде «я больше так не буду».
— О, так ты извиниться хочешь, я правильно поняла? — прищурившись и внимательно глядя на меня, произнесла девчонка.
Я коротко кивнул, стараясь выглядеть как можно более безразлично.
— Ну тогда-а… — протянул Бэйри и чуть помедлив, продолжила. — Тогда рассказывай, что ты делаешь в столице и как, а главное — зачем, залез в мой кабинет? Сомневаюсь, что ты просто решил меня проведать… — закончила журналистка и, приблизившись к своему рабочему месту, уселась в кресло.
Нехотя отойдя от окна, я занял мелкий стул с другого края стола и, сняв вещмешок, принялся рыться внутри в поисках заветного свертка.
— Ну и? — не вытерпела мурзилка в куртке, когда молчание слишком затянулось.
Впрочем, я ничего не ответил. Продолжая копаться в вещмешке в поисках мяса, я попутно пытался придумать, чего бы такого соврать, чтобы она поверила. А может, правду сказать? Что в этом такого? Ну не побежит же она к принцессам стучать…
— Кстати, ты про ту деревеньку ничего не писала? — спросил я, все еще не решив, говорить ли правду.
Бэйри как-то резко поникла и опустив уши, принялась рассматривать свои ноги.
— Нет, не писала… — тихим голоском пропищала она, будто бы сама с собой говорила.
Может, зря я ей напомнил? Всё-таки те события — это совсем не то, о чем хотелось бы помнить. Даже мне самому…
— Ладно, тогда слушай… — хрипловатым голосом начал я, но журналистка вдруг резко о чем-то вспомнила и запричитала:
— С этими мошенниками совсем забыла… — проговорила она, согнувшись под столом и хлопая ящичками. — Нашла… Фух, на, держи подарок! — выдохнув, произнесла она, протягивая мне какие-то тряпки.
Удивленно посмотрев в её зеленые глаза, я осторожно забрал у неё подарок. Тряпки при ближайшем рассмотрении оказались парой черных шерстяных перчаток. Швея-мотористка, блин. То шарфик, то перчатки… Хм, может, она и бушлат сшить сможет? Надо бы уточнить…
— Спасибо, но… Кхм, ты ведь понимаешь, что если бы я не пялился на сиськи, а башкой думал… — смущенно забормотал я, но Бэйри это мало волновало.
— Притворное самобичевание — не лучший способ благодарности… Бери и носи! Кстати, где тот шарфик? Я надеюсь, ты его не выкинул!? — грозным тоном закончила журналистка, уставившись в меня подозрительным взглядом.
— Эм… Неа… — смущенно буркнул я и вновь запустил руку в вещмешок.
По-моему, этот шарфик так и валяется где-то на дне… Ага, нашел. Блин, смятый весь, ну да ладно. Достав желтый шарф, я показал его малявке.
— Ну ведь можешь быть милым… Но только когда захочешь, верно? — со смешком сказала газетчица, явно стараясь смутить меня еще больше.
— Тебе интересно, почему я в столице, или мы про шарфики пиздеть будем!? — раздраженно сказал я, убирая шарф и засовывая перчатки в карман.
Откровенно говоря, злился я не на Бэйри, а на то что её старания увенчались успехом и я таки смутился. Блин, краснею от комплиментов какой-то говорящей кошки… Бэйри разочарованно фыркнула и, сложив руки на груди, кивнула.
— А я и сама знаю! Оргии? Нет? Хм, у вас свидание с принцессой? А с какой…
— Я здесь из-за этого… И хватит всякую хренотень выдумывать! — с притворной злостью прервал я тираду, кидая на стол пластинку с изображением мудака в броне.
Если честно, то я был даже рад что Бэйри всё еще любит задавать такие дебильные вопросы. Мне было немного страшно, что после того подвала она сломается. Нет, конечно, чувства какого-то там мутанта были мне как-то побоку, но всё же журналистка тогда встряла именно из-за меня. А это в корне меняет дело.
Рыжая мурзилка, обиженно фыркнув, перевела взгляд на пластинку.
— Откуда это у тебя? Я никогда таких штук не встречала… Какая твердая! — с удивлением воскликнула газетчица, вертя в руках тонкую железку.
Еще бы встречала… Сам такую фигню первый раз вижу!
— Солерия милосердная… — выдохнула она, когда наконец перестала вертеть пластинку. — Кто это!? Что он наделал!? Кто эти несчастные? — со смесью страха, сочувствия и интереса затарахтела малявка.
— Какой-то крендель… Хрен его знает, кто он там есть. Работает на… Блин, как их? На какое-то торговое предприятие работает, короче… — с трудом закончил я, тщетно вспоминая события прошедшего вечера.
Что это за чудик в броне, Лизери ответить так и не смогла. А после того, как я по пьяни сказал начальнице, что Лизери — это самое дебильное имя, что я слышал, она вообще забыла, о чем разговор, и принялась обвинять меня в бестактности и дикости. Впрочем, несмотря на её негодование, она всё же сумела наобещать мне всякого… К примеру — ногу для Сэйли. По словам поехавшей, для их фирмы это хоть и сложно, но вполне осуществимо. Ну и бабла, конечно пообещала. Некисло так, если честно. Интересно, неужели у этих технофилов нет разработок какого-нибудь оружия? Ну никогда не поверю, что они нигде не находили схем тех же калашей! Короче, то что она наврала — к гадалке не ходи, вопрос лишь, насколько сильно и зачем ей это надо? И самое важное, как все обернуть в свою пользу? Ну или, в общую?
— Ну и? — с напором спросила Бэйри, нервно постукивая ладонью по столу.
— Что ну и? — недоуменно переспросил я, всё еще не понимая что молчание затянулось уже на пару минут.
Фыркнув, девчушка откинулась на спинку кресла и насмешливым тоном проговорила:
— Никогда не поверю, что ты нашел эту штуку на дороге, с письмом в котором было сказано что это какой-то… Кхм, человек, из какой-то торговой компании. — многозначительно заключила Бэйри и вдруг резко наклонилась ко мне. — Я в деле! — чуть ли не крикнула она, поблескивая безумными глазами.
Блин, ей что, прошлого раза не хватило? Или она самоубийца? Тьфу, ёбнутая она, вот и всё. Журналисты, мать их. Они везде одинаковые…
Нет уж, и без неё обойдусь. Она мне все мозги по дороге изнасилует! Уж лучше сам этого мужика найду. Всё просто, нужно только фирму ту найти да и… Черт. Я же в душе не ебу, где эту самую компанию искать! Блин, а как она называлась-то? Лизери ведь что-то говорила! Твою мать, ну почему я не записал!? Алкоголик недоделанный…
— Может, пожрем сначала? — смирившись со своей судьбой, предложил я.
Изнасилование мозгов на пустой желудок — это совсем не то чего бы мне хотелось.
— Отлично! Подожди, у меня тут яблоки с овсом где-то валялись… — радостно проговорила мурзилка и принялась ковыряться в своём столе.
Вот только яблок мне не хватало!
— Вот, держи! Это мама моя приготовила… Правда, она уже год как умерла, но… — заговорила журналистка, протягивая мне какой-то кусок окаменевшего овсяного печенья.
— Ну охуеть теперь… — буркнул я и с удвоенной скоростью принялся шарить по вещмешку.