Ощущение не из приятных. Мания преследования — это ужасно. Особенно если определить её причину никак не удаётся. Во всём мне чудилась угроза.
Я вставил перш в гнездо кодомобиля, ввёл данные о моём банковском счёте, набрал код маршрута — не к себе домой, а на Уолтер-стрит. Там было несколько тихих, неприметных отелей. В одном из них найдётся свободная комната, где за оставшееся время я попытаюсь продумать план дальнейших действий.
Кодомобиль тронулся. Я откинулся на спинку сиденья. Не хотелось ни смотреть новости, передаваемые по разным каналам, ни даже слушать музыку. Так хорошо было просто закрыть глаза и хоть ненадолго расслабиться.
Не знаю, сколько минут я пребывал в полудремотном состоянии. Бессвязные отрывочные мысли вереницей проносились в голове.
Кодомобиль, слегка дёрнувшись на очередном повороте, довольно сильно накренился. Он шёл на крутой подъём. Очень странно. Несколько секунд я пытался понять, что это значит, потом открыл глаза и посмотрел в окно. Машина взбиралась на Тэллоранд-хилл.
Я прикинул в уме маршрут. Так на Уолтер-стрит не попадёшь. Тогда я снова нажал на кнопки. Запищала автолоция, и на экране появилось сообщение: «Прошу извинить. Авария на Фистула-авеню, вследствие чего Четвёртая кодомобильная трасса перегружена. Если у вас нет чрезвычайной необходимости, данный маршрут для вашей доставки оптимален».
Я вздохнул с облегчением. Это звучало убедительно. Кодомобильная транспортная система действовала здесь третий год, но всё ещё страдала от детских болезней. Оказывается, то, что эффективно для маленьких городков, в условиях большого города сопряжено с колоссальными трудностями. Прошло месяцев шесть с тех пор, как весь неавтоматический транспорт был выведен за пределы города. Близился день, когда всю страну охватит общенациональная автоматическая сеть транспортных магистралей.
Меня совершенно не огорчало, что для поездок по городу теперь не нужны водительские права. Кодомобиль нёсся с такой скоростью, с которой я по этой трассе ещё никогда не ездил. Не встречая никаких светофоров или знаков остановки, он каждую миллисекунду сверял свои координаты с данными, поступающими с главного терминала управления транспортом, чтобы, чётко маневрируя, менять направление и вливаться в потоки машин.
Кодомобиль приближался к вершине холма. Это давалось ему с некоторым трудом, скорость упала до сорока километров в час. Вероятно, энергоблок не развивал достаточной мощности. Системы перезарядки кодомобилей защищены от неправильного обращения, но непогода, грязь или сор, а иногда и преднамеренная порча могли снижать подводимую энергию. Не исключено также, что машиной сегодня уже многократно пользовались. Однако красный индикатор не загорался.
Я снова глянул в окно. Итак, путь через Тэллорандхилл означает, что мы двинулись в объезд. Кодомобиль совершит объезд, точнее, сделает петлю.
Противоположный склон холма оказался ещё круче. Там было два поворота с нехорошей репутацией и Т-образный перекрёсток, но теперь, после внедрения кодомобилей, они уже не представляли опасности.
Я нажал на кнопку, чтобы до конца опустить стекло. Кодомобиль уже достиг горизонтального участка трассы и начал набирать скорость.
Иногда решения приходят мгновенно, Промедление, нерешительность — смерти подобны. Меня словно подбросило, когда я увидел, как массивный кодотрейлер отъезжает в сторону, уступая нам дорогу. Словно он принял сигнал тревоги. Я, не отдавая себе отчёта, схватился за верх дверцы, подтянул колени и буквально выбросился ногами вперёд из окна.
Это, конечно, было крайне рискованно. Всё вихрем завертелось у меня перед глазами, и я покатился кудато, потеряв ориентацию. Всего несколько жутких мгновений, но я до сих пор не пойму, как не свернул себе шею. Я даже не представлял себе, что сорок километров — это такая большая скорость.
Мелькнула мысль, что я буду кувыркаться так до скончания века. Тогда я раскинул руки в попытке остановится — ив результате проехал ещё несколько метров на животе.
Распластавшись на дороге, я довольно долго судорожно глотал воздух, не смея шевельнуться, чтобы не причинить себе нестерпимую боль. Удивительно, но мой кодомобиль всё ещё был виден, хотя мне показалось, что прошла целая вечность. Другой кодомобиль и кодотрейлер отъехали в сторону, чтобы пропустить его. Он спускался под уклон и наконец скрылся из виду.
Я не спешил вставать. Можно было спокойно лежать посреди дороги, не опасаясь, что тебе переедут. Машины идентифицировали бы мою персону как препятствие и просто корректировали бы свой маршрут для объезда. Подобные помехи движению всё ещё создавали бродячие собаки. Случалось, они вели себя на трассе довольно бесцеремонно. Останься я здесь ещё на какое-то время, и из парка вышлют уборочный кодомобиль, чтобы согнать собаку, которая, как видно, вознамерилась закусить прямо на шоссе.
Я осторожно проверил, целы ли мои конечности, и к собственному удивлению обнаружил, что отделался порядочными синяками, но ничего не поломал. Пошатываясь, я проковылял на обочину.
Теперь у меня было достаточно времени, чтобы обдумать мотивы своего поведения. Я должен был найти разумное объяснение столь импульсивному поступку. Чистейшее безумие. Ведь можно было разбиться насмерть.
Вообще-то я люблю прогулки, но только когда чувстую себя получше. Прихрамывая, я стал спускаться с холма. Мой кодомобиль поехал окольным путём. Причина звучала правдоподобно? Вполне. Она не вызывала у меня сомнений. Я не торопился, и это, безусловно, было принято во внимание. Но другие машины вовсе не обязаны были уступать мне дорогу. Я не роженица, а мой кодомобиль не скорая помощь и не полицейская машина.
Хромая и спотыкаясь, я припустил изо всех сил. Кому-то удалось переключить на себя мой перш — персональный шифратор. После этого они уже могли подключиться к компьютеру-классификатору, находящемуся в Центре по выявлению компьютерных мошенничеств. Теперь меня можно было засечь, как только я пускал в ход якобы похищенный мною перш. Они узнали номер кодомобиля, в который я сел, и направление поездки. А этого был достаточно, чтобы ввести а действие перехватчик приоритета управления и направить мой кодомобиль на Тэллоранд-хилл. С целью…
Это было чересчур фантастично. Надо же допустить такое потерять способность здраво рассуждать из-за каких-то осложнений, изобретательности, пусть даже весьма изощрённой, нескольких злоумышленников, возможно одиночек, нарушающих правила пользования сетью. Я всегда был склонен переоценивать волю и решительность своих противников. Я постоянно воображал, что мне противостоят силы, которые на самом деле не так уж велики.
Ныл левый локоть. И бок тоже. И грудь. На всякий случай следовало бы показаться травматологу, проверить, нет ли переломов.
Я свернул во второй поворот. Передо мной был Т-образный перекрёсток.
Там какая-то суматоха. Я остановился. Уже скопилось порядочно машин, но это был не затор — пассажиры и шеф-кондукторы затормозили сами, чтобы поглазеть на редкостное по нынешним временем зрелище. Произошло столкновение. Кодомобиль на полной скорости врезался в борт автопогрузчика.
Автопогрузчик, так же как автобусы и прочий транспорт, движущийся по установленным маршрутам, следовал вдоль своих подземных направляющих кабелей, сеть которых имела столь упорядоченную структуру, что шеф-кондуктору практически не приходилось принимать самостоятельных решений. Кодомобиль никак не должен был оказаться так близко от автопогрузчика.
Мне не составило труда выстроить в уме цепочку событий. «Похищенный» перш. В машине тот, кого подозревают в этом опасном преступлении. Сигнал тревоги в эфире, чтобы без препятствий доставить подозреваемого на ближайший полицейский пост. Предельная скорость на втором повороте; дальше всё просто — разъединение, тормоза отключены, и их можно привести в действие только на посту обслуживания. Что-то в этом роде — верный путь к катастрофе.
Я подошёл поближе. Собралась уже большая толпа. Мне удалось разглядеть немногое, но того, что я увидел, было достаточно. Кодомобиль стал грудой обломков.
Это меня потрясло. Мысли путались.
Ни с того ни с сего мне вдруг представились набранные аршинными буквами заголовки: «ТЭЛЛОРАНДХИЛЛ: КАТАСТРОФА КОДОМОБИЛЯ». Пожалуй, это вызовет всеобщее волнение. Я слышал, как кто-то в толпе сказал: «Им не удастся заморочить мне голову. Рано или поздно это должно было случиться. Говорили, будто в такой системе ничего подобного и быть не может — ну, так полюбуйтесь…»
Какое-то время я прислушивался к обрывкам разговоров, но потом бросил это занятие. Тут, без сомнения, предстоит серьёзное расследование, и я как специалист почти наверняка буду среди тех, кому поручат распутывать это дело.
Но проявлять сейчас свой профессионализм было ни к чему, и я ретировался.
А может, это случайность. Случайность? Чёрта с два, никакая это не случайность! Почему, например, я выпрыгнул через окно, а не воспользовался дверцей. По двум причинам. Во-первых, стоило только открыть дверцу, и кодомобиль сразу же остановился бы, просигнализировав, что я вышел. Сработала интуиция — такой сигнал не должен быть отправлен. Во-первых, дверца могла оказаться заблокированной и потому, что мы неслись слишком быстро, и потому, что я был под подозрением, и потому, что по сигналу тревоги предпринимались соответствующие меры.
Я покрылся холодным потом. Одно дело — опираться на интуицию из любви к искусству, и совсем другое — когда она помогает спасти собственную жизнь. Я избрал окольный маршрут, чтобы добраться до другой небольшой кодомобильной стоянки.
Сев в кодомобиль, я решил обойтись без перша. Теперь по нему ничего не стоило обнаружить моё местонахождение. Расследуя нарушения правил пользования сетью и занимаясь розыском злоумышленников, я приобрёл неоценимый опыт — мне удалось проникнуть в тайные тайных техники обмана и мошенничества. Я сумел «убедить» кодомобиль, что намерен провести техническую диагностику, в частности проверить, как функционируют его узлы в движении.
Теперь я изменил цель своего маршрута. Времени на такую роскошь, как отдых и обдумывание деталей, у меня не оставалось. Придётся отталкиваться от того, чем я уже располагал. До сих пор я неспешно размышлял над тем, какова роль всевозможных второстепенных факторов, однако происшедший инцидент подстегнул меня.
Я ввёл в кодомобиль команду, чтобы он доставил меня в Виллидж-Гров-Хайтс.
Во избежание излишних сложностей я выдал себя за специалиста по техническому обслуживанию, и наконец Одержимый Уилс согласился впустить меня. Только оказавшись с ним один на один, я открылся Уилсу и сказал, что мне необходима его консультация — эта маленькая хитрость никогда не подводит.
— Имитроника? Да, конечно, я пользуюсь ею. Человек никогда не должен останавливаться на достигнутом. Вы понимаете меня? Он обязан стремиться к совершенству.
— И у вас есть действующая установка?
— Разумеется. Только так и можно чего-то добиться.
— Она здесь? Не возражаете, если я посмотрю, как она работает?
Он немного помялся, но в конце концов сказал:
— Ну, почему же нет? Буду рад продемонстрировать её вам. — Самодовольство так и распирало его. — Я начинал не с нуля. У меня уже был большой опыт работы с мультипликациями. Кто вам сообщил обо мне? Моя установка сейчас одна из лучших в стране. Я занимаюсь имитроникой уже года два, с тех пор как впервые узнал об этом методе. И всё время совершенствуюсь.
Я благосклонно принял приглашение Уилса и последовал за ним.
— Я тут недавно проверял, как работают другие видеооператоры, — как бы невзначай сообщил я. — Кое-кто добивается иногда вполне приличных результатов.
— Именно этим и отличаются ремесленники от истых профессионалов, — сказал Уилс, — не хватает изысканности, тончайших штрихов. — И поспешил добавить: — Нам, конечно, ещё далеко до абсолютной достоверности, но мы стремимся к ней. Это вполне достижимо.
Я нисколько не обманывался на счёт его притворной скромности.
— Если верить тому, что я слышал, вы здесь подлинный мастер, — с невинным видом солгал я.