- Стража! Стража!
Вопли его затихали по мере того, как он бежал вниз по улице.
Горожанин, размахивая кулаками, бросился на Арига, сына Аргуна, казавшегося лилипутом по сравнению с рослым видессианином. В воздухе мелькали руки и ноги, и Марк, занятый собственным противником, успел заметить только, что видессианин без чувств рухнул на пол. Какой бы ни была техника кулачного боя, применяемая Аригом, результаты она давала отличные.
Еще одна тарелка разбилась у самого уха трибуна. Он резко повернулся и увидел видессианина, закрывавшего ладонями голову. Хелвис все еще держала в руке обломок тяжелого глиняного блюда.
- Спасибо, дорогая, - поблагодарил ее Марк. Она улыбнулась и кивнула.
Хелвис была не единственной способной постоять за себя женщиной.
Мавия и девица Гая Филиппа катались по полу, наделяя друг друга тумаками, визжа и вырывая клочья волос, зубы и ногти тоже были пущены в ход.
Белокурая намдалени явно одерживала верх, но противница ее не сдавалась.
Когда старший центурион попытался вытащить ее из драки, она полоснула его ногтями по щеке, едва не зацепив глаз.
- Тогда оставайся и дерись, проклятая шлюха! - заорал тот, разом забыв свои хорошие манеры.
Катаколон Кекаменос сидел за столом, хладнокровно потягивая вино, этакий островок спокойствия в бушующем море схватки. Один из драчунов решил, что его невозмутимость - признак трусости, и схватился за стул, на котором сидел Катаколон, с явным намерением выбить почву из-под фундамента агдерца. Кекаменос оказался на ногах прежде, чем видессианин успел дотронуться до него. Ударил задиру кулаком в лицо, затем в живот, поднял обмякшее тело над головой и вышвырнул в окно. После чего вновь опустился на место, спокойный и невозмутимый, как снежный барс, утоливший свой голод.
Мощный удар в ухо высек из глаз трибуна искры и едва не свалил с ног.
Противник его взвил и замахал правой рукой - один из пальцев оказался сломан. Скаурус имел опыт в кулачных боях и, прыгнув вперед, ударил своего врага в брюхо, тот сложился пополам, жадно хватая воздух широко раскрытым ртом. Тургот и Гавтруз прыгнули на врага одновременно.
- Немедленно прекратить драку! - раздался резкий голос, выговаривающий слова с жестким акцентом. - Остановитесь, или мы пустим в ход копья!
Одетые в кольчуги и вооруженные копьями, васпуракане, расталкивая драчунов в стороны, вошли в харчевню.
- Я сказал, хватит! - повторил офицер. Кто-то вскрикнул от боли, один из солдат выполнил угрозу, ткнув забияку древком копья в грудь.
- Привет, Сенпат, - Марк потрогал пальцем шатающийся зуб и, сплюнув кровь, спросил:
- Как поживает твоя жена?
- Неврат? У нее все в порядке... - Юный васпураканин остановился на полуслове, удивленное выражение появилось на его красивом лице. - Скаурус, ты влез в пьяную трактирную драку? Ты, толковый, трезвый, разумный человек, умеющий уберечь людей от неприятностей? Клянусь Васпуром Перворожденным, я не поверил бы этому, если бы не увидел своими глазами.
- Ересь, - пробормотал кто-то. Сказано это было впрочем, достаточно тихо в таверну вошли пятнадцать вооруженных васпуракан, и связываться с ними не стоило. Трибун был так смущен, что на время забыл принципы стоиков, запрещавшие взваливать бремя вины на чужие плечи.
- Это все Виридовикс. Он первый начал.
- Не верь ему, мой дорогой Свиодо, - обратился кельт к Сенпату. - Он наслаждался боем так же, как и все остальные.
Марк, все еще разгоряченный вином и потасовкой, не стал возражать.
Хозяин таверны был в ужасе от вида разгромленного заведения: перевернутых столов, разбитых окон и посуды. Он издал горестный стон: харчевня его была разнесена вдребезги, да еще и проклятый Фосом чужеземец - начальник стражи оказался приятелем драчунов!
- Кто же будет платить за все это? - жалобно вопросил трактирщик.
Наступила мертвая тишина. Люди молча переглядывались, бросая быстрые взгляды друг на друга, на друзей и врагов, распростертых на полу, на открытую дверь, в которой толпились васпуракане.
- Кому-то лучше бы заплатить, - продолжал хозяин, - или весь город узнает, что случилось, и тогда...
- Заткнись, - прервал его Скаурус; он видел мятежей против чужеземцев более чем достаточно, и меньше всего ему хотелось бы видеть еще один.
Трибун потянулся к поясу. Глаза хозяина широко раскрылись от испуга - но Марк протянул руку не к мечу, а к кошельку.
- Мы все приняли участие в драке и потому оплатим убытки совместно, сказал он, и его острый взгляд включил всех, кто находился в таверне.
- А я-то тут при чем? - недовольно спросил Горгидас. - Я и пальцем не шевельнул.
Это было истинной правдой: грек терпеть не мог драк и оставался в стороне от безобразия, учиненного Виридовиксом.
- Тогда назови это платой за то, что ты струсил! - прогудел Виридовикс. Если уж ты хочешь чистеньким выскочить из этого дела, то что может остановить этих олухов? Они тоже отмажутся, каждый по-своему.
Горгидас гневно посмотрел на кельта и раскрыл было рот, чтобы возразить, но Квинт Глабрио коснулся его руки. Младший центурион тоже не любил драки, однако распухшая губа и синяк на скуле свидетельствовали о том, что, тем не менее, он не сидел сложа руки. Глабрио что-то сказал врачу так тихо, что никто не расслышал его слов, и тот неохотно наклонил голову в знак согласия, продолжая, тем не менее, всем своим видом выражать неудовольствие.
Больше никто не спорил, и Скаурус снова повернулся к хозяину.
- Ну, а теперь скажи мне честно, в какую сумму ты оцениваешь свои убытки?
Грех было не обдурить глупого наемника, и хозяин удвоил стоимость понесенного им ущерба. В ответ на это трибун только рассмеялся: обманывать того, кто целые месяцы просидел над денежными и налоговыми бумагами, было сущим идиотизмом. После ответного предложения трактирщик воздел руки к небу и призвал в свидетели Фоса, но цену снизил. Очень скоро они договорились.
- Не забудь того парня, что лежит на снегу, - очень кстати добавил Сенпат. - Чем больше людей будут включены в долю, тем меньше придется платить каждому из них.
Три васпураканина вытащили пострадавшего из сугроба, внесли в таверну и плеснули ему в лицо воды. Это заняло несколько минут, и Марк порадовался тому, что Кекаменос был в числе его друзей.
- Как будто всех сосчитали, - сказал он, обводя глазами побоище.
- Пожалуй, - согласился Гай Филипп, но тут вмешался Гавтруз:
- А Ванес, где же он? - Толстое лицо посла сияло. Он любил подколоть своего приятеля.
Катриша нигде не было видно. И тут Виридовикс вспомнил:
- Он спрятался, и я, кажется, знаю где, - хитро улыбнулся кельт, приподнимая свисавшую до пола скатерть.
Плакидия Телетце вскрикнула. Более решительный и более сообразительный Ванес вырвал скатерть из рук Виридовикса и прикрыл ею свою подругу.
- О, прошу прощения, - извинился Виридовикс так вежливо, словно сам был послом. - Когда вы закончите ваши дела, будьте добры уделить присутствующим минутку внимания, они хотели бы перекинуться с вами словечком.
Кельт еле удерживался от смеха, но в конце концов дал себе волю и громко расхохотался.
Ванес появился из-под стола, невозмутимый, как всегда.
- Это совсем не то, что вы могли вообразить, - спокойно сказал он. Простое совпадение, вы, конечно, понимаете. Мы просто случайно упали под стол.