Она очнулась от смутного осознания, что кто-то рядом очень внимательно смотрит на нее. Долго лежала, пытаясь вспомнить, где она и как здесь оказалась. Вспомнила и не сдержала горестного стона. Так, наверное, сказал тот, кто наблюдал за мной.
На самом деле я проснулась от дикой головной боли с отвратительным настроением. Что произошло со мной, я не забывала, поэтому мысленно себя проклинала. Из-за своей сердечной боли я стремилась покинуть Коту в кратчайшие сроки и совсем не понимала, чем мне это грозит. Я заявила Советникам, что еду на переговоры в Тиору и в спутники беру своих телохранителей. Последних я отправила в принудительный отдых на острова, заявив, что в столице мне ничего не угрожает. И вот самостоятельно отправилась в Нуи. Я не собиралась умирать. Как бы сильно мне не было больно, я желала просто уйти. Даже приметила стабильный канал-переход в неплохой мирок, но сначала хотела обезопасить будущее правление своего сына. Я была слишком самонадеянна. Считала, что в этом мире нет тех, кто смог бы меня одолеть. Как же я ошибалась.
Меня повязали, когда я пыталась попасть во дворец. До этого видимо выследили. Повязали меня грамотно. Без шума и спешки. Последнее, что я запомнила, прежде чем меня вырубили, это абсолютно черные глаза на бледном лице. Вампир.
Я наконец-то решилась открыть глаза. Оббежала взглядом комнату, скорее камеру, и остановилась на высоком красивом мужчине в черных одеждах. Как это банально. Некромант в черном.
Темный маг внимательно разглядывал меня, а потом улыбнулся. Дружелюбно, открыто, но мне почему-то стало холодно. Тварь! Он пьет мои силы. Я попыталась сопротивляться, но мои попытки были тщетны. Я задохнулась от боли. Мне поставили ограничитель. Амулет не позволяющий использовать магию использовали редко, в самых крайних случаях. Обычно магию просто замыкали в теле пленного, но это не было гарантией неприятных сюрпризов. Ведь и в собственном теле можно магию. Например, для лечения или создания мысле-щитов. Ограничитель же не позволял использовать магию совсем. То есть при попытке тело пронзала боль, а тут уж не волошбы.
Тварь! Когда же это прекратиться? У меня было ощущение, что я превратилась в ледышку. Если некромант не прекратит в ближайшее время, я просто умру от магического истощения.
Мужчина словно прочитав мои мысли, хищно улыбнулся и оборвал контакт. Медленным текучим движением он приблизился и коснулся пальцами моей щеки. По телу прошла дрожь. Он был теплым, а я так замерзла. Я потянулась к нему и потерлась щекой о длинные изящные пальцы мага, но тут же отстранилась. До меня дошло, что я позорно сдалась на волю победителя. Мужчина рассмеялся и навис надо мной.
— Вот уж не думал, что атланты пошлют ко мне такой лакомый кусочек, — его шепот сошел бы за интимный, если бы не взгляд черных глаз.
Маг оказался так близко, что я чувствовала его тепло сквозь одежду. Аккуратно и нежно некромант коснулся моих губ своими, а потом тяжело навалился всем телом при этом углубляя поцелуй. Я затряслась в паническом ужасе, но не сопротивлялась. Он выпил у меня столько сил, что я с трудом могла поднять руку. Да и к чему скрывать, тепло, исходящее от мужчины меня радовало. Только вот этот поцелуй. Не люблю, когда меня заставляют.
Мне было бы легче, если бы некромант оказался маленьким лысым слюнтяем. Подсознательно все сопоставляют оболочку с внутренним миром. От некрасивых ждешь гадостей.
Некромант целовал меня завораживающе нежно, что я в конце концов стала отвечать ему. Если не можешь сопротивляться, расслабься и получай удовольствие. Вполне здравая мысль. Особенно в данной ситуации.
Когда мужчина отстранился, я не сдержала стона разочарования, чем вызвала новую волну смеха. Гад! Это что новый способ пыток? Я покраснела, но не от смущения, как подумал маг, а от злости. Я не игрушка. Хочет пытать, пусть пытает, но не издевается.
Больше ничего не сказав, некромант ушел. А через некоторое время пришли другие, и повели меня в пыточную. Тьма! Похоже, этот гад читал мои мысли. И все-таки лучше бы меня целовал некромант. Вот она переменчивая женская натура, но ведь пытки это чертовски больно.
***
Нарнел просидел рядом с дроу всю ночь. Под утро девушке стало лучше, и Советник решил немного отдохнуть. Он устроился рядом, чтобы в любой момент иметь возможность помочь Иллаэль. Осложнения при отравлении ядом мертвой лианы были весьма вероятны.
Принцесса проснулась поздно. Солнце уже жарило во всю, и даже морской ветерок не освежал. Безудержно ломило все тело, перед глазами стояла мутная пелена. Проморгавшись, Иллаэль разглядела спящего Советника. Эльф подложил руки под голову и сладко посапывал. Светлые волосы разметались по песку, одежда была порвана в самых неожиданных местах. Нарнел представлял собой жалкое зрелище, но принцесса поймала себя на мысли, что эльф кажется ей милым и трогательным.
Видимо, почувствовав чужой изучающий взгляд, Нарнел открыл глаза. Пронзительно синие в обрамлении густых почему-то темных ресниц.
— Как ты? — спросил эльф.
— Хорошо, Расскажешь, что произошло?
Нарнел выдал произошедшее сухо и четко, как государственный доклад.
— Спасибо, — поблагодарить Советника оказалось не так уж и сложно, как Иллаэль себе представляла.
На языке вертелось "Ты спас мне жизнь. За мной долг", но этих слов принцесса так и не произнесла. Не настолько сильна была благодарность девушки. Для эльфа признаться в таком равносильно добровольному рабству. Нарнел все понял и улыбнулся. Не так как обычно, насмешливо и чуточку зло, а по-простому, от всей души. Или что там вместо нее у императорского Советника. Эльфийский змей, так звали его, не скрывая некоторого восхищения, в Тиоре. Дроу, как никто другой, ценили силу и ум. Дядя Иллаэль неплохо относился к Нарнелу, только одна принцесса его ненавидела. Темноэльфийская гордость не давала ей признаться даже самой себе в том, что силь Советник достоин хотя бы толики уважения.
***
Взбешенный Нарк ворвался к архимагу, требуя немедленного разговора. Эрвин бросил взгляд на распахнутые двери, в которых виновато застыл помощник. Мужчина ободряюще улыбнулся. Он прекрасно понимал, что остановить разъяренного Правителя Тиоры мальчишка не мог.
— Что же нам делать? — пробормотал Нарк через несколько минут, как только страсти улеглись и мужчины объяснились.
— Так говоришь, Налия уехала к нам?
— Да. Соврала. Меня это тревожит. Она что-то задумала. А насчет Иллаэль не волнуйся. Наши некроманты узнали, что с ней все хорошо. Жива, здорова, а место нахождение ее выясним. Это дело времени.
— Как же у вас это вышло? Мои маги ничего не узнали, — излишне равнодушно поинтересовался Правитель.
— Есть у нас один умелец, — неопределенно махнул рукой Эрв.
— Кто?
Ответ архимага потонул в оглушительном треске. Дверь снова распахнулась и сиротливо повисла на одной петле. Удар был невероятно силен, почти на столько же насколько и злость Императора.
— Где прячется эта тварь? — от этого голоса вздрогнул даже Нарк.
Эрвин же остался невозмутим. Он привык видеть эльфа разным и давно перестал удивляться. Налия ведь тоже не всегда носит маску Королевы и разъяренная фурия в ее исполнении весьма пугающая.
— Я не понимаю о ком ты?
— Не понимаешь? Она… — тут взгляд Келлиндила наткнулся на Правителя Тиоры.
— Что это ты тут делаешь? — вопрос Императора не назвал бы вежливым даже самый ярый его сторонник.
Но Нарк уже взял себя в руки, поэтому только вежливо улыбнулся.
— Вообще-то я приехал по поводу своей племянницы.
— Не волнуйся, все в порядке. Я узнавал, — отмахнулся Кел.
Правитель хитро улыбнулся и стал рассматривать Императора пристальнее. Так вот кто тут такой умелый. Светлый эльф — некромант. Забавно!
— Так кого ты ищешь? — напомнил о себе Эрв, движение руки, восстанавливая дверь.
— Нал! — прорычал Император, — Ты видел это?
Эврин осторожно принял свиток и развернул его. Архимаг закашлялся, пытаясь скрыть рвущийся наружу смех. Прошение о разводе! Такого не ожидал даже он.
— Ты находишь это смешным? Где она? Мне сказали, что она уехала?
— Правильно тебе сказали.
— Где она? Я хочу ее видеть? Хочу посмотреть в ее бесстыжие глаза? Что она задумала?
Мужчина молчал, лихорадочно соображая, чтобы такое придумать. Дроу с интересом наблюдал разворачивающуюся перед ним сцену.
— Как бы тебе объяснить. Сейчас Налия не доступна, — как можно более мягким тоном осторожно произнес архимаг.
— Недоступна? Как это понимать?
***
Я умею терпеть боль, но боюсь ее до ужаса. Наверное, и мастер дел пыточных это понял, после первого захода, так сказать. Помучили меня сравнительно немного, но мне и этого вполне хватило. Сломанные пальцы рук, перебитая нога и несколько глубоких порезок. В этот момент я ясно поняла, что есть что-то хуже смерти.
Меня бросили в камеру и оставили так на всю ночь или день, я не помню. Все расплывалось перед глазами. Организм пытался лечить себя магией, но это приводило лишь к новой вспышке боли. Замкнутый круг. Это время показалось мне пыткой намного большей, чем сама пытка. Смешно, если бы не было так больно. Я, конечно, не умру от таких ран, если меня полечить, но этого, как видимо, некроманты делать не собирались.
Он пришел, уверенно печатая шаг, коснулся моей руки, причиняя немыслимую боль. Сквозь пелену, я разглядела лишь темный силуэт. Некромант что-то приказал своим подчиненным, и на меня нахлынула волна тепла.
Я пришла в себя и поняла, что меня вылечили. Видимо, чтобы снова пытать. Так и вышло. Двое охранников подхватили меня под руки и выволокли из камеры. Хотелось кричать, но я подавила этот порыв. Королева не должна унижаться. Да и все равно кричать было бесполезно. Некроманты и черные маги пощады не ведают. Не мне их судить, ведь шпионов в Атлантиде тоже не щадят.
Сначала они пытались выведать у меня хоть что-нибудь. Врать было нельзя, они бы почуяли это сразу. Вот тут на помощь и пришел мой опыт хождения по мирам. Я рассказала им правдивую историю своей жизни. Той ее части, которая была настоящим много лет назад. Простая путешественница, забредшая по ошибке в темный город. Мне поверили и… нет, не отпустили. Продолжили пытки. Зачем? Я не знаю, да и знать не хочу.
Тот мужчина, что целовал меня, приходил еще несколько раз. Я молила его забрать меня, обещала все на свете. Тогда я уже сломалась.
Черный маг наслаждался кровавым спектаклем. Извращенные мысли легко читались на его лице. Чувствуя запах моей крови, некромант улыбался, судорожно вдыхая воздух.
Меня лечили и снова пытали. Некромантия способна не только воскрешать мертвых, она прекрасно сращивает мышечные ткани и кости. В такие моменты я начинала ненавидеть людей. Только они могли исковеркать темное искусство магии, свергнуть его до уровня болезни.
Дни слились в череду боли и мимолетного облегчения.
***
— Найди ее. Эрв, я чувствую что-то не так. Ей плохо, — Миль метался по кабинету архимага.
— Что именно ты чувствуешь? — поинтересовался ректор.
— Тревогу. Иногда боль. Это плохо?
— Это хре… очень плохо. У вас есть связь. Довольно сильная. То что ты чувствуешь, значит ей действительно нужна помощь. Только не смей, говорит об этом Келлидилу. Он взбеситься.
— Он должен был ее удержать.
***
Черноволосый дроу внимательно разглядывал бледную девушку. Атлантида свернулась калачиком на узкой кровати, закрыв голову руками. Жест защиты. Только он ей не поможет.
— Она? — спросил глухой голос.
— Да. Определенно, она.
— Хм, нам везет, — в голосе невидимого собеседника чувствовалась улыбка, от которой хотелось завыть от страха.
Зеркало отражавшее темноволосую девушку погасло. Дроу устало потер глаза необычного для темного эльфа сине-зеленого цвета. Он предал второй раз в жизни, и это было не легко. Не то чтобы в первый было легче, просто предательство правителя и любовницы разные вещи.
Он до сих пор вспоминал ее, ощущая привкус жарких поцелуев. Она не давала ему повода для безумных надежд, но дроу все равно надеялся. Надеялся, но предал. Что значит судьба одной перед лицом всемирного блага? Ничего.
Он поступил правильно. Так надо.
***
Бывали в ее длинной жизни моменты, когда она молила Свет и Тьму о смерти. Это был один из таких. Девушка прикрыла глаза, чтобы хоть как-то успокоиться, когда услышала шаги. Этот звук стал для нее началом чего-то ужасного. Она подавила тошноту и глубоко вздохнула. Налия знала, что сейчас начнет задыхаться. От страха.
Она так увлеклась своими ощущениями, что с трудом узнала в вошедшем Эрвина. Маг внимательным взглядом окинул камеру, на секунду его дыхание сбилось. Не нужно быть псиоником или телепатом, чтобы понять всю серьезность положения. На ведьме не было ни царапины, но в комнате ощутимо витал запах крови и боли. В черных глазах Налии плескался ужас.
Архимаг кивнул своим помощникам и поднял Королеву на руки. Хорошо, что он настоял на том, чтобы ни Его высочество Эмиль, ни тем более Его Императорское Величество Келлиндил не участвовали в операции спасения. Иначе пришлось бы эвакуировать подальше от монаршей ярости всех невинных жителей Нуи, которых, стоит заметить, в столице некромантов не так уж и много.
Безликие тени скользили по темным коридорам тюремного здания. Эрвин позаботился о том, чтобы некроманты не имели доказательств вторжения атлантов на их территорию. Предъявлять же претензии самим черным магам по поводу пленения взбалмошной Королевы было, по меньшей мере, глупо. Некроманты бы просто заявили, что понятия не имели, кто у них в руках, иначе бы, сразу вернули такую важную особу в руки жителей Атлантиды. А так, шпионку пытать святое дело. И намекнули бы так, что сами же атланты не чураются такого способа воздействия на пленных.
Вот и пришлось вызволять Ее величество собственными законспирированными силами. Ректор Академии лично формировал отряд для особых поручений и был им весьма доволен. Сегодня он впервые возглавил выход ради своей непутевой подруги. Понимал, что поступает нечестно. Ведь, не допустил же Миля и Кела по личным соображениям, опасаясь их эмоциональности, а сам пошел. Сидеть, сложа руки, пока его друга спасают какие-то "мальчишки", он не мог. Но все же у Эрвина была отговорка — он псионик и умеет контролировать свои мысли и чувства лучше других.