Перед глазами Доррина вновь встают столбы черного дыма и огненные шары. Чем огненный шар отличается от фейерверка? Мог бы он смастерить... хм, что-то вроде фейерверка, только чтобы вся его сила уходила в тонкую трубку из черного железа?
Он берется за щипцы и достает не пошедшую в дело трубку. Если сделать ее длиннее и уже, а на конце устроить раструб...
- Смотри, Ваос, какой у него взгляд, - шепчет Яррл подмастерью. Наверняка что-то придумал.
Доррин опускает заготовку в горн. Время до утра еще есть, а отдохнуть - тут Яррл прав - можно будет и попозже.
CLIV
В сером предрассветном сумраке Доррин поворачивается в седле и оглядывается на дом, сарай, оборонительный завал и пепелище на месте домика Риалы. Грядки уже пусты: все травы срезаны, уложены в мешки и погружены на повозку. На юго-востоке к небу поднимаются столбы дыма - там, на краю долины, разбит лагерь Белых.
Повозка Лидрал едет первой, сразу за Рейсой и Доррином. Ваос сидит рядом с Лидрал, не выпуская рукояти меча, который, как надеется Доррин, пареньку не придется пустить в ход. Кадара лежит в повозке среди мешков с травами и некоторых Дорриновых поделок, годных на продажу.
За всадниками катит фургон. Правит Петра, а рядом с ней сидит Мерга. Обе женщины вооружены мечами. В фургоне, помимо кузнечных инструментов, трех небольших бочонков и точильного камня, везут Риллу, Фризу и Рика. Целительница тихонько разговаривает с девочкой и мальчонкой. Замыкают колонну Пергун и Яррл - верхами.
Черная пелена застилает взор Доррина, и он вцепляется в посох, а потом, выпрямившись в седле, заставляет себя думать о травах, о горьком, целительном вкусе бринна.
- Рейса, - тихонько окликает он женщину.
- Да?
- На меня опять накатило. Это пройдет, но сейчас я ничего не вижу.
- Ну, пока и смотреть не на что. Дорога впереди ровная.
Юноша направляет кобылу вперед, держась рядом с Рейсой.
- Как ты думаешь, мы кого-нибудь повстречаем в такую рань? - слышится голос Ваоса.
- Надеюсь, что нет, - отвечает Лидрал. - Но в наше время надо быть готовым ко всему.
- А что будет с Дью?
- Не знаю. От Клета почти ничего не осталось: его сожгли и разрушили. Но Спидлар, если верить беженцам, Совет оставил без сопротивления. Белые убивают не всех подряд, а лишь тех, кто противится им или был связан с прежней властью, осмелившейся не покориться им. Купцов, чиновников, синих стражей. Большинство же простых жителей Спидлара никто не тронул.
- Так почему же столько народу пустилось в бегство? - удивляется Ваос.
- Потому, что никто толком не знает, чего ждать от Белых. В своих владениях они поддерживают мир, искореняют преступность и даже борются с нищетой. Говорят, по их повелению Элпарту уже начали отстраивать заново. Но малейшую попытку сопротивления они подавляют со страшной жестокостью, и это пугает. Белые не прощают непокорства.
- Поэтому нам и приходится бежать?
- Да. Доррин и Кадара, Рейса, Яррл и я - мы все выступали против Белых. А Доррин нанес им такой урон, как никто другой.
- И они убили бы нас за то, что мы ему помогали?
- Это уж точно.
Ваос сжимает пальцы на рукояти меча.
Доррин едет молча, стараясь сосредоточиться на том, что имеет гармоническую природу, - травах, целительстве, кузнечном деле... и Лидрал. Когда они проезжают поворот к тележной мастерской Гонсара, черная завеса спадает, и ему становится легче дышать.
Они поднимаются на пологий холм, последний перед мостом через реку Вайль, и тут желудок Доррина сжимается.
У моста дорогу преграждает кучка мужчин и женщин с дубинками и вилами. Старики и дети сбились в кучку за обочиной.
- Неприятности, - произносит сквозь зубы Рейса.
- Мне бы не хотелось вступать в стычку, - бормочет Доррин, потирая лоб, а потом раненое плечо.
Перегородившие дорогу люди, угрожающе подняв дубинки и вилы, направляются навстречу всадникам и повозкам.
- У них есть еда! Лошади!
- Проклятые торгаши! Довели нас до беды и бегут! Пусть раскошеливаются!
- Ишь гордые какие... они Белых признавать не хотели, а страдать теперь нам!
Рейса обматывает поводья вокруг культи и берется левой рукой за рукоять меча.
- Я попробую с ними поговорить, - с этими словами Доррин неторопливо направляет Меривен вниз по склону, навстречу крестьянам.
- Ну мы ему зададим!..
- Отольются наши слезы!..
Доррин останавливается примерно в трех родах от толпы. Луков он не видит и надеется, что у беженцев их нет.
- Мы были бы благодарны, если бы вы дали нам проехать... - начинает юноша, плохо представляя себе, какие слова могут убедить этих людей.
- Ишь ты.... оне нам, стало быть, благодарны...
- А что... пущай себе едуть. А нам только денежки оставят...
- Ага... да лошадок с бабенками. Нам и те и другие сгодятся...
Выждав момент, Доррин поднимает посох и оборачивает свет вокруг себя и Меривен.
- Э... торгаш-то исчез!
- Да это колдун!
Доррин направляет Меривен вперед и наносит первый удар посохом. Раздается крик.
За первым ударом сыплются другие.
- Хватай чародея... бей!