- Кое-что забыл, - поясняет Доррин.
- Что? - настороженно спрашивает Кадара. - У тебя вид какой-то... виноватый.
- Я тут лошадке корму добавил... Нужно заплатить.
- Нашел о чем волноваться. Горсть овса торговца не разорит.
- Нет, я должен, - обогнув девушку, Доррин шагает к лестнице.
- Думаю, Кадара, у него нет особого выбора, - говорит Брид. - Он ведь целитель.
- Что тебе, парень? - спрашивает Джэдди, руки которой по локоть в муке, когда юноша вновь появляется на кухне.
- Да вот, хотел бы оставить деньги за добавочный корм.
- Да Джардиш и не заметит, что ты там отсыпал.
- Он, может, и не заметит, но я-то знаю.
- Выходит, малый, ты повязан гармонией.
Доррин кивает.
- Жаль, что таких, как ты, мало. Будь вас побольше, глядишь, и мир был бы получше.
Стряпуха зовет служанку, а когда та появляется, велит ей завернуть юноше в дорогу кулечек фруктов.
- Оставь свой медяк на столе, - говорит она, - а насчет фруктов не беспокойся, я Джардишу скажу. Он возражать не будет.
- И все-таки тебе не стоило бы...
- Тебе тоже, парень. А теперь забирай кулек и ступай.
- Спасибо.
- Чепуха. Будет время - заглядывай. Может, сработаешь для меня в кузнице какую-нибудь безделушку.
- Обязательно.
Джэдди отворачивается к своей плите, а Доррин, прихватив кулек, спускается по лестнице и спешит к конюшне.
- Что это?
- Ябруши, персики...
Юноша укладывает фрукты в суму, а Кадара качает головой. Потом он возится с попоной, седлом, подпругами, вьюками...
- Ты готов? - спрашивает Брид, держа под уздцы мерина. Кадара уже сидит верхом.
Доррин взбирается в седло и следует за ними наружу, на промерзшую, в рытвинах и колдобинах дорогу. Однако день обещает быть солнечным, на зелено-голубом небе виднеется лишь несколько высоких белых облаков.
- Эта тропа ведет к горной дороге, - Брид указывает на запад. - Я слышал от Джардиша.
Кони ровным шагом несут всех троих на запад, к первому пологому подъему.
Когда позади остается уже не один холм, юноша опять начинает елозить в седле, ухитрившись снова натереть ноги и ягодицы. Похоже, ему никогда не научиться ездить верхом - хотя бы как Кадара.
Глубоко вздохнув, Доррин вынимает из держателя свой посох и медленно распрямляет плечи.
- Доррин! - произносит Брид, наклоняясь к конской гриве. - Я не против того, чтобы ты поупражнялся, но прошу порой озираться по сторонам. Дерево, оно твердое.
- Прости, я не подумал, что ты можешь оказаться так близко.
- А помнишь, Лортрен говорила, что когда имеешь дело с оружием, раздумывать некогда?
Доррин краснеет.
- Это ничего, ты ведь не собираешься становиться бойцом, - утешает его Брид.
Доррин смотрит на тропу, тянущуюся по грязному склону к маленькому каменному домишке. Из трубы в ясное послеполуденное небо поднимается, расплываясь над овином и деревянным нужником, дымок.
- Понимаешь, - говорит он, - посох какое-никакое, а все же оружие. Оружие предназначено для разрушения, а это, как ни крути, хаос.
Брид сочувственно кивает:
- Да... Хорошо, что я не связан гармонией.
- И я тоже, - добавляет Кадара.
- Сколько еще до Дью?
Брид вздыхает.
- Не считая сегодняшнего, еще день, а то и полтора. Это если мы получили точные указания.
- До сих пор Лидрал не ошибалась, - говорит Доррин и спиной чувствует, как ухмыляется позади него Кадара. - Перестань!
- Чего перестань, я и слова не сказала.
Кадара достает короткий меч и приступает к упражнениям.
Доррин смотрит на свой посох, озирается по сторонам и следует ее примеру.
Через некоторое время они поднимаются на вершину холма - еще одного в длинной, бесконечной гряде. Оттуда видны огороженные луга и загоны.
- Скоро должна быть перевалочная станция, - бодро заявляет Брид. Можно будет передохнуть.