И вот тогда густо повалил снег.
- Да не расстраивайся ты, - утешала Анита. - Поищем еще.
- Я не расстраиваюсь. Просто я совсем было уверилась, - отвечала Инна. - Что это тот самый.
Они говорили о Сергеиче, Славином знакомом художнике - на самом деле его звали Кузьма и даже не Сергеевич, а Петрович. Сергеев была фамилия, а рисовал он все больше на мотивы сказов Бажова, и Инне после пары взглядов на рисунки стало ясно, что этот хороший художник никогда не будет _тем_ Тапатакским: Тапатака у него уже была, и совсем другая. Не Иннина. Сергеич сам что-то такое почувствовал и даже как-то виновато вызвался поискать среди своих нужного человека. Конечно, Инна с благодарностью приняла, но разочарование было все-таки большое, как-то обескуражил её этот промах.
- А что за слово ты ему назвала? - полюбопытствовала Анита. Тапка-тапка?
- Тапка-тапка... - засмеялась Инна. - Да это так, брякнула.
Они сидели в машине у дома Инны. Анита не стала подниматься, отговорилась, что некогда, однако они разговаривали уже добрые десять минут - просто, как это бывает, не хотелось расставаться.
- Ну, хочешь сейчас на дискотеку завалим? - предложила наконец Анита. - Разгоним твой аглицкий сплин.
- На дискотеку?!. - Инна вытаращилась на свою новую подругу. - Ты бываешь на дискотеках?
- А что?
- Но... там же все неправильно!
- Как неправильно? - заморгала озадаченная Анита.
- Ну... Во-первых, неправильные движения, а правильно там двигаться невозможно, места мало и люди давят друг на друга, - начала перечислять Инна. - Потом, музыка совсем не та.
- Какая не та? Вальсов нет?
- Да нет, не вальсов, а она вообще ничья и ни для кого. Настоящая музыка - это когда для всех звучит то, что каждому больше всего подходит. Еще настроение неправильное. Веселье неправильное, много угрюмых, они только подделываются, что им весело, а сами не знают, что они тут делают. А про дебилов всяких и пьяных и что ребята друг с другом дерутся я уж не говорю.
Анита только головой качала от удивления - таких речей ей ещё слышать не доводилось.
- Да и вообще, - добавила Инна, сама не ожидавшая, что её прорвет вдруг такой лекцией, - танец такая важная вещь, его же нельзя просто так танцевать.
- Как просто так? То есть, - поправилась Анита, - как не просто так?
Инна немного подумала - не про бал же у Антонина ей рассказывать.
- Ну вот, например, дикари свои пляски пляшут - танец дождя или там огня. Понимаешь, они ведь это делают не напоказ, а потому что хотят дождь вызвать. Может, это все суеверие одно, - прибавила она, - но для них-то это самый жизненный случай. А если просто так что-то делать, для виду, то, значит, оно невсамделишное.
- А если всамделишное?
- А если это твой всамделишный танец, то его перед всеми же не будешь танцевать. Это же самое личное, как раздеться, нет, больше! - как свои стихи показать.
- Ну, Инка, ты даешь! - выдохнула Анита. - Ты прямо... я не знаю даже кто. Никогда такого не слышала. А ты что, стихи пишешь?
- Ну, вот еще, - фыркнула Инна. - Читаю-то совсем мало.
- Как, вам же задают? - удивилась Анита. - А я люблю стихи, только не современные, они какие-то все заумные. Слушай, Инка, - Анита оживилась от пришедшей вдруг мысли, - если не дискотека, то, может быть, в ресторан сходим?
- А что? - Инне это даже понравилось. - Давай! А то я никогда не была в ресторане.
- Да ты что?!.
- Нет, я, конечно, была, - поправилась Инна, - на свадьбе у подруги, на Новом году там, обедать заходила как-то. А вот так, чтобы сходить вечером посидеть - ни разу.
- Ну вот и сходим! За мой счет, я богатая. Приглашаю!
- Только завтра.
- Конечно, завтра, а то мы же не одетые, - серьезно согласилась Анита.
Эту ночь Инна читала лекцию девочкам Инессы. Точнее, и мальчикам присутствовали пажи и оруженосцы, а ещё кое-то из старших теитян. Еще точнее, и лекции никакой не было, это Инна так думала, что ей придется битый час перегружать всякие сведения из своей памяти в чужие. Произошло же совсем другое - едва Инна открыла рот, как в воздухе возник какой-то большой прозрачный кристалл, а в нем появились изображения. Следуя её словам или даже мыслям, а порой их опережая и направляя, как она обнаружила, эти изображения стали меняться и превращаться в новые. Но это было не совсем так, как в телевизоре - скорее, это походило на то, как в детском калейдоскопе один узор превращается в другой - в потоке образов тоже был свой порядок и своя уместность. Инна только мимоходом хотела коснуться таких сложных материй как женское и мужское, а больше рассказать о разных историях, вымышленных и настоящих. Но получалось не так - все эти истории в том Тапатакском хрустале преломлялись таким образом, что всегда просвечивала их сокровенная суть, а ещё - проступали такие связи и отзвуки, каких совсем не могла ожидать Инна. Она сама для себя распознала и поняла много такого, что оставалось скрыто даже в той чудесной библиотеке, где она готовилась к своему занятию. Инна между делом подумала, что могла бы написать теперь даже не курсовую, а целую докторскую диссертацию, но, конечно, впихивать все это в студенческую работу она не станет, нечего выпендриваться, да и нечестно.
- Ну вот, - сказала Инесса, когда Инна завершила свой доклад, - а по совести, волшебный хрусталь сам замкнул её рассказ, вернув все к исходным образам - рыцарь с мечом у ног дамы. - Ну вот, теперь все, надеюсь, понимают, почему мы держимся этого прекрасного установления и почему Тапатаке потребовалось удалиться от Срединного мира.
- Да, - сказала одна из девочек. - Потому что там это не могло быть проявлено в полноте и всей силе.
- Совершенно верно, Юма, - согласилась Инесса. - И что из этого следует?
- Что нам надо много заниматься, вести себя хорошо, а то мы окажемся недостойны рыцарства наших будущих рыцарей, - и другая девочка показала язык кому-то из пажей.
Все, включая Инессу и Инну, засмеялись.
- Ох, ты и язва, Альга. Всегда меня передразнишь, - благодушно пожурила Инесса.
Потом все хором поблагодарили Инну, и она ещё немножко поболтала с дамами. Инна между прочим пожаловалась, что у неё нет вечернего платья сходить в гости - она не стала говорить про ресторан, потому что не была уверена, поймут ли её теитянские феи.
- А чем тебе не нравится это? - Дора имела в виду то платье, в каком Инна появлялась в Тапатаке - она же сама его и подарила.
- Или то, что было на тебе на балу, - напомнила Инесса.
- Ой, нет, оно слишком уж шикарное! Мне его жалко для...
- Для ресторана. Это такой кабачок в Алитайе, из приличных, - пояснила Инесса прочим феям.
- А то мы не знаем, - возразила Дора. - Инна, ты всегда можешь выбрать какое-нибудь платье из наших или придумать новое.
- Ну да, - неуверенно отвечала Инна, потому что не совсем поняла, как она может _придумать_ платье. - Но как я его возьму домой?
Дора с Инессой заулыбались и заверили её, что способ найдется. Он был более чем прост - это платье Инна унесла домой в свертке. Собственно, сверток нес Бенга ("Должна же от него быть хоть какая-то польза", - сказала Дора.). Платье было черешневое, не слишком бальное, не слишком в обтяг и не слишком свободное, - все в самый раз, просто - и вместе с тем красиво до совершенной роскошности. Утром Инна вскочила и первым делом примерила платье снова. Она была очарована ещё больше вчерашнего.
- Да, - сказала Инна, - если за каждую лекцию будут по такому платью давать, я, пожалуй, пойду на ставку профессора в Инессиной школе!
Тошка посмеялся. А Анита, когда они разделись в ресторане - она повезла Инну в один из самых шикарных - завизжала от восторга и зависти:
- Инка, обалдеть! Откуда?